Вовремя задержав смертельную угрозу, я резким движением в сторону увёл лезвие и наотмашь ударил по горизонтали. Наездница резко отскочила назад, парировала ещё два моих удара, увернулась от выпада и нанесла ответный, от которого я смог отклониться. После я почувствовал сильный толчок в левый бок и руку. Прокрутившись волчком пол-оборота, я выронил меч и, видя проносящийся мимо лица щит, которым меня и толкнули, упал на спину.
Наездница, повернувшись ко мне, прокрутила в руке меч и, взяв его, как кинжал, начала совершать удар. Далее всё мне виделось, как в режиме замедленной съёмки. Остриё меча, как казалось, медленно опускалось на мою грудь. Сама ли или по команде перепуганного мозга, моя рука потянулась к пистолету и, на ходу взводя курок, направила его в наездницу.
Выстрел вернул ход времени в привычное русло. Выронив меч, наездница с громким криком боли схватилась за бедро, и на её пальцы просочилась кровь. Я вскочил на ноги, заткнул пистолет обратно и прокричал уже пришедшему в себя Грэну:
— Помоги ей подняться!
Он быстро закивал и взял Соллану за руку. Я повернулся лицом к неприятелю и попытался взглядом найти свой меч. Прямо посередине строй пехотинцев сильно прогнулся и готов был лопнуть, дав возможность противнику ринуться на позиции лучников. Но вдруг краем глаза я увидел, что на поле выехал Маршал, держа свой меч на высоко поднятой руке. Над головами разнёсся его громкий голос, зазвучавший как-то по-другому. Неожиданно его меч озарился ярчайшей вспышкой, которая на мгновение ослепила всех. Когда глаза снова смогли видеть, то обнаружилось, что все воины неприятеля, что находились в полукруге радиусом примерно в сотню ярдов перед маршалом, упали либо замертво, либо, корчась на манер душевнобольных.
Буквально в следующую секунд на землю упал я, брошенный вперёд каким-то сильным толчком. Рукоять зонта больно ударила меня по затылку, на пару секунд задержав меня в лежащем состоянии. Судя по звону в ушах, к нам опять прилетело что-то взрывающееся. Как я понял, оно упало как раз туда, где были Грэн и Соллана. Я запаниковал. Поднявшись на ноги, я побежал налево, в сторону оврага.
И что самое паршивое, бежал я между восстанавливающимся строем городской пехоты и постепенно приближающейся к нему новой волной поклоняющихся Демонам. Схватка завязывалась снова буквально за моей спиной, и, когда до оврага оставалось пробежать около пятидесяти ярдов, кто-то как будто схватил меня за ногу и повалил.
Как же мне надоело за сегодня падать! Но сейчас было не до возмущений. Меня, как куклу, схватили за воротник и подняли над землёй. Я, держась пальцами за мощную руку и пытаясь освободиться, увидел покрасневшее от прилившейся крови лицо. С него на меня смотрела два горящих ненавистью глаза. Человек, держащий меня, вытащил из ножен кинжал и явно собирался мне его куда-нибудь вонзить.
Как мог, я ударил его ногой по животу, но это лишь замедлило процесс. И это замедление сыграло решающую роль. Я успел дотянуться до ножа и воткнуть его в ладонь громилы, от чего он отшвырнул меня в сторону. Уже наученный за сегодня быстро подниматься на ноги, я буквально через десяток секунд уже был у оврага и, не успев приготовиться к спуску вниз, кубарем покатился на его дно.
Прекратив движение, я, лёжа на животе, уткнулся носом в сырую лесную подстилку и приготовился встать. Но вместо этого, услышав шорох травы под чьими-то ногами, я поднял голову и увидел в семи футах от себя когтистую лапу, укрытую тёмно-бурой шерстью. А ещё выше на меня смотрела оскаленная зубастая морда.
Зверь, готовый разорвать меня в клочья в любую секунду издал грозное рычание. Я испуганно отполз назад и сел на корточки. В боку у твари торчало обломанное копьё, явно вошедшее на приличную глубину, а на спине, запутавшись ногами в стременах, болтался убитый стрелой наездник.
