Лана почувствовала, как её прошибает холодный пот.
Ничего страшного? Ах, да, конечно! За исключением того, что прибор, созданный специально для действий королевского спецназа в бою, официально запрещенный к распространению, с гигантским объёмом секретной информации внутри, попал к человеку, даже имени которого они не знают! Ну да, ничего страшного! Бэль же продолжала, словно речь шла о покупке фруктов в супермаркете:
— Да ладно тебе, ничего не случится. Он ему не нужен, поверь. Да и не сообразит, что там к чему, сама знаешь, сколько часов люди тратят, чтобы освоиться с этой системой. Вместе с инструкторами, на специальном полигоне. А он один и без инструктора! А в субботу мы с ним встретимся — заберу.
— Бэль, я говорила тебе, что ты безответственная? — бессильно выдохнула Лана.
— И не раз. — Девчонка откинула голову, мечтательно улыбнулась и прикрыла веки. — Да расслабься ты! А ещё он сказал, что хорошо танцует. И что ему понравилась 'ABBA'...
Лана поняла, что любые разговоры сейчас бесполезны.
* * *
Мужчина молча ходил по кабинету из угла в угол. В воздухе витало напряжение, которое ощущалось даже кончиками пальцев.
Лана боялась его, хозяина кабинета. Да, осознавала, что не должна этого делать, что это неправильно, но вновь и вновь, попадая сюда, отдавала себе отчёт, что это так.
Он был худым, щуплым на вид, и при высоком росте производил впечатление эдакого хлюпика: пальцем ткни и рассыплется. Но то, КАК он смотрел... И КАК говорил... Это выбивало из колеи любого человека, даже сильного и смелого.
Этот мужчина никогда не повышал голоса, никогда не кричал, даже в отношениях с жёнами — бывшей и нынешней. Хотя обе такие стервы, что поискать — не найдёшь! Но каждая его фраза, каждый жест сопровождались такой властью и привычкой повелевать, что поджилки тряслись даже у неё, прошедшей огонь, воду и горнило гражданской войны.
— Лана, я крайне недоволен!
И всё. Четыре слова, но она, как малолетняя девчонка, втянула голову в плечи и приготовилась к раздаче. Четыре слова, и от хладнокровного снайпера Второй Национально-освободительной армии Марса не осталось и следа.
— Сколько можно, Ланочка? — добавил он в голос показного участия. — Каждый раз наступаешь на одни и те же грабли.
Мужчина остановился напротив окна. Это было настоящее окно, не голографический муляж релаксационной программы. И показывало это окно самый настоящий унылый венерианский пейзаж — серое пасмурное небо, тучи, камни и песок. Ещё вырисовывался вдали силуэт безликих гор, но они больше напоминали кляксу, тёмное пятно, и красоты пейзажу не добавляли. Панорама венерианской равнины, что может быть унылее?
Но этот человек любил всё натуральное. И если заказывал в кабинет окно, значит, это должно быть именно окно, и никак иначе.
Лана молчала. За прошедшую ночь ей надоело оправдываться. Действительно, сколько можно?
— Ты знаешь, почему к Бэль приставили именно вас, 'девятку'? Хотя есть люди повзрослее и поопытнее? И, несмотря на все перипетии, ваше звено до сих пор не отстраняли от дела?
— Нет, сеньор, — уныло выдавила она.
— Потому, что именно ты, согласно всем этим долбанным психологическим тестам, лучше всего подходишь для этой роли! — Мужчина обернулся. Она уткнула глаза в пол. — Ты должна была стать ее подругой, Ланочка! Напарницей для её безумств! Чтобы в случае чего она бежала не в Центральный парк, побродить в одиночестве, а к тебе, за советом! И что я вижу в итоге?
— Но долг службы... Инструкции... — попыталась протестовать девушка, но была перебита гневным окриком:
— Негру в задницу долг службы! И инструкции все туда же. Речь идёт о моей дочери, Лана! Никто... Никто и никогда пальцем бы не посмел шевельнуть, чтоб наказать тебя за... Креативный подход к обязанностям, — сформулировал он. — Если бы ты была рядом, и она тебе доверяла. Понимаешь меня?
