Гении места или Занимательная география

Но иногда Ильдар себя чувствовал защитником крепости, про которую давным-давно забыли все — и свои, и чужие. И никому она не нужна. А они каждую ночь поднимают мост и зажигают факелы, каждый день чистят оружие и высылают дозорных на разведку.

______

Калботоно Замира, соседка, живущая через низкий плетень от дома старшего дежурного по железнодорожной станции, заголосила на все село. Ей вторила стайка серо-белых гусей. А женщина, отбросив из ослабевших рук хворостину, с причитаниями кинулась в соседний двор. Трясла и тормошила соседа, да все без толку — лежал бесчувственным Ильдар Елисеевич, не отвечал ей. Только гоготали за забором ее гуси да жалобно подвывал хозяйский дворовый пес.

Мужчину увезли сначала в ближайший городок. Там сделали анализ крови, после чего пожилого мужчину перевели в столичную клинику. И тамошних лучших умов обездвиженный Ильдар Чупин поставил в совершеннейший тупик.

После. Мо, Мика. Михаил, Лина, Тагир, Алия, Софья.

— Фарид? Что сделал Фарид?!

— Отличный вопрос, — морщится Мо. — Софочка, деточка, может быть, теперь ты мне поможешь? Вы же это наверняка обсуждали с нашим гением квантовой физики?

— Да, — голос Сони задумчив. Она подпирает пухлую щеку. — Но я тоже не все понимаю.

— Ну, расскажи, что понимаешь.

— Вы же помните про излучение? — остальные согласно закивали. — Теперь я думаю... мне кажется... что эти... игвы... они знали, что мы здесь. Хотя не должны были знать, насколько я понимаю. На это и был расчет.

— Верно, — кратко поддержал Соню Мо. — Мы были в глубоком подполье. И, тем не менее, они откуда-то знали. Откуда вот только?..

— Сколько это все продолжалось? — рассудительно вступает Лина. — Мы в этом мире примерно лет двести-двести пятьдесят, насколько я помню рассказы мамы...

— Ага, точно, — утвердительно кивает Мика. — Так примерно.

— Да неужели за столько времени не произошла утечка информации? Где-то прокололись, обнаружили себя.

— А как они могут видеть из своего... слоя?

— Видеть можно многое, — мрачно отвечает Мо. — Вмешиваться реально, физически — вот это было сложно. Сложно, но возможно — первые кифэйи как-то пришли в этот мир. А теперь и эти...

— Значит, все верно, — София продолжает свою мысль. — Игвы знали, что мы их ждем.

— А зачем мы их ждем, кстати? — это Мика. — Хлебом-солью встретить?

— Убить.

После этого слова Мо — краткого, сухого, повисает молчание. В голосе Мо нет ни тени сомнения. И кифэйи привыкают к этой мысли. И она странным образом не вызывает отторжения.

— Я не понимаю... Я практик! — Мика чуть ли не оправдывается. — Как мы будем это делать? Линка! Мы же его... этого игву... видели! Мо, а ты видел еще раз — в их среде обитания. Я как вспомню... — Мика передернула плечами. — Нет, был бы у меня ствол... или нож... Хотя... — качает головой, словно не веря себе, — мне кажется, это все не то против них.

— Не то, — соглашается Мо. Он уже почти привычно суров и хмур. — Я так понимаю, что их приход должен был как-то инициировать... что-то... в нас.

— Сверхспособности? — скептически спрашивает Михаил.

— Скорее, закапсулированные до поры, до времени возможности. То, что мы умеем немножко. А должны владеть в полном объеме.

— Ну и где оно? Я в себе ничего не чувствую. Как был бесполезным — так и остался.

— Миша!

— Что — Миша?! Лина, ты вот... В тебе что-то происходит, верно? С твоей сущностью кифэйя? Точнее, Лейфа. Ты ведь раньше так не могла?

— Наверное, — Лина задумчиво кивает. — Но я не понимаю, что именно происходит. И как.

— А со мной вообще ничего не происходит! И я чем дальше, тем больше не понимаю! Где наши сверхспособности? Хочу летать по воздуху!