Честно говоря, к собакам я испытывал недоверчивые и боязливые чувства, особенно в подобных ситуациях, и тем более, когда они были настроены, мягко говоря, недружелюбно, и, более того, когда они были... э... немного больше овчарки... на футов на пять в высоту.
Я на четвереньках попятился назад и потянулся к пистолету. Продолжая так же злобно рычать, тварь сделала в мою сторону шаг и согнула свои лапы для того, чтобы не иначе, как наброситься на свою жертву.
Но жертва была вооружена и совсем не собиралась становиться обедом. Я приподнялся над землёй и взвёл курок. Зверь снова продемонстрировал мне все свои зубы и чуть приоткрыл пасть. Я навёл пистолет прямо в голову и начал медленно отходить назад. В глубине души я наивно предполагал, что всё может вполне благополучно закончиться, если я просто "испарюсь в тумане".
Однако, все надежды рухнули, когда, издав громкое "рр-р-а!", зверь подался вперёд. На спуск я нажал скорее от испуга, нежели от того, что заранее готовился к такому повороту событий. Не знаю, куда именно попала пуля, но зверь рухнул на землю и, выдавив из себя приглушённый рык, затих. Я находился в состоянии лёгкого остолбенения примерно пять секунд, смотря на постепенно прекращающееся дыхание зверя.
А потом я побежал. Я бы даже сказал, полетел по дну оврага прочь от поля. Нёсся я, не разбирая дороги, вечно что-то задевая ногами, наступая в лужи и на кочки. Если бы я своевременно остановился, то бег не был бы завершён новым падением. Снова оказавшись на ногах, я быстро посмотрел по сторонам и увидел на правом склоне под одним из корней большое тёмное пространство, яму. В неё я и влез, чтобы отдышаться и спрятаться... сам не знаю, от кого, но спрятаться.
Изнутри меня жутко трясло. Я только сейчас осознал, что за сегодня пережил и что рисковал своей жизнь куда больше, чем когда-либо себе представлял. Полностью, по-настоящему стало страшно только сейчас. Там, на поле, я совершенно не думал об этом. Я просто действовал так, как, на мой взгляд, требовала ситуация. А сейчас...
Обвеянный со всех сторон дыхание смерти, обрызганный кое-где кровью я живой и, не считая нескольких пустяшных ушибов и пары ссадин, невредимый сидел в прохладной тёмной яме и представлял себе, что бы было? Что если бы я поймал бы один из многих тысяч осколков, что пролетали мимо? Что если бы я оказался под когтями твари, что ворвалась во вторую линию пехоты? Что если бы меня пригвоздили к земле сталью? Что если бы я был проткнут кинжалом? Что если бы меня буквально несколько минут назад изорвали в клочья?
Вообще, я не понимаю, откуда у меня в голове возникли такие мысли? Я жив! Я, чёрт возьми, жив! Я должен громко смеяться, радоваться и что-нибудь сплясать! Но нет. Груз, навалившийся на душу был слишком тяжёл. Я остался жив, но Грэн? Соллана? Что с ними? Живы ли они? Хотя, я думал, что их убило при последнем взрыве, который я помню. Но это же неправильно... Они не могли погибнуть...
А остальные? Чем закончилось сражение? Кто победил? С другой стороны, судя по слуховым ощущениям, оно ещё шло. Тогда, кто сможет победить? С другой стороны, меня это не сильно волновало. Победит Гильдия, выступающая за Свет, — хорошо, победят эти... вы поняли, о ком я — бывает и такое, что поделать?
Яма под корнем, в которую я забился, казалась мне самым надёжным убежищем во всём мире. Отдалённый гул и грохот сражения были мною слышны, спиной я чувствовал, как дрожит земля. Но меня это уже не сильно беспокоило. Я был абсолютно уверен, что до меня никто и ничто с поля не доберётся. Впервые за сегодняшний день я ощутил внутри себя хоть какое-то спокойствие. Даже возможность наступления локализованного апокалипсиса для меня казалась сущим пустяком...