Лана понимала.
— Главный критерий — результат. Так было и так будет. А за инструкции прячутся лишь бездари и трусы.
Девушка тяжело вздохнула. Да, у неё не получилось войти в доверие. Ни у кого из их звена. Плохо старались?
Возможно. Она думала над этим вопросом, но не находила ответа. Бэль слишком сложный человек, с непредсказуемым дурным характером, с нею нельзя ничего планировать.
— Я пыталась.
— Плохо пыталась! — рявкнул мужчина, но уже тише, остывая. Затем ещё раз прошелся по кабинету и сел напротив неё.
— Итак, разбор полётов. Оставим пока в покое мою дочь и поговорим о ваших ошибках. Раз от тебя никакой отдачи, значит, огребать будешь на сто процентов, и без обид. — Он злорадно усмехнулся. Лана кивнула. — Сколько ошибок вы вчера допустили?
— Я не считала.
— А ты, голубушка, попробуй, посчитай. Сколько получится? У меня вот вышло аж семь! А потом сравним.
Девушка выпрямилась и расправила плечи. Да, она его боится, но она — профессионал. И сейчас разговор из абстрактных форм перешёл к конкретным вещам, за которые она в состоянии ответить, что бы там ни было.
— Первая. Не успели отреагировать, когда Бэль убегала. Мы должны были следить за нею, но слишком ей доверились. А она, усыпив бдительность, спокойно исчезла.
— Правильно, — кивнул мужчина. — Неуместное доверие. Вы знали, на что она способна, это не первый её фокус. Дальше.
— Не смогли вовремя локализовать её, когда обнаружили факт побега. Дали уйти. — Лана сделала паузу. — Но сеньор, если бы на ней было следящее устройство, этого бы не случилось.
— Это моя дочь, Лана! — ледяным тоном отрезал мужчина. — Пока я жив, на ней не будет никаких следящих устройств. Вы — лучшее следящее устройство. И вы дали сбой. Дальше.
Девушка опустила глаза.
— Мы не смогли перехватить того юношу, что находился с нею рядом. Упустили.
— Это следствие. Ошибка в другом. В чём?
— Мы не установили его личность.
Мужчина кивнул.
— Вы и не обязаны перехватывать таких, как он, для того есть другие люди. Но вы не добыли ни одной наводки, по которой его можно найти.
— Но это можно сделать через архив камер слежения метро, а еще...
— Я и без тебя знаю, как можно вычислить и найти человека в этом городе! — перебил её мужчина. — Есть десятки способов, как сделать это в муравейнике под названием Альфа! Но это мои способы, вы к ним не имеете никакого отношения!
Лана вновь втянула голову в плечи. Это правда. Вчера они лопухнулись по полной. Но в отличие от предыдущих ошибок, которые можно оспорить (насчет факта бегства), это стопроцентно их недоработка. И далеко не последняя за вчерашний вечер.
— Вы даже не сделали ни одного его изображения! Только двухмерный вид сзади и сбоку! Позор, Лана!
— Так точно, сеньор... — девушка готова была провалиться сквозь землю.
— Вас восемь человек! Неужели никто не догадался зайти спереди? Почему архивные записи навигаторов — это все, что у нас есть? Где микродроны? Где оборудование, которое вам выдают, мать вашу?
— Осталось на базе. Когда обнаружили, что она исчезла, спешили. А потом не успели.
А спереди не зашли потому... — Вздох. — Потому, что рядом никого не было, сеньор. Мы рассеялись по парам, чтоб если что, если опять взбрыкнёт и попытается бежать, оперативно перехватить. Сеньор, в нашей группе мало людей, надо...
— Не надо! — рявкнул мужчина. — Если мозгов нет, количеством делу не поможешь.
Ладно, о том, сколько вас было ещё поговорим, а пока, в текущий момент, рядом находилась лично ты! И ты момент с изображением успешно, провалила!
— Так точно, сеньор...