— А синий облегающий комбинезон и красные трусы тебе не надо? — Мо демонстративно спокоен. — Мишка, успокойся. Не узнаю тебя. Всем трудно. Держись.

— Извини, — Михаил шумно выдыхает. — Извините. У меня просто... — проводит ладонью по волосам, — давно такое ощущение... знаешь, с самого детства... что-то должно было случиться. А мы... мы ничего не можем. С голыми руками против танка!

— Нас оглушили, Мишенька, — София гладит брата по плечу. — Оглушили, ослепили, обезоружили.

— Вот-вот!

— Но не убили. Благодаря Фариду.

— Так что там с Фаридом? Что там произошло с этим излучением? Почему нас не зацепило?

— Я расскажу, как я примерно понимаю, — София трет лоб. — Какая была последовательность событий. Значит, так...

— Тихо! — рыкнул внезапно Тагир. — Фарид на связь вышел!

После. Где-то невообразимо далеко. И, одновременно — рядом.

Волны ярости прокатывались по серой равнине — от края до края. Содрогались стены колоссальных жилищ и капищ геометрической формы — кубов, ромбов, усеченных пирамид. От страха прибивалась к поверхности тонкая мелкая пыль, возмущенно шуршали ветвями гигантские багровые кусты, низко и покорно склоняли голову огненные "цветы", покрывались мурашками ряби одутловато-белые и грязно-розовые озера лавы. И лишь черное солнце с нынче тускло-рыжего, как хлопья ржавчины, "неба", невозмутимо и даже презрительно взирало на творящееся под ним. А там, под "солнцем" и "небом" туда-сюда прокатывались волны ярости. Верховный Игва был в гневе.

От его гнева пытались укрыться все жители слоя, потому что инстинкт самосохранения у них присутствовал. А ярость Верхового Игвы — смертельна. Он мог убивать одним лишь взглядом — ментально. Но сейчас разрывал всех, кто оказывался рядом, руками — или тем, что ему служило руками. Летели в разные стороны оторванные части тел, влажно блестя, шлепались, где придется, внутренности, фонтанами брызгала кровь — ярко-оранжевая. И от всего этого цунами бешенной ярости снова и снова волнами билось от края до края.

Руководящая верхушка пережидала эту вспышку в глубинах каменных строений. Были разорваны и выпотрошены несколько сотен рядовых игв, но кого это волнует? А потом правящая группа рискнула высунуться из убежища и подойти к своему правителю — успокоившемуся и удовлетворившему жажду убийства. Теперь можно спокойно держать ответ за провал. За то, что прибор, над разработкой которого они трудились так долго, не оправдал их ожиданий. За то, что излучение, которое поначалу действовало, как они и ожидали, затем будто попало в невидимую воронку, развернулось и с многократно увеличенной мощностью ударило по ним же. В итоге — портал захлопнулся, на этом месте в их слое образовалась огромная выжженная зона, к которой и близко нельзя подходить — в этом месте игвы, и даже рарруги высыхали почти мгновенно, становясь тонкими и ломкими, рассыпаясь на мелкие куски от малейшего ветра. Что пошло не так? И что нужно сделать, чтобы не повторить сделанной ошибки?

О том, чтобы отступиться, не могло быть и речи.

После. Мо, Мика, Михаил, Лина, Тагир, Софья, Алия и Фарид.

— Ну, что там Фарид?! — загомонили они наперебой, как только Тагир проморгался, возвращаясь из ментального эфира в реальный мир. И тут всей компании предстало редкое и крайне занимательное зрелище — Тагир улыбнулся, широко и от души. А потом и вовсе вскинул вверх победный кулак. И можно было уже ничего не говорить.

— Фарид возвращается?

— Да, скоро, — кивает Тагир. — Один. Мать остается с отцом и Асхатом. Пока так, а там видно будет.

— Я рад за вас, — Михаил скупо улыбается Тагиру. — Мо, пока ждем Фарида — рассказывай дальше. У меня такое чувство, что времени нам терять нельзя сейчас, никак.

