— Это тоже прибор для хранения предметов, только принцип работы совсем другой, — ответил я, прихлебывая вино. Это шкатулка создает внутри себя "стазисное" поле.

— И? — поднял бровь граф

— В "стазисном" поле время сильно замедляется и для предмета, который туда будет положен, время будет идти медленнее во столько раз, во сколько мы захотим. Ну, почти так, все ограничивается размером стазисного поля и емкостью кристалла питания.

— Это как?

— Вот смотрите, — я открыл шкатулку, нажав кнопку замка, — я положил позавчера в нее свежайший персик, сорванный мной в адмиральском саду. Если бы он лежал просто так, то кожица уже начала бы сморщиваться, а он выглядит так, как будто я его только что сорвал.

— Князь, я не могу позволить себе сомневаться в Ваших словах, но это, уж совсем, ни в какие ворота не лезет. Не извольте подумать, что я говорю, что Вы лжете, но поверить-с я в это не могу-с. Вы хотите сказать, что предмет может быть любой? А живое существо?

— Граф, я Вам показываю работающий прибор. Хотите проверить — пожалуйста. Что Вас сможет убедить? Давайте я положу обратно этот персик, отдам Вам шкатулку и через пару дней или больше откроем, — я положил персик в шкатулку, закрыл ее и активировал рунную печать. По краям шкатулки пробежала ярко зеленая световая волна.

— Все, Константин Константинович, прибор работает. Замедление примерно один к двумстам, то есть если Вы продержите закрытой шкатулку двести дней, то для содержимого пройдет всего один день.

— Чудны твои дела, господи! — воскликнул граф, — хорошо, я открою шкатулку через неделю. Но позвольте, если сделать шкатулку больше и посадить туда человека, то для него тоже пройдет всего один день?

— Да, но с увеличением объема очень сильно растет расход энергии на активацию печати. На поддержку печати в действии расход будет меньше, но тоже возрастет из-за увеличения площади стазисного барьера. У нас такие приборы много где используют, но в основном для перевозки скоропортящихся продуктов и материалов, а также его используют медики и похоронная служба. Медики используют специальные саркофаги с очень большим сжатием времени, что бы успеть доставить больного к лекарю, ведь не всегда возможностей местного лекаря хватает для излечения больного, особенно при серьезных ранениях. Ну, а похоронная служба использует приборы попроще, для доставки тел умерших к месту захоронения.

— Удивили Вы меня, князь, очень удивили. Сделаете мне такой сундук? — кивнул он на холодильный ларь.

— Сделаю, только это же макет. Вам сделаем с отделкой, закроем рабочие поверхности панелями из плиточной мозаики. Мичман Титов у меня очень любит экспериментировать с добавками в первоначальный состав смеси для изготовления плитки. Сделал формы небольших размеров и все свое свободное время посвящает экспериментам и все тщательно записывает. Уже много интересных результатов получил, если интересно, то можно попросить показать. Надо только подняться на этаж повыше, они там себе комнат "нарезали".

— Хм, а почему бы и не посмотреть. Мне уже все уши прожужжали про дом Свиридовых.

— В смысле?

— Вы не в курсе? Ох, зря Вы, Ваше Высочество от общества бегаете! Столько интересного мимо Вас проходит.

— Да я не бегаю! Просто работы столько, что уже суток не хватает. По просьбе командующего все фрегаты уже оборудовали двигателями, вот только кристаллов приличной емкости не хватает. Самозарядные ружья для казаков делаю, инструмент пришлось для резки плитки придумывать, да еще учеников обучать.

— Ой, не вспыхивайте Вы так, князь. — рассмеялся граф, — Все всё понимают и Вас поэтому не осуждают за то, что собрания не посещаете, но уж то что касается Ваших учеников надо бы знать. Ваш Титов вовсю ухлестывает за дочкой Свиридова и в качестве подарка выкладывает плиткой наружные стены их усадьбы. Мало того, что красиво, так во время штурма в их дом два ядра попало. Одно снесло балкончик что выходит в сад, а второе попало в стену выложенную плиткой и естественно не пробило. А стена то была — в спальню детской и хоть детей там не было в это время, но ....

