На улице по периметру украшенных гирляндами стен зажгли огни. Дети носились резвой стайкой, догоняя друг друга и поминутно уворачиваясь от взрослых. Все неспешной чередой прогуливались, общаясь и звонко смеясь. Воздух был просто полон радостного предвкушения.
— Ниас! — оклик заставил обернуться и пойти навстречу спешащему ко мне Даллену. За прошедшее время я видела его от силы пару раз. Слышала только, что он постоянно пропадает где-то на границе, пытаясь усовершенствовать защитную систему.
— Вроде живем в одной крепости, а как давно не виделись! — глаза парня радостно сияли в свете вечерних сумерек.
— Прямо мысли мои читаешь, — чуть улыбнувшись, вторила ему. — Пропадаешь где-то...
— О, да я там придумал, как можно контур поменять... — маг тут же пустился в объяснения, желая поделиться своими мыслями. А мне было просто приятно смотреть на столь увлеченного человека, который прямо-таки горел идеями.
— Но загвоздка возникла в одном месте, — я снова вернулась к сути разговора. — Мне помощь твоя потребуется, Ниас. Ты же вроде с нитями работаешь при лечении?
— Да.
— Вот и хорошо. Я тебе схему потом нарисую и покажу, а ты, может, чего дельного мне подскажешь?
— Обещать не буду, но постараюсь, — согласилась в ответ. Тут Даллен вдруг ни с того, ни с сего схватил меня за руку и быстро потянул прочь от общей толпы. Остановившись за совершенно непримечательным углом, он заговорщически прошептал, наклонившись к самому уху:
-Давай устроим праздник! — и посмотрел на меня с таким азартом, что все плохие мысли, успевшие возникнуть в голове, пока шли сюда, тут же выветрились.
— Какой? — также тихо ответила ему.
— Настоящий, — и задорно улыбнулся. "До чего же он становится обаятельным, когда так делает", — подумала я.
— Подробности? — прямо спросила, не желая отгадывать загадки.
— Ты же помнишь, что в городах в день середины лета устраивают на улицах спектакли и яркие, сказочные представления? Так вот, я и предлагаю нам с тобой воссоздать какую-нибудь красивую историю для жителей Луадора. Я так полюбопытствовал немного, большинство из них любит историю о кайах.
Обреченно вздохнув, смотря на полное непонимание на моей лице, Даллен продолжил:
— Вспоминай, ты же это точно изучала. Кайах — крылатые люди-оборотни. Точнее сначала они были просто оборотнями, которые могли обращаться в птиц, но потом их правитель Ксаон полюбил простую девушку. История их отношений довольно проста и даже трагична: Эллайя заболела и ничто не могло ее спасти. Оказалось, что ее отравил один из приближенных правителя, который не понимал, почему тот хочет променять небо на землю. В своем горе Ксаон пришел с полуживой девушкой на великую гору Морре, сказав, что не нужны ему крылья, если они только отдаляют его от любимой. Когда девушка умерла, он шагнул в пропасть, сложив крылья за спиной. Но его горе было столь сильно и неподдельно, что мир услышал этот крик. Они сгорели, не коснувшись земли, но ступили на нее возрожденными. А за спиной у обоих были призрачные крылья. С того момента кайах потеряли возможность оборачиваться, а все их последующие поколения рождались в человеческом обличие с крыльями за спиной.
— Трогательно, — совершенно серьезно сказала я. — А что требуется от меня?
— С иллюзиями у меня не очень, поэтому я хочу, чтобы ты воссоздала эту красивую картину перед нами. Знаю, на это потребуются силы. Но я уже договорился с парой ребят, которые готовы поделиться.
— Ишь, предусмотрительный какой, — хмыкнула я.
— Я буду тебя страховать и направлять сюжет, раз ты его не помнишь. Давай, соглашайся. Все они, — и Даллен обвел рукой стоявших в небольшом отдалении оборотней, — заслужили свой кусочек сказки.
