Сердце Арронтара. Две судьбы

Но продолжал бежать вперёд, за Рональдой.

Конечно, он догнал её.

Прижал к себе, погладил по голове и глубоко вдохнул знакомый запах, исходящий от её волос.

— Ро, малышка...

"Зачем я убегала от него?" — подумала Рональда, и он услышал.

— Ты убегала не от меня, Ро... Ты убегала от самой себя...

"Ну разумеется... Ведь ты — это я..."

Нарро улыбнулся. Рональда была не совсем права, но не знала об этом. Дэйн принадлежал её снам, но был частью прошлого Нарро и Арронтара. Только убегала она не от них, а от собственных мыслей.

Что неудивительно после всего случившегося.

— Ро, посмотри на меня.

Она подняла голову. Глаза были заплаканными даже здесь, во сне.

— Я — это не только ты, милая Ро. Я гораздо больше. Пожалуйста, не плачь. — Нарро оглядел окружающее их мрачное пространство. — Не нравится мне здесь. Думаю, ты не будешь возражать, если я сменю декорации.

И он засвистел по-птичьи, стремясь отвлечь девочку от печальных мыслей и призывая на помощь собственную магию, дабы переместиться из созданного Рональдой мира в тот, который Нарро уже давно сотворил для неё.

— Дэйн... Это сделал ты?

— Я. Правда же, здесь гораздо лучше?

— Безусловно, — рассмеялась она.

А Нарро смотрел на озеро. Тёплое, с прозрачной голубой водой...

— Не хочешь искупаться? — эти слова вырвались у него непроизвольно — они принадлежали скорее Дэйну, нежели дартхари. Но здесь, в удивительных снах Рональды, он им и был.

— Что?..

— Давай, Ро, — он положил руки ей на плечи и улыбнулся. — Мы с тобой чего только не делали, но ещё ни разу не купались в озере. Это неправильно. Смотри, какое оно замечательное.

— Но... Дэйн, в чём мне купаться? Не в платье же...

Глупышка... Какая же она глупышка...

— Глупая! Это же сон! — расхохотался он, и Рональда, через секунду осознав эту мысль, тоже рассмеялась. А потом моргнула, сменив своё платье на белый купальный костюм. И смутилась, когда то же самое сделал и Нарро.

Он сразу понял, почему она смутилась. Подошёл ближе и взял девочку за руку, стараясь не очень рассматривать её мягкие округлости, которые в этом белом купальном костюме выглядели так, что ему хотелось только одного — прижать Рональду к себе как можно теснее и попробовать, какие они на ощупь. Абсолютно все и везде.

— Ро, зачем ты так плохо думаешь обо мне?

— Что? — удивилась она.

— Неужели ты думаешь, что я разочаруюсь в тебе, если увижу в купальном костюме?

Нарро понимал, что Рональда не считает себя красивой, и не представлял, как ей доказать, что для него она совершенно не такая, какой её видят остальные оборотни и она сама.

— Нет, Дэйн. Просто... ты красив, словно... словно бог, а я больше похожа на пирожок с мясом.

Пирожок с мясом... Вот выдумщица!

— Глупышка. Пошли лучше искупаемся.

Рональда забыла о своих горестях спустя несколько минут, когда они нырнули в тёплую и совершенно восхитительную воду и начали барахтаться в ней, соревноваться, кто лучше плавает, глубже ныряет, выше прыгает. Она хохотала, её золотые волосы совсем промокли и начали красиво виться, купальник облепил контуры тела...

Нарро любовался ей. Счастливой, смеющейся, с сияющими глазами.

И не выдержал.

В очередной раз, когда они играли в догонялки, он, настигнув Рональду, сделал то, что хотел сделать очень давно — привлёк её к себе, крепко обнял и поцеловал.

Сладкая... о Дарида, какая сладкая.

И как же ему было горячо... везде. Как бы не вскипятить озеро.

— Всё будет хорошо, Ро...

Кажется, именно так он шептал, целуя её вновь и вновь.