Мужчина замолчал. Привёл эмоции в порядок.
— Теперь по поводу пар. Вы нашли её, но вас двое. Представь, что кто-то в этот момент попытался бы на неё напасть. Не киллер-одиночка, а опергруппа группа. Она гуляла несколько часов, только Древние знают, кто её мог за это время узнать. Могло такое произойти?
— Могло.
— Что бы вы сделали вдвоём, на дальней дистанции против опергруппы? Из профессиональных бойцов?
Лана хотела возразить, но промолчала. Да, она бы грохнула минимум двоих. Ещё столько же Арабелла. Но этого мало. Их задача — не убивать врагов, а не дать в обиду нулевой объект. А опытная группа, даже понеся чувствительные потери, сумела бы отсечь их с напарницей, похитить Бель и скрыться.
— Это великое счастье, слава всем богам, что мы добрались до неё первые! Богам, Лана! Не вам! А что дальше произошло? Вообще цирк! Поняла, о чём я?
Лана поняла.
— Как ты могла подставиться так глупо, что тебя раскусили, словно дешёвую потаскуху на приёме в имперском посольстве? Да ещё кто? Человек, далекий от вашей работы, как Земля от Венеры! Эмоции зашкалили? У ТЕБЯ?
Вот тут Лане захотелось заплакать. До этого речь шла о непрофессионализме, неправильном планировании, распределении сил, и она была с этим согласна. Но то, как она подставилась в кафешке — это не непрофессионализм. Это позор.
И она заплакала бы, если б не разучилась делать это давным-давно, ещё в детском доме, когда детишки-латинос избивали её, марсианку, прижимая ко рту подушку, чтоб не кричала.
— Это провал. Я согласна. И готова понести наказание... — покорно склонила она голову, полагаясь на судьбу и Древних.
— Готова она! — Мужчина пренебрежительно фыркнул. Затем встал и вновь прошёлся по кабинету. Подошел и сел рядом с нею на стол. Не терпящим сопротивления жестом приподнял подбородок, участливо посмотрел в лицо. — Я знаю, что ты готова. Иначе бы ты не разговаривала со мной, а сидела бы в боксе, раздумывая о смысле жизни.
Лана молчала, не смея отвести глаза в сторону.
— Дурочка. Главное не наказание. Главное — уроки. Понять ошибки, чтобы их не допускать. — Он сделал паузу. — У меня много людей. Но шанс я даю далеко не каждому, учти.
Снова встал и подошел к окну, вглядываясь в неясный силуэт Сьерра-де Рояль. Лана почувствовала, что глаза её всё же покрываются слоем влаги.
Жалость. Она могла вытерпеть её по отношению к самой к себе. Но жалость со стороны этого человека, заслуженно имеющего репутацию бессердечного?
— Какова твоя пятая ошибка? — словно не замечая её состояния, произнес тот. — Можешь сформулировать её одним словом? Подскажу, у христиан она входит в список семи самых-самых страшных ошибок.
— Гордыня. — Лана постыдно всхлипнула. — Я поддалась ей, считая, что самая крутая. Не учла элементарных вещей, что навигаторы с круговым обзором есть не только у нас.
— Вот! — Мужчина с облегчением вздохнул и обернулся. — Ты сама всё понимаешь. Ну что, будем продолжать, или и так всё ясно?
— И так ясно. — Лана вытерла непрошеную слезу.
— Отлично. — Мужчина привалился к бронированному стеклу и засунул руки в карманы — старая привычка, из той, былой жизни, которую не выкорчуешь и за десятилетия общения в высшем обществе. — Сама понимаешь, после стольких ошибок я не имею права оставить вас возле дочери. Я отстраняю 'девятку'. Пока на время, до особого распоряжения, а там посмотрим. Посидите, подумайте, где и в чём вы не правы.
— Есть, сеньор. Так точно, сеньор. — Лана поднялась и стала по стойке 'смирно', деловито шмыгнув носом. Непрошеные слёзы высыхать не собирались.
— В Овьедо, в Омеге, есть наш дворец. Резервный, на случай войны. С большим количеством бункеров и всякой тайной инфраструктуры.
