Это может напугать, даже, Императрицу. Что уж говорить об остальных?
Нет, уж.
— Всё уже кончено, — оборвал этот спор принц. — Они больше не дышат. Каори, позаботься о телах.
Из тени вышел совершенно невзрачный мужчина с серыми волосами.
Мы вернулись к шатру, где спал Джин, в молчании. Мрачный целитель проскользнул мимо друга и лёг рядом с Рией. Девушки он не касался даже краем одежды, чтобы не оскорбить ее столь грубым нарушением приличий. А вот она такими заморочками не страдала. Осторожно взяла его ладони и поднесла к губам, согревая их своим дыханием.
Извращённая магия Золотого Города лишает живущих там даже намека на сексуальное влечение. Но этого недостаточно, чтобы искоренить любовь. Она часто рождается из плотского влечения, но может появиться на свет из дружбы, доверия и взаимного уважения.
Надеюсь, за пределами тех проклятых стен у них появится шанс на нормальную жизнь. И у Шена с Айкой. Хотя, последние меня немного беспокоят.
Рия с Леем кажутся очень гармоничной парой. Их семьи имеют равный социальный статус и даже одобряют этот союз. Они получили схожее воспитание. Их картины мира не имеют принципиальных различий.
Что нельзя сказать о других моих друзьях. Нищая сирота Ая, которую после смерти матери из милости держали в семье дальних родственников, а потом в её жизнь вернулся отец, чтобы продать в Золотой Город. И сын одного из высших родов Империи, тот кто рано или поздно вернёт себе имя и положение. Бытует мнение, что такая, как Ая должна зубами держаться за шанс стать наложницей высокородного господина, а о роли его жены ей и мечтать не стоит. Подобного рода мезальянсы, конечно, случались, однако были крайне редки. Но, именно Ая противится возможному союзу. Считает, что не имеет права лишать Шена возможности заключить более выгодный брак.
Иногда эта девушка бывает ещё более упряма, чем Джин. Хотя, казалось бы, откуда что берётся? Впрочем, сам Шен ещё два года назад сказал, что или женится на Айке, либо не женится вовсе. А он не менее упрямый. Это мы все знаем.
— Госпожа Мейлин, — ворвался в мои мысли голос Киана. — Я хотел бы поговорить с вами. В моём шатре, если вы не возражаете.
Я кивнула и, так же молча, проследовала за мужчиной, который был напряжён, как натянутая струна. Неужели заметил глазки? И смог столько продержаться, не задав ни единого вопроса и не выдав удивления? Если так, то моё восхищение им не будет иметь границ.
Глава 26
Киан шел немного впереди, а я смотрела на его черные волосы, убранные в строгую мужскую косу.
Он приоткрыл полог своего шатра, пропуская меня внутрь.
— А вы не любитель роскоши, — просто, констатирую факт, видя ничем неприкрытый аскетизм.
Пара соломенных циновок. Тонкий лежак. Плащ вместо одеяла. Низкий столик, на котором стоит тарелка с сухофруктами, пара пиал и белый фарфоровый чайник.
— Госпожа разочарована? — он иронично изгибает бровь.
— Просто, удивлена. Вы хотели мне что-то рассказать?
— Скорее, расспросить вас о пятом принце. У него удивительные глаза.
Я, понимая, что разговор будет сложным, присела возле столика и взяла ломтик вяленой хурмы. Сейчас передо мной встал выбор: довериться этому человеку полностью или же всё отрицать.
— Что именно вас интересует?
— Этот ребёнок — сын Императора?
— Разумеется. Как может быть иначе? Он был зачат и родился в Золотом Городе.
— Он — человек? — голос Киана звенит от напряжения. — Я должен знать правду.
— Он — потомок рода Акинара. Среди ваших далёких предков были такие, как Джиндзиро.
— Демоны?
Я скривилась. Демонами здесь называли персонажей сказок. Преимущественно, отрицательных, которые крали прекрасных дев и устраивали героям разного рода пакости.
