— Я Вас слушаю, — вежливо сказала она.
— Добрый вечер, миссис Петерсон, это Джина Эшли, вы помните меня?
— Конечно, миссис Эшли, вы работаете в библиотеке нашей гимназии. Как у Вас дела?
— Все хорошо, спасибо. Извините, что беспокою вас в столь поздний час, но ... — она замялась, подбирая слова, — я понимаю, что это не мое дело, но мне показалось, что Джейн, себя плохо чувствует. Я очень боюсь, что это может оказаться грипп, о котором сейчас так много говорят в новостях, — пусть она будет выглядеть глупо, но Джина просто обязана начать бить тревогу.
— Да нет, с Джейн все хорошо, она полностью здорова, — неуверенно проговорила Мэри, — но спасибо, что позвонили.
— Может быть, Вы еще раз поговорите с дочерью? Уверяю, с ней что-то не так.
— Миссис Эшли, еще раз спасибо за беспокойство, но поверьте, мы справимся сами, — сухо ответила миссис Петерсон. Значит, они что-то знают, а это уже неплохо, — обрадовалась Джина Эшли. Из трубки послышался знакомый мужской голос "Мэри, кто звонит?". Дальнейшие слова Джина слышала плохо, по-видимому, миссис Петерсон закрыла микрофон телефонной трубки ладонью.
"Миссис Эшли, спрашивает о Джейн, говорит, что она сегодня была не в себе"
"Еще бы! Видеть эту неблагодарную дрянь больше не хочу!"
Джина бросила трубку и отпрянула. Определенно мужской голос принадлежал Джеку Петерсону, но она никогда не слышала, чтобы он говорил таким тоном, тем более, о своем ребенке! О, нет, худшие опасения миссис Эшли подтвердились. Джина сжала пухлые ладони в и решила, что обязательно попытается помочь Джейн.
* * *
Когда Джейн вышла из библиотеки, Макс уже ждал ее в припаркованной у входа машине. Он равнодушно смотрел из окна на школьников, играющих в баскетбол на площадке, и курил. Она осторожно села рядом, выпрямила спину, плотно сдвинула колени, напрягшись всем телом. "Волнуюсь, как при первой встрече", — подумала она.
— Если я начну ругаться, что ты куришь, ты опять начнешь сыпать ругательствами? — нарочито бодро спросила Джейн и попыталась улыбнуться. Макс медленно повернул лицо в ее сторону, затем затушил сигарету в пепельнице.
— Последняя, малыш, — улыбнулся он, заводя машину.
— Как дела в хоре? — продолжила она прощупывать ситуацию.
— Твоего отца не было, поэтому нормально. Ты не передумала?
— Нет.
Джейн положила ладонь ему на бедро. "Трудно, но возможно", — повторила она мысленно. Ее рука вспотела и немного дрожала.
— Как у тебя дела на работе? — небрежно спросил он, поддерживая разговор.
— Как всегда, — и быстро добавила: — Шен тебе привет передавала, — хотя она сегодня вообще не разговаривала с подругой. Зачем она соврала? Попыталась придумать алиби, чтобы он не догадался, что она весь день читала статьи о наркотиках? Глупо, он бы никогда не догадался. Да и если бы и догадался, вряд ли разозлился бы. Почему-то ей казалось, что нужно обязательно скрыть этот поступок. Как же она боялась говорить о том, что узнала! Словно проблема, существуя только в ее голове, была неопасной, нелепой фантазией, но если сказать о ней вслух — ужасы станут явью.
— Спасибо. Тебе долго собирать вещи?
— Нет, я уже продумала, что хотела бы взять. Макс, ты скажешь что-нибудь моему отцу?
— Что, например? — он напрягся, продолжая внимательно следить за дорогой.
— Что любишь меня, — Джейн погладила его по ноге, стараясь успокоить.
— Я уже говорил.
— Нужно еще, — прежде, чем продолжить, она дождалась его едва заметного кивка. — Макс, все будет хорошо.
Он снова кивнул.
В дом ее родителей они зашли как преступники, стараясь не шуметь и не привлекать внимание, словно надеясь, что их визит останется незамеченным, и сразу уперлись в тяжелый взгляд миссис Петерсон. Мэри скрестила руки на груди и строго оглядела с ног до головы сначала дочь, потом потенциального зятя. Джейн никогда не видела свою мать настолько напряженной. Это было даже неестественно, обычно именно отец в их семье выполнял роль строгого воспитателя, Мэри же старалась встать на сторону детей и смягчить гнев Джека. Пару секунд длилось неловкое молчание, которое прервала Мэри:
— Отец еще на работе.