Байка Двадцать Вторая
На пороге Тьмы
К концу дня всё стихло...
Ночь была такой тёмной, что если бы мне плотно завязали глаза, то я бы разницы не ощутил. И ещё стало очень даже холодно. Я застегнул верхние пуговицы сюртука и поднял воротник. Потом вылез из-под корня и, усевшись на него, принялся снимать шлем. Он был прицеплен на сумку, а зонт — возвращён в руки.
Я замер на месте. Надо было, чтобы глаза привыкли к темноте. Буквально через минуту я кое-как, но смог различить склон оврага, его верхнюю кромку, деревья и матово-серое небо. И ни одного лучика света от звёзд или лун. Я уже начал ненавидеть местную облачность.
Тем не менее, надо было куда-то идти, а если быть более точным, то куда угодно, но не обратно. Моё неожиданное появление на поле могло вызвать любую реакцию, которая немного, но, всё же, зависела от того, кто смог одержать победу. Поэтому, поднявшись на верхнюю кромку склона, я повернул налево и осторожно пошёл вдоль оврага, тыча зонтом, как тростью, в землю, будучи не уверенным в том, на что или куда я собрался наступить.
По прошествии около двух часов передвижения по лесу я вынужден был забыть о воцарившемся внутри спокойствии. Где-то совсем рядом в зарослях я услышал лёгкий и осторожный шорох. Выставив перед собой зонт и пытаясь что-либо разглядеть в царящей вокруг темноте, я немного подрагивающим голосом спросил:
— Здесь кто-то есть?
— Назови себя, — прозвучал ответ.
— Пат... Патрик О'Шэнтли, — интонация отвечающего мне показалась немного недружелюбной.
— Кто ты?
— Я? Я просто путник и... и заблудился здесь. Сэр... эм, не могли бы вы мне помочь — просто не имею желания блуждать здесь, не зная, куда иду...
Из темноты ко мне кто-то подошёл, и я почувствовал на себе его пристальный взгляд. После нескольких секунд изучения, этот кто-то в приказном тоне сказал:
— Пойдёшь со мной.
Я пожал плечами и кивнул. Тень, которой казался мой собеседник, почти бесшумно зашагала куда-то вперёд, и я последовал прямо за ней. Каким-то чудесным образом за всё время нашего движения я ни разу не споткнулся и не сбился с курса. Наконец, мы пришли к какому-то маленькому сооружению, похожему на дом. Над его дверью горел тусклый огонёк, который, тем не менее, освещал большую область перед входом.
— Входи, — мой провожатый пустил меня вперёд. Я без труда толчком открыл дверь, на которой не оказалось ни одной ручки, и шагнул в светлое пространство дома. Прямо передо мной стоял небольшой стол, на нём красовался кувшин, дополненный тремя чашками. Свет внутри шёл от горящего камина, что был у противоположной стены. Слева и справа стояли кровати, а над ними на совсем незаметных гвоздях висело оружие, представленное мечами, кинжалами и ещё чем-то клинковым.
— А куда можно повесить?.. — я, делая шаг, обернулся и моментально потерял дар речи. Потом у меня возникло желание убежать, но я, максимум, мог только врезаться в стол, что и сделал.
— Здесь не так тепло, как кажется, лучше не раздеваться, — эльф удивлённо посмотрел на меня. — Не понимаю причины твоего испуга...
Я бы тоже её не понимал, если бы передо мной был простой эльф с ясным взглядом из-под не опущенных бровей, со здоровым цветом кожи и с золотистыми волосами. Но передо мной был... как там Арлия говорила? "Названные для меня "серыми""! Вот! Бледнее бледного кожа могла меня только напугать, особенно, если учесть две попытки собратьями этого эльфа меня отправить на тот свет...
— Матерь божья!.. — выдавил из себя я и сделал ещё одну попытку убежать сквозь стол.