Их часто описывали, как людей со звериными чертами. Например, с волчьими глазами или острыми, как у хищников зубами.
— Скорее, жители очень далёкой страны, — я улыбнулась. — Они немного отличались от людей, живущих тут. У них были прекрасные золотистые глаза с вертикальными зрачками. Лисьи уши и хвосты. Они были сильнее и быстрее нас с вами. Но это не делало их злыми.
— В детстве я читал историю том, как Алая Богиня забрала из умирающего мира, юного принца Ниэлона. Да, его описывали именно так. Звериные глаза. Белые волосы. Девять пушистых хвостов за спиной. Он был храбрым и сильным воином, чей сын стал Первым Императором. А дальше у этой истории было два окончания. Общепринятое, где Первый Император правил долго и справедливо, а его отец добровольно преклонил перед ним колени, поклявшись служить ему верой и правдой. Ну, и старая легенда, которую ещё несколько сотен лет назад признали ересью. В ней говорилось, что Инлун Громовой дракон сошёл с ума, решил низвергнуть создательницу нашего мира и занять её место. И у него это почти получилось. Но Акинара Ниэлон заступил путь своему сыну и убил его в бою.
— Иногда ересь несёт больше правды, чем официальная история. Рада, что вы так внимательно читали старые легенды.
— Вы, тоже, принцесса далёкого мира? Такая же, как наш предок? Поэтому пятый принц родился таким? Если встречаются две линии крови, потомство может получить давно утраченные черты. Я читал не только легенды, но и научные трактаты, поэтому понимаю.
Я невесело усмехнулась. Принцесса... как же. Но стоит ли об этом говорить? Наверное, всё же нет. Пусть лучше считает меня ровней, чем нищей крестьянкой, не пойми как пробившейся в императорские наложницы.
— Это влияние лишь вашей крови, проявившейся по воле Алой Богини. Я — самый обычный человек.
— Хорошо, — Мужчина улыбнулся и из его позы исчезла напряжённость. — Теперь мы можем побеседовать о нашей жизни в моём дворце. Когда мы прибудем в моё поместье, я найду принцу учителей.
— Никаких физических наказаний, — я решила сразу указать на принципиальный момент.
— Это может быть сложно, — мужчина поджал губы. — Дети бывают ленивы или капризны.
— У Шена прекрасно получается. Он за все эти годы ни разу голоса на Джина не повысил, но добился хороших результатов. Мой сын умеет читать, писать и немного считать.
— Слуга, даже, столь талантливый, не может быть наставником принца, — Киан устало провёл ладонью по лицу. — Ишикара Линшен не имеет имени, дома и права на саму жизнь, принадлежа Золотому Городу, словно, вещь.
— Но он лучший из лучших.
— С этим спорить не буду, — немного раздраженно ответил мужчина. — Он, действительно, хорошо учил мальчика, раз тот смог обезвредить убийцу одним лишь игрушечным мечом. Госпожа Мейлин, не подумайте, что я собираюсь отлучить от юного принца верного ему человека, но мы должны соблюдать хотя бы видимость приличий.
— Сколько учителей должно быть у принца?
— Лет до десяти хватит одного или двух. Потом должно быть не менее четырёх.
— Значит, у нас есть около пяти спокойных лет. Неужели у вас не найдётся какого-нибудь не слишком болтливого подчинённого весьма преклонных лет? Главное, чтобы у него не было никакого желания, действительно, воспитывать Джиндзиро. Пусть сидит себе в учебном зале где-нибудь в уголке, пьёт хороший чай и читает книгу. Ну, чтобы он не чувствовал себя частью интерьера, можно позвонить ему преподавать что-нибудь безобидное. Стихосложение, например. Или каллиграфию.
— Каори, — очень тихо позвал Киан.
И через мгновение в шатре стоял слуга принца. Или не слуга? Одежда невзрачная, местами потёртая. Простые кожаные ножны на поясе. Волосы заплетены в простую косу и прихвачены льняным шнурком. Сапоги, хоть и добротные, но, тоже далеко не новые.
