| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Франц вздрогнул от такой неожиданности, от такого поворота судьбы и, позабыв на мгновение русские слова, стал по-немецки выражать неподдельную радость по случаю возвращения друга с того света.
— Живой... контузия... пройдет... — наконец им были произнесены первые слова на русском языке. — Все хорошо, солдат! Все хорошо! Сейчас тебе окажут помощь...
Франц поднялся и осмотрелся вокруг. Вдали на пашне догорали три легких советских танка. В метрах ста пятидесяти от него, накренив башню вниз, с развороченной гусеницей дымился танк Брумеля. Над полем кружилось, каркая, воронье, дожидаясь своего чумного пиршества.
Солнце, временами прятавшееся за черным едким саваном догоравшей техники, настойчиво спешило к полудню. Воздух был тяжел и горок. Со стороны поселка слышались вновь нарастающий рокот дизелей и лязганье гусениц. Это приближались танки его разведгруппы.
— Господин капитан! Бой завершен! — начал уверенно докладывать лейтенант, спешно выскочивший из танка. — Уничтожено...
— Отставить доклад! — Франц окинул холодным взглядом подчиненного офицера. — Поговорим не здесь. Разговор будет крутой. Экипажи не должны это видеть. Пусть немедленно окажут помощь ефрейтору Криволапофу. У него контузия и касательное ранение в голову. Да, где находится 'Пантера'?
— В глубине разрушенного кладбища, господин капитан.
— Вот там и встретимся.
— Слушаюсь.
Через 15 минут лейтенант Эберт стоял навытяжку перед строгим командиром батальона. Экипаж 'Пантеры' был удален.
— Лейтенант! — бесцеремонно повел разговор Ольбрихт. — Вы почему так бездарно провели бой? Почему вы забыли все мои уроки?
— Я действовал по ситуации, господин капитан.
— По ситуации? — Франц грозно надвинулся на широкоплечего низкорослого офицера. Тот сделал шаг назад, чтобы не столкнуться с командиром батальона.
— Да, по ситуации.
— Нет! Вы действовали отвратительно неправильно! Почему вы не дождались меня и начали самостоятельно бой? Почему вы не подпустили русские танки и не расстреляли их в упор, а вышли из укрытия? Почему вы хотя бы не совершили обходной маневр и не перещелкали эти игрушечные коробки русских?
— И последнее, — отчитывал Эберта Франц. — Почему нас никто не подобрал? Вы же видели, что мы были выброшены разрывом снаряда из 'Виллиса'.
Командир взвода сделал еще один шаг назад и вытянулся во фронт перед грозным разведчиком. Он до конца не осознавал своей вины и понимал, что за обидными вопросами командира кроется неудачное начало дня, то есть провал встречи с резидентом, тем не менее он потупил голову и учтиво выслушивал обвинения в свой адрес. Однако, не дождавшись, когда пройдет буря, вновь вспылил:
— Я посчитал, что мы быстро разделаемся с неприятелем. Что вашей жизни грозит реальная опасность. Вас настигал русский танк Т-70. Я принял решение...
— Отставить, господин лейтенант! Ваши принятые решения стоили жизни нашим танкистам. Кроме того, мы потеряли один танк. Кто погиб из экипажа Брумеля?
— Стрелок-радист ефрейтор Фокс и заряжающий панцершютце Нордман, — растерянно ответил тот. — Командир танка сержант Брумель и механик-водитель ефрейтор Берке успели покинуть живыми бронемашину. Они сейчас готовят танк старшего сержанта Альтмана. А что с вами произошло? Где все? Где Альтман и русские танкисты, которые отправились с вами в поселок, господин капитан? — вдруг ненароком вырвалась фраза из уст лейтенанта.
— Что произошло? — Франц продолжал сверлить холодным взглядом подчиненного. Тот не отвел глаз, только на виске у лейтенанта четко выступила крупная вена, которая стала нервно пульсировать.
— Да, господин капитан. Что произошло с вами и где остальные люди?