— Стой, меня совсем не следует бояться, — эльф коснулся моего плеча, и мне показалось, что я немного успокоился. По крайней мере, пробить собой столешницу снова не попытался. — Прошу, сядь...
Эльф указал на один из стульев, стоящих у стола, которые я сначала не заметил. Медленно и осторожно я сел на него и снял кепку. Сумка с лёгким звоном шлема упала рядом со мной на пол. Эльф кинул на кровать меч, висящий у него на поясе и сел напротив. После он взял кувшин и заполнил из него две чашки. Всё это проходило в гробовом молчании.
— Итак, — начал он, подвинув мне чашку, — ты сказал, что являешься простым путником. Так?
Я кивнул.
— Но почему ты весь обрызган человеческой кровью? — мой собеседник поднял одну бровь.
— Весь? — удивлённо спросил я. — Я думал, что там пара капель...
— Поверь, куда больше... и... не только человеческой, если приглядеться... Что же случилось?
— Дело в том, что совсем рядом кое-кто устроил настоящую мясорубку, а мне посчастливилось из неё выбраться живым...
— И как ты попал в неё?
— Совершенно случайно!..
— Случайно? — переспросил эльф.
— Именно. Я со своим другом сидел в пабе... э... в таверне, и нас, буквально схватив за шкирки, забрали в армию этой Гильдии...
— И во время битвы ты из неё бежал? — мой собеседник так неприятно это сказал, что мне показалось, что я на допросе.
— Если вам угодно это назвать именно так, то я вам в этом не препятствую, — огрызнулся я. — Тем не менее, рано или поздно это должно было произойти.
— Хочешь сказать, что тебя совершенно не волнует борьба Света и Тьмы, которая разворачивается под склонами скал?
— Совершенно, — кажется, я начал немного злиться. — Я крайне далёк от этого безобразия и...
Эльф поднял вверх палец, прося меня помолчать. Я вздохнул и, поставив локти на стол, взял чашку, в которой, чёрт возьми, было вино. С другой стороны, прочих вариантов не имелось, поэтому я полностью опрокинул её в себя...
— Позволь узнать, из каких земель ты родом?
— Из Ирландии, — я чуть поднял лицо, дабы обозначить значимость этого. Эльф кивнул и не проронил ни слова, внимательно меня изучая в течение долгого времени. Я, ожидая от него хотя бы звука, поднял одну бровь и пристально посмотрел на своего собеседника.
— Наши светловолосые собратья, — всё-таки заговорил эльф, — часто упрекают наш род в свершении необдуманных поступков, влекущих за собой множество последствий, среди которых могут быть даже войны. Но как они относятся к своему деянию, из-за которого ты сидишь за этим столом?
— О чём это вы? — я понял, что опять начинаю чего-то не понимать.
— Видишь ли, Патрик... ведь так?
Я кивнул.
— Много лет назад существовал союз магов, что происходили из наиболее могущественных родов лесных эльфов. Каждый из этих магов, коих было четверо, в совершенстве управлял силами только одной из стихий. То были огонь, вода, земля и воздух. Поняв, что, объединившись, маги будут иметь больше сил и возможности хранить порядок в этом мире, они создали орден, который назвали Орденом Четырёх Листов из-за того, что на гербах каждого из родов главным символом был именно лист определённого дерева. Постепенно они набирали больше опыта, знаний и достигли пика своего могущества. На одном из советов кто-то высказал, что помимо этого мира существуют другие, которые тоже населены. После многомесячных трудов им всё-таки удалось найти один такой и создать в него проход, дабы отправить в новый мир одного из магов или же ученика одного из них. Они увидели, что его населяют такие же люди, как и окружавшие их, и решили изучить этот мир. Но случилось непоправимое. Вместо мага в тот мир, в наш попало около двух-трёх тысяч людей. Из-за того, что, открыв проход, маги нарушили порядки времени и мироздания, люди, попавшие сюда, были из совершенно разных земель и разных эпох...
