Приграничная история

В полнейшем молчании мы проехали остаток пути. Пусть мне было несколько не ловко от озвученного отказа, но отступать от своего я не желала. Но, как оказалось, я была излишне самонадеянна и совершенно отвыкла от столицы и ее ритма жизни.

Мы въехали в город, и по моей просьбе кучер привез нас к ближайшей к моему дому гостинице, но свободных номеров там не нашлось. Мы методично объезжали другие гостиницы, но и там ситуация была аналогичной. Потратив несколько часов бесплотных метаний, я совсем оголодала и устала. Предложение Нортона виделось уже в ином свете: в койку прыгать мне никто не предлагал, руки он не распускал, был сдержан. Так почему бы не воспользоваться его гостеприимством, пока мой дом снова не будет готов к проживанию? Конечно, я могла выбрать совсем простой постоялый двор, но, поработав еще в Гридине оперативницей, я примерно представляла себе, что там происходит.

— Рэмиан, — кусая губы от волнения, обратилась я к своему спутнику, просчитав все возможные варианты, — ты еще не передумал насчет приглашения?

— Оно еще в силе, — просто ответил он, но глаза его засветились чем-то новым...надеждой?

— Тогда я его принимаю!

Нортон сдержанно кивнул, хотя я видела, что он действительно рад. Он коротко переговорил с кучером, и через некоторое время карета остановилась. Я сидела как на иголках, страшно волнуясь и ругая себя за излишнюю смелость и доверчивость, но полковник не дал мне возможности передумать, будто бы чувствуя мои колебания. Ловко выскочив из кареты, он подал мне руку, и я вынуждена была выйти на улицу вслед за ним.

Перед моим взглядом предстал дом, небольшой и двухэтажный, обнесенный высоким забором, за которым угадывался крошечный садик. Нортон легко подхватил мои чемоданы и один свой, прошептал заклинание переноса, взял меня под руку и, не давая опомниться, повел в дом.

Дверь нам открыла седоватая женщина, судя по всему, экономка.

— Господин Нортон, — обрадованно всплеснула руками она, — вот так сюрприз!

— Госпожа Смолл, приготовьте гостевую спальню для леди Амалии, — отдал распоряжение Нортон после взаимных приветствий. Экономка напряглась и, пропуская нас в просторный, хорошо освещенный холл, пролепетала:

— А где же поместить леди? Ей, наверное, стоит отвести целые покои!

Нортон повернулся ко мне с явной растерянностью в глазах, и я поспешила вмешаться:

— Право, госпожа Смолл, я буду рада просторной и светлой спальне со свежим бельем.

— Хорошо, следуйте за мной, — с облегчением вздохнула она и направилась на второй этаж. Полковник вместе с чемоданами шел за нами.

Экономка отвела мне просторную спальню в бежевых тонах, своей безликостью напоминавшую гостиничный номер. Потоптавшись у порога, полковник оставил мой небольшой багаж и, пообещав через полчаса горячий ужин, оставил меня одну.

Я неторопливо закрыла дверь изнутри и огляделась. Двуспальная кровать, шкаф, небольшой письменный столик в углу, простые шторы, — обстановка была явно простой и женской руки в ней не наблюдалось. За маленькой дверью в углу скрывалась ванная комната, и половину отведенного времени я потратила на смыв дорожной пыли. Прекрасно понимая, что здесь я ненадолго, утруждать себя разборами чемоданов я не стала: просто сменила походные брюки с рубашкой на платье и поспешила сойти вниз, дабы не опоздать.

За моей дверью в коридоре обнаружился подпирающий стену Нортон.

— Я подумал, что ты не знаешь, где столовая, — объяснил он свое дежурство и подал мне руку, которую я молча приняла. Полковник, явно волнуясь, начал знакомить меня с расположением комнат. Оказалось, что дом его и правда не очень большой: на втором этаже две хозяйские спальни, две гостевых и малая гостиная. На первом этаже, куда мы сейчас направлялись, располагались кухня и другие хозяйственные помещения, парадная гостиная, совмещенная со столовой, и рабочий кабинет.

