Русские войска были оттеснены от реки, бои приняли затяжной характер, и Брусилову пришлось вводить в бой полученные подкрепления. Ещё до начала контрудара группы Линзингена, в боях уже находились 5-й Сибирский корпус в 8-й армии, 23-й армейский корпус в 11-й армии, 113-я пехотная дивизия в 7-й армии. Вновь прибывающие войска пришлось направить на отражение атак противника.

Продолжила наступление только 9-я армия, так что противник был вновь вынужден поддерживать почти полностью разгромленную армию Пфлянцер-Бальтина. Для этого из Тироля отправлялись две дивизии 8-го корпуса, а германский Восточный фронт направлял на помощь Линзингену 22-ю и 107-ю пехотные дивизии. Подвоз подкреплений был осложнён тем, что у германских и австрийских войск не было в тылу рокадных железных дорог. Проще было подвезти войска из Франции, Италии или Македонии, чем с других участков русского фронта. Железнодорожники напрягали все силы, чтобы за две недели перевезти почти восемьсот эшелонов!

В тылу наших армий рокадные дороги были, но пропускная способность их была невелика, и в этом была главная трудность перегруппировки войск. Больше одного корпуса в день перевезти было физически невозможно. Здесь также делалось всё возможное для усиления Юго-Западного фронта. Наши железнодорожники вместо положенных двадцати эшелонов в сутки отправляли тридцать четыре, временами эшелоны шли с интервалом в полчаса.

Директивой Главковерха от 27 июня в состав Юго-Западного фронта передавалась 3-я армия, а также 5-й армейский корпус и 78-я пехотная дивизия. 28 июня из запасов армий Северного фронта на юг было передано двадцать тысяч тяжелых снарядов. Командующий Северным фронтом генерал Гурко, просил Ставку больше у него ничего не забирать, а то ему и наступать будет нечем. Но получил резкий ответ Алексеева: "Туда, где решается участь данной операции, нужно бросать всё, не раздумывая, не колеблясь... Очень просил бы присоединиться к этой точке зрения и спокойно относиться к тем жертвам, которые обязан приносить в переживаемые минуты ваш фронт"

В следующей телеграмме генералу Гурко Алексеев так объяснял свои действия: "При начале операции силы ЮЗФ были сообразованы с количеством противостоящих войск неприятеля. После первых сражений противник приступил к усилению своих войск за счет других участков и подвез примерно десять дивизий. Оставить ЮЗФ в прежнем составе значило бы не только отказаться от достижения каких-либо результатов, но идти на поражение. Государь Император не имел в непосредственном распоряжении войск: все было распределено между фронтами. Единственное средство, ограничивая задачу того или другого фронта по ее широте и значению, черпать из этого фронта войска для усиления участка, приобретающего временно первенствующее значение. Вся война полна примерами грандиозных перебросок войск как нашими врагами, так и союзниками".

30 июня генерал Брусилов подчинил прибывшие войска 8-й армии. А переподчиненной 3-й армии отдал приказ — овладеть Пинском, поскольку эта армия входила до этого в состав соседнего фронта и уже вела бои за Пинск с 26 июня. Именно 8-я, а позже и 3-я армии были вовлечены в бои за Ковель и Полесье, во многих местах они перешли реку Стоход, захватили и укрепили плацдармы, но дальше продвинуться не смогли. 27 июня генерал Каледин сообщал начальнику штаба фронта генералу Клембовскому: "Положение главнейшей группы правого фланга становится критическим, и скоро мне не с чем будет развивать наступление. Противник, подтянув резервы из полосы Западного фронта, непрерывно атакует. Надо чтобы Западный фронт в ближайшее время начал активные действия по всему своему фронту"

