Принцесса в Академии. Том 1

— Нет-нет, оно устное. Я случайно встретила профессора Марбис по пути сюда, и она просила сказать ректору, что её некоторое время не будет в городе.

Кустистые брови удивленно приподнялись:

— А профессор назвала причину?

— Да: заболела какая-то её дальняя родственница, поэтому ей срочно понадобилось уехать.

— И она не уточнила, на какой срок?

— Нет, но у неё в руках был саквояж и узелок.

— Хорошо, я передам её слова мадам Лилит.

— Спасибо, господин Август! И да, совсем необязательно упоминать при этом моё имя...

* * *

К перерыву мой личный список предметов был готов. Как только прогремели трубы, привратник снова принял официальный вид, взял в руки жезл и начал сухим канцелярским тоном зачитывать списки мелких правонарушений, случившихся на занятиях, и жалобы от преподавателей с соответствующими взысканиями.

Я поблагодарила его и отправилась навстречу Озриэлю в указанный Августом коридор.

Вид у ифрита был злой и уставший. Может, стоило и ему захватить будиловки?

— Привет, а я думал, ты будешь позже.

— Мадам меня отпустила, — пояснила я, — пристраиваясь рядом.

— Уже знаешь про короля, — утвердительно сказал Озриэль.

— Да, поэтому сегодня придётся просто пойти на занятия и прибегнуть к 'прямому методу'. — В коридоре было шумно, многие студенты с интересом оглядывали меня, несколько знакомых помахали, и я улыбнулась в ответ. У всех без исключения были повязаны серые ленточки. — Этот способ не самый эффективный, так что, надеюсь, Его Величество скоро поправится, и Робин вернётся. Но, барабанная дробь, этим утром у меня появился новый козырь!..

Тут между нами вклинился Индрик и закинул руки нам на плечи.

— Его Величество просто обязан выздороветь в течение недели. Вечеринку не могут отменить!

— А по какому поводу вечеринка?

— Из какого королевства ты приехала? — удивился Индрик. — Зачем для вечеринок повод? Приходи и увидишь, как мы умеем веселиться. Там полгорода будет. Играет моя и ещё парочка хороших групп. Уверен, качественная музыка принесла бы Его Величеству куда больше пользы, чем кислые мины и сочувствующие шепотки.

Внутренне я с ним согласилась, а ещё удивилась его бодрому виду — Индрик ведь провёл такую же бессонную ночь, как и мы. Едва я раскрыла рот, чтобы спросить его об этом, как счастливчик сорвался с места и побежал догонять профессора Черату. До нас донесся обрывок разговора, из которого стало ясно, что подготовиться к занятию он не успел, потому что всю ночь раздумывал над одним спорным моментом в истории второй тролле-огрской войны. Наверное, именно этим он и занимался, подремывая в кресле госпожи Марбис.

— Индрик принимает пилюли бодрости?

— Он на занятии вызвался сходить за садовыми инструментами и прикорнул в сарае, — пояснил Озриэль.

— Август сказал, что вы работали в теплицах. Вас учат разбивать цветники или вроде того?

— Вроде того. У нас было ядоварение.

— Ты хотел сказать 'ягодоварение'?

— Нет, ядоварение вынесли в отдельную дисциплину, посчитав, что принцам полезно уметь отличать суп из шампиньонов от рагу из поганок, ну или хотя бы вовремя принять правильный нейтрализатор. Кстати, яды — это общее название. Например, для голосового заклятия я тогда использовал базовую смесь. Она подходит для нескольких видов заклинаний, по мелочи, конечно. Серьезным чарам, как ты помнишь, нас не учат.

— Мне показалось, или твой рюкзак только что шевельнулся?

— Тебе показалось, — сказал Озриэль и перевесил его на другое плечо. — Так вот, в первой половине занятия мы работаем в парниках: учимся ухаживать за растениями, распознавать и собирать нужные... — перед глазами сразу встало перетягивание гигантской репы, — ...а во второй — составлять правильные пропорции и готовить смеси.