А когда он проснулся, понял, что на самом деле обнимает и целует Рональду, прижимая к себе её согревшееся за ночь тело.

* * *

На следующий день Лирин порывалась пойти к девочке в лес, навестить и поддержать, но Нарро запретил. Он очень хорошо знал Рональду и понимал — ей сейчас не хочется никого видеть, в том числе и Лирин. Дартхари наведывался в сны девочки, пытался поднять ей настроение и ждал, когда можно будет наконец послать к ней старшего советника с важным предложением. Рональда должна была успокоиться и подумать, и Нарро не хотел спешить.

Он всё сделал правильно — она приняла предложение дартхари и согласилась стать лекарем для клана белых волков. А в перспективе — и для остальных кланов.

Нарро и сам собирался навестить её там, в лесу, но кое-что случилось, и ему пришлось срочно уехать из Арронтара.

Именно тогда началось то, чего так боялась Лирин.

* * *

Лоран давно слышал недовольные шепотки о том, что Нарро дартхари слишком долго. Двадцать пять лет! Где это видано? Не дартхари, а почти император! Сколько можно? Пора и другим взять власть в свои руки...

Но всё это не выходило за пределы кухонь и гостиных домов оборотней. Это были лишь разговоры. Но Лоран, обиженный на отца за то, что тот так его унизил перед всеми — и из-за кого, из-за какой-то там жабы! — решил, что разговоры эти можно использовать в своих интересах.

Он был злым, но отнюдь не глупым парнем. И прекрасно понимал — одна ошибка, и Нарро не оставит от него даже ошметка шерсти. Надо действовать аккуратно, осторожно разузнать, кто из сплетников лишь сплетничает, а кто действительно готов пойти против Вожака.

Победить дартхари можно только сообща — Лоран прекрасно понимал это. И не собирался играть честно.

Он мечтал, что однажды сам станет дартхари. И тогда он отомстит всем... И советнику Граншу, и Лирин, этой старой слабой дуре. И, конечно же, жабе.

Лоран не признавался даже сам себе, но он не мог забыть жабу с того самого дня, когда впервые посмотрел в её испуганные голубые глазищи.

Бездонные, как само небо.

* * *

Почти полгода с того самого дня, как Рональда отреклась от родных и стаи, Нарро не видел её. Разумеется, наяву, во снах он продолжал приходить к девочке, несмотря на своё душевное состояние. Старался, чтобы она ничего не заметила.

— Ты живёшь столько лет, Вейн, — сказал он однажды наставнику, когда они в очередной раз оказались во сне возле Моря Скорби, — как ты это выдерживаешь? Ведь они уходят. Те, кого ты любишь.

— Когда-нибудь поймёшь, — улыбнулся Аравейн.

И Нарро понял. Он понял, когда ушёл Рэнго. Его единственный сын. Его настоящий сын, потому что все прочие... Эти дети ему не принадлежали. А Рэнго был их с Фрэн сыном.

И когда он ушёл, Нарро чувствовал почти такую же опустошённость, как после смерти Фрэн. Сын, так же, как и его жена, умер просто и быстро. От старости. Он ведь был обычным человеком. Человеком без единой капельки магии, в отличие от своего отца.

У Рэнго была жена, оставшаяся вдовой, двое детей и четверо внуков. Правнуков Нарро. И когда он в последний раз уходил из Нерейска, они все отчаянно не хотели его отпускать. Но он ушёл, пообещав, что будет приезжать и приходить во снах.

Ему было нужно вернуться в Арронтар. Теперь это было нужно и ему тоже, не только всем остальным.

И в тот день, когда Нарро вошёл в усадьбу, вернувшись из Нерейска после смерти Рэнго, он столкнулся с Рональдой.

Это было... как глоток свежего воздуха.

Слетевший от удара об его грудь капюшон накидки; большие голубые глаза, заполненные испугом; чуть приоткрытый рот; покрасневшие щёки...

— Рональда, — сказал Нарро и улыбнулся. Ему хотелось протянуть руку и коснуться её. Обнять и поцеловать. Но — нельзя.

Всегда — нельзя.

