-Кто это "мы"? И чьи это "наши" предложения? — прищурилась женщина.
-"Мы" — это Черная империя. Не надейтесь — это не заговор. Нас поддерживает государь.
-Но я — не князь! Я не могу решать за него! А он никогда на это не согласится! — перебила женщина, повышая голос.
-Не кричите! Ребенка разбудите! — жестко отреагировал Хань, стирая с лица остатки вежливой улыбки. — Сидите молча. И слушайте! Если вы примете мои предложения, то мы отпускаем вас с ребенком так, что никто не узнает о вашем пленении. Далее, мы устраняем князя и возводим вас на трон.
-Ни за что! Как вы смеете?...
-Да замолчите же, госпожа! Никто не собирается его убивать! Честное слово, госпожа! На поле боя вы соображаете куда лучше и быстрее! Не нужен нам мертвый Тассе! Только живой. Ибо отстраните его именно вы. С нашей помощью, разумеется. А вас никто не поддержит, если князь будет убит. Я предлагаю следующий план: когда ваши войска будут терпеть поражение за поражением, популярность Тассе упадет. И вы, имея права на трон, просто отстраните его от власти. И подпишете мир. А Тассе проведет остаток жизни под домашним арестом в своем дворце. В комфорте и богатстве.
-А если я не соглашусь? — осторожно поинтересовалась женщина.
Хань вздохнул. Однако ответил твердо и уверенно:
-Тогда мы вас также отпустим. Но уже без ребенка. И без всякой возможности для вас когда-нибудь родить нового.
-Это как? — прервала его женщина.
-Очень просто! Маленькая хирургическая операция, и все. Вам не поможет даже ваша ... хм... двойственная природа. Князь же будет вскоре убит и княжеский род закончится. А вместе с ним и ваше сопротивление.
-Вы уверены, что сможете... устранить князя именно тогда, когда вам это потребуется? — иронически усмехнулась женщина.
-До сих пор нам это удавалось... — вкрадчиво ответил Хань. — А вы знаете, что князь не озаботится сотворением наследника, если...
"Дьявольщина! — подумала женщина. — Они неплохо знают характер Тассе. Откуда? Кто мог им сообщить? Предательство? Кто же?"
-Так что вы ответите? Да или Нет?
Женщину охватил ужас: этот Хань из тех, кто держит слово. Вимме! За что?
-Какие гарантии, что вы исполните ваше обещание?
Хань, наконец, улыбнулся.
-Если повелитель лично даст вам слово, вы поверите? Скажите — да, и он посетит вас здесь, в Кремьеле.
-Я могу подумать?
-Нет. Пять минут, госпожа!
-...Я согласна.
-Отлично, госпожа.
...
-Ну, что же? Вы свободны. Ваш малыш тоже. Вас доставят в северные отроги Веерных гор. Прорываясь из окружения, вы заблудились там и два дня искали выход. Прошу вас! Разбудите вашего... ребенка!
-Щенка, ханьлинь. Щенка!
Хань дружески улыбнулся:
-В данном случае это — не оскорбление! У вас очаровательный волчонок, госпожа! Сколько ему?
-Две недели.
Хань сокрушенно покачал головой:
-Что за времена! Женщины рожают и снова уходят в бой... А мы выламываем руки матери, угрожая убить ее ребенка... Честное слово, жить не хочется после такого. Подлость — не грязь. Не смоешь...
И серьезно продолжил:
-Госпожа моя! Я очень прошу вас поверить: я честен с вами. Мы в самом деле хотим мира с народом ланжэнь. И выполним свои обещания. Но если... кто-либо решит нарушить наш договор, а я не в силах буду этому помешать, то покончу с собой. Клянусь вам, госпожа. Честью клянусь. Она дороже всего на свете. И еще... Извините меня! Я был груб с вами. Это недопустимо.
-Ничего страшного, господин Хань. Я, честно говоря, даже на такое обращение не рассчитывала. А что такое ланжэнь?
-Перевод названия "вейрмана" на наш язык, — охотно пояснил Хань Дуаньтэ. — "Волколюди".