— Знаю, сеньор. Я была там.
— Вот и замечательно. Завтра отправляетесь туда. У меня проблемы с управляющим — что-то нехорошо себя ведёт последнее время. Подворовывает много, ни стыда, ни совести. И абы кого не пошлёшь, только очень доверенных людей — догадываешься почему. К утру оформим все бумаги, будешь моим личным спецпредставителем. Подчиняешься лично мне, докладывашь лично мне. При попытке поставить вас на место или силового сопротивления можете открывать огонь на поражение.
— Даже так, сеньор?
— Я же говорю, там очень интересная инфраструктура. А значит соответствующая охрана. Часть из которой этот выродок наверняка купил. Разберитесь с этим.
— Есть, сеньор! — воскликнула Лана, воспрянув духом.
— Думаю, пары месяцев для размышлений вам хватит. А там видно будет.
— Есть, сеньор! — повторилась она. — Разрешите идти?
— Иди.
Девушка по-армейски развернулась и вышла.
Охранять безлюдный пустой дворец на противоположной стороне планеты? Кажется, они легко отделались!
Мужчина ещё какое-то время постоял, глядя вслед ушедшей, затем весело усмехнулся, сел на своё место и набрал несколько символов на коммутаторе, активируя личный защищённый канал с человеком, которому доверял. Одному из немногих на этой планете, кто реально способен помочь в трудную минуту, без утечки информации на сторону.
Щелчок соединения раздался почти сразу. Стена напротив подёрнулась рябью вихревых полей, и через секунду перед ним простирался гигантский визор с которого деловито ухмылялась красивая рыжеволосая женщина лет тридцати пяти.
— О, какие люди! Давненько не заглядывал! — усмехнулась она вместо приветствия. — Что-то случилось?
Мужчина тяжело вздохнул.
— Заметно?
— Вообще-то нет. Но по моим данным, у тебя кое-что случилось, и раз ты звонишь... Значит нужна помощь.
Да, в логике не откажешь.
— Вообще-то, я сделал всё возможное, чтобы никто не узнал о том, что у меня случилось.
— Вообще-то, об этом знает вся планета, — рассмеялась женщина. — Не знаю, что ты делал, но у тебя не получилось.
Мужчина скрипнул зубами от досады. Женщина вновь рассмеялась.
— Да ладно, не бери в голову. Все знают, что от твоей дочери можно ожидать чего угодно. Что хотел?
Вот так, быка за рога, без резких переходов. Мужчина собрался с духом и выпалил:
— Мне нужно с десяток молодых (или не очень) парней, не обременённых излишними нормами профессиональной этики в общении с работодателем, способных на любой поступок, единственным критерием которого будет безопасность Бэль.
— Угу, так я и думала... — Женщина картинно разваливаясь в кресле. — Говоря испанским языком, тебе нужны неподкупные мальчики, с которыми нельзя договориться, которым плевать на личность охраняемой персоны, и которые, если что, не будут бояться твоего гнева. Я правильно перевела?
Мужчина расплылся в красивой улыбке.
— Главное — её безопасность. Даже против её воли. Остальное я потерплю.
— Поняла.
Женщина, словно малолетняя девчонка, принялась вращать кресло из стороны в сторону, напряжённо размышляя.
— По моим данным, у тебя без дела сидит четырнадцать групп. Четырнадцать! Неужели никто не подойдёт? Тебе действительно хочется подписаться под это?
— Не четырнадцать, а десять, — зачем-то уточнил мужчина. — Из них для такого специфического задания годятся только семь. Но и эти доверия не внушают — восемь их коллег с завтрашнего дня отправляются чистить картошку в Овьедо.
— 'Девятка'... — Женщина усмехнулась. — Зачем ты их покрываешь? Отправь их в резерв, они заслужили. Караульная служба где-нибудь у рамки на входе располагает к бОльшим раздумьям, чем картошка в Омеге.
— Это мои проблемы, — улыбнулся мужчина. — Раз покрываю — значит надо.