С 30 июня Брусилов приостановил наступления остальными армиями и приказал — "очень прочно закрепиться на занимаемых ныне позициях, которые оборонять активно. Всюду, где только возможно, выдвигать вперед авангарды — кавалерию для задержки наступающего и преследования отступающего противника. Но на всякий случай подготовить тыловые оборонительные позиции". Через два дня он также остановил наступление и 8-й армии, так как на неё оказывалось очень сильное давление со стороны противника. Надо было перегруппироваться, подтянуть резервы и дать немного отдохнуть войскам. 7-я и 11-я армии, наступавшие на Львов, остановились в тридцати-шестидесяти верстах от города. 7-я армия генерала Щербачева перерезала железную дорогу Львов-Ужгород, захватив вторично Николаев и наступала вдоль Днестра на Краковец. 11-я армия генерала Сахарова дошла до Буска, и ей до Львова осталось полсотни верст. Но дальше эти армии, без серьёзнейших потерь, продвинуться уже не могли. И только 9-я армия генерала Лечицкого продолжала наступление, пока для неё всё складывалось благополучно. Противник, понеся большие потери в первые дни наступления, особенно пленными и исчерпав все резервы, откатывался на свою территорию. И ещё одно играло Лечицкому на руку, это труднодоступность района боевых действий — горный рельеф, минимум дорог, так как для переброски резервов с одного участка боёв на другой приходилось перебрасывать их кружным путём. Практически нужно было вывести войска из района боевых действий, потом перевезти их на 200-300 вёрст и снова двигаться пешим порядком два-три дня.

9-я армия продолжала продвижение по Карпатам и по Закарпатью, перешла реку Сирет и её притоки Сучаву и Молдову. Заняли город Кымполунг, в захвате которого особо отличился 3-й кавалерийский корпус генерал-лейтенанта графа Келлера. (Из этого корпуса вышли такие генералы, которых знали в моем времени, как непримиримых борцов с красными — это Краснов, Дутов, Шкуро, Марков, Крымов, Барбович. Вот только самого Келлера среди них не было, он не воевал ни за тех, ни за других). Сейчас 3-й кавалерийский корпус продвигался через Карпаты к реке Быстрица. Севернее своего основного удара, войска 9-й армии форсировали Тису, а это уже приток Дуная.

Штаб Брусилова убедил Алексеева в необходимости подкрепить войска генерала Лечицкого резервами, так как он глубоко вклинился на территорию Австро-Венгрии, воюет практически в отрыве от основных сил, а без резервов это чревато большими неприятностями. Противник уже сейчас начинает контратаковать некоторые части 9-й армии большими силами, так как получил для этого подкрепления с других фронтов.

Штаб Юго-Западного фронта удовлетворил просьбу Алексеева и перебросил 9-ой армии 108-ю пехотную и Уссурийскую казачью дивизию. Плюсом пошли боеприпасы, продовольствие и перевязочные средства, которые со значительными трудностями, но были доставлены. Прибывшие две дивизии были как нельзя кстати, поскольку северный фланг армии подвергся удару германской группы Крэвеля. 2 июля решено было направить Лечицкому ещё и 79-ю пехотную дивизию

Кроме того, Брусилов требовал передать в его распоряжение все ружейные патроны, вырабатываемые в стране, угрожая отказом от дальнейшего наступления. Алексеев уведомил Брусилова: "В ваше распоряжение направляются пока все выделываемые нашими заводами ружейные патроны, что составляет ежедневно четыре миллиона. Больше взять неоткуда. Запасы Северного и Западного фронтов малы. Необходимо потребовать особенно тщательного сбора брошенных патронов на полях сражения".

3 июля наконец-то перешёл в наступление Западный фронт, а 4 июля и Северный.

В штабе Юго-Западного фронта прорабатывался план наступления на июль месяц. Для нанесения нового удара армии Брусилова, усиленные резервами, имели более восьмисот шестидесяти тысяч солдат, при почти трёх тысячах трехстах шестидесяти пулемётах и полутора тысячах бомбомётов и миномётов. В войсках имелось две тысячи семьсот шестьдесят три орудия. Противник выставил против нас более полумиллиона солдат при трёх тысячах семидесяти одном орудии и трёх тысячах пятистах сорока пулемётах.