— Сговорились вы что ли, — ворчливо пробормотала я, понимая, что уже внутренне согласна. Причем не столько ради окружающих. — Ладно, пойдем.
На освещенной центральной площадке тем временем произошли некоторые изменения. Все расселись в несколько рядов по краю широкого круга, внутри которого горело яркое желтое пламя. Даллен уверенно вел меня вперед, пробираясь сквозь расположившихся оборотней. Те только изредка ворчали, сетуя на побеспокоившего их мага, мне же по большей части приветственно кивали. Остановившись перед первым рядом, который преимущественно занимали дети всех возрастов, Даллен опять сделал поворот, отыскивая кого-то взглядом. Тут я видела, что Аррейт махнул рукой, и маг поспешил к нему. Чуть отодвинувшись, оборотень освободил нам два места, на которые мы наконец-то уселись. Ходить, боясь всякий раз ненароком наступить на чьи-то вытянутые руки или ноги, мне откровенно не нравилось. Очутившись между Далленом и Аррейтом, я сразу почувствовала жар тела последнего. Несмотря на нашу одежду, он пробивался, вызывая легкие мурашки по всему телу.
Чтобы как-то отвлечься, я начала изучать присутствующих, заметив на противоположной стороне Кору с остальными ребятами. Улыбнулась Мирре, которая, поймав мой взгляд, тут же радостно замахала рукой. В сторону сидящих в небольшом отдалении от них Шерраха и Теора я даже смотреть не стала, чтобы не портить настроение.
— Жители Луадора! — громкий низкий голос Съерраха заставил смолкнуть тихие перешептывания и полностью обратить свое внимание в центр. Одетый в странный черный наряд, изобилующий красной вышивкой, напоминающей звериные оскалы, комендант больше походил на шамана или друида, нежели на солдата. Черные волосы были по лбу перевязаны алой лентой в тон, а ее блеск в свете костра отдавал кровавым сиянием.
— День середины лета настал! Да пусть же хранит мир сынов своих! — вскинув руки вверх, ему вторил резкий столп огня, на миг прорезавший небо светом. "Короткие же у них, однако, приветственные речи", — подумала я. Тут же застучали барабаны, выбивая ритм, а в центр вышли оборотницы. Странный танец, который они исполняли, завораживал и притягивал: плавность движений сменялась резким переходом, а затем новым перетеканием из одной фигуры в другую. Их красочные наряды пестрыми пятнами украшали опустившуюся ночь. Внезапно полилась спокойная, даже немного грустная и печальная мелодия флейты. Новые танцовщицы, но уже полностью в белых нарядах, сменили собой предыдущих. На моих глазах разворачивалась целая история переживаний жен и матерей, которая просто не могла ни тронуть за живое. Я настолько погрузилась в свои ощущения, что, казалось, прожила их рассказ вместе с ними. Под конец, когда флейта неожиданно оборвалась на высокой ноте, они взмахнули руками, в которых появились платки, и одновременно опустились на землю, накрывая ее единым белым покрывалом.
В полной тишине они покинули площадку, а на нее вышли молодые воины, желающие показать мастерство владения оружием. Я же все еще пребывала под впечатлением от предыдущего зрелища.
— Мы называем это танцем памяти, — над ухом раздался приглушенный голос Аррейта. Чуть поддавшись вперед, так, что его дыхание обжигало мне шею, он продолжил:
— Чаще всего его исполняют те оборотницы, которые уже познали горе потери. Необязательно пары, возможно, просто кого-то близкого. Танцем мы воздаем им долг памяти, оживляя в нашем сознании и прощаясь с ними.
— Это было непередаваемо, — также шепотом ответила я в пол-оборота.
Воины заняли место для выступлений довольно надолго. Сначала я смотрела с интересом, но спустя некоторое время начала зевать. Даллен не отрываясь следил за происходящим, мне же хотелось вытянуться поудобней.