Только взгляд слишком прямой и спокойный. А короткий поклон, которым вошедший одарил нас, говорит о его высоком статусе.
— Это Каори Этар, — наконец, Киан представил мне своего подчинённого. — Он — капитан тайной службы и моя правая рука. Друг мой, что ты думаешь?
— Не сочтите за дерзость, господин, — ответил мужчина со сдержанным достоинством. — Моих детей учит тесть. Аэри Тишен всю жизнь служил учителем музыки, манер и чистописания. Его уважают в столице губернии. Он человек в высшей степени разумный. Не самолюбив. Ценит талант превыше титулов и с радостью будет во всём содействовать тайному наставнику принца. Слугу госпожи Мейлин можно приставить к моему тестю, как помощника. Мой родич — человек в возрасте. Никого не удивит наличие в учебной зале слуги.
— А сколько лет вашим детям? — спрашиваю, стараясь не выдать жгучего интереса. В душе молюсь, чтобы хоть кто-то из детей оказался ровесником моего сына. У Лисёнка не было друзей его возраста. Сестры его рано умирали. Братьев настраивали против их матери, из-за чего те вели себя не самым лучшим образом. Я же понимаю, как важна социализация для гармоничного развития ребенка. Но, когда, просто, пытаешься выжить, не до таких мелочей.
— Мальчики старше пятого принца всего на год, а дочь немного младше.
— Чудесно!
Мужчины смерили меня одинаково удивлёнными взглядами. Поэтому пришлось пояснить:
— Вместе с друзьями учиться веселее.
— Это большая честь, — ответил Каори немного растерянно. — Мои сыновья будут счастливы.
— Я бы хотела видеть на занятиях всех ваших детей, а не только сыновей.
— Лиша — очень милая и добрая девочка, — вкрадчиво начал Киан. — Но это не принято. Традиционно принцы учатся или отдельно, или среди других мальчиков. Принцессы занимаются отдельно.
— Меня не устраивает итог этой модели воспитания. К женщинам мужчина должен относиться с добротой и уважением. Как к равному. Не желаю, чтобы мой сын брал пример с Императора. Вы знаете, что наш господин избил свою наложницу? Ту самую, что вы помогли ему выбрать. Да, в их первую ночь. Потому, что мог это сделать. Потому, что ему нравится унижать девушек. Ведь у него таких игрушек может быть сколько угодно. Зачем сдерживаться? Вот к чему приводят ваши традиции. Мой сын должен учиться не только наукам, но и правильно относиться ко всем людям вне зависимости от их пола, возраста и социального положения.
— Хорошо, — Киан уважительно склонил голову. — Поступайте, как считаете правильным. Каори, ты свободен.
Мужчина ещё раз поклонился и вышел. Я мысленно поджала плечами. Мы все понимали: правая рука принца будет слышать каждое слово. Так какой смысл выходить?
— Вы желаете знать ещё что-то? — я стараюсь спрятать раздражение в глубине глаз.
— Пятый принц хорошо держится в седле?
— Не настолько, чтобы Шен был доволен. Ему всего пять лет.
— Тогда он поедет со мной. В дороге будет достаточно времени, чтобы поговорить с ним. И вопросов станет меньше.
Какой наивный мальчик. Всегда завидовала таким. Вроде бы, жизнь у него была, далеко, не сказка, а до сих пор в чудеса верит. После того, как он пообщается с Лисёнком, вопросов станет гораздо больше.
Джин — орудие Алой Богини, предназначенное для истребления скверны. Орудие, которое вполне отчётливо осознаёт своё предназначение.
Конечно, мне бы хотелось, чтобы мой сын, просто, жил, а не нёс на своих плечах ответственность за целый мир. Но судьба не всегда даёт нам выбор.
— В дальнейшем, я планирую следить за успехами племянника, — строго сказал Киан. — И если выбранный вами наставник не оправдает возложенной на него...
— Дело, конечно, ваше. Но если вы хотите, чтобы Джиндзиро привязался к вам, стоит сменить тактику. Своих надзирателей никто не любит.
