Resolving a Misunderstanding

— Конечно, профессор. — Для Минервы это имело смысл.

— А теперь, я полагаю, настало время ужина. И хотя мы могли бы пойти в Большой зал, возможно, вы предпочли бы отпраздновать это со своим старым учителем? — Спросил Дамблдор.

— Да, сэр, я бы с удовольствием, — с улыбкой ответила Минерва. Если не считать случайных бутербродов или тарелок с печеньем, они не ели вместе с тех пор, как в конце августа она завтракала с ним в его кабинете.

Они вдвоем прошли в кабинет трансфигурации, и Альбус расставил мебель так же, как в тот вечер, когда они ужинали "у Альбуса". На этот раз Минерва без колебаний воспользовалась его маленькой уборной. Когда она вернулась, Альбус сказал ей, что Уилспай принесет ужин через несколько минут. Они сидели и болтали о ее недавних патрулях префекта — она была уверена, что Риддл пацан что-то замышляет, так как дважды за последнюю неделю она заставала его отсутствующим после комендантского часа, — пока на столе перед ними не появился ужин. На этот раз это была курица с картофелем и морковью, запеченными с розмарином, шпинатом со взбитыми сливками и тыквенным соком, а также шоколадное мороженое для пудинга. — Я бы попросил бутылку вина, Минерва, поскольку ты уже совершеннолетняя, но на тот случай, если кому-то понадобятся мои услуги и он заглянет к нам, наверное, будет лучше, если никто не увидит, что я напоил одну из своих учениц! Он произнес это с улыбкой, но Минерва еще раз осознала необычность их отношений между учителем и ученицей.

На занятиях он обращался с ней так же, как и со всеми своими учениками, что, учитывая его добрые и ободряющие манеры, вряд ли можно было назвать отстраненностью. Но наедине он часто называл ее Минервой и, казалось, называл "мисс Макгонагалл" только тогда, когда подчеркивал какой-то конкретный момент или когда слегка поддразнивал ее, предпочитая фамильярное обращение по имени. Хотя он, без сомнения, слышал, как ее друзья называли ее "Мин", сам он никогда так ее не называл, за что она была ему благодарна. Ей нравилось свое имя, и, когда она стала старше, она попыталась внушить своим одноклассникам, что была бы благодарна, если бы они использовали его.

Профессор Дамблдор всегда относился к ее идеям с уважением, направлял ее и поощрял к тому, чтобы она развивалась и выходила за рамки простых требований своих курсов. Когда она была расстроена, будь то из-за одного из их совместных проектов, одного из ее занятий или из-за какого-то аспекта ее обязанностей старосты, профессор Дамблдор всегда выслушивал ее и, когда это было уместно, давал советы о том, что она могла бы сделать, или, задавая ей вопросы, помогал ей выбрать курс обучения. действовать самой. Она не сомневалась, что может довериться ему во всем и что он выслушает ее со всей серьезностью, но она этого не сделала. Она чувствовала, что он и так уже очень много помогал ей и что на его плечи и так легло слишком много бремени, чтобы она могла возложить на него что-то свое.

Минерва также знала, что были вещи, которыми он мог бы поделиться с ней, но от которых предпочел защитить ее. Только по небольшим намекам и подсказкам она догадалась, что он спасал жертв Гриндельвальда, и она ясно помнила ту ночь в прошлом учебном году, когда он вернулся, истощенный, после какой-то стычки, но все же попытался оценить сочинения, как будто ничего не случилось. Минерва подумала, что он мог бы рассказать ей, какие проклятия обрушились на него, но он этого не сделал, так же как и не рассказал ей о том, что увидел, что так на него подействовало. Нет, Минерва не собиралась просить у него больше, чем она уже получала. Она и так чувствовала, что он был ей ближе, чем большинство ее друзей по Хогвартсу. Возможно, даже ближе, чем кто-либо из них. Казалось, он определенно понимал ее лучше и не пытался постоянно уговаривать ее стать другой Минервой, чем она была на самом деле, как это делали многие ее школьные друзья, сами того не желая. Да, подумала она, ей очень повезло, что профессор Дамблдор пришел преподавать трансфигурацию. Она была уверена, что не добилась бы стольких успехов к настоящему времени, если бы не он.

— Профессор? — спросила она, когда они доедали десерт и он наливал им еще ромашкового чая.

— Да, мой дорогая?

— Надеюсь, вы знаете, как я ценю все, что вы для меня сделали. Я не знаю, смогу ли я когда-нибудь должным образом отблагодарить вас за все, чему вы меня научили... и за все остальное тоже. Надеюсь, я не была для вас обузой.

— Обуза! Боже, нет, Минерва! Пожалуйста, никогда больше так не говори — даже не думай! Если бы я сказал, что доставил тебе огромное удовольствие, это было бы недалеко от истины, я думаю. Очень приятно обучать такую способную ученицу, Минерва, но, помимо этого, я наслаждался твоим обществом, и были времена, когда твое дружелюбное лицо, ну, помогало мне, скажем так, прийти в себя. Думаю, я не преувеличу, если скажу, что наше знакомство тоже принесло мне пользу, причем неожиданным образом. Я действительно боялся, что это я обременяю тебя, моя дорогая, ведь ты так молода, и все же так много на себя взвалила.