— Нельзя, — слаженным дуэтом поддерживают его сестры Куприяновы.

— Так, на чем мы остановились? — хмурит лоб Мо. — На излучении, так? В общем, эти гады не полезли сами первые. Сначала они высунули этот прибор. И он начал выдавать что-то... на нашей... на кифэйской волне, скажем так. Что-то, что убивало нас.

— Почему не убило? — резко спрашивает Михаил. — Почему мы выжили?!

— А черт его знает! Есть причины, наверное. Но я их не знаю.

— Думаю, Миша, тебя не зацепило... точнее, зацепило, но не так, как должно было, из-за эффекта "глаза тайфуна", — задумчиво произносит Софья. — Фарид так считал. Что вокруг места вторжения... места, где работал этот прибор — там некая зона пустоты. То есть, ты что-то чувствовал — не мог не чувствовать, это же твоя Обитель — ты же нам рассказывал, как вы мальчика в лесу искали. Но тебя это не убивало — как других кифэйев.

— Хорошо, — серьезно кивает Михаил. — Это понятно. А Мо? Лина с Микой? Фарид? Почему их не зацепило? И как они оказались здесь?

— Хм... Думаю, причина была в том, что... — Софья одним глотком допивает остатки настойки из бутылки, прямо из горлышка. — Причина в том, что они в какой-то особый момент были "в эфире".

— В какой такой особый момент?

— В какой-какой... В тот момент, когда все совпало, — за их спинами раздается голос Фарида. Все резко оборачиваются. Да, это действительно Фарид — бледный, с запавшими глазами, вымотанный, но готовый спорить и давать объяснения.

А потом братья обнимаются, Фарид что-то шепчет старшему на ухо, потом отвечает на вопросы и рукопожатия: "Да, успели. Слаб, даже говорить толком пока не может. Очухается — мать уверена. Младший — молодцом". Усаживается за стол, со всеми.

— Я, кажется, понял, как все получилось. Слушайте.

— Погоди, — вдруг перебивает Фарида Лина. — Давайте отложим объяснения на потом?

— Почему?!

— Мы с Микой хотим знать, что с нашими родителями, — произносит Лина твердо. Мика согласно кивает. — Вы уже все в курсе. А мы... эта неизвестность...

Фарид устало прикрывает глаза, потом открывает их. В них — искреннее сожаление.

— Я на данный момент пас. Чуть-чуть времени, девочки, пожалуйста. Если только Мо...

Мо виновато вздыхает.

— Сколько нужно времени? — спрашивает Мика резко.

— Хотя бы пару часов. Наверное. Чтобы можно было хотя бы так, как Мо меня научил — через ментальный контакт... Не факт, что получится, конечно — я просто уже перемещался, мне было легче. А так-то личным примером, в паре, вдвоем, в контакте телесном — так проще всего. Но я не смогу... просто не смогу сейчас с кем-то. Наверное, сутки еще точно не смогу.

— Давайте, подождем пару часов, — предлагает Мо. — А там видно будет. — Мика и Лина после обмена взглядами согласно кивают. — А пока Фарид расскажет, что там с моментом истины?

— Точнее не скажешь, — криво усмехается "гений квантовой механики". — В общем, дело было так...

А как было дело. Между "До" и "После". Тональность — ля-диез минор.

Невидимо, неслышно и почти мгновенно неизвестные человеческой науке квантовые частицы несли смерть кифэйям этого мира. Данному миру такое излучение было чуждо, оно бы заставило сойти с ума большую часть физиков на всей планете одним лишь фактом своего существования, его почти никто не уловил, а те, кто поймали — не поняли, что это было. Лишь один человек — молодой механик по имени Фарид Куркин, зарабатывающий на жизнь ремонтом тяжелой лесозаготовительной техники, в свободное время играющий сам с собой в шахматы и собирающий самопальные радиоприемники, сделал то, что не удалось всем этим ученым. Сначала он услышал на своем простеньком, собранном на коленке приемнике частоту, на гребне которой пришельцы и оказались здесь. Почему они не выдали сразу излучение, тогда, когда их в первый раз услышал Фарид? Ответ очевиден любому ученому: пришлые вносили финальные корректировки с учетом фактического положения дел — ведь оказались в этом слое они впервые и все предусмотреть просто не могли. Это дало Фариду время.