— Мне кажется, что пятый принц привязан к Шену и тому — второму вашему слуге. Разве они не бывают к нему строги?
— Шен и Лей с моим сыном всю его жизнь. И они его любят. Очень любят. И, как вы заметили, бывают строги. Иногда. Когда это нужно. Не всегда.
— Я не могу любить ребенка, которого знаю всего несколько дней.
Делаю глубокий вдох и стараюсь говорить максимально спокойно:
— Я от вас этого и не ждут. Но, если вы хотите получить право звать своего племянника Лисёнком, нужно сделать чуть больше, чем один шаг в его сторону. Если хотите, чтобы он прислушивался к вашим словам. Если хотите стать для него значимым человеком. Говорите с ним. Слушайте. Вы можете вместе гулять или играть. Джину нравятся стратегические игры. Научите его чему-нибудь. Чему бы вы стали учить собственного сына?
— Читать. Или писать
— К сожалению, он это уже умеет.
— Ездить на лошади?
— Это — тоже. Просто, у него было мало практики.
— Плавать он умеет, насколько мне известно. — Киан взял ломтик сушёного яблока и начал задумчиво его жевать. — Я люблю ходить под парусом. Возможно, ему это понравится. Благодарю, госпожа Мейлин, вы дали мне почву для размышлений.
— Марина. Это моё настоящее имя. Но Старшая управляющая гарема посчитала его неподходящим для наложницы. Ведь та, что принадлежит Золотому Городу и Императору, не может принадлежать морю. Если хотите, можете звать меня так, когда мы наедине.
— Почту за честь. Вы тоже, наедине можете звать меня по имени. Если пожелаете.
— Спокойной ночи, Киан.
Я встала и вышла. Задремавший Шен открыл глаза, когда моя рука отодвинула полог нашего шатра.
— Все спокойно, — сказал он шепотом. — Принц не просыпался.
Киваю и невесомо касаюсь его плеча кончиками пальцев. Это наш тайный знак "Осторожно. Нас подслушивают".
— К завтраку я хочу чай с мятой. Пусть Ая его заварит.
Это ещё одно шифрованное послание: "Всё хорошо. Нам ничего не угрожает".
— Конечно, госпожа Мейлин. Всё будет исполнено.
Глава 27
Следующий день прошел для меня почти так же, как предыдущий. Мы с девочками сидели в карете и шили. Джин быстро растёт. Ему скоро понадобятся новые рубашки. А делать всё равно нечего.
Киан ещё на рассвете забрал счастливого Лисёнка. Сначала мой сын ехал на лошадке сам. Потом старший принц забрал его в своё седло. И так они развлекались до вечера. Шен смотрел на них с некоторой завистью. Он с удовольствием присоединился бы к верховым, как и положено настоящему мужчине. Но Лей сказал, что ему проще друга сейчас прибить и тихо закопать под ближайшим кустиком, чем потом лечить.
Сам целитель уныло трясся на буром жеребце, замыкая нашу процессию. Так у него была возможность присматривать за самым бестолковым своим пациентом.
Поэтому Шен весь день провёл в повозке, полируя сначала новый меч Джина, а потом и свой собственный. Впрочем, чем бы это великовозрастное дитя не тешилось, лишь бы мне нервы не мотало.
Нет, я, всё понимаю. Шен, наконец, вырвался из места, которое считал своей тюрьмой. Там он, в лучшем случае, слуга самой ничтожной из наложниц. В Золотом Городе все помнят, что его лишили наследства, имени, объявили вне закона и продали, словно вещь. Да, самый последний простолюдин, который сам пришел служить в Золотом Городе считает себя выше изгнанника рода Ишикара.
Сейчас же мужчина вернул себе право носить оружие и заплетать волосы в косу, как воин, а не слуга. Это, конечно, не совсем то, он потерял из-за интриг наложницы отца, возжелавшей уничтожить соперницу и ее сына, но большой шаг к положению, которое он занимал ранее. Глотнув этой долгожданной свободы, Шен сейчас страдает от того, что не может окончательно сбросить свои оковы.