Минерва покраснела от его похвалы и сказала:

— Ну, просто чтобы ты знал, что я ценю это и не принимаю все, что ты сделал, как должное. И я рада осознавать, что немного помогла вам. Вы не должны беспокоиться, профессор, что я взвалила на себя слишком много — я знаю, что вы бы мне этого не позволили, — и вы сами никогда не были бы обузой. Произнеся эту заключительную речь, Минерва решила, что для одного вечера она была достаточно экспансивной, и сменила тему на свое обучение анимагии.

— Вы сказали, что нам нужно получить некоторое представление о том, какой будет моя анимагическая форма, — сказала Минерва, теперь уже вполне уверенная в том, что она использует слово "будет". — И какими же должны быть мои следующие шаги? Она была уверена, что это будет включать в себя какие-то медитации, но не была уверена, будут ли они включать в себя какие-то новые упражнения или нет.

— Ах, да, ваша форма. — Альбус на мгновение снял очки и уставился куда-то вдаль, в никуда. — Да, продолжайте выполнять медитативные упражнения, которые вы выполняли, но сосредоточьтесь на тех, которые исследуют природу выражения вашего ума, и на тех, которые фокусируются на контурах вашей магии. Вы также можете начать выполнять комбинированные медитации с использованием магии разума самостоятельно, если чувствуете в них уверенность; просто убедитесь, что вы выполняете их, когда хорошо отдохнули и не перенапряглись в течение дня на другую магическую работу. Вероятно, лучше не делать этого в те дни, когда у вас есть Заклинания, Защита или Трансфигурация, если только я не буду присутствовать, чтобы наблюдать за вами.

— Хорошо, профессор! Я начну выполнять эти упражнения немедленно, — затем, заметив выражение его лица, добавила: — или завтра, после того, как хорошенько высплюсь. О, у меня завтра трансфигурация и защита! Думаю, мне придется подождать до среды. В этот день у меня только зельеварение, арифмантия, гербология и древние руны. — Минерва разочарованно вздохнула.

— Среда уже совсем скоро, Минерва. А теперь, я думаю, у тебя сегодня вечерний обход старост, а мне нужно прочитать эссе за четвертый курс. Нам пора покинуть "Чез Альбус" и вернуться в Хогвартс, моя дорогая, — сказал он с улыбкой.

Затем Минерва ушла, еще раз поблагодарив своего профессора и пожелав ему спокойной ночи, и отправилась на обход. Дважды за время обхода второго этажа у нее возникало неприятное ощущение, что кто-то еще находится там и наблюдает за ней. Но даже после того, как она направила сильный луч света и открыла несколько дверей в широком коридоре, она никого не смогла найти, хотя из одного крана в туалете для девочек капало. Возможно, в этом все и было дело, рассудила она. В тишине звук капель, вероятно, отдавался эхом, создавая у нее иллюзию, что рядом кто-то есть. Она быстро и плотно закрыла кран, удовлетворенная своим заключением, и направилась на третий этаж, где в Комнате трофеев заметила две парочки, обнимавшиеся в тени отдельных витрин. С отвращением покачав головой, после того, как она отправила их в их спальни и сказала, что они появятся в ее отчете заместителю директора, она продолжила патрулирование, где встретилась на четвертом этаже с Карсоном Мерфи, префектом Равенкло, и завершила обход вместе с ним.

Карсон, по ее мнению, был порядочным парнем и хорошим компаньоном в патрулировании. Она заметила, что он всегда ждал, когда она запишется в патрульную службу, и, казалось, всегда старался работать в те же смены, что и она. Она не была уверена, что именно чувствует по этому поводу, но он был хорош собой, долговязый, с темно-каштановыми волосами, а не морковного цвета, как у его младшего брата. Он также был ловцом Равенкло, который так стремительно ворвался на трибуны Слизерина всего за день до этого, так что ей пришлось подразнить его и спросить, уверен ли он, что его правильно распределили, ведь он, казалось, так стремился присоединиться к слизеринцам! После того, как это вызвало у него смешок, она продолжила дразнить его, сказав, что это был маневр, достойный гриффиндорца — смелый, но немного непродуманный, — и он громко рассмеялся над этим, сказав, что, по крайней мере, у одного гриффиндорца хватило здравого смысла понять, некоторые ходы. Они, какими бы смелыми ни были, не отличались особым умом. Затем он смущенно улыбнулся и сказал ей, что, как бы ни был доволен его факультет победой над Слизерином, его дразнили "Гриффи" с тех пор, как он вышел из больничного крыла тем утром.

Они закончили обход вместе, и Карсон проводил ее обратно в Гриффиндорскую башню. После того, как она пролезла через проем в стене, она задумалась, стоило ли ей упоминать о странном чувстве, которое она испытала, когда патрулировала второй этаж, но потом отбросила эту мысль. В конце концов, это была всего лишь струйка из крана.