— Ты и сейчас сделаешь вид, что этот писк доносится не из твоей сумки? Надеюсь, ты сказал правду, и вы не приносите на занятиях в жертву младенцев?

Озриэль вздохнул и, утянув меня в нишу за статуей, раскрыл рюкзак. Внутри лежал бледный человекообразный корешок. Он вяло шевелился и хныкал.

— Похоже на маленького голого старичка, — заметила я.

— Это мандрагора. Мы сегодня учились работать с ними...

То есть носителем гигантской ботвы был этот крохотный корешок?!

— ...из них готовят одно из простейших противоядий.

— Я совсем немного знаю о мандрагорах, но разве, при выдергивании из земли, они не должны вопить так, что слышно аж в соседнем королевстве?

— Это только дикие мандрагоры — те, которые выросли на воле. А тепличным для этого не хватает сил: их специально недокармливают, поэтому звук больше похож на писк котенка.

Я взяла корешок в руки, разглядывая.

— У него даже ручки с ножками угадываются.

— Вот и я о том же! — обрадовался Озриэль. — А теперь представь, что профессор дышит в затылок и твердит: прикончи его.

— Ужас.

— Ага. Из него потом ещё сок надо давить. Я поступал на принца, а не на мясника! В общем, я вылил в смесь немного сока одуванчика, а мандрагорыша спрятал. Боюсь даже представить, что будет на следующем занятии: мы должны снимать пробу с готового противоядия. По этому случаю каждому выдадут по поганке. Если меня не убьёт она, это сделает Гарт — мы с ним в паре, так что надо бы что-то придумать до этих пор.

— А с ним что? — я кивнула на попискивающий корешок.

Озриэль почесал в затылке.

— Вот теперь и сам не знаю... У меня даже рыбок никогда не было.

— Можно я возьму его себе? Думаю, в лавке найдётся местечко и лишний горшок. Посоветуюсь с Эмилией, как за ним лучше ухаживать.

— Конечно, держи!

Помилованный смертник перекочевал из его рюкзака в мою сумку. Всё это время я старалась вести себя с Озриэлем, как раньше, и забыть утреннее открытие, но теперь, стоя в темной нише, почувствовала, как ритм сердца набирает обороты. Мне казалось, эти удары слышит даже он. Не может не слышать. Я попыталась вспомнить, что хотела сказать, но в голову лезло только то, что глаза ифрита светятся в темноте. Он тоже молчал. А потом раздалось приглушенное хныканье мандрагорыша и привело меня в чувство.

— Кстати, — я постаралась придать голосу бодрость, — по поводу козыря, ты не поверишь, что я обнаружила в нашем каталоге!

— Не берусь выдвигать гипотезы.

— Фисташки!

Озриэль помолчал, а потом сказал:

— О. Здорово. Прекрасная новость.

Вышел из ниши и зашагал дальше по коридору. Я догнала его и пошла рядом.

— Так что намечающаяся вечеринка, на которой будет полгорода, очень своевременна. Орехи как раз доставят через шесть дней, и я смогу провести на ней более точную проверку. Охвачу всех кандидатов за один вечер. Принцы ведь пьют коктейли с ореховой посыпкой? — Я шутливо толкнула его локтем.

— Отлично придумано: останется только дождаться, кому от этого поплохеет. Главное, чтобы Суженого не вынесли с вечеринки ногами вперед.

— Да что это с тобой?

— Ничего, не выспался. И твой список уже облегчен на одного кандидата. — Он ударил себя в грудь.

— Думаю, я начну с тех, кого наметила во время осмотра у Робина. Жаль, его сегодня нет, и нельзя продолжить обследование.

— Вряд ли обследование вообще получится продолжить и закончить. Похоже, у Его Величества и впрямь что-то серьезное, так что я, на месте Индрика, не стал бы полировать мандолину.

Тут позади раздался шум, и нас бесцеремонно распихали в разные концы коридора, чтобы его высочество Марсий Фьерский беспрепятственно пронёс свою царственную персону.

