На пути "Тайфуна" 4

Следующей в наш теремок подкатила всего лишь автолавка, не выдвигающая никаких особых требований. Армвоенторг рассчитывал занять первое место на фронте, правда не знаю, на каком, они тут все перемешались, и от нас требовалось всего лишь не мешать торговле. Но за лавкой, к моему вящему неудовольствию, прибыла полевая почтовая станция. Разумеется, почте на фронте всегда страшно рады, но размещать станцию буквально на передовой, это не лучшая идея.

В подтверждение моих мыслей как раз в этот момент шальной снаряд, прилетевший с какой-то дальней батареи, разорвался недалеко от острова. Донельзя довольный счастливым случаем, могущим разогнать всех посетителей, я не без злорадства наблюдал за реакцией почтовиков. Младшие приемщицы почты, набранные из вольнонаемных, тихонько взвизгнули, старшие приемщики закрутили головами, пытаясь разглядеть, откуда стреляют, и лишь почтальон, регулярно появляющийся на передке, и знающий об обстрелах все, спокойно затягивался самокруткой.

Но случайный снаряд лишь подстегнул почтовиков, и они ринулись к бункеру, где им отвели для размещения половину Центрального командного поста батареи.

Вслед за ними в казематы отправилось и финансовое довольствие 259-го полка во главе с начфином. К последнему вопросов не возникло. Как-никак, именно к нему относился батальон Бочкарева, помогавший нам захватывать остров. Но когда заявился и начальник финансового довольствия артполка, я уже начал упрямиться, не желая пускать посторонних. Однако появление нескольких десятков грузовиков, приехавших за раненными и пленными, несколько смягчило мою позицию.

Пункт сбора пленных был назначен на Гогланде, и возвращавшиеся порожняком машины командование завернуло к нам, чтобы избавить остров от лишних ртов. Таким образом, мы смогли полностью очистить казематы и казармы от финнов. Из соображений безопасности пленных грузили всего по несколько человек в кузов, но места хватило всем. На радостях я принял следующих гостей довольно радушно, тем более, что это уже было ПФС нашего полка. Товарищ Водянов обрадовался не меньше, но предупредил, что места им понадобится много:

— У нас по плану намечен совместный выход в часть работников госбанка, финансовых отделов и полевой почты. Мероприятие согласовано с начальником финансового отделения соединения. Кроме того, дивизионный начфин по графику должен провести учебу со всеми финработниками частей дивизии по изучению приказов и директив, касающихся финансового довольствия, а также провести анализ недочетов, выявленных ревизиями.

Финотделение долго себя ждать не заставило, и вскоре на острове высадился целый десант финансовых органов во главе с начфином дивизии товарищем Голощаповым. Похоже, бывший финский остров становится настоящим финансовым центром Балтики. Ну чем не повод для каламбура?

Прокуратура, которой нам недавно грозили, прибыла тоже, вместе с особым отделом, трибуналом и редакцией дивизионной газеты. Потеснив немного финансистов, все эти подразделения тоже втиснулись в казематы, разложили имущество и дружно направились в столовую, снова вернувшуюся из офицерского клуба на место. Тот факт, что повара к нам пока не прибыли, а столовая до утра вообще-то работать не обязана, никого не смущал.

Распрощавшись с прокурорами и утерев пот со лба, я уже собрался вздремнуть полчасика, но тут с совершенно убитым видом подбежал Алексей и, тяжело дыша, показал куда-то в темноту:

— Там этот прибыл, как его, лейтенант Асеев.

— Не слышал про такого, — удивился я. — Кто таков?

— Техник-интендант второго ранга, наш новый начальник подвижного склада имущества, — отрапортовал Леонов. — Да вот он как раз идет.

Еще один склад? У меня появились смутные предчувствия чего-то очень нехорошего, и они не обманули. Лейтенант — интендант сразу взял быка за рога:

— Вы комендант гарнизона? У меня задача организовать и замаскировать на острове ДОП и срочно передислоцировать тылы.

— Какой еще ДОТ? — не расслышал я.

— Не ДОТ, а ДОП, — поразился моему невежеству интендант. — Дивизионный обменный пункт, куда доставляются дивизионное имущество.

Естественно, я тут же запротестовал, что столько складских помещений на островке не найдется, но Асеев заверил, что вещевой и обозно-хозяйственный склады будут размещаться на грунте. А дивизионные артиллерийско-ремонтные мастерские и медсанбат пока остаются на Гогланде. Уж слишком наш островок мал для размещения всех тыловых служб.

Ну спасибо, хоть кто-то заметил этот очевидный факт. Однако, я все-таки сделал попытку отфутболить ДОПы подальше, и невзначай поинтересовался, не слишком ли близко обменный пункт к линии фронта?

— Я все проверял, — уверенно заявил Асеев, — до финского берега километров десять. Как раз по нормативам.