— Вы еще спрашиваете? Произошло самое отвратительное, что мог придумать бывший абвер в лице подполковника Кляйста. Он нас подставил. Его человека раскрыли русские. В его доме нас поджидала засада. Знал Кляйст о провале резидента или его водили за нос русские, нам от этого не легче. Чудом уцелел я и, как видите, Криволапоф. Кстати, вы оказали ему помощь? Что с ним?
— Контузия средней тяжести. Ему сделан обезболивающий укол и наложена повязка на голову. Он еще слаб, но уже поднялся. Будет жить.
— Хоть этим вы меня порадовали, — глаза Франца потеплели. — Отличный солдат. Он спас мне жизнь. Будет представлен к награде. А вы нас подставили.
— Я могу исправить положение?
Франц еще раз пристально и с огорчением посмотрел на командира взвода и покачал головой. Затем отвел взгляд и тихо с горечью произнес: — Похороните погибших. Только сделайте это быстро. Почести им мы отдадим в новом бою. Будь сейчас другой случай, — глаза командира батальона вновь на мгновение резанули холодом Эберта, — мне пришлось бы написать рапорт о ваших тактических просчетах в ведении боя с противником. Но я знаю вас совершенно с другой стороны. И сейчас не та ситуация, чтобы накалять обстановку между нами. Слишком велика цена каждой оставшейся минуты жизни здесь, в тылу врага. Цена — жизнь наших армий группы 'Центр'.
— Даю вам тридцать минут времени, если русские нам это позволят. После чего идем на железнодорожную станцию. Там стоят эшелоны с бронетехникой и артиллерией, притом есть 'сталинские органы'. Не надо быть мудрецом, чтобы предвидеть, куда их отправят ночью. Кроме того, есть цистерны с горючим. Охрана не представляет для нас угрозы уничтожения станции и стоящих эшелонов. Пусть этот фурор будет в честь погибших боевых товарищей. Сделайте его, лейтенант.
— Слушаюсь, господин капитан! — офицер щелкнул каблуками, держась пальцами рук за боковые швы комбинезона, отведя в стороны локти, и замер.
— В вашем распоряжении три отобранных, подготовленных и опытных немецких экипажа на русских танках Т-34. Помните, Т-34 — гордость русских конструкторов, — Франц скривился, вспомнив спартанские условия нахождения в танке. Но об этом он промолчал, без иронии добавил: — Используйте в бою их маневренность и броневую мощь, покажите свое мастерство. Не подведите меня, лейтенант, в этот раз. Уничтожьте врага. Ясно вам?
— Так точно, господин капитан!
— Ваше мужество нам особенно понадобится под Довском, — продолжил немного мягче Франц. — Туда мы будем прорываться ночью. Я предполагаю, что там нас уже ждут танки генерала Горбатова. До этого днем спрячемся в лесных чащах Буда-Кошелева. Времени на все у нас очень мало. Возможно, скоро появится русская авиация.
— Разрешите выполнять?
— Разрешаю. В бою я вас поддержу с левого фланга у вокзала.
— Я буду рад вашей поддержке, господин капитан.
— Выполняйте задачу... Р
Ровно в отведенное время возле вековой сосны была вырыта неглубокая могила и туда уложены два немецких танкиста. Траурных речей и залпов не было. Не присутствовал на похоронах и капитан Ольбрихт, который спешно готовил и отправлял радиограмму в штаб армии.
Единственное слово о погибших, когда засыпали могилу и возложили на нее русский танковый шлем, высказал лейтенант Эберт, и то в форме отдачи боевого распоряжения.
— Эти парни выполнили свой долг. Теперь слово за нами. Идем на станцию Буда-Кошелево. Боевой порядок, развернутый с выступом влево. Первый экипаж — старший сержант Каульбах, второй — старший сержант Брумель, третий экипаж мой. Скорость максимальная. Цель — уничтожить русские эшелоны с боевой техникой, нанести русским максимальный урон. Далее двигаемся вдоль полотна и у поселка Березино — поворот на север к буда-кошелевским лесам. Там отдых. Слева у станции нас поддержит экипаж капитана Ольбрихта. Дистанция во время движения — пятьдесят метров. По машинам. Вперед!