-И, кстати! — понижая голос, добавил Хань. — Маленький совет. На случай, если... мир не состоится... Врага надо знать, если хочешь его победить. Мы о вас многое знаем! Ваши языки, традиции, вашу историю... Многое. Вы же о нас не знаете ничего. Как же вы собираетесь победить нас?
Женщина взяла щенка из кроватки, подумав попутно, что Вимме — первый из княжеского рода за полвека, которому удалось полежать на настоящих льняных простынях, подушке, укрытым пуховым одеяльцем...
-Да, совсем забыл, госпожа! Маленький жест дружбы с вашей стороны! Ответьте на один вопрос...
2
Ставка князей вейрмана располагалась в те годы в Веерных горах. Основным преимуществом тамошней системы пещер было обилие входов. Веерные горы и называются Веерными, поскольку похожи на веер. Горы эти тянутся от бескрайних северных лесов, что к западу от Нурланда, до залива Тамгор через весь континент. Но похожи они на елку: их отроги врезаются в Зеленую степь, как ножи, как спицы веера. Вся прелесть такого расположения была в том, что противник, буде он соберется блокировать убежище, вынужден будет потратить неделю на перемещения войск из долины в долину. И пригнать этих войск немеряно. А засечь эти маневры можно будет за пять минут! Вообразите только — как далеко можно свалить за неделю! Жаль, что землетрясение 126 года, разрушившее пещеру, заставило вейрмана оставить Веерные горы!
Уже три дня прошло с тех пор, как вернулся полк. Точнее, то, что от полка осталось. Тассе тонСати чуть головы не поснимал со счастливчиков. А что еще делать с мерзавцами, которые бросают командира? И, добро бы просто командира! Но командира с ребенком!!! Если бы командир полка не был еще и его любимой супругой, князь бы точно поснимал им головы. А так — не решился.
Но княгиня Баки дотГерта вернулась. И привезла ребенка, которого еще никто в ставке не видел.
Тассе был счастлив. Он полдня носил дите по пещере и всем показывал. Когда надо было Вимме кормить, Баки находила мужа и решительно отбирала у него ребенка. А затем Тассе опять захватывал сына. Хохоту было! Вимме сиял, как новый шлем на солнце, строил всем глазки и скалил пасть, сверкая клыками.
Парой недель спустя, ребенка начали приучать быть человеком. Реву было! Вимме вопил на всю пещеру, вырывался и пытался сбежать. А также кусался, а потом старался найти во рту зубы, растерянно понимая, что все они куда-то делись. Его физиономия была в такие моменты неописуема! Там отражались одновременно обида, удивление, искреннее непонимание (ну были же они! Я ж кусался!). Все это вызывало новые приступы хохота у окружающих. Вимме обижался и ревел. Впрочем, долго он обижаться не умел. А, успокоившись, снова сиял, строил глазки и скалил пасть, если она у него была в этот момент.
Все были счастливы.
Впрочем, счастье это слегка тускнело при вестях из армии, которую все чаще начинали преследовать неудачи. Черная империя научилась бороться с партизанскими методами ведения войны. Рейдовые группы и отряды все чаще начинали попадать в засады, "демоны" Ли Трана, начальника службы безопасности империи, прореживали городское подполье, разумная внутренняя политика имперской администрации, предоставление коренному населению гражданских прав делали все более популярной идею о ненужности и даже вредности вооруженного сопротивления.
Через два месяца стало ясно, что армия — на грани разгрома.
Тассе помрачнел. Он начал пропадать в штабе, ходил в рейды. Ему удавалось приводить войска обратно без особых потерь. Но положение не выправлялось. Княгине тоже удавалось сохранять свою бригаду. А вот остальным...
Начальник разведки вейрмана, Грон тонНеттле, настоял на срочных мерах по усилению режима секретности. Был создан ближний круг, куда вошел сам князь, княгиня, Грон и еще трое наиболее проверенных военачальников. На время это помогло. Только на время.