— И когда успевают? — восхитился я, — он что, ночью там плитку выкладывал?

— Ночью и выкладывал. Его там чуть собаки не погрызли, когда он в первый раз пришел, хорошо дворник отозвал вовремя.

— И чего я еще не знаю? Про своих учеников, — уточнил я.

— Дмитрий Владимирович, а Вы их самих не пробовали расспросить?

— Да все недосуг было, — пожал я плечами.

— Тогда, найдите время, поинтересуйтесь — кто они, откуда и как им у Вас живется!

— Что, плохо живется, так я не держу, — набычился я и, взяв кочережку, пошуровал ей в камине, поправляя угли.

— Вот это мне неизвестно, но не думаю, что они пеняют на судьбу. Кто они были до этого? А сейчас — ученые люди, которые управляют новым видом энергии! Юнга — круглый сирота, взятый на корабль из чувства благодарности к его боевым предкам, хотя отец его служил по хозяйственной части. Его мать умерла, когда ему и трех лет не было, а отца зарубили абреки на Кавказе. В Севастополь его друг отца привез и упросил взять юнгой на "Константина", а сейчас он — герой, почти легенда Севастополя.

— Я эту "легенду" выпорол бы розгой, да победителей не судят.

— А и выпороли бы! Полезно для молодых горячих голов. Я, да и не только я, сильно удивляемся Вашему отношению к подчиненным, матросам и прочим мужикам. Вы ни разу ни на кого не накричали и в зубы не дали. Прости господи, но мужики могут и "нюх потерять", место свое забыть! Надеюсь, Вы к социалистам не относитесь, а то государь хоть и прогрессивных взглядов монарх, но к социалистам относится резко отрицательно.

— Хм, не знаю, кто такие социалисты! К людям всегда отношусь с уважением, к любым, если только они не заслужат другого отношения.

— А как Вы относитесь к "крепости" для мужиков?

— Что это? — спросил я, а когда граф мне разъяснил, ответил, — Граф, у нас в княжестве рабства уже давно нет, да и не может быть, но в чужой монастырь я со своим уставом не полезу, хотя и не одобряю. Кстати, это не выгодно с экономической точки зрения. Раб — всегда работает хуже свободно нанимаемого работника, да и оборот денежных средств сильно затормаживается.

— А почему у Вас не может быть?

— А как Вы удержите в повиновении раба, который может владеть магией? Лишить способностей, так он тогда и месяца не протянет — умрет. У нас так государственных преступников наказывают, так они либо умирают, либо с ума сходят сначала, а потом все одно помирают.

— И у Вас, в Ваших мирах нигде нет рабства? — изумился граф

— Есть, к сожалению, но только у рас с отсутствием магических способностей или если такие способности встречаются редко. Правда, с развитием общества, общество отторгает рабство — оно невыгодно, оно тормозит развитие государства и может стать одной из причин краха.

— Гм, ладно, все в воле господа. Но лучше Вам Ваши взгляды пока придержать при себе, они сейчас не популярны в высшем свете, не надо наживать врагов, не ко времени это.

— Хорошо, граф, я уже сказал, что не собираюсь вмешиваться, я пока даже не знаю, как я дальше жить буду. Война, я думаю, скоро закончится, нужно будет как-то жизнь устраивать, ресурсы копить.

— Что за ресурсы?

— Домой я хочу! Маяк нужно делать, что бы меня смогли отсюда вытащить.

— Хм, а зачем?

— Там мои родные, друзья, наука, хотя .... этот мир мне тоже уже не чужой ... не знаю, — я затянулся, но трубка уже потухла, и я с сожалением выбил ее об каблук, — думать нужно, граф, нужно думать.

