Вирус разума. Правила игры

Спали крепко и беспробудно. Спали часа четыре. Спали бы и дольше, но их разбудил Кутузов. Они заехали в какую-то деревню, где их уже ждал сытный обед. Хотя для обеда было еще рановато, но четыре часа пути сделали свое дело. Друзья с аппетитом съели борщ, вынутый прямо при них из печки, выпили по огромной кружке молока, запивая им шикарные, еще теплые пироги с рыбой и капустой. Хлебосольная хозяйка наложила им в дорогу гору пирогов, дала банку с молоком, и друзья вновь отправились в дорогу.

Далее была дорога, лес, поля, опять лес, редкие деревеньки, и опять лес. Говорили много, сначала о деле, потом обо всем сразу. Договорились даже до того, что пару раз назвали Кирилла его настоящим именем, и наконец замолчали, исчерпав темы кажется на месяц вперед. А вокруг лес, поля, холмы, и опять лес, и дорога, вьющаяся бесконечной лентой, то уходящей за поворот, то упирающейся в горизонт. В конце-концов все вновь стали понемногу засыпать. Кирилл, убаюканный монотонным пейзажем за стеклом и плавным покачиванием автомобиля, дремал крепко, просыпаясь, только если машину встряхивало на каком-нибудь особо неровном участке дороги. Справедливости ради надо сказать, что подобных участков хватало. В эти моменты Кирилл невольно вспоминал две извечные российские беды: дороги и дураков, которые именно эти дроги выбрали для передвижения. Просыпаясь, Кирилл не уставал удивляться, как Кутузов, немолодой уже в общем-то человек, столько времени уже провел за рулем, а по-прежнему был собран и спокоен. Он уверенно вел машину на приличной крейсерской скорости, не взирая ни на усталость, ни на качество дороги.

Глава 13

Второй сон Кирилла Мефодьевича

Марево клубилось над долиной реки Скатамар. Горячий воздух, струясь и мерцая, поднимался от раскаленной земли, искажая все, что охватывал глаз. Слабый, едва ощутимый ветерок со стороны моря вместо прохлады нес стойкий запах горелой человеческой плоти. Накануне опять была битва, вновь окончившаяся ничем, и погребальные команды всю ночь жгли костры, предавая огню тела погибших товарищей. Запах сгоревшей плоти десятый год витал над Троей и стал привычным, и никто уже не обращал на него внимания.

Под палящим солнцем Геллеспонта стояли трое. Воины. Фигуры, амуниция вооружение все говорило об этом. Двое из них были в коротких хитонах, поверх которых надеты доспехи, богато украшенные чеканкой. Бронзовый шлем на голове одного, увенчаный продольным гребнем и султаном из красного конского волоса, сдвинут на затылок. На ногах — дорогие бронзовые поножи, также покрытые чеканкой и медными вставками. За спиной у другого висел круглый вогнутый щит, кованный из нескольких слоев металла с таким причудливым набором рисунков, что разглядывать их можно было часами, словно картину какого-нибудь великого художника. Еще бы, ведь этот щит, как и все доспехи в целом, ковал сам Гефест, искусный кузнец, бог огня и покровитель кузнечных ремесел. Щит — подобие земли, неба и моря. Все пространство земли божественный ковач заполнил подсмотренными им с высоты Олимпа сценами сельской и городской жизни. Дивно сверкающий панцирь сделан специально, чтобы ослеплять врагов. Шлем выкован, облегающим голову и утолщенным у висков. К шлему Гефест приладил золотой гребень и украсил конским волосом. Поножи он отлил из белого олова.

Весь вид воинов говорил об их благородном происхождении и богатстве.