Возле меня он ненадолго остановился и оглядел с головы до ног:

— Так это правда, тебе разрешили посещать занятия. Я бы, на твоём месте, удавился на ленточке для букетов после вчерашнего позора в обеденной зале.

— Твои слова отозвались в моем сердце чугунной тяжестью!

Лицо Марсия окаменело. Один из его сопровождающих сделал шаг вперёд, но тот оттолкнул его и недобро улыбнулся, не сводя с меня черных глаз.

— Будь осторожна, цветочек, не все такие великодушные, как мадам Лилит. А с тобой мы ещё разберёмся, Ирканийский, — добавил он уже громче, не оборачиваясь к стоящему позади Озриэлю, — начинай отрабатывать жалобный голос.

— Не могу поверить, что он влюблен в Уинни, — сказала я, когда Марсий уже не мог нас слышать.

— Ну, мы же в тот вечер уловили только часть разговора...

— И о чём ещё они, по-твоему, говорили?

— Возможно, он мм...вытрясал из неё долг... Ладно-ладно, я просто предположил.

Я прищурилась:

— Как думаешь, Марсий может быть причастен к болезни отца? Только вчера в лекарской башне он похвалялся своими монаршими планами, а сегодня мы просыпаемся с серыми ленточками.

— Не думаю, — покачал головой Озриэль. — Это означало бы, что он воспользовался каким-то зельем, а Марсий в прошлом семестре завалил зачет по яду из двух ингредиентов.

— Он мог прибегнуть к чьей-то помощи или купить отраву...

— Зачем ему это? Смерти королю желают лишь в том случае, когда хотят занять его трон. А я бы, на месте Марсия, не торопился отказываться от уютного положения наследного принца и травить старика, который покрывает мои шалости, и всё лишь для того, чтобы взвалить на себя бремя управления королевством. Можешь представить себе Фьерского на заседании королевского совета, с его-то природной кротостью?

— Легко! — подхватила я. — Вокруг тишина, и только Марсий вещает среди чугунных болванчиков...

— Да, думаю, примерно так бы всё и происходило, — улыбнулся Озриэль — впервые с момента недавней вспышки.

До конца перерыва осталось не так много времени, и мы отправились в крыло, где должна была проходить женская психология.

— Когда Марсий упомянул обеденную залу, я думала, он отпустит какую-нибудь колкость про мадам Лилит.

— Нет, он её уважает, как ни странно. Вообще-то её все уважают, а добиться такого, учитывая ээ...обстоятельства, непросто, согласись. Сегодня, кстати, будет магическая дипломатия, которую она ведет. Можешь прийти послушать, вернее, поучаствовать. Думаю, тебе понравится.

— Что ты имеешь в виду под 'поучаствовать'?

— Приходи и увидишь, — усмехнулся Озриэль.

— Теперь уж точно не пропущу! Хочу ещё сходить на практику боя...

— Это профильный предмет у доблестных защитников, занятие проходит на заднем дворе. У нас в это время музицирование.

— Так, ещё собиралась на... — я сверилась со списком, — травоведение. Но его ведёт Робин, которого сегодня нет, значит, придётся вычеркнуть.

— Вообще-то оно редко бывает — Робин умудряется найти сотню уважительных причин, чтобы отлынивать от уроков, но лекарь он действительно превосходный, только поэтому, наверное, мадам Лилит его и держит. Уверен, на совете он скажет больше толкового, чем все остальные целители, включая придворного, вместе взятые.

— Ещё сгораю от нетерпения узнать, что такое театральное мастерство у ученых мужей.

— Вот это зря. Более унылого зрелища мне не доводилось видеть ни до, ни после. До сих пор поражаюсь, зачем им вообще ввели этот предмет.

Тут прозвенели трубы, и мы заторопились вместе с остальными в аудиторию.