Тогда он решил наконец отдать Рональде пособие по магии Разума. Шестнадцать с половиной лет — большая девочка, лекарь клана белых волков. Она уже могла начинать изучать то, что наполняло её с самого детства.

То, что было их с Нарро сутью.

Благословение Арронтара. И одновременно — его проклятье.

* * *

Рональда росла. Её фигура постепенно теряла подростковую угловатость, становилась женской, и Зов тоже усиливался. Вот только сама Рональда ничего не замечала, да и не могла замечать, ведь её волчица по-прежнему спала. И при встречах с Нарро девушка всегда опускала глаза, как и раньше.

Она постепенно постигала мир магии Разума благодаря старому пособию, которое ей дал дартхари, и во сне Нарро в обличье Дэйна проверял её навыки. Она даже не замечала этого. А он знал, что наглеет, но не мог удержаться — обнимал и целовал Рональду с каждым разом всё больше и больше, словно стараясь возместить то, чего не мог дать ей наяву. И радовался, когда она таяла в его руках. И ликовал, потому что во сне Рональда не боялась смотреть ему в глаза.

Нарро постоянно пел ей песни. Старые Арронтарские песни, которых он знал бессчетное количество... Когда-то давно какие-то из этих песен он вычитал в книгах, а какие-то услышал в вышине неба волшебного леса — их напевал ветер или насвистывали птицы. И Нарро легко перекладывал то, что слышал только он один, на различные мелодии. Он словно сам стал голосом Арронтара, и Рональда слушала его и запоминала эти песни. А со временем и начала петь вместе с ним.

Периодически Нарро наведывался в Северный лес, к хижине, где жила девушка, и проверял, всё ли в порядке. Но Рональда справлялась, её магических умений хватало, чтобы крыша не протекала и в окна не дуло.

Тогда была осень. Рональде недавно исполнилось двадцать два года, а самому Нарро в тот день исполнялось... сколько? Он пытался посчитать, сидя на крыльце построенной им когда-то давно хижины и держа девушку на коленях. Дартхари знал, что это неправильно, но не мог иначе — он усыпил Рональду за некоторое время до собственного прихода и теперь держал её на руках, сидя на крыльце. Перебирал волосы, смотрел на её спокойное лицо и... наслаждался.

Как же он устал бороться с самим собой! Держаться подальше от Рональды становилось всё труднее. Зов усиливался, он одновременно и мучил Нарро, и заставлял его тело дрожать от удивительного ощущения единения и... предвкушения.

Это было нечестно — усыплять Рональду только для того, чтобы несколько минут посидеть вот так, держа её на коленях и перебирая мягкие волосы. Но Вожаку так хотелось получить хотя бы немного своего собственного счастья.

Он устал. Устал от оборотней, устал от игрищ. Устал от набегов аксалов и от собственного способа борьбы с ними. Устал от проклятья волшебного леса.

И в эти минуты, сидя на крыльце старой хижины с Рональдой на коленях... только в эти минуты Нарро был счастлив. Ему хотелось разбудить её и во всём признаться. Рассказать о том, что она рождена для того, чтобы быть его женой. Объяснить, что не нужно бояться, что он никогда не обидит её и не позволит обидеть никому другому...

Глупо. Нарро усмехнулся. Всё зашло слишком далеко. Он сам решил пойти по этому пути, который предложил ему Арронтар.

И теперь нужно ждать. Просто ждать.

Но как же это иногда сложно...

* * *

— Где ты был так долго?

В голосе Лирин Нарро явно услышал удивление и беспокойство. Она действительно беспокоилась о нём, когда он надолго уходил один в лес. Особенно если этим лесом был Западный, куда дартхари как раз направился утром. Он, как и всегда, почувствовал приближение набега аксалов.

Нарро привык к беспокойству Лирин. Оно уже не раздражало, как раньше. Иногда бывало и наоборот. Ему было... приятно?

Да, наверное. Ведь Фрэн тоже всегда беспокоилась. Хотя это было глупо — ну кто мог его тронуть в Нерейске? То же самое и с Арронтаром. Сильнее Нарро здесь только ветер.