Некоторое время мы, молча, сидели в креслах около камина и смотрели на мерцающие угли. Не знаю, о чем думал граф, а я представлял перед собой лица родителей и мысленно задавал им вопрос:

— Что делать дальше?

В ответ отец в таких случаях всегда говорил мне, что я взрослый и мне решать как строить свою дальнейшую судьбу. При этом они точно знали, что я живой, потому как на "семейном" камне "моя" рунная печать должна гореть.

— Пойдемте, граф, — сказал я и рывком поднялся из кресла, — покажу Вам результаты изысканий моих учеников.

— Пойдемте, князь. Я просто сгораю от любопытства.

Мы поднялись по лестнице на следующий этаж, где обитала молодежь. О, а это что-то новенькое, весь пол был покрыт разноцветной плиткой спокойных, матовых тонов, которая складывалась в причудливый орнамент. Посредине холла стоял стол с прямоугольной столешницей угольно-черного цвета на массивных деревянных ногах. Вокруг стола стояло три разноцветных табурета: красный, желтый и лазоревый. Вторая половина этажа была отделена от холла стеной отделанной кусками разноцветной плитки. В стене было четыре двери, три из них вели в небольшие личные комнаты учеников, а четвертая — в мастерскую, где повсюду были разложены образцы цветной плитки. Граф с большим любопытством рассматривал помещения и цокал языком от восхищения.

— Князь, у Вас талантливые ученики.

— Да, это так. Их учить надо, а времени на это не хватает.

— Я думаю, скоро у Вас будет возможность вплотную заняться обучением учеников.

Война скоро закончится и я думаю государь даст свое позволение на основание нового учебного заведения под Вашим руководством.

— Вы так думаете?

— Да, сегодня с утра все корабли, оснащенные Вашими двигателями, вышли в море и начали патрулирование побережья Крыма с целью недопущения поставок продовольствия и вооружения для группировки "союзников" в Крыму. Со стороны суши противник блокирован казачьими разъездами, вооруженными новыми самозарядными ружьями, а на высотах установлены пушки, так что провианта от крымских татар они тоже не получат. Севастополь каждый день укрепляется все больше и за эту неделю возведено еще семь батарей, на которые поставили пушки, снятые с захваченных судов.

Да и после такого сокрушительного поражения флота "союзники" до сих пор не пришли в себя и не знают, что им делать. Севастополь взять они теперь не в состоянии, хотя при первом штурме у них были шансы, но не получилось. Атаковать сейчас — безумие, они просто положат всю свою армию перед нашими укреплениями.

— Но стреляют, то каждый день! Ядра вон, даже до меня долетают!

— "Охотники" стараются, да французы турок вперед гонят, а те выскочат, покричат, саблями помашут, а как только шестистволка с башни пару раз стрельнет, так обратно убегают. Страшно это — звука выстрела нет, порохового облака нет. Шесть ядер прилетает из ниоткуда, и готова куча трупов и посеченных осколками.

— А если они плюнут на Севастополь и атакуют Меньшикова?

— Это возможно, но Меньшиков тоже время зря не теряет и со стороны "союзников" на высотах созданы опорные пункты, усиленные батареями пушек. Наступать они смогут, только взяв их, а это тоже непросто, да и пойти они смогут не всеми силами, иначе их можно будет атаковать из Севастополя.

— И что, они будут просто так сидеть?

— Будут ждать указаний из метрополии. Провианта у них на месяц-полтора, подвоза больше не будет.

— А мы их атаковать не будем?

— Зачем? Их там больше ста тысяч, только пехоты, а еще есть бригада английской конницы и огромное количество орудий, а у нас в Севастополе восемь тысяч солдат и около пяти тысяч матросов. У Меньшикова армия после поражения под Альмой тоже потрепана изрядно, несмотря на подход подкреплений. Да и сколько тех подкреплений! Государь вынужден держать большую часть войск на границе с Европой, что бы там не удумали напасть на нас. Австрия, вон, очень сильно недовольна нашими войсками на Дунае и грозится объявить войну. Правда, после получения последних новостей отсюда, я думаю, там хвосты то подожмут! В общем, сидим и ждем!