Бой начался через двадцать минут после того, как взревели мощные дизеля и три Т-34 в боевом порядке стремительно дошли до железнодорожной насыпи.
В это время к станции подходил состав с гаубичной самоходной артиллерией. Ничего не подозревая, машинист весело дал протяжный гудок и, высунувшись из окна, приветствовал приближающиеся танки. Еще ветер не успел донести эхо до поселка, еще улыбающийся машинист махал рукой танкистам, как вдруг с их стороны прогремели один за другим три орудийных выстрела. Машинист и его помощник, так ничего не поняв, были мгновенно разорваны прямым попаданием фугаса.
Паровоз на полном ходу вздыбился, как стальной конь, и взлетел вверх с разорванным паровым котлом. Подпираемый дико визжащим многотонным составом, он рухнул вниз с насыпи, протягивая за собой, корежа и взрывая платформы с самоходками. Затем из танковых орудий последовал второй залп по вагонам и платформам, превращая состав в ужасно-страшное, горящее, тем не менее жалкое зрелище. После чего в ход пошли пулеметы. Очереди добивали уцелевшую контуженную охрану и артиллеристов, завершая скоротечный налет.
Все это происходило на глазах обезумевшего пастушка, который пас рядом десяток коров. Как только начались взрывы, его коровы, дико мыча, с выкатившимися от страха глазами бросились бежать в разные стороны. Мальчик так и остался сидеть на траве со слезами на глазах, не понимая, как могли русские краснозвездные танки стрелять по своему составу.
Танки, не задерживаясь на фрагменте боя, сурово двинулись дальше, оставив за собой смерть. Несмотря на то что в городке уже знали о произошедшем бое с немецкими диверсантами, переодетыми в красноармейскую форму, подготовиться к отражению танковой немецкой атаки на станции не успели.
— Башню на одиннадцать, расстояние — четыреста, орудие противника — Каульбах, башню на час, расстояние — четыреста пятьдесят, пулеметный расчет — Брумель фугасными. Огонь! — раздалась твердая команда лейтенанта Эберта в наушниках экипажей.
Охрана составов и железнодорожники только-только обратили внимание на стремительно надвигающиеся и непонятно почему и откуда взявшиеся вдоль железнодорожного полотна русские Т-34, как те рявкнули фугасными снарядами. Боевые расчеты прямым попаданием были растерзаны и уже не представляли опасности для танкистов.
Немцы стремительно двинулись к вокзалу.
Однако паники среди русских бойцов не последовало. Редкая охрана из комендантского взвода сразу попыталась организовать оборону, отвечая огнем из стрелкового оружия по надвигающимся танкам. Но силы не были равны. Внезапность нападения имела решающую роль для немцев. Танковый взвод Эберта, подойдя вплотную к стоящим составам, начал обыкновенную расправу. С каждым выпущенным снарядом сжигалась, крушилась и уничтожалась военная техника. Каждая пулеметная очередь находила защитников станции. А когда взорвалось несколько цистерн с авиационным бензином и вагонов с боеприпасами, то вообще страшно было смотреть на творения уральских военных заводов. Все полыхало в огне.
Попытки русских пехотинцев подойти ближе к танкам и взорвать их не имели успеха. Немцы, расположившись уступом, контролируя друг друга, отсекали и уничтожали пулеметным огнем смельчаков.
Франц в это время стремительно шел к вокзалу со стороны северо-западных окраин городка. Внезапно он увидел вспышки выстрелов из легких орудий танка и противотанковой пушки, шедших из укрытий перед вокзалом.
— Боевая готовность! — крикнул он экипажу. — Башню на три часа! Бронебойным!
Наводчик 'Пантеры' младший сержант Хаас моментально повернул башню в указанное направление. Через прицел он увидел очертание русского легкого танка, наполовину спрятанного в кустах.
— Цель вижу! — спокойно ответил он. Подрегулировав прицел, он произвел выстрел. — Попадание! — оживленно сообщил он.
На дистанции шестьсот метров вражеский танк был легкой добычей.
