Официальная помолвка состоялась в понедельник вечером, как только вся наша троица была обнаружена без одежды на двух сдвинутых кроватях. Серафима Николаевна, якобы случайно зайдя проведать дочерей и "одного шустрого пациента", увидела эту отвратительнейшую картину и закатила грандиозный скандал!
Великосветский скандал отличается от базарной ругани кардинально: "высоты" берутся не "глоткой", а смыслом и витиеватостью фраз, эксклюзивной уникальностью ругательств, в которых нет ни одного бранного... да даже и просто экспрессивного слова! При высшем пилотаже слова даже не повторяются за всю речь! Безобидные по отдельности, они складываются в столь отточенное смертоносное оружие, что противная сторона, не обладающая должной защитой, сгоряча может и руки на себя наложить! А виртуозы используют стихотворную форму, но это — для эстетов и ценителей, конечно.
Ее прекрасных, наивных и доверчивых девочек обесчестили! Варварски сорвали и растоптали едва раскрывшиеся бутоны с куста, который столетиями взращивали поколения садовников! (Раз) И сделал это тот, к кому они — всей душой, всей Семьей, открыв сердца, распахнули объятья! (Два) Злостное попрание правил гостеприимства, лелеемые в Империи на протяжении тысячелетий! (Три... вообще-то, в "Уложении о гостеприимстве" от какого-то мохнатого года было специально упомянуто о желательности "украсить усталого путника ночь вдовой али дщерью пятой"... но попробовал бы я об этом заикнуться!) Если это дойдет до отца, даже его суровое сердце может не выдержать! (Четыре... слабое сердца? у Мастера-то?) Если бы это происходило во времена ее молодости десять... нет, пять лет назад, все мужчины рода по очереди вызвали бы негодяя на поединок! Все! До мальчиков включительно! А сейчас... Вопиющее падение нравов, рахлябанность, расхристанность, наплевательство на традиции! Музыка эта... совершенно безобразная и непотребная! (Пять... ну, не вся, Серафима Николаевна, не вся...)
Внутри же Серафима Николаевна заливисто хохотала. Но — какая игра! Если бы не "закадровый смех" и периодическое подмигивание, мы все трое, как были голышом — вытянулись бы "по росту руки по швам", уперев взгляды в потолок и боясь дышать. А так — лежали под одеялом, торопливо выковырянным из-под себя — и восторженно внимали! Да, черт возьми! Это был настоящий мастер-класс!
... Чтобы спасти остатки поруганной чести, скрепя сердце, обливаясь горючими слезами, стеная и рыдая, Семья Прокоповичей, желая соблюсти нормы приличия, вынуждена отдать недостойному мне самое дорогое и ценное, что у нее есть... было — своих очаровательных дочерей-близняшек, эти невинные... до сегодняшнего вечера, бутончики, эти прекрасные розы, у которых даже шипы еще не успели отвердеть, этих...
На самом деле — впихнули, всучили чуть ли не насильно!
Но приходилось признать — другого варианта не прослеживалось.
Ситуация усугублялась тем, что, оказывается, слушок, сдуру пущенный мной через Дашу, дошел до "верхов". И, честно, у меня внутри все сжалось, когда будущая теща, мягко улыбаясь, мне об этом сообщила... А я-то думал, зачем она настояла на полуночном чаепитии "с травками" и постоянно "фонит" энергией от какой-то профилактической медицинской техники... Думал, атмосферу чаепития создает! А это она меня успокаивала, оказывается!
Дедун-то меня теперь не тронет — это да. Во всяком случае, открыто: даже гроссмейстера, столь нагло плюющего на взаимоотношения с другими Семьями, могут не понять. А уж от "наемных неприятностей" я как-нибудь защищусь — Контрактор я или погулять вышел!
К тому же, в моих силах вообще исключить возможность будущих несчастных случаев... Еще одна причина наведаться к Сварогам. Ну и — глупое алогичное желание — посмотреть в их глазки теперь, когда кое-какая правда о моем изгнании из Рода стала мне известна.
Дедун меня не тронет... А вот что с Князем и его младшей дочерью, ветреной Дарьей Александровной, теперь делать?