Третий же воин являл собой полную противоположность своим товарищам. Из одежды на нем был лишь короткий хитон, скрепленный на правом плече фибулой и стянутый широким кожаным поясом. К поясу крепились длинные, до середины бедер, полоски толстой кожи с нашитым на них металлом. Ни шлема на голове, ни доспехов на могучем торсе не было. Кожа на иссеченном в многочисленных схватках теле задубела настолько, что, похоже, не страшны ей были ни изнуряющая жара, ни слепящее солнце, ни мечи и стрелы противника. Из оружия воин имел лишь короткий колюще-режущий меч, висящий на поясе, и мощный боевой лук в руке. Это Аякс Оилид, сын Оилея и Эриопиды (Эриопы), царь Локриды, известный своим буйным и дерзким нравом, предводитель ополчения в сорок человек. Искусный копьеметатель и прекрасный бегун, уступающий в скорости только Ахиллу. Воины его по праву славятся как непревзойденные лучники и пращники среди ахейского войска.

Вся троица внимательно осматривала стены неприступного города, простиравшегося под ними.

— Для чего ты оторвал нас от дел и притащил сюда через всю долину, Одиссей? — первым нарушил молчание полуобнаженный гигант, — Чтобы полюбоваться на Трою с тыла?

— Нет, Аякс, сын Оилея, наша цель не Троя, а это замечательное сооружение, что отходит от городской стены и поднимается в горы, — он показал рукой на правую часть крепостной стены.

С гор спускалась огромная конструкция, опиравшаяся на землю с помощью двух гигантских арок и упиравшаяся другим концом в стену.

— И что же в нем такого замечательного, Одиссей? — спросил обладатель божественных доспехов Ахилл.

— Это старый акведук — огромная каменная труба. Когда-то давно, когда старик Приам был молод и полон сил, с помощью этого акведука в город поступала вода из горного озера. Потом колебатель земли Посейдон разрушил часть горы, и озеро ушло под землю. Дыру в трубе заделали каменной пробкой, чтобы в город не пробрался враг и успокоились. В городе сейчас зреет заговор с целью сдачи Трои. Во главе его стоят Эней и Антенор, и они готовы показать нам место, где после землятресения часть трубы была разрушена. Ночью мы сможем пробраться в акведук, разобрать пробку и проникнуть в город.

Ахилл внимательно рассматривал акведук, словно взвешивая только что услышанное.

— Смотрите, как эта конструкция похожа на гигантскую длинноногую лошадь, мордой упершуюся в городскую стену.

— Вот-вот, мой лирический друг, — подхватил его аллегорию Одиссей, — именно на этом коне мы и въедем в Трою.

— Мои лучники лучше всех подойдут на эту роль, — подал голос Аякс. — Их хоть и не много, но каждый в бою десятка стоит. За ночь мы разберем эту пробку и откроем ворота. Нужно только как-то отвлечь троянцев, чтобы они не всполошились раньше времени.

— Есть у меня на этот счет одна идея. Сделаем вид, что уходим. Войско погрузим на триеры, отойдем в открытое море и спрячемся за Тенедосом, а на берегу оставим, как и положено, богатый дар богине Афине, чтобы путь наш домой гладким был и безмятежным.

— Неплохо бы кого-нибудь оставить, чтобы поведал троянцам о нашем уходе.

— Есть у меня один человек, Синоном зовут — актер прекрасный и воин отважный к тому же. Думаю убедить Троянцев, что мы послушались предсказания Калханта, ушли, оставив их в покое, ему труда не составит. Ведь люди доверчивы, особенно когда ложь ласкает и слух, и душу. Троянцы устроят пир, а ночью, когда они, да помогут нам Морфей с Дионисом, угомонятся, мы тихо войдем в город и устроим свой пир, да такой, что сам Арес вздрогнет от ужаса.

— По праву твое коварство и хитроумие, Одиссей, соперничает с твоей отвагой, — засмеялся Ахилл и крепко хлопнул друга по плечу

— Ты все слышала? — мысленно спросил Ахилл еще одного незримо присутствовавшего здесь участника событий.

— Да, — ответила Клео.

— Предупреди своих, иначе Троя падет.

— Мои троянцы уже давно не внемлют моим пророчествам. Они лишь смеются, считая меня сумасшедшей.

— Тогда уходи сама.

— Нет, нужно до конца сыграть свою роль. Иначе, зачем мы все это затеяли?

— Но ведь ты можешь погибнуть.