Время вообще сыграло свою партию, потому что оно было разным. Оно шло, текло, двигалось по-разному в разных слоях. И, в то же время, оно — едино. И время сказало свое слово. Всего одно, но и его оказалось достаточно.

Разница в токе времени, его вероятностный характер, а так же явление, которое земные ученые лишь в самых общих чертах обозначили как принцип неопределенности Гейзенберга — и на космических часах совпали две стрелки. С разностью в один вероятностный квант времени. Раз — и смертоносное для кифейев излучение с гиканьем и улюлюканьем понеслось по поверхности планеты, мясницким ножом раздирая связь между душой кифэйя и человеческим телом. Два — и из маленького прибора, сделанного пропахшими мазутом и канифолью руками с помощью маркера, скальпеля, паяльника и, как водится, какой-то матери, собранного в корпусе старого, почившего в бозе видеомагнитофона, ударил ответ. Мощность была такая, что закоротило и вырубило свет во всем селе. С теплообменом Фарид не рассчитал, и спустя полминуты приемник загорелся — но конструктор прибора этого уже не увидел. И самое главное прибор успел сделать.

Амплитуды, фазы, секунды, кванты — все единомоментно смешалось в одном межпространственном и вневременном тигле. Схлестнулись кванты, совпали по фазе сигналы, все перевернулось "с ног на голову" — и вот уже смертельное копье летит в обратную сторону. Попутно прихватив с собой тех, кто оказался в этот момент в эфире.

Мо собирался говорить с отцом. Лина вышла на связь с сестрой. И их обоих вынесло попутным ветром к месту вторжения. Мика попала туда же, потому что генетически слишком похожа на Лину, и ее притянуло. Ну а Фарид... Фарид оказался на передовой по праву отца-основателя.

"Как это возможно?" — спросите вы. Как может быть так, что многовековые усилия высокоразвитой техногенной цивилизации пропали втуне из-за одного чумазого механика, ремонтирующего тракторы? Такое невозможно, вы правы. Пока в дело не вступают Гении. Гении места. Для этого они и пришли в этот мир. Их почти убили, их уже стерли. Но один успел. Один смог. И этого оказалось достаточно.

После. Мо, Мика, Михаил, Лина, Тагир, Фарид, Алия и София.

В комнате долго было тихо. Задумчиво стоял у окна Михаил, глядя в темноту. Выводил какие-то невидимые узоры пальцем по столу Тагир. Сидел, привалившись к стене и прикрыв глаза, Магомед. Периодически переглядываясь, молчали Лина и Мика. Переводила взгляд с одного лица на другое София. А первой нарушила молчание Аля.

— Да что же это такое! — жалобно воскликнула она. — Бред какой-то! Бред! Как бы я хотела... проснуться. И чтобы этого ничего не было! Игвы... война... излучение... Не могу я в это поверить!

— Придется, — не открывая глаз, коротко ответил ей брат.

— Слушайте, так что это получается... Никто не выжил — кроме нас? — подает голос Тагир. — Во всем мире больше не осталось кифэйев? Кроме нас? Ну и еще... родителей?

Никто ему не отвечает. А Тагир продолжает диалог сам с собой.

— Не может такого быть! Ладно, я. Алия. Мать Михаила. Наш отец. Нас вытащили. Спасли. Вы. Ладно, Соня и наша мать — там стечение обстоятельств. Но ведь Мо! Лина! Неужели в этот момент в эфире были только двое? Во всем мире?! Не может быть!

— Почему? — устало выдыхает Фарид. — Это был один-единственный, очень краткий промежуток времени. Миг. Неуловимый. Счастье, что в этот миг оказался кто-то в... подходящем положении. Счастье, что даже не один кифэй, а двое — Мо и Лина.