— Откинься назад, — словно прочитав мои мысли, сказал Аррейт. Недолго думая, последовала его совету, тут же обретя горячую опору за спиной. Чуть помедлив, еще и голову положила на плечо. Может, это и не очень соотносится с местными приличиями, но, во-первых, можно было потешить себя надеждой, что в темноте никто не станет присматриваться, чем мы там занимаемся, а во-вторых, признаться, мне давно очень хотелось это сделать. Еще тогда, когда я лечила его в целительской, попав в плен темных глаз, а может и раньше, когда только начались наши совместные вечера на кухне. Не знаю, да и какой смысл в этом разбираться? Любому существу хочется любви, тепла и поддержки. А вот последнее я получала именно от Аррейта. "Будем считать, что в этом кроется причина", — успокоив себя таким образом, я полностью расслабилась, пытаясь опять уловить суть происходящего в центре круга.
Наконец воины разошлись, оставив после себя совершенно утоптанную площадку, на которой незамедлительно появился Съеррах.
— Впереди всех ожидает новый год. И я не хочу, чтобы промеж нас оставались какие-то кривотолки или неприязни. Мы — одна семья. Ежели есть у кого на сердце обиды или мысли черные, пусть скажет слово.
Толпа стала тихо перешептываться между собой, по-видимому, проясняя отношения. Но, как оказалось, я ошиблась.
— Я беру слово, — вперед вышла темная фигура одного из воинов. Его я определенно не знала. Да и не мудрено: по сути, познакомиться успела только с теми, кто побывал у меня в целительской, да еще с несколькими жителями. Присутствующие затихли, с интересом ожидая развития событий. Безымянные воин повернулся в мою сторону, смотря, казалось, прямо на меня, а я почувствовала, как по спине пополз холодок новых неприятностей.
— Говори, — сказал ему Съеррах.
— Я хочу, чтобы целитель Ниас прошла суд предков, — эти слова произвели эффект разорвавшейся бомбы. Все стали хором голосить, перекрикивая друг друга. Я же поднялась во весь рост, а за моей спиной незримой тенью встал Аррейт.
— В чем ты ее обвиняешь? — изумленно спросил Съеррах, с трудом удерживая недовольство в голосе.
— В черном колдовстве. И доказательством тому служит неожиданное исцеление Ярра, — голос говорившего просто поражал своей убежденностью и горячностью.
— Целитель Ниас, подойди сюда, — не став противится, я сразу же подошла к коменданту. — А тебя, Аррейт, я не звал, — услышала за спиной.
— Мое решение, — спокойно ответил он. К счастью, больше возражать Съеррах не стал, а я была бесконечно благодарна его молчаливой поддержке.
— Есть еще согласные с обвинением Орра? — вперед вышли еще четыре фигуры, две из которых оказались женщинами. Одна — явно пожилая оборотница, а вот вторая — еще довольно молодая. Но сколько же злости было в ее глазах. Хотелось отшатнуться, но я заставила стоять себя ровно и спокойно.
— Есть ли среди вас те, кто может предоставить конкретное доказательство, а не голословное обвинение? — внезапно спросил Аррейт. Высказаться никто не решился.
— Ясно, — тихо произнес он, как вдруг вперед выскочила молодая оборотница:
— Как она Ярра из-за грани вернула?? А??? Да и многие оборотни внезапно седеть стали! А почему? Да потому, как она силы ваши пьет!! Неужели вы не видите?? Змею на груди пригрели! Думаете, она просто так вас лечит? Глупцы! Она же к вашим нитям жизни как пиявка присосалась, да пьет вас, забирая силы!!
Все взоры обратились ко мне. Под прицелом многих глаз я корила себя за добросердечность и за то, что пустила на самотек подобные идеи. Ведь говорили, что не всем моя деятельность пришлась по нраву. А Даллен еще уговаривал: "сказки им хочется". Нет уж, дружок, им зрелище подавай со мной в качестве главного блюда.
— Брехня! — вперед выступил Каррейн. — Зло ты говоришь, Лаира, зло. Никому Ниас худого не сделала. Только добром отвечала.