Подготовка нового этапа наступления затягивалась из-за продолжающихся атак на 8-ю армию. Теперь уже армии Юго-Западного фронта должны были атакой на Ковель облегчить прорыв армиям Западного фронта на Пружаны — Брест-Литовск, и Гродно.

Тем не менее, 5 июля Брусилов в разговоре с Алексеевым ещё раз подчеркнул, что ближайшей своей задачей считает "взятие Ковеля действиями с юга, востока и севера, после чего часть сил направлю в тыл Пинской неприятельской группы, если к тому времени она сама не отойдёт". Так как в этом направлении наступает 4-я армия генерала Рагозы.

Главнокомандующий Западным фронтом генерал Эверт, начал действия своего фронта с многочасовой артподготовки в местах прорыва армий, и налётов авиации на ближний тыл врага. Чтобы затруднить врагу переброску резервов к передовой, по транспортным узлам в дальнем тылу противника, наносили бомбовый удар воздушные корабли Сикорского. 2-я армия генерала Смирнова наступала в направлении Ковно, до которого ей было сто тридцать верст. Генерал Радкевич, командующий 10-й армией, также наступал на Вильно-Ковно, но у него путь был длиннее — почти сто шестьдесят вёрст. 4-я армия генерала Рагозы, как мы знаем, наступает вдоль железной дороги, по направлению Барановичи — Кобрин на Брест-Литовск. Генерал Эверт создал два бронированных кулака. Один такой кулак, состоящий из трех бронепоездов, восьми бронеходов Б-3, двенадцати бронетачанок Б-2 и двух десятков бронеавтомобилей, он придал 10-й армии. Второй бронированный кулак передан генералу Рагозе. Его, при наступлении на Брест-Литовск, будут поддерживать два бронепоезда, шесть бронеходов Б-3, десять бронетачанок Б-2, два бронетрактора и пятнадцать бронеавтомобилей.

Гурко атаковал немцев 4 июля. И первой начала наступление 1-я армия генерала Литвинова из района Двинска, на Шавли с юга, а с севера наступала 5-я армия Драгомирова. 12-я армия генерала Горбатовского из района Митавы наступала на Векшни и далее на Либаву, стараясь выйти на побережье Балтики между Мемелем и Виндавой. Брать саму Виндаву было поручено 13-му корпусу генерала Кузнецова, который находился всего в десяти верстах от города. Для облегчения проведения этой операции, генерал Гурко посоветовал Горбатовскому высадить в тылу обороняющих Виндаву морской десант.

Сам Горбатовский уже имел опыт взаимодействия с моряками Балтийского флота. Это из его армии были те два полка, что первыми высаживались прошлой осенью на мыс Домеснес и захватили плацдарм, с которого и началось освобождение Курляндии. Таким образом, намечающийся десант можно считать закреплением опыта, полученного солдатами и офицерами 12-ой армии в прошлогодней операции. Совместно с моряками был разработан план новой десантной операции. Собственно, план был весьма прост. Одновременно с началом наступления армии по фронту, в тылу немцев, на побережье, при поддержке флота высаживается не менее дивизии и своими действиями сеет панику среди противника и помогает прорвать фронт основным силам армии. Всё это происходит, как уже говорилось, под прикрытием и при непосредственном участии кораблей Балтфлота и их крупнокалиберных орудий.