— Добрый день, — чуть улыбнулся Макс, — я могу все объяснить. Джейн, собирайся пока.
Джейн не стоило просить дважды, она охотно воспользовалась моментом, чтобы скрыться на втором этаже в своей комнате, попутно доставая из бокового кармана сумочки составленный заранее список необходимых вещей.
— Джейн поедет со мной, мы решили, что попробуем пожить вместе, — сказал Макс, смотря в глаза миссис Петерсон.
— Макс, что будет, когда ты наиграешься в семейную жизнь? — спокойно ответила Мэри, приглашая его присесть на диван. Она не собиралась ссориться и кричать, была просто не способна столь открыто проявлять эмоции. Мэри решила поговорить с ним на равных, как со взрослым человеком, который на ее глазах губит жизнь ее любимой маленькой дочки. Она надеялась, что сможет образумить его.
— Я не играю, — спокойно возразил Макс, принимая приглашение и присаживаясь, — обещаю, что буду возить Джейн на работу и занятия. Перемены в ее жизни никак не отразится на ее успеваемости и планах поступления в колледж.
— Вы хотите пожениться?
— Мы еще не говорили об этом.
— Тогда зачем ты это делаешь? Ей всего двадцать, она не ведает, что творит, но ты-то давно не подросток. Ты себе представляешь, что устроит Джек, когда узнает о ваших планах?
Макс потер лицо, выдавая волнение, Мэри продолжала говорить:
— Что мне ему сказать? Что вы живете вместе, но жениться ты не планируешь?
— Мы любим друг друга, — твердо сказал он.
— Макс, я надеюсь на твою мудрость, подумай о том, что ты ей предлагаешь. У тебя нет дома, нет постоянной работы, и, как я поняла, сбережений. Только призрачные надежды на успешную карьеру музыканта.
— Я понимаю, что Вы мечтали о другом зяте, но я обещаю, что Джейн не будет ни в чем нуждаться. Мне скоро должны ответить со звукозаписывающей компании.
— А если не ответят?
— Будет другая возможность.
— Как долго это будет продолжаться? Что если тебе не ответят ни через пять, ни через десять лет?
— Я готова! — В гостиную зашла Джейн, волоча походную сумку.
— Мне ответят, Миссис Петерсон, — Макс поднялся с дивана, вежливо кивнул, прощаясь, взял сумку из рук Джейн и вышел на улицу, оставив дверь открытой.
— Джейн, одумайся, отец тебя не простит, — предостерегла Мэри, она все еще не верила, что ее дочь осмелится на столь радикальный поступок. Джейн отвела глаза в сторону, не в силах видеть в глазах матери разочарование и боль, — зачем ты это делаешь сейчас? Потерпи, хотя бы пока поступишь в колледж! Вы ничего не скрываете от меня? Ты не беременная?
— Нет, я не жду ребенка. Мама, пожалуйста, постарайся меня понять. Я вас люблю, но сейчас мое место рядом с ним. Я ему очень нужна, поэтому не могу поступить иначе. Простите меня, если не оправдала ожиданий.
— Джейн, послушай меня, взрослого человека.
— Мама, ты не поймешь!
— Я жизнь прожила и знаю больше, чем ты думаешь. Если ты сейчас уйдешь с ним, то совершишь огромную ошибку.
Джейн быстро обняла мать, клюнула ее в щеку и поторопилась выйти вслед за Максом, чувствуя, что вот-вот начнет плакать. Да что мама может знать о жизни? Сама в восемнадцать лет вышла замуж за папу, и все эти годы спокойно провела за его спиной, позволяя принимать за себя решения, поддерживала его во всем, отказываясь от собственного мнения. Просидела в надежной скорлупе, не интересуясь внешним миром. Она и представить себе не может, какие существуют беды.
В машине они опять держались за руки.
— Мне звонили из клиники, — сказал Макс, не отрываясь от дороги, — они готовы помочь мне, — он замолчал, плотно сжав губы, не желая произносить слово "ломка". — Но от госпитализации я отказался.
— Сколько дней нужно туда ездить?
— Пять. Надеюсь, больше не понадобится.
— Завтра я поеду с тобой.
— Хорошо, спасибо.