А в столице империи произошел дворцовый переворот. Молодой император был убит. Его младший брат, заняв престол, заметно ужесточил политику. Среди чиновничьего аппарата произошли перемены. Сотни сановников были отправлены в ссылку, тысячи людей угодили в тюрьмы. Многих казнили.
На фоне этих потрясений как-то незаметно прошла весть о самоубийстве члена академии "Ханьлинь", известного поэта Хань Дуаньтэ. Огорчились лишь почитатели его таланта, ценители его поэзии. И еще один ... человек.
Тассе, кажется, совсем разучился улыбаться. Баки очень старалась как-то развеселить мужа, но... Она даже плакала по ночам, о чем шептались ее горничные. От этой вести всем стало холодно: Баки была умным, решительным и опытным командиром, лучшим бойцом во всей армии. Она умудрялась вытаскивать свою бригаду из любых передряг, выигрывать почти проигранные сражения... То прошлогоднее поражение ее полка оставалось единственной ее неудачей. И теперь Баки плачет по ночам?
Осенью в Стране холмов был окружен второй корпус. Помощь не успела. Двадцатитысячное соединение перестало существовать.
А еще через два дня Грон вызвал князя к себе.
Князь понял, что случилось нечто экстраординарное: если уж начальник разведки вызывает князя, а не наоборот, значит, его сведения настолько важны, что их нельзя доверить ничьим ушам.
-Государь! Мои люди подготовили доклад о положении дел. Я прошу вас с ним ознакомиться!
-Грон! Я знаю положение дел.
-И все же...
-Хорошо. Давай твой доклад.
-...
По мере того, как Тассе читал, лицо его каменело. Грон отошел в сторону, чтобы не мешать. Он заметно нервничал.
Закончив чтение, князь обратился к Грону:
-Из доклада я понял, что в моей ставке — предатель. Это так?
-Да, государь.
-И ты... знаешь его имя?
-Да, государь.
-Но в докладе оно не указано!
-Да, государь.
-Прекрати повторять одно и тоже! "Да, государь", "Да, государь"... — взорвался Тассе. — Ты можешь его назвать?
-Да, государь. Могу. Но не назову.
-Почему?
-Я — волк. Как начальник разведки, как человек, я бы немедленно обвинил... м-м-м... виновного в измене! Но... он тоже — волк. Волчий закон вступает в противоречие с законом человеческим, государь. А волчий закон — сильнее.
-Что ты имеешь в виду? — медленно спросил Тассе.
-Бросив такое обвинение, я тем самым вызову виновного на смертный бой! Тогда, если я одолею его, то его родичи обязаны будут вызвать меня, чтобы отомстить... А у меня тоже есть родичи! Ты знаешь закон: будет бойня! Я не боюсь смерти, княже, но будет лучше, если виновного вызовет его родич. Пойми, Тассе! Мне жаль. Честное слово, жаль! Я бы жизнь отдал, только бы оказалось, что я ошибся!!!
Бледный, как смерть, вышел Тассе от Грона, сменил облик и огромными прыжками помчался домой, в пещеру.
3
С утра Баки не находила себе места. Она без конца придиралась к своим "придворным дамам", как в шутку называла женскую часть ставки. Те из женщин (человеческих, по большей части), которые по возрасту, профессии или складу характера не служили в армии, находились при княгине, в ее "оперативном подчинении".
Баки уже неделю собиралась поговорить с мужем, сказать ему что-то важное. Очень важное... Никак не могла выбрать момент. То Тассе не было, то он был не в духе, то она... Но сегодня она скажет! Обязательно скажет! Может, хоть эта весть его порадует?
Распахнулась дверь. В покои княгини ворвался Тассе в нелюбимом им обличье волка. И...
С порога зарычал вызов на смертный бой.
"Постой! — хотела закричать княгиня. — Не надо! Погоди четыре месяца! Потом я сама..."
Крик умер в ее горле — вызов был брошен. Обратного пути нет ни у него, ни у нее.
Вы знаете — что такое волчий поединок?