Вся прислуга Нортона состояла из госпожи Смолл, которая была одновременно и экономкой, и кухаркой, и горничной, и ее мужа, занимающегося садом и помогающего жене в случае необходимости. В доме они, как я поняла, не ночевали.

В столовой нас ждал накрытый стол. Рэмиан отодвинул мне стул и, дождавшись, пока я расправлю на коленях салфетку, принялся за мной ухаживать: заполнять мою тарелку нехитрыми блюдами, приготовленными на скорую руку, но аппетитно пахнущими, и подливать мне вина.

Я сдержанно поблагодарила, хотя мне было не по себе от столь пристального внимания. Еще больший разлад в мою душу добавил взгляд Нортона — прямой и по-мужски заинтересованный. Давно никто так не смотрел, не стесняясь выражать свои чувства, но и не спеша их навязывать.

— Что ты планируешь делать завтра? — спросил он, когда с ужином было покончено, и я отчаянно пыталась выдумать предлог, чтобы поскорее сбежать от него и его ищущего взгляда, который заставлял мое сердечко биться немного чаще положенного, что безмерно меня злило.

— Завтра я пойду к стражникам, пусть отопрут мой дом. Надо пораньше встать, так что я пойду, — отрывисто проговорила я и резко встала, обрадованная найденным предлогом.

— Подожди, Лия, — мягко поймал меня за руку Рэм, вынуждая сесть на место. — Если ты подождешь до обеда, я могу пойти с тобой.

— Зачем? — непонимающе уставилась на него, аккуратно высвобождая руку из нежного плена.

— Составлю тебе компанию, — с обескураживающей прямотой предложил он.

— Спасибо, но я, пожалуй, пойду сама.

— Как знаешь, — разочарованно протянул он, — только помни, что с утра у них планерка.

— Благодарю, Рэмиан, — несколько скованно улыбнулась я и сбежала прочь от его взгляда.

В отведенной мне спальне я первым делом закрыла дверь изнутри, на всякий случай подстав в ней стул, разобрала постель, переоделась и завалилась читать интересную книжку, полную приключений и любви.

Надолго, правда, меня не хватило. Отложив книгу в сторону, я задумалась, почему жизнь всегда оказывается проще и сложнее самого закрученного романа. Мне было грустно и невыносимо жаль себя, свои потраченные годы и перечеркнутые мечты. Все в этот вечер казалось фальшивым и ненастоящим, как нарисованный на обложке герой, страстно обнимающий прекрасную деву с синими-пресиними очами-озерами, которая, томно закусив пухлую губку, демонстрировала миру невероятной широты душу.

Фальшива эта жизнь, этот дом, этот мужчина, давший мне свой кров. Бежать, бежать как можно скорее отсюда, от него и лучше всего — из этой страны. Я не хочу жить в иллюзиях и лжи. Если кто-то предпочитает замок из песка простому деревянному дому, то это не я. Другое дело, что понять, что перед тобой, гораздо труднее, чем сделать выбор.

Интересно, что сказала бы сейчас мама, будь она со мной?

"Слушай свое сердечко, котенок!"

А что, если это сердце совсем разбитое и болит, болит, болит?

"Выбери дорогу и иди по ней".

Что выбрать? Между чем выбрать? Кого выбрать?

Вопросы все множились, порождаемые выпитом вином и горечью собственной души, а ответы упорно не желали находиться. Я ворочалась и не могла уснуть, прокручивая в голове тысячи возможных "если".

Увы, мою историю нельзя переписать заново, и прошлое не изменит даже самый могущественный маг. В моих силах разогнать тьму вокруг, но и я же могу посеять новую.

Устав биться с бессонницей, снедаемая этими противоречиями, я решила тихонько выйти из комнаты и спуститься вниз. Вряд ли Нортон стал после моего бегства убирать со стола, а экономку он отпустил еще во время ужина, так что я надеялась выпить стакан красного сухого снотворного.