— А вот тут, Олег, открывается непаханое поле вариантов! — Проворковала Серафима Николаевна. — Ты еще кружечку выпьешь и мы это обсудим. Девочки, вон там ватрушки под салфеточкой... сегодня можно! Сама готовила!
+++
— Может, трубочку? Ты, когда маленький был, внимательно следил за тем, как мы с папкой дымим...
Так это у меня с детства, что ли? Да я бы с радостью! Даже в пещере у дракона! Но кто меня потом тут откачивать будет? Тут нет Мастера Эфира, милейшей Серафимы Николаевны, у которой внутри поднимается какое-то совсем неприличное веселье, когда ее титулуют "мастером Эфира"... Что заставляет задаваться вопросом: а почему, собственно, в этом мире нет Гроссмейстеров Эфира?
— Заманчиво, Юрий Никитич. Но в последнее время подражать покойному совсем не хочется. Во всяком случае в том, что касается некоторых вредных привычек... Можно попросить чего-нибудь менее крепкого — лимонада, сока... воды?
— Хе... Да запросто! Попроси! Вон бар — поройся, может, найдешь что-нибудь... "менее крепкое". Хе-хе. Я человек уже старый — и рад бы за внучком поухаживать, да силы уже не те, кхе-кхе... Ну, а я, с твоего позволения... — И Змей Горыныч окутался клубами голубоватого дыма.
Пока я по-хозяйски гремел бутылками и стаканами в огромном шкафу, дракон сверлил взглядом мой затылок... На нижней полке обнаружилось искомое — бутылка с какой-то минералкой. А стаканы... их тут, как грязи! Сейчас выберем какой-нибудь, чтобы его было приятно вертеть в руках во время разговора...
— Ирку трахнул, охальник? — Угрожающе спросил Сварог, когда со стаканом в руках я устроился в одном из кресел. Вокруг от опасности сгустился воздух...
На что получил... ничего не получил — я спокойно "пшикнул" крышкой бутылки и забулькал, наполняя изящный бокал...
— Мужчина не должен хвастаться... вы сами так говорили, Юрий Никитич. — Говорю это не только спокойно, но и с небольшим удивлением — дескать, что за глупые вопросы, Юрий Никитич, мы ж тут взрослые люди!
— ... Ни стыда, ни страха... — Заинтересованно подавшись вперед, констатировал Юрий Никитич. — Ни капли! Мо-ло-дец! Настоящий Сварог!
Ни-ни-ни! Не дай боги стать "настоящим Сварогом" в твоем понимании, ящер ты прямоходящий!
А ведь в эмоциях он искренне восхищен! Восхищен, конечно, не тем, что внук якобы переспал с собственной сестрой... пусть и с сестрой по отцу, а не по матери. А восхищен тем, что, во-первых, у внука хватило наглости это сделать, и, во-вторых (и главных), что внук не испытывает ровным счетом никакого раскаяния!
— И как она... на кушеточке в медкабинете... внук? — Подмигнув, хитро осведомляется.
— Если между нами, то все было слишком торопливо и сумбурно... Почти без удовольствия... если между нами.
И не только восхищен! Да он, леший его задери, ГОРДИТСЯ мной! Просто распирает его сейчас!
— А хотелось удовольствия, Олег Ильич?
Прислушался к себе, вспоминая, и вздохнул абсолютно честно и откровенно:
— Хотелось, Юрий Никитич. Хотелось...
Юрий Никитич некоторое время напряженно сверлит меня взглядом...
— С малышками Прокоповичей лучше, да?
— Две — гораздо лучше, чем одна...
— Но три... три-то гораздо лучше, чем две?
— В традициях Сварогов какие-то проблемы с числом "три". Папаня вот довел это число до "двух"... балбес великовозрастный.
В эмоциях дракона — ВОСТОРГ!!! Но пока старается держаться — все такая же глупо-хитрая физиономия с мундштуком трубки в зубах:
— Но четыре...
— Ты прав! — Нагло перебиваю Змея Горыныча. Да еще и на "ты" перехожу. Наклоняюсь вперед и стараюсь улыбнуться, как можно доверительней. — Ты прав, деда! Четыре... Четыре — гораздо лучше трех. И куда лучше двух.