— Башню на час, дистанция — пятьсот, фугасными, орудие, — четко отдал новую команду командир батальона.
Мгновенная реакция наводчика. Два осколочных снаряда с воем умчались вперед, поражая русский орудийный расчет. В эту минуту 'Пантеру' чем-то сильно долбануло. В ушах Франца зазвенело. Тот быстро припал к панораме перископа и сразу определил, что это было. Совсем рядом от них, спрятавшись в сарае, стреляла русская сорокапятимиллиметровка.
— Хаас, цель видишь? -
Так точно, господин капитан.
— Огонь!
Две-три секунды — и взорванный сарай накрыл своими обломками русских артиллеристов. Одновременно с орудийными выстрелами неустанно работал и пулеметчик из Саксонии ефрейтор Курт Шредер. Он короткими, но прицельными очередями завершал уничтожение огневых точек и приближавшихся русских солдат.
— Идем вперед, к вокзалу! — приказал Франц. 'Пантера' загрохотала по булыжной мостовой и через пять минут подкатила к кирпичному одноэтажному зданию. Привокзальная площадь заволакивалась дымом. Горела правая сторона вокзала.
— Что у вас, Эберт? — спросил по рации Франц.
— Дело сделано, господин капитан. Станция в огне.
— Отлично, поздравляю. Уходим парами. Через десять минут. Экипаж Каульбаха ко мне для подстраховки. Я отмечусь у начальника вокзала.
— Вас понял, — засмеялся командир взвода. — Будьте осторожны.
— Спасибо.
После того как к 'Пантере' подкатил танк Каульбаха, они выбрали удобные позиции для ведения боя на случай появления русских защитников. Однако организованного нападения не было. Если кто и появлялся в зоне огня, то стремительно поражался пулеметчиками.
Через командирский люк 'Пантеры' вылез Франц Ольбрихт в черном комбинезоне, с непокрытой головой, с автоматом ППШ. Одновременно с другого люка показался заряжающий танкист.
— За мной, ефрейтор, — приказал Франц и показал двумя пальцами направление движения. Разведчики, осторожно ступая, пригнувшись, вошли в задымленное помещение.
Душил кашель. В результате попадания фугаса горели стены с противоположной стороны. Среди скамеек, развороченных взрывом, лежало несколько убитых русских солдат и гражданских лиц. Франц бегло осмотрелся и дал очередь по двери, отделявшей зал ожидания от служебной левой зоны. После чего выбил дверь сапогом и быстро ворвался в служебное помещение. Вот и комната начальника вокзала. Заперта. Упредительная очередь. Щепки стрекозами разлетелись в стороны. Прыжок, резкий удар — и массивная деревянная дверь серого цвета с шумом распахнулась.
— Вперед!
Ворвавшись в служебный кабинет начальника вокзала, Франц изумился увиденной неприятной картине. За рабочим столом, откинувшись к стенке, сидел военный железнодорожник с простреленной головой.
— Упустили начальника, — с горечью бросил Ольбрихт.
Не глядя на труп, быстро стал просматривать разбросанные бумаги и документы. Сейф был открыт и пуст.
— Кто его, господин капитан?
— Кто? — Франц вчитывался в документы. — Свои, ефрейтор, свои. У русских иногда так бывает. За провал задания в военное время можно получить пулю в лоб без суда и следствия.
— Неужели без суда и следствия?
— После фейерверка, что мы устроили, точно без суда.
— А у нас?
— Нам тоже не поздоровится, если не выполним задание. Много говоришь, солдат. Подай ту папку, что лежит на полу.
— Да, опоздали, — Франц с раздражением отбросил просматриваемые бумаги. — Пусто. Но вот взгляд Франца вновь притянулся к застреленному начальнику вокзала. Он рывком подошел к нему и с отвращением просмотрел внутренние карманы кителя и галифе покойного. К своему удовлетворению, он вытащил оттуда какой-то измятый лист. Взглянув на него, он сразу понял, что нашел очень важный документ. На нем карандашом были выписаны прибывающие на фронт поезда.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