Клянусь, что я кралась, как мышка, не желая тревожить полковника, очевидно, работающего в кабинете, ибо из-под этой двери в темный коридор сочился приглушенный свет. Однако, как только я подошла ближе, дверь открылась, и на пороге нарисовался силуэт Нортона.

— Не спится? — сочувственно спросил он, пока я часто-часто моргала, привыкая к свету, режущему глаза после темноты.

— Видимо, не одной мне, — вместо ответа заметила я.

— Зайдешь? — отступил он от двери.

Мне стало любопытно: как выглядит кабинет главы одного из самых важных отделов нашей Службы Безопасности, и я проскользнула внутрь. Меня ждало разочарование: в кабинете не было ничего необычного. Большой стол, заваленный бумагами, Массивные книжные шкафы вдоль одной стены, маленький низенький диванчик перед камином, спрятанным в потайной нише, — вот и все. Таких кабинетов я видела много.

Нортон с не меньшим любопытством наблюдал за мной и тихонько рассмеялся, когда я, осмотрев все вокруг, застыла посреди комнаты в явном недоумении.

— Уж не ожидала же ты увидеть здесь прячущихся по углам преступников и пыточные камеры!

— Это было бы хоть какое-то разнообразие, — возразила я.

— Ради разнообразия могу предложить бокал превосходного индирского вина!

— Всего один? — поразилась его жадности я.

— Оно коварное, — предупредил он.

— Все равно не спится, так что давай! — вздохнула я в притворном смирении и уселась прямо на диванчик, со значением поглядывая на улыбающегося Нортона.

Полковник не заставил себя долго ждать и вскоре, откупорив запрятанную где-то в книжном шкафу бутылку, протянул мне полный стакан.

Зазвенело тончайшее стекло, предназначенное явно для серьезных поводов, и я сделала первый глоток. Вино было легким, с кислинкой, оставлявшей приятное послевкусие.

— Хорошее вино, — одобрила я, опустошив свой бокал. Нортон отставил свой и присел рядом со мной. После вина в голове зашумело, а от непозволительной близости полковника кровь прилила к щекам.

— Налить еще? — тоном искусителя предложил он.

"Нет", — шептал голос разума.

— Да, конечно, — ответила я.

— Давай выпьем за новую жизнь? — предложил Нортон, наполняя наши бокалы.

— Давай, — легко согласилась я, и мы снова чокнулись, хотя, кажется, в этой комнате сумасшедшей была только я одна.

Он аккуратно забрал бокал из моих ослабевших пальцев, и я поняла, что вино действительно было коварно, как старый-старый черный маг, повидавший много на своем веку.

— Ты обещала мне байку у костра, — вдруг напомнил мне он.

— Здесь нет костра, — попыталась отвертеться я.

— Вот он, — указал полковник на камин с потрескивающими дровами и идеально вышколенным пламенем, горевшим строго. Вероятно, так, как указал полковник.

Я открыла было рот, чтобы отшутиться и отказаться, потому что это было в другой жизни, и сейчас меньше всего мне хотелось отдавать старые долги, как внезапно Рэмиан повернулся и поймал в капкан своих глаз, двух серых бездонных омутов.

— Пожалуйста, — попросил он, не растеряв ни капли своего достоинства, и я сдалась.

Что рассказать сидящему рядом человеку, которого я знаю всего-ничего и который при первой встрече напомнил мне всем своим видом одинокого волка?

О чем поведать мужчине, чей запах сейчас окутал меня так, как окутывает утренний туман верхушки деревьев в древнем корлинском лесу?

Чем поделиться с ним или чем укорить его, напоминающего мне о причиненной боли и о возможности новых потерь?

Какие мысли бродят в его голове, когда он вот так загадочно улыбается, стараясь быть серьезным и изо всех сил прогоняя эту совершенно сумасшедшую улыбку, делающую его похожим на мальчишку?

Что рассказать черному магу, который своим вмешательством покончил с моей темной слепотой?

Взвесив все за и против, я поделилась с ним любимой легендой о Сумеречных землях.