Мне пришлось отсесть на задний ряд, который, стараниями профессора Чераты, предназначался исключительно для вольнослушательницы. Но я не слишком печалилась по этому поводу и с нетерпением ждала лекции. Было ужасно любопытно, как проходят занятия по женской психологии в мужской академии. Возможно, и о себе что-то новенькое узнаю!

* * *

После третьего сигнала, в залу зашёл старичок — профессор Адамант — по возрасту и печати недовольства на лице превосходивший профессора Марбис. Картину дополняли небольшой горб и огромный талмуд, который он тащил подмышкой.

Профессор впечатал книгу в стол, уперся в ровную поверхность кулаками и обвёл нас суровым взглядом:

— Всё, что вы должны знать о женщинах — они бескомпромиссные хищницы, и единственная их цель — залучить вас в брачную сеть, как умелый рыбак неопытного малька.

Несколько студентов повернули головы в мою сторону, и я тут же почувствовала себя болельщицей 'Непобедимых грифонов', сидящей в секторе 'Отважных гладиаторов'.

— Самое разумное, что вы можете сделать, — продолжил профессор неприятным скрипучим голосом, — это избегать брака любыми способами. Увиливать, отлынивать, оттягивать. В противном случае, пеняйте на себя: женское влияние будет чувствоваться во всем. Начнётся это незаметно, исподволь: 'Ваше Высочество, а не кажется ли вам, что к парадному мундиру больше подойдут алмазные пуговицы, а не рубиновые?' или 'Я взяла на себя смелость отослать вашей матушке фрезии вместо лилий'. А потом это превратится в 'Я пересадила на пиру герцога Скалистых Равнин подальше от барона Черного Захребетья, памятуя об их распре, вы ведь не против, любовь моя?' И наконец в один прекрасный день: 'Я от вашего имени отослала обоз провианта бунтовщикам на юге, не благодарите, я лишь предугадываю ваши желания'. А, главное, — профессор веско вскинул палец, — всё это будет оправдываться пользой для вас. Объект будет всячески подчеркивать, что действует исключительно в ваших интересах. Но зарубите себе на носу, — лектор сдернул с носа очки и подышал на стекла, — все, что они делают, они делают исключительно ради себя. — Фиолетовый махровый платок прошёлся по линзам, после чего очки были возвращены на место. — Если же вам не удалось избегнуть брачных силков, и одной из хищниц удалось околпачить и окольцевать вас, или же, к примеру, обстоятельства требуют срочной женитьбы, будь то в силу финансовых затруднений или политических соображений, что ж, придётся пойти на эту жертву. Но при этом вы должны четко себе представлять, что вас ждёт, дабы выработать соответствующую стратегию. И моя задача состоит в том, чтобы подготовить вас к порогам и излучинам семейной жизни, ко всем тем уловкам и манипуляциям, которые подстерегают вас в браке и на подступах к нему. Есть вопросы по вступительной части?

Я подняла руку:

— Простите, профессор, то есть даже если принц женится, чтобы решить финансовые затруднения или укрепить свою власть посредством династического брака, то и в этом случае он лишь жертва женского коварства, я правильно поняла?

— Раз вопросов нет, переходим к практической части.

Профессор взмахнул рукой, и на стуле рядом с ним возникла броско размалеванная кукла в старомодном кринолине, призванная имитировать коварную жеманницу.

Весь остаток занятия я пробыла невидимкой, а учащиеся, выстроившись в очередь к кукле, отрабатывали упражнение. Каждому был выдан кошель с монеткой. Задача 'хищницы' состояла в том, чтобы выпросить у принца деньги на новое ожерелье, а испытуемого — изыскать уважительную причину для отказа. Помощница профессора Адаманта имела лишь самое отдаленное сходство с особой женского пола. Она говорила фальшивым писклявым голоском, размахивала руками на шарнирах и надувала неровно накрашенные губки. Но дело своё знала туго: хитрила, уговаривала, временами пускала глицериновую слезу. В отрывистых фразах угадывались интонации профессора, хотя он стоял в стороне, сложив руки на груди, и, не разжимая губ, наблюдал за своими подопечными. Озриэль купил ожерелье.