— А уж это твоя забота, Тревел, на то ты и начальник службы безопасности. Я спрячусь в храме Аполлона. Кратос наверняка меня вычислит и придет туда, вот там-то вы с ним и встретитесь. И, кстати, я думаю, что печаль Аспера по потере брата будет весить на весах судьбы гораздо меньше жизней наших товарищей.

— Это уж, как получится....

Глава 14

Поселок Мурга

Кирилл проснулся, и не от неровности на дороге, а отчего-то другого. Это было даже не ощущение, а скорее предчувствие ощущения тревоги. Но и его хватило, чтобы Кирилл открыл глаза и осмотрелся. Вроде все как всегда, лес вокруг и шоссе, уходящее за горизонт. Впрочем, на этот раз горизонт был гораздо ближе, машина с ровным ненадрывным урчанием поднималась в гору. Сразу за подъемом дорога делала крутой поворот, и тревога Кирилла обрела уже вполне четкие очертания.

— Подъем, парни, тревога.

— В чем дело? — Кутузов бросил на него недоуменный взгляд.

— Пока не знаю, но что-то сейчас будет.

Кирилл не успел закончить фразу, а машина уже заложила вираж, легко вписываясь в поворот на полном ходу.

— Вот оно, — проворчал Сергей.

Сразу за поворотом на обочине стоял милицейский УАЗик. Два мента с автоматами наперевес небрежно облокотились на капот, лениво поджидали подъезжающую машину.

— Спокойно, мою машину все менты края знают.

Тем не менее один из ментов махнул жезлом, ни секунды не сомневаясь, что водитель выполнит его требование. А как же иначе, ведь он здесь царь и бог на дороге.

— Какого, черта, — проворчал Кутузов, — сидите тихо и не высовывайтесь.

Он плавно затормозил, проехав мимо УАЗика достаточно далеко, ровно настолько, чтобы четко дать понять, кто тут на самом деле царь и бог. Выходить из машины и бежать навстречу гаишнику, теребя в потных ладошках документы, он, естественно, не собирался. Он даже стекло стал опускать только тогда, когда старший лейтенант подошел к машине и постучал.

— Ты, что, старлей, не знаешь кто?...

Договорить Кутузов не успел. Два выстрела в сердце и голову прервали его речь.

"Не Макаров — "ТТ"", — мимоходом успел отметить Кирилл и откинул голову на подголовник сиденья. Пуля, предназначенная ему, пролетела мимо, обдав лицо горячим потоком. Четвертый выстрел киллер произвести не успел — с заднего сиденья раздалась глухая короткая очередь. Серега был в своем репертуаре. Убирая вещи в багажник, он все-таки прихватил с собой один из "Кипарисов". Не успело тело убитого старлея осесть на землю, как Сергей, развернувшись, дал очередь прямо через заднее стекло машины. И хотя второй мент успел вскинуть автомат и нажать на курок, первые две пули с жирным чавкающим звуком впились в борт "Мерседеса", остальные ушли в небо. Тело мента опрокинулось на асфальт. Со вторым киллером тоже было все кончено. В этот самый момент со стороны леса раздался звук автоматной очереди. Машину сотряс град пуль. На пол полетели стекла и куски обшивки.

— Из машины, живо!!!

Серега мог бы и не кричать. Все и так выскочили из "Мерседеса" на противоположную от стрелка сторону. Борис, сидевший справа, покидал салон последним. Он вдруг почувствовал сильный тупой удар, неожиданно придавший телу дополнительное ускорение. Правое плечо ожгло болью, и по руке пробежал горячий ручеек. Он вывалился из машины и перекатился чуть в сторону, чтобы не мешать Сергею, единственному среди них вооруженному человеку.

Кириллу, чтобы покинуть машину, пришлось открывать дверцу и перелезать через тело Кутузова, что естественно замедлило его движение. Зато по пути он умудрился извлечь из наплечной кобуры Кутузова его "Беретту". Так что вскоре из-за израненного "Мерседеса" в сторону леса заработали два ствола. А тут и Виктор добрался наконец до милицейского автомата. Правда выстрелить так и не успел. Стрелок в кустах неожиданно замолчал.