Осталось лишь махнуть рукой и заняться следующим неотложным делом, причем тоже абсолютно незнакомым. Так как столовая, призванная питать множество подразделений, висела на коменданте, то утверждать раскладку и меню приходилось тоже мне. И спасибо еще, что на финской кухне пока хватает своих продуктов, ибо для получения припасов от продфуражного отделения требовалось составить строевые записки всего гарнизона. Авдеев сейчас над ними усиленно корпел, но было ясно, что списки личного состава скоро снова пополнятся. Да и поваров тоже надо найти. Пока в столовой справляется усиленный наряд по кухне, но чтобы регулярно кормить такую ораву, нужен целый взвод. К тому же, как выяснилось, красноармейцы просто не имеют права самостоятельно готовить для гарнизона из подотчетных продуктов. Из неучтенных трофейных еще можно. Но если, допустим, нам выделят по накладной кусок мяса и боец просто попытается его взвесить, то это уже подсудное дело.

А если мы что-то нарушим, то прокурор — вот он, за ним далеко ходить не надо. И возьмут нас всех, как выразился Паша, "на цугундер".

Впрочем, после принятия горячей пищи наши высокопоставленные гости острова объявили благодарность коменданту и даже пообещали представить к награде. Секретарь прокурора товарищ Кикудинов чуть позже действительно показал мне представление на орден. Правда, не за взятие острова, а за "недопущение срыва питания в период наступательных действий, несмотря на исключительно напряженную боевую обстановку, отдаленность от баз снабжения, растяжку тылов, бездорожье и погодные условия".

Впрочем, надо признать, что все службы не зря так спешили обустроиться и переправить свое имущество. К этому времени, как и обещали синоптики, западный ветер сменился северным, и уже ощутимо веяло холодом.

После сильнейших новогодних морозов, продержавшихся на Балтике всего дня три, погода на время смягчилась. Когда мы выдвигались на Гогланд, воздух днем прогревался до нуля, и лишь ночью морозило. Но сейчас с севера идет холодный фронт, и днем температура упадет до минус двадцати, а держаться суровые морозы будут, по крайней мере, неделю. А самое неприятное, это улучшение видимости. Сначала перед холодным клином возникают мощные облака со снегопадами, надежно укрывающие нас от наблюдения с воздуха. Но после прохождения приземного фронта давление быстро растет и наступает прояснение. Ну а нам улучшение видимости сулит лишь одни неприятности от воздушной разведки противника.

А ведь днем, как только забрезжит рассвет, нужно будет срочно улучшать оборону острова. Но пока надо быстрее разобраться со всем этим снабжением. Ох, ну сколько же у нас мороки с проклятым комендантством и складами. Конечно, тыловики обещали давать нам продовольственный паек вовремя и в полном объеме, бойцам раздать месячный запас махорка и книжек курительной бумаги, а начсостав снабдить положенным доппайком — печеньем, папиросами, консервами и даже коровьим маслом. Но мы тут и так не бедствовали. Здешних трофеев роте хватило бы надолго. Так что выгоды от должности никакой, а хлопот хоть отбавляй. А у меня даже нет канцелярии, чтобы разбирать все эти дела.

— Нам бы опытного интенданта... — помечтал я вслух, и вдруг осекся. А ведь есть у нас такой!

Мы с Леоновым и Михеевым переглянулись, и хором воскликнули:

— Захаров!

— Так, Паша, — заторопился я. — Радируй в дивизию, чтобы с Захарова сняли судимость. За... за взятие стратегически важного объекта. И, была не была, проси ему присвоение очередного звания.

А что, штрафники Захарова без выстрела захватили сауну, а на фронте баня — вещь крайне нужная. Спросите у любого солдата, посидевшего зимой в окопах, чтобы он выбрал — горячий обед, или парилку. Еду, если что, можно и в котелке сварить. А попробуй-ка в котелке помыться. И вообще, командование дивизии в курсе, что я на особом счету, но своими привилегиями пока не злоупотреблял, и ни разу ни для кого звания не просил. Но вот сейчас позарез надо. Все-таки для тыловиков большая разница, разговаривать со старшим по званию, или с младшим.

Между тем, Михеев, не дожидаясь ответа командования, а оно не могло не быть положительным, помчался в автолавку за майорскими шпалами. Мы же с Леоновым поспешили к тяжелой батареи, чисткой которой Захаров сейчас командовал.

Интендант был легок на помине. На полпути мы столкнулись с посыльным, который звал Леонова на помощь:

— Бойцы заканчивают банить орудия, но теперь нужно найти подходящую смазку.

Когда мы завершили стрельбу по Исосаари, то ограничились тем, что надели на стволы чехлы и распорядились прислать штрафников, когда те чуть отдохнут. Все инструменты для чистки были в наличии, расходные бачки с надписью "Kerosiini" по запаху соответствовали содержанию, и погода благоприятствовала, так как снегопад прекратился. Так что наш штрафной взвод рьяно взялся за дело, приводя при помощи банника, керосина, ветоши и кузькиной матери стволы в порядок.

Подходя к казематам, я насладился зрелищем суетившихся вокруг башни бойцов, работающих как муравьи. Все-таки не зря я проводил с ними задушевнее беседы, стараясь замотивировать любым способом. Почти все они, ну кроме пары-тройки отпетых лентяев, старались усердной службой искупить вину. Правда, что делать с неисправимыми, я не знал. Ведь вся наша рота прошла огонь и воду... ага, буквально целое море прошла, и никого понукать и принуждать не приходилось. А как воздействовать на упрямцев, мне было непонятно. Наверно, просто попрошу перевести их куда подальше, чтобы не подавали другм дурной пример.