Макс не успел пообедать, отвез Джейн к себе и быстро уехал в сервис, откуда ему уже успели позвонить раз десять. Джейн занялась уборкой, разложила свои вещи по шкафам и тумбочкам, сгребла в кучу его наброски со стола и пола, отмечая, что личный секретарь ее гениальному молодому человеку точно не помешает. Затем села за французский, предварительно позвонив подруге, чтобы узнать тему пропущенного ей занятия и домашние задание. Отец звонил восемь раз, но она не решилась взять трубку или сбросить звонок, каждый раз вспотевшими от страха ладонями убирала звук на минимум и смотрела на экран телефона с надписью "Папа". Завтра на работе он обязательно найдет ее, и они поговорят, а сегодня у нее еще есть время собраться с мыслями и подготовиться с сложному разговору.
Это все мелочи, — говорила она себе, — по сравнению со здоровьем ее Макса ссоры с отцом не имеют значения. Снова залезла в интернет и весь оставшийся вечер потратила на чтение статей, которые могли бы оказаться ей полезными, смотрела фотографии, изучала, как определить симптомы, распознать ложь, оказать первую помощь при... о нет, при передозировке.
Джейн выяснила, что медикаментозно можно облегчить ломку, но, увы, это лишь десять процентов от необходимого лечения. Отныне Макс постоянно будет нуждаться в психологической помощи, на протяжении всей последующей жизни, каждый день, если не каждый час. Что ж, она готова ее оказывать, ради Макса и их общего будущего.
В номер постучали. Джейн посмотрела на часы, которые показывали почти десять вечера. Самое время Максу вернуться с сервиса. Она быстро открыла дверь и замерла, не ожидая увидеть гостью. На пороге стояла солистка "Эротикрок", одной рукой опираясь о дверной косяк, другой сжимая бутылку рома и красную розу. В своей неизменной полурасстегнутой белой рубашке, кожаных легинсах, плотно облегающих ноги она выглядела порочно-сексуальной. Джейн нравился этот образ, но сама она никак не могла добиться подобного при своей внешности. Как бы вызывающе Джейн не одевалась или красилась, она всегда выглядела скорее милой, чем распутной. Следом бросилась в глаза проколотая в трех местах губа и татуировка на плече. Джейн отступила на шаг, думая, ни эта ли девица была тем "пареньком", которого Макс возил делать тату, после чего проколол ухо? Нет, глупости, Макс бы не стал лгать. Интересно, принимает ли она наркотики. Джейн сжала кулаки от злости и ненависти к стоящей перед ней девушке.
— Номер занят, — уверенно произнесла она и захлопнула дверь, прямо перед носом нахалки. Но та снова постучалась, немало удивив Джейн.
— Ну что еще? — недовольно спросила она, приготовившись к оскорблениям.
— Я просто хотела уточнить. У вас что, правда, это серьезно? — приподняла бровь девица. — Часто вижу вас вместе в "Башне", да и Макс совсем пропал, — склонила голову набок, окидывая цепким взглядом пижамку Джейн, состоящую из белой хлопковой майки и широких штанов на шнуровке.
— Да, у нас свадьба скоро, — невозмутимо подтвердила она.
— Неужели? — от удивления "Эротикрок" приподняла брови, а затем дерзко рассмеялась, запрокинув голову. — А ты отчаянная. Что ж, удачи и будь здорова, — ехидно усмехнулась она, развернулась и вразвалочку зашагала к лестнице, на полпути уронив розу на пол. Джейн поморщилась, гадая, что у них за игры были с цветами.
"Вот дрянь", — подумала она, закрывая дверь. Этот короткий, простой разговор очень вымотал Джейн. Она опустилась на кровать, подперев подбородок ладонями. Интуиция подсказывала, что это только начало грядущих проблем.
Джейн удалось задремать только около часа ночи, она так и не дождалась Макса. Проснулась оттого, что он осторожно забирался под одеяло.
— Сколько времени? — пробормотала она.
— Почти три. Прости, малыш, я задержался. Очень много работы, — прошептал он, нежно целуя ее в плечо.
— Я хочу посмотреть на тебя, включи свет, — Джейн попыталась освободиться от его объятий.
— Джейн, перестань, — он крепче прижал ее к себе, лишая возможность дотянуться до лампы.
— Макс, пусти, я хочу включить свет, — Джейн начала вырываться, не оставляя попыток освободиться.
— Джейн! — недовольно рявкнул он.
— Или ты меня слушаешься, или я немедленно уезжаю домой. Можешь называть это шантажом, — прошипела она. Макс раздраженно громко выдохнул, но приподнялся и включил ночник. Джейн увидела своего измученного, уставшего мужчину с сонными покрасневшими, но родными глазами. Она кивнула, разрешая выключить свет.
— Ты пахнешь потом, — прошептала она, теперь уже сама прижимаясь и устраиваясь на