Когда-то давным-давно, когда маги еще не разделились на черных и белых и в наших государствах господствовала единая во всех проявлениях Магия, появился он, — маг, чей дар был пополам соткан из тьмы и света. Признавая себя покорным рабом двух стихий, он считал себя их хозяином, играя со Смертью на досуге.

Однажды, прогуливаясь в лесу близ своего имения, он встретил девушку, красивую и прекрасную, которая собирала травы. Он захотел обладать ею, считая, что ему позволено все. Представ перед ней, он потребовал назвать ее имя и объяснить, как она попала в лес, принадлежащий ему. Бедная девушка затряслась от страха, но назвалась и рассказала, что в этом лесу она ищет корень лунной травы, чтобы вылечить больного брата.

Маг прекрасно знал, что эту траву сейчас в лесу не найдешь, но он предложил девушке свои запасы в обмен на разделенное с ним ложе. Девушка побледнела и испугалась, но выхода у нее не было: брат умирал, и помощь нужна была прямо сейчас.

Проведенная с девушкой ночь только разожгла аппетиты властного мага. Он позволил ей уйти от него с высоко поднятой головой, но только раз. Проследив за ней до дома и убедившись, что ее брат получил корень лунной травы и идет на поправку, он похитил ее и привез в свой замок.

Горько оплакивала свою участь пленница, но что она могла сделать, когда маг ходил за ней тенью, не оставляя ни на минуту одну? Брату маг послал письмо, будто бы его сестра вышла замуж и уехала в другую страну, и он успокоился, прекратил свои поиски, и больше она никому не была нужна.

Несколько раз она пробовала сбежать, но каждый раз маг, как будто чувствуя ее на расстоянии, догонял свою добычу и возвращал ее в свое логово. Снедаемая печалью, бродила она под сенью вековых деревьев, — только там, где разрешал ее хозяин и только под присмотром ее охранников.

Минул год. Девушка стала еще красивее, но сердце ее плакало кровавыми слезами. Птица, посаженная в клетку, больше не пела и не жила. Но ее хозяину и не нужно было ее пенье, вполне доставало ее тела. Каждую ночь сгорал он от страсти в ее холодных объятиях, не замечая ничего вокруг.

Минул второй год ее заточенья. Маг понял, что ему мало одной ночной страсти и безысходной покорности, он хочет нежности и теплоты от пленницы, что больше напоминала льдышку. С помощью силы и магии добился он и нежных прикосновений, и теплого взгляда. А что все это было наведенным, разве кого-то должно волновать?

Минул третий год ее заточенья. Ничего не осталось от прежней девушки, живой и настоящей. Рядом с магом ступала красивая кукла, за которую хозяин уже все решил. В один из вечеров, наполненных странно поселившимся в замке одиночеством, он понял, что этого ему мало. Мнимая покорность красавицы, и ее сладкие ласки больше не грели его. Он захотел настоящей любви, потому что полюбил сам. Выход из тупика, в который он загнал себя сам, был найден быстро: он прошел в покои своей пленницы и снял все наваждение, надеясь покорить ее сердце своим богатством и своей любовью.

Очнувшаяся от прекрасного сна девушка с ужасом поняла, кому добровольно дарила она ласки и кому шептала нежные слова признанья. Отвращение к себе накрыло ее с головой, и превратилась она в жалкую тень прежней себя. Раз за разом отвергала она чувства мага, все больше его ненавидя. Ненавидела она и брата, который легко проглотил весточку о ее замужестве, и не стал ее искать. Презирала она и себя — за то, что не смогла противостоять натиску мага и за то, что стала игрушкой в его руках.

Тучи сгустились над замком. Раненым зверем сновал по его коридорам маг, следуя за любимой, чье сердце было покрыто щитом изо льда. Видя, что девушка с каждым днем ненавидит его все сильнее, он сдался и решил устроить свое счастье с помощью магии. Он заставил ее забыть все годы, проведенные в замке, и разыграл их первую встречу в лесу еще раз.