Напряженное молчание длилось, наверно, минуту. Ну, как "напряженное"... я с шумом и хлюпаньем сделал, наконец, глоток ледяной минералки и зажмурил глаза, переживая ощущения от злого ежика в горле.
И тут "дракона" прорвало — он расхохотался. Заливисто, весело. Наверно, до слез.
Легко вскочил и, как пушинку, выдернул меня из кресла. Облапил... а ведь я в полтора раза его тяжелее, на голову выше и шире в плечах! Где-то у стены, прощаясь, прозвенел осколками разбитый бокал...
— Ай, молодца! Ай, молодца! "Балбес великовозрастный". Ну, порадовал! Ну, порадовал! Ха-ха-ха! Иришка, внученька! — Закричал он в сторону двери, снимая Полог. — Подь сюды! Я же знаю, что ты под дверью ошиваешься! — И подмигнул мне доверительно. — Далеко ей пока до Мастера. Далеко...
Ирина, действительно, вошла почти сразу. Остановилась на пороге, красиво показала бровью вежливое удивление от композиции "Олег Радович и висящий сбоку веселый дедушка", кинула взгляд на осколки...
— Садись, внученька! Садись... можешь сразу на коленочки к нему прыгнуть, хе-хе-хе! Разрешаю! Поговорим! Поговорим, Сварог!
Ирина мягко и снисходительно улыбнулась, но, разумеется, села не "на коленочки", а рядом, в свободное кресло.
+++
Огромный белый "Тур" нагло занимал целых три парковочных места на стоянке главных ворот "Перепелова ручья". Можно было утверждать, что за рулем — сто процентов — женщина. И — процентов восемьдесят — блондинка! Потому что так паркуются только...!
Как я ни упирался, как не отнекивался, но близняшки настояли на том, что повезут меня обратно. Меня просто засыпали аргументами (явно заготовленными заранее), на которые я сходу и не нашелся, что ответить: часть аргументов были ерундовыми, но часть — вполне серьезными, на которые трудно было возразить без подготовки. Это еще раз подтвердило — обычного боевика-оперативника легко победит командир-тактик.
А у меня просто духу не хватило сказать правду и объяснить, почему ж моим невестам не стоит видеть меня сразу после общения со Сварогами...
Условились, что приедут они через три часа, будут ждать два часа, а потом поднимут службу безопасности Ковыль... и ни в коем случае сами не полезут в поместье... и обязательно предупредят Старших... и за рулем будет Даша, а не Вика... потому что я так сказал! Да, беспокоюсь. Да, не буду делать глупостей. Да, буду осторожен и внимателен, как дворовой кот! И, да, буду переходить дорогу только на "зеленый"!
Охрана на проходной при моем появлении вскочила со стульчиков, вытянулась в струнку и стала поедать глазами потолок. Калитка в воротах открылась — такое впечатление, что сама. И я с приклеившейся к лицу ухмылкой "нагибатора"-Казумы, небрежно помахивая папочкой с документами, насвистывая (и фальшивя), направился к полыхнувшему дальним светом белому внедорожнику, из которого повеяло облегчением и радостью...
— Дашка, вы все на таких монстрах ездите? — весело спросил я, забираясь на заднее сиденье.
Приятный сюрприз — на заднем сиденье была Вика. Облегчение и радость у девушек начинала сменяться настороженностью, удивлением, обидой и страхом.
— Поехали? — Неуверенно спросила Даша, обернувшись с водительского кресла, будто не доверяя зеркалу заднего обзора и желая в чем-то удостовериться своими глазами.
— Поехали-поехали, красавицы!
От моей улыбки девушки попытались расползтись... Вика вжалась в дверь. Лица стали... ну, не заплачут вот прямо здесь и сейчас, но — вместо ожидаемого подарка в коробке оказалось... что-то противное склизкое со щупальцами...
— Олег, — Сглотнула Даша (в эмоциях — зарождающаяся паника). — С тобой все в порядке?
Да когда ж они догадаются-то!
— Абсолютно! Ну?! Мы едем или стоим-на?!