— Что ты, старый, болтаешь! Как его можно слушать, коли ты сам под ее влияние попал! — оборотница оббежала круг и остановилась прямо передо мной. — Тебе здесь не место!
— Пусть будет суд! — закричала она, а ее голос подхватил Орра и еще двое обвинителей.
— Нет, — жестко сказал Аррейт, выходя вперед и словно слегка загораживая меня. — Суда предков не будет, обвинений недостаточно, а доказательств вы предоставить не можете. Но будет суд чести!
— Хорошо! — оборотница предвкушающе потерла руки. — Ниас против Орра!
Толпа захрипела, осуждая подобное решение.
— Нет, — очередное твердое слово остановило Лаиру на полушаге. — Вместо Ниас буду я.
— Ты не можешь, — рассмеялась она, полностью уверенная в собственном превосходстве.
— Право дель-оно, — спокойно ответил он.
— Не может быть... — растерянность Лаиры была неподдельной, как и испуг, который отразился в ее глазах. — Ты же не станешь?..
— Мы в ответе за свои поступки, — чуть печальный голос Аррейта совсем не вязался с его спокойной решимостью. — Ты сама выбрала путь.
— Но я думала, что ты... — не договорив, она быстро подошла к нему вплотную и тихо прошептала, — не убивай его!
— Это не мне решать, — ответив, Аррейт повернулся ко мне и, взяв за руку, тут же отвел в сторону.
— Что такое суд предков? — спросила его. Во время предыдущего разговора я оставалась молчаливым наблюдателем по той простой причине, что просто пыталась разобраться в происходящем. Все прозвучавшие термины были мне незнакомы, поэтому прежде чем встревать, стоило понять, о чем вообще идет речь.
— Потом объясню, — торопливо сказал Аррейт. — Сейчас, когда Съеррах спросит о твоем согласии, ты должна ответить "Да" и больше ни во что не вмешиваться. Договорились?
— Нет, — ответила ему, — объясни, что происходит?
— Суд предков, который предложила Лаира, убьет тебя моментально. Да и недостаточно оснований для его проведения. Поэтому я отклонил его. Но вызов прозвучал, и ответ должен быть. Поэтому заменой станет суд чести. Но Лаира просчиталась. Она хотела хоть таким образом добраться до тебя, но не получится, — Аррейт усмехнулся, и аккуратно провел кончиками пальцев по щеке, убирая непослушную прядь. Жест получился очень личным, заставив меня замереть на месте.
— Поэтому доверься, пожалуйста, мне, — его взгляд опять стал затягивать, лишая возможности связно мыслить. — Просто помни: ни во что не вмешивайся.
— Хорошо, — ответила я. Оборотень прервал зрительный контакт, а я только хотела задать очередной вопрос, как услышала голос Съерраха:
— Очистить круг! Целитель Ниас, подойди!
Я выступила вперед, встав по правую руку от него. С другой стороны расположился Орра.
— Тишина! — зычный выкрик быстро привел шумящую толпу в состояние готовности внимать решению коменданта.
— Состоится суд чести! Орра и Ниас!
Еще раз осмотрев притихшую толпу, Съеррах сказал:
— Кто-нибудь готов возразить?
Поднялся очередной гам. Приятно было слышать, что многие оборотни вообще недоумевали из-за причины конфликта и считали, что один суд, что другой совершенно неподходящим способом решения вопроса.
— Я предлагаю вам подумать еще раз и пойти на примирение, — по недовольно-раздраженному голосу Съерраха я еще раз утвердилась в мысли, что ничего хорошего мне не светит. — Орра, ты согласен?
— Нет, — оборотень, казалось, просто выплюнул ответ, вперив в меня ненавистный взгляд.
— Ясно. Тогда...
— Вместо Ниас на суде буду выступать я, — в свете костра фигура Аррейта казалась еще мощнее и выше. Не знаю, как он это делал, но едва ступил вперед, как окружающие слегка попятились назад, а я почувствовала давление сродни ментальному: чужая сила подавляла волю.