Интересно... а Лирин помнит, что сегодня у него день рождения?

Нет, вряд ли. Он и сам не сразу вспомнил, а ей-то с чего держать в голове подобную ерунду?

— У Рональды.

Нарро кинул на Лирин только один мимолётный взгляд, проходя к камину в кабинете. Сел на корточки и протянул руки к огню.

Замерз. Как и всегда в те дни, когда он впитывал в себя застарелую чужую боль.

Лирин закусила губу, не решаясь подойти к брату поближе, хотя ей очень этого хотелось.

— Я спрашивала её недавно, не хочет ли она вновь попробовать пройти Ночь Первого Обращения...

Нарро усмехнулся, но Лирин этого не увидела.

— И?

— Не хочет...

— И почему я не удивлён, — пробормотал он, поднимаясь на ноги и поворачиваясь лицом к сестре.

Лицо Лирин его удивило — оно было бледным и решительным, словно она собиралась сделать нечто такое, на что требовалась вся сила её духа.

А потом она сказала:

— Я не понимаю, почему ты не хочешь попробовать... — Лирин на секунду запнулась. — Нет, не то, что просил сделать Винард... Просто попробовать... разбудить её чувственность? Ведь Рональда неравнодушна к тебе, ты же знаешь.

Нарро даже не сразу понял, о чём говорит сестра. А когда понял...

От гнева в глазах потемнело. А Лирин всё продолжала говорить:

— Возможно, ей помогло бы это? Не обязательно же... м-м-м... спать... можно просто... м-м-м...

— Просто что?

Старший советник словно проглотила последнее слово, заметив наконец, что творится с лицом Нарро.

Глаза его сузились и пожелтели, как бывало всегда, когда ему было сложно удержать под контролем магию Разума, щёки ходили ходуном, будто он собирался обращаться, а клыки чуть удлинились...

Лирин непроизвольно сделала шаг назад. Нет, она не испугалась, просто это было неожиданно...

— Просто что? — повторил Нарро в бешенстве. — Ну же, договаривай. Давай, скажи мне, что я должен сделать с девочкой, по-твоему?

— Она уже не девочка, — покачала головой Лирин, не опуская глаз. — Она вполне взрослая... девушка. И я не думаю, что её очень испугает, если ты...

— Если я — что? — прорычал Нарро, делая шаг вперёд и хватая сестру за руку. — Если я сделаю так? — Он выпустил когти на второй руке и полоснул ими по платью Лирин, разрывая ткань от горла до талии. — Или может быть — так? — Нарро спустил разрезанную ткань вниз, обнажая тело женщины, и когда она попыталась прикрыться руками, развёл их в стороны.

Несколько секунд они оба молчали, тяжело дыша, будто после долгого и изнуряющего бега. Лирин не знала, что сказать — она просто не понимала, почему брат так разозлился — а дартхари изучал её тело.

Странно, но ему впервые пришла в голову одна мысль...

Нет, не может быть...

— Скажи мне, Лирин... — он медленно отпустил её руки, и они упали вдоль тела — больше она не пыталась прикрыться. — Ты ведь умеешь обращаться, но делаешь это очень и очень редко. И ты никогда не принимала предложений других волков, никогда не хотела брать часть чужой силы...

Она задрожала, когда Нарро, подняв обе свои ладони, накрыл ими грудь Лирин и, наклонившись, втянул носом воздух возле её шеи.

Странно — умом она понимала, что этого не может быть, но... внизу живота всё скручивалось и горело, как только он дотронулся до её груди и чуть сжал кожу.

Это не магия. Тогда... что?

— И ты никогда не была замужем... Я только сейчас понял, Лирин... От тебя пахнет нетронутой самкой...

Одна из его рук медленно двинулась вниз, очертила впадинку пупка, отодвинула ткань платья и бельё...

Лирин хотела сделать шаг в сторону, но не могла. Она будто приросла к полу, и только в глазах сверкали молнии — по одной на каждое движение руки Нарро.