В первую очередь собрали всех, принимавших участие в прошлогоднем десанте и создали костяк новой десантно-штурмовой дивизии под командованием бывшего полковника, а ныне, генерал-майора Сиверса. Набрали охотников из солдат, матросов и казаков. То есть пошли по прошлогоднему пути, что уже один раз принесло успех. На вооружение этой дивизии выделили пятьсот автоматов Федорова и пятьдесят новых миномётов полковника Мигуры. Кроме охотников, Балтфлот также выделял один батальон морской пехоты, и командовал им герой захвата германского линкора, капитан второго ранга Павел Шишко, который ради этого дела покинул командный мостик эсминца. Непосредственно десант поддерживал боевой отряд, составленный из кораблей охраны Рижского залива — броненосцев "Слава" и "Цесаревич", крейсеров "Аврора", "Диана" и приданного для огненного усиления крейсера "Россия", трёх канонерских лодок и восьмёрки угольных эсминцев. С воздуха десант планировалось поддерживать гидросамолётами с авиаматки "Орлица" и авиаотряда острова Эзель. Командовать этими силами доверили контр-адмиралу Колчаку. Отряд прикрытия составляли два дредноута, "Гангут" и "Севастополь", крейсера "Богатырь" и "Олег" и дивизион эсминцев. Командовал отрядом вице-адмирал Максимов.

Дальнее прикрытие осуществляла боевая оперативная группа. Ввиду пошатнувшего здоровья, контр-адмирал Трухачёв вынужден был подать в отставку. И с 15 июня высочайшим повелением и приказом за номером 593 в должность командующего боевой оперативной группой вступил контр-адмирал Вяземский. В состав группы входили линейный корабль "Петропавловск", крейсера — "Рюрик", "Адмирал Макаров", "Баян" и "Рига" (это бывший "Грауденц" перевооружённый на девять стотридцатимилиметровых орудий), два дивизиона эсминцев, из них пять типа "Новик" и гидрокрейсер "Сапсан" с пятью гидросамолётами на борту. Кроме того, на дальних подступах была развернута завеса из подводных лодок — четыре наших типа "Барс" и три английских. Они расположились на траверзе полуострова Хель. В районе Мемеля на позиции встали ещё три подводные лодки. В море, на выходе из Финского залива, в ожидании находились два линейных корабля "Андрей Первозванный" и "Павел I", а также крейсер "Громобой" с эсминцами. Так что весь наличный корабельный состав Балтийского флота находился в море.

Рано утром с нескольких немецких наблюдательных постов, что были разбросаны вдоль побережья, заметили в море много русских кораблей. Срочно предупредили об этом и Либаву и Виндаву. Сами по себе такие посты были малочисленные, но основную задачу — наблюдение за морем и оповещение — выполняли. Были и специальные опорные пункты, где располагалось до двух рот солдат с парой-тройкой полевых орудий и несколькими пулемётами. Но вот расстояние между такими постами составляло пять-шесть вёрст, и при высадке серьёзного десанта они могли лишь тревожить противника и надеяться на помощь гарнизонов близлежащих городов.

Первыми к берегу двинулись малые корабли, и начали контрольное траление в прибрежной зоне. По ним открыли огонь находившиеся поблизости орудия полевой артиллерии, пытаясь помешать тралению. Моряки малых судов обиделись и пожаловались на немецкую грубость старшим собратьям. Крейсера непосредственного прикрытия десанта подошли немного к берегу и открыли огонь из тридцати двух стопятидесятидвухмиллиметровых орудий, а через некоторое время, броненосная "Россия" добавила тяжёлые "чемоданы" из четырёх восьмидюймовок. Через небольшое время и сама батарея, и вся зона будущей высадки десанта превратилась в безжизненный, почти что лунный пейзаж.