Даша колебалась, а потом все-таки догадалась:
— Вика, Полог! А то я за рулем!
Раньше, чем она закончила говорить, на машину лег мощный Полог.
— Ну, наконец-то... — Я соплей растекался по сиденью, начисто стерев с лица "Казуму". — Викуль, водочки! Дашуль, подальше отсюда... пожалуйста!
В эмоциях девушек — сильная обеспокоенность с нотками растерянности. И — сильное-сильное облегчение — я все-таки был прежним...
— А нету водки... — Вика... но тут же нашла решение. — Сейчас в магаз какой-нибудь заскочим, купим. Даш, гони! Дубки будем проезжать — там какой-то магазинчик был...
— Оле-е-еж... — Даша.
— А?
— А может... кофе? Горячий, натуральный, сладкий.
— А где вы его возьмете? В кафешке сидеть мне сейчас нельзя... ну, разве что там тазик рядом со столиком поставят и вежливо отвернутся... и уши заткнут.
— Зачем кафешка! — Возмутилась Вика. — У нас теперь всегда при себе есть термос с кофе...
Боги! Как же мне повезло с невестами-то! Это ж даже не золото, это — бриллианты!
— ... мама сказала носить...
И с тещей, оказывается, тоже...!
— Даш, останови где-нибудь подальше, в лесочке, чтобы граждан не озадачивать... Я буду "водяного звать"... из какой-нибудь лужи.
— Может, в "Медвежки"? По "бетонке" за полчаса домчимся... у меня мигалка в бардачке есть! Мама тебя в секунду в норму приведет... Она же тебя даже после приступа вытащила...
— Гвозди микроскопом... не надо. Процедура отработана, кофе есть... Какие ж вы все-таки умницы!
Девушки уже окончательно оттаяли и почти успокоились.
— Это мама... — Довольно напомнила Даша.
— А мама у нас — вообще бриллиант, а не женщина! Прямо отбивай у тестя, хватай и беги! Мигалка-то у вас откуда?
— Младшие брательники из гаража Старших уперли. — Фыркнула Вика. — А Дашка их подловила и отобрала... Так что они теперь и Старшим пожаловаться не могут!
— Чтоб не напакостили в отместку, я им алгоритм смены кодов от шкафа с ключами подсказала. — Добавила Даша.
Рассмеялись.
Три минуты мерного покачивания, щелканье "поворотника", минута сильной тряски, остановка. Прохладная ладошка Вики исчезла со лба, открылась дверь... Меня замутило, мир закачался, но на лоб тут же легла ладошка Дарьи, и стало легче...
— Нормуль! Можно вылезать! — Сообщила Вика снаружи.
Мы остановились, как я и просил, в каком-то лесу, проехав по грунтовке. Метров двести от шоссе, если судить по шуму машин, послышавшемуся, как только я вылез из машины и пересек Полог.
— Потерпи, дорогой, сейчас полог поставлю... — Игриво пропела Вика. — И чего тебе в машине неудобно-то было, мы же с самым большим салоном взяли!
— Ну, так то вдвоем... — Капризно протянул я. — А втроем-то неудобно!
— Ай-яй-яй, как не стыдно! — Добавила Даша, выходя из машины.
Сильно потемнело. Новый Полог избавил меня от необходимости отвечать... Да и смысла особого в этой конспирации не было — интуиция насчет слежки молчала, но объяснять это девушкам не было сил.
— Опять типа перенервничал? — Ворчала Вика заправской женой с многолетним стажем, когда меня выворачивало в какую-то лужу. — Ты меня... нас напугал! Будто чужой человек! И какой-то такой... нехороший, плохой!
Все-таки эмпатки... интуитивные эмпатки. Я разогнулся и протянул руки. В одну тут же ткнулась крышка-кружка с дымящимся напитком, а в другую — влажная салфетка.
Несмотря на свое состояние, я залюбовался девушками — стояли рядышком между мной и машиной, одинаково склонив головы к плечу — Даша к правому, Вика к левому. Снова поймал себя на желании надеть им на головы обручи с неко-ушками... белыми... В полутьме будет выглядеть...