— Хотите измором взять?

— Хотим! А чего солдат просто так на убой кидать, хоть и много мужиков на Руси, а каждый убитый или пораненный это необходимость новых мужиков забирать с земли, да и обучение тоже денег стоит, а нам поселенцев даже на Крым не хватает. Про Сибирь я даже и не вспоминаю, там можно сутками ехать и ни одного человека не встретить.

— Хм, а я думал, куда Нахимов моих учеников выпросил, а он их в качестве зарядных устройств использовать решил. На меня у него наглости не хватило.

— Хватило! Владимир Алексеевич сему воспротивился. Море оно такое, может забрать в любой момент, а Вы слишком ценны сейчас, уж простите за это. Вас сейчас охраняют не хуже государя-императора.

— Я думаю, это лишнее. Я могу себя защитить, ежели что. Я думаю, Вам рассказывали про "пузырь" в котором я прибыл сюда? Я в нем могу "жить" сколько захочу, и никто не сможет нанести мне вреда.

— Да, что-то такое говорили. Еще сказали, что вас банником ударили, — ехидно посмотрел на меня граф.

— Просто так получилось! — смутился я

— Ну вот, Дмитрий Владимирович, что бы таких "случилось" было поменьше, Вас и охраняют. Ладно, засиделся я у Вас в гостях, Дмитрий Владимирович, а меня в ставке ждут, — с сожалением сказал Беккендорф, еще раз окинув взглядом "хоромы" учеников,

— Я весьма впечатлен Вашим вкладом в успехи России в этой войне. Сегодня буду писать государю и всенепременно отмечу Ваши заслуги и изобретения. Пока разрешите откланяться, но напоследок я Вам все-таки посоветую сменить жилье. Я понимаю, что Вы человек науки, увлеченный и все такое, но эта башня не соответствует Вашему статусу.

— Я подумаю, Константин Константинович, спасибо за совет.

Я проводил графа до выхода из башни, где ему сразу подвели огромного вороного жеребца. Граф, не касаясь стремени, взлетел в седло и, отвесив мне полупоклон, с места пустил коня наметом. Мелкие камни брызнули из под копыт вороного красавца, несколько мгновений и только облачко пыли на дороге показывает, что тут проскакал мой гость. А шкатулку он забыл! Я повернулся к Григорию, который развалился на скамье около конюшни:

— Григорий!

— Да, Ваша светлость, — вскинулся казак

— Граф забыл шкатулку, надо вернуть. Только везти аккуратно, вещь ценная.

— Сделаем, Вашество, — ответили мне, принимая из моих рук шкатулку.

Глава 20.

Видно граф успел рассказать про морозильный ящик Корнилову, поскольку с утра меня разбудил Эссен. И когда я выполз из своей спальни, начал требовать с меня подробности и информацию о потребных материалах для создания чудо ящика, в котором вино холодным остается.

— Эрих Францевич, дайте хоть умыться и позавтракать. Составьте мне компанию.

— Дмитрий Владимирович, просто Вы не представляете, как будет полезен на кораблях Ваш морозильный ящик.

— Хорошо, кофейку хлебну и я весь в Вашем распоряжении.

Мы вместе позавтракали и я начал объяснять мастеру, что его подчиненным надо изготовить.

— Эрих Францевич, это по своей сути обычный стальной шкаф, короб, сундук, называйте, как хотите. Единственное требование — достаточно толстые двойные стенки и плотно прилегающая крышка, желательно с каким-нибудь уплотнением, например каучуковым. Снаружи можно покрыть декоративными панелями, для красоты. Энергии много не нужно, она расходуется, только если установленная за эталон температура внутри "морозильника" начинает изменяться. То есть, открыли крышку и поскольку температура снаружи выше, то и внутри начинает повышаться. Поэтому должно хватить и графитового кристалла, ну или хрусталя или аметиста.