Ага, вот как раз и эта троица. Пока все бегают с банниками, штрафник Кузьмин с двумя дружками спрятались в закутке и затягиваются самокрутками.

— Так, что тут у нас? — как можно более грозным тоном поинтересовался я. — Опять Трус, Балбес и Бывалый? — Кто из них кто, я специально не уточнял. Пусть сами спорят, кто из них трус, а кто балбес. — На этот раз вы нарядами не отделаетесь. Быстро за работу.

Троица изобразила раскаяние и метнулась к пушкам, хотя я подозревал, что работу они все равно будут саботировать.

Мы спустились с Захаровым в казематы, и Леонов с помощью словаря быстро отыскал среди кучи банок и канистр, хранившихся на стеллажах, зимнюю смазку. Однако интендант заявил, что смазывать ею канал ствола нельзя:

— Если потребуется открыть огонь, то эту смазку нужно будет долго и тщательно удалять из нарезов, иначе ствол разорвет. При таких габаритах ствола даже тончайшего слоя в одну десятую миллиметра достаточно, чтобы снаряд собрал перед собой огромную массу смазки. И тогда, в лучшем случае, он сорвет поля нарезов. А в худшем, ствол раздует или разорвет.

— А как же мы тогда стреляли? — растерянно задал я риторический вопрос.

— Очевидно, что финны заранее подготовили батарею к стрельбе и стволы смазали жидкой ружейной смазкой, — спокойно пояснил интендант. — Она дорогая, и обычно ее экономят. Да и смазывать ею нужно очень часто — если не ежедневно, то хотя бы раз в два-три дня. Но зато стрельбу можно начинать в любой момент.

В подтверждение слов интенданта, Леонов, покопавшись в папках с накладными, нашел недавнее распоряжение комбата капитана Мерила. Мы уже знали от пленных, что капитан беспокоился о боеспособности батареи и поэтому недавно уехал в штаб бригады, отстаивать свою точку зрения. То ли он боялся, что русские пришлют ледокол с десантом, то ли опасался, что мы дойдем до Хельсинки по суше. Так или иначе, но Мерила не хотел отдавать свой личный состав на фронт, полагая, что он скоро понадобится здесь. И перед своим уездом капитан распорядился удалить из стволов густую смазку, заменив ее жидкой.

Ну что же, жидкая так жидкая. Леонов нашел ее без труда. Однако, видя нашу неосведомленность в артиллерийском деле, интендант прочитал краткую лекцию о чистящих жидкостях, маслах, пушечных смазках, красках, грунтовках, лаках, а также особенностях их использования при различных температурах.

Как смазывать канал ствола, мы уже знали. Но еще имеются регламенты, чем и как смазывать прицелы, казенники, гидроприводы, свободные трубы, подшипники, редукторы и насосы. Что и как наносить, в холодном или расплавленном виде, и в каких пропорциях смешивать. А помимо механизмов у нас еще наличествует электрооборудование, резервные генераторы и основная электростанция. Время меня побери, да на острове по штату положено сотни три человек! И как мы со всем этим хозяйство управимся?

Единственно, что меня немного порадовало, это возвращение Авдеева с Михеевым. Военком острова, правда, не смог раздобыть петлицы с цветом и окантовкой административного состава, и принес обычные пехотные. Но это несущественно.

А вот Паша выглядел до крайности смущенным, каким я его ни разу не видел. Сбиваясь и путаясь, он доложил, что говорил со штабом дивизии. Захарову звание утвердили без проволочек. Но потом стали расспрашивать, кто командовал огнем двенадцатидюймовок.

— Понимаешь, — тихо объяснял Авдеев, — меня спросили таким грозным тоном, как будто мы целый батальон своих бойцов накрыли.

— Так что же ты ответил?

— Я и подумал, что раз сидел на месте командира башни, то могу свалить все на себя. Вот и ответил, что командовал Авдеев.

— Не тяни уже, — не выдержал Михеев. — Что сказал штаб?

Павел потупил глаза и чуть слышно произнес:

— Сказал, что командующий фронта распорядился присвоить этому командиру звание Героя Советского Союза.

А что, Ставка уже раздает командующим квоты на звания героев? Если не ошибаюсь, у нас подобная практика появилась только во второй половине войны. Например, за форсирование крупной реки могли выделить пять или семь вакансий, которые распределялись среди лучших бойцов и командиров. Конечно, с распределением наград не всегда все проходило гладко, но это уже нюансы. Однако, выходит, что дела у нас идут все лучше и лучше, раз на награды уже не скупятся.

— Ну, спасибо друг, — я радостно похлопал Авдеева по плечу. — Ты всегда готов грудью закрыть меня и от пули, и от начальственного гнева.

— И от наград, — не смог удержаться от шпильки замполитрука, отчего Павел еще сильнее засмущался.

Спасло его только сообщение о новых гостях.