Выждав некоторое время и, так и не уловив в лесу никакого шевеления, Сергей с Кириллом, соблюдая меры предосторожности, прикрывая друг друга как в далекой молодости, двинулись в лес. Виктор тоже сунулся было с ними, но был остановлен Сергеем:

— Помоги ему, — кивнул он на Бориса.

Стрелка нашли быстро. Молодой парень в камуфляже лежал, уткнув голову в траву, щедро политую кровью. Пуля вошла ему точно в лоб.

— Дилетант, — сделал вывод Сергей, бегло осмотрев позицию. — Место хорошее, но себя никак не защитил. Чуть бы в сторону сместился, вон тем стволом прикрылся бы, и хрена с два мы его так просто достали бы.

— Может быть, просто не успел?

— Нет, тут время много не надо. Или слишком самоуверенный, или дурак, а скорее всего, и то и другое.

Когда они вернулись на дорогу, Виктор уже успел оказать Борису первую помощь.

— Все нормально, — ответил он на вопрошающие взгляды друзей, — пуля прошла навылет. Кость не задета. Я повязку наложил. Кстати, Кирюха, там, похоже, Кутузов живой еще, стонал вроде, да я Борькой занимался, не до него было.

Не нужно было быть специалистом, чтобы понять, что Кутузов умирал, точнее, он уже практически умер и держался за жизнь из последних сил, что называется, на волевых. Он был в сознании и смотрел прямо перед собой единственным глазом. Левая сторона его лица сильно пострадала. Пуля вошла в левый глаз, которого не было, сорвала напрочь повязку и вышла через правую скулу, где-то под ухом. Смертельным ранением было не это. Первая пуля, пущенная в грудь, зацепила сердце, пробила легкое и застряла в позвоночнике. Когда в сектор его обзора попал Кирилл, он сфокусировал на нем взгляд и разомкнул побелевшие губы.

— Ну что, опять в глаз?

Кирилл молча кивнул в ответ.

— Насмешка судьбы, а еще говорят снаряд два раза в одну воронку не попадает... — он хмыкнул и тут же болезненно скривил лицо. Говорить было трудно и больно, но он продолжил, медленно и с большими паузами: — Кирилл, в Мурге найди Харлама... Он поможет... Он кафе держит... Единственное в поселке, не промахнетесь... — На его губах запузырилась кровавая пена. Он вдруг поперхнулся кровью, закашлялся, харкая красными брызгами, захрипел, вздрогнул несколько раз всем телом и замер, перестав дышать, так и не закрыв единственный глаз.

— Все, отмучился, — подвел итог подошедший Виктор. — Как думаешь, Кирюха, они по нашу душу или по его?

— Думаю, что это все-таки их местные разборки. Наше присутствие было для них неожиданным, мне так показалось.

— Если бы они готовили засаду на нас, то троих человек явно было бы маловато, — поддержал его Сергей, — о нас они наверняка не знали.

— Ну, теперь-то узнают. Рано или поздно понаедут сюда менты, всякие там криминалисты, и выяснят. Что в машине, кроме Кутузова, было еще четверо. Начнут копать, и рано или поздно свяжут это с грузинами возле аэропорта. А дальше — всероссийский розыск, задержание, суд, Сибирь. Хотя мы уже и так здесь. Пожизненно, думаю, не дадут, все-таки бандюков замочили, а не честных налогоплательщиков. Впрочем, если это менты натуральные, а не ряженные, то могут дать и по полной.

— Наконец-то зритель увидит твое истинное лицо.

— Вот это самое ужасное и есть. Борька, а ты чего про все это думаешь?

— Думаю, к грузинам нас пристегнуть будет сложно. Мы ведь там практически не наследили, если не считать автомата. Кстати, Серега, это тот же самый автомат?

— Да кто ж его знает. После того, как в город приехали, я все перебрал, почистил, магазины пополнил.

— Ну и ладно, это не так уж и важно.

— А к чему тогда вопрос?

— Если это тот же автомат, то мы невольно подставим Савву, менты решат, что это Кутузов убил грузин, по приказу Саввы. А он как-никак помочь нам хотел.