Под прикрытием огня тральщики проделали не менее шести проходов в минных полях. Вдогон пошли такие же малотоннажные судёнышки, три из которых на полном ходу выскочили на берег. С них прыгали в воду, поближе к полосе прибоя, морские пехотинцы из штурмового батальона.. Колчак решил пожертвовать тремя старыми миноносцами типа "Циклон". Впоследствии эти миноносцы играли роль временных причалов, к которым швартовались корабли, водоизмещением побольше, с десантом на борту. После выгрузки эти корабли сразу же возвращались к большим транспортам, лежащим в дрейфе мористее, за новыми десантниками, так как те, из-за своей осадки, подойти к этим импровизированным причалам не могли. Закрепившись на берегу десантники первой волны, при поддержке корабельной артиллерии, повели наступление вглубь побережья, захватывая плацдарм. Потом началась высадка основных сил десанта с помощью шлюпок, баркасов, и всего того, что могло подойти близко к берегу. Минный заградитель "Ладога", единственный из крупных кораблей эскадры, из-за своей вместимости, тоже выполнял роль армейского транспорта. Но, так как на флоте не было ни одного десантного корабля, способного подойти близко к берегу и выгрузить войска через аппарель, высадка затянулась на шесть часов. В целом десантникам повезло, что на дворе середина лета и вода относительно тёплая. Но потери были, как и от противодействия противника, так и от несчастных случаев. Потеряв около сотни бойцов только при высадке, и ещё столько же на берегу, десант за четыре часа занял плацдарм в десять вёрст по фронту и шесть в глубину. Вечером подошли минные заградители "Нарова", "Онега" и "Амур", и выставили на подступах к плацдарму заградительные минные поля для непрошеных гостей. К этому времени плацдарм был увеличен уже в два раза. Теперь фронт проходил по реке Вента и начинался от городишка Пилтене. Генерал Сиверс приказал находившимся на южном фланге плацдарма батальонам закапываться поглубже, и держать оборону во чтобы-то ни стало, если противник начнет наступать со стороны Либавы. А остальные подразделения десанта повели наступление вдоль реки, навстречу наступающему 13-му корпусу, и в спину державших оборону в Виндаве немцев. Через двое суток город был в кольце. Немец оборонялся отчаянно, зная, что со стороны Либавы их войска непрерывными атаками пытаются разорвать кольцо окружения. Но наши десантники, да и войска 13-о корпуса, уже встали насмерть, и ничто не могло их сдвинуть с занятых позиций. До взятия города оставалось совсем немного времени. Немецкий флот также пытался помочь окружённым. По ночам к плацдарму прорывались немецкие эсминцы, производили короткий огневой налёт и старались побыстрее смыться, пока их не перехватили наши корабли. За две первые ночи, были три стычки легких сил противоборствующих сторон. Потеряв один корабль на минах и несколько поврежденными огнём русских эсминцев и крейсеров, немцы прекратили ночные рейды. Было несколько попыток подводных лодок противника выйти в торпедную атаку на наши крупные корабли. Но наши эсминцы срывали эти атаки, и тогда немецким подводникам приходилось выпускать торпеды почти с предельной дистанции выстрела, а это давало время уклониться от торпед или возможность расстрелять их. Потерь у нас пока не было. Крупные корабли немцы пока не высылали, хотя на Балтике они имели несколько броненосцев, которые находились и в Мемеле, и в Кенигсберге, но бросать их под орудия русских линкоров они не захотели. А вот германская авиация сильно досаждала. Были налёты и на позиции десанта, и на корабли. Был разрушен один из старых угольных миноносцев, "работавший" временным причалом, потоплены транспортное судно и тральщик, имели попадания бомб ещё несколько кораблей. В воздухе каждый день происходили воздушные бои с переменным успехом, но противник был в более выгодном положении, так как его аэродромы находились ближе, чем у морской авиации, которая поддерживала десантников с самого начала. "Орлица" потеряла все свои самолёты за три дня и была вынуждена уйти в Рижский залив, чтобы принять новые аэропланы и экипажи. Теперь прикрытием кораблей занимались гидропланы, базирующие на Эзеле, а также самолеты сухопутного базирования из состава Северного фронта. К исходу третьих суток десантной операции, наша флотская радиоразведка перехватила несколько радиосообщений, и после частичной их расшифровки предположили, что через Кильский канал перебрасываются несколько линейных кораблей. А вот это уже чревато неприятными последствиями. Наши три линкора мало чем могут помешать, если немцев будет в два раза больше. Канин отдал приказ о постановке вдоль побережья, по которому наступают десантники, ещё одного прикрывающего минного поля. Вывести все оставшиеся старые подводные лодки туда же, если только будет точно известно, что германский флот направляется к Виндаве.