В нем отключается разум и человеческие память и сознание! Остаются только опыт, боевое мастерство и ярость.
В нем нет друзей, родичей...Только — два волка.
Его нельзя отменить, в нем нельзя помиловать, уступить, поддаться. Только — победить.
Или — умереть.
Таков Волчий закон!
Княгиня прошлась по комнате, разглядывая в последний раз знакомые вещи. Взяла коробку с украшениями, перебрала их и положила на стол.
-Возьмите их. Они ваши. Мне это все уже не понадобится...
-Госпожа! Зачем ты так? Может быть... — начала одна из женщин, но звонкий голос юной Аси оборвал реплику.
-Заткнись, идиотка!
Все уставились на Асю.
Ася была домашней девочкой, очень воспитанной, невесть как оказавшейся в армии.
В первом же бою она была серьезно ранена. И Баки забрала ее к себе прямо из госпиталя. Ася казалась белой вороной здесь. Она стеснялась переодеваться даже в сугубо женском обществе, она краснела до ушей во время обычных женских разговоров о мужиках, она не знала ни единого неприличного слова, она каждую неделю писала письмо маме, отчитываясь во всех своих поступках.
И вот эта самая Ася кричит на женщину втрое старше себя!
-Она права! — спокойно заметила Сольвейг Свейндоттир, самая старшая из "придворных дам". — Думайте, что говорите!
Баки встала в дверях, скинула плащ, сняла ножны с мечом.
-Простите, если в чем была виновата. Не поминайте лихом. Пожалуйста... Дай бог мне не вернуться.
Юная Канте дотЛисса — единственная вейра среди "придворных дам" — шагнула вперед.
-Госпожа! Я буду драться вместе с тобой! Пусть государь найдет кого-нибудь себе в пару!
-Нет, Канте! Ты останешься здесь. Не порть себе жизнь. Ты не знаешь, в чем меня обвиняет мой муж. Прощайте...
-Постой, Баки! — окликнула ее Сольвейг. Она подошла к княгине, посмотрела ей в глаза и серьезно сказала:
-Дай бог тебе не вернуться, Баки! Я не могу тебя простить, но я тебя понимаю. Любая из нас на твоем месте... — и, не договорив, Сольвейг махнула рукой. — Прощай, Баки! Не могу желать тебе удачи, но... Да будет верен твой глаз, тверд клык, остер коготь!
Не зная того, Сольвейг повторила боевое волчье напутствие.
-Ты знаешь? — спокойно спросила Баки.
-Знаю, Баки! — кивнула Сольвейг. — Даже больше, чем ты думаешь. ...Поверь — мне жаль...
-Не надо, Сольвейг! Уже ничего не сделать... Вызов брошен... И его не отложить...
И, обведя женщин взглядом, княгиня Баки негромко и размеренно объяснила:
-Тассе обвинил меня в предательстве. И он совершенно прав. Год назад меня с сыном взяли в плен. Ценой нашей свободы и стало мое предательство.
"Придворные дамы" оцепенели от потрясения и ужаса.
Сольвейг обняла княгиню, затем отстранилась и с силой толкнула ее вниз, к полу. Волчица встала на задние лапы, лизнула Сольвейг в щеку и умчалась. А Сольвейг, как сноп, повалилась на забытый Баки плащ и зарыдала.
Маленькая Ася нерешительно подошла к ней и села рядом.
-Сольвейг! Ну что ты? Ну не плачь, пожалуйста...
Женщина подняла голову, повернула ее к Асе и с сердцем сказала:
-Она же беременна!
-А он знает? — ужаснулась Ася.
-Нет!
-Так надо же сказать! Нельзя же...— и осеклась, увидев помертвевшие глаза Канте. Вейра покачала головой.
-Поздно. Слишком поздно. Бой состоится сегодня. Тассе будет вдвойне трудно, если он узнает. И ей тоже...
Теперь заплакали все. Вошел страж, потоптался в дверях, понял, что ничем не может помочь, развел руками и снова вышел. Опять вошел, присел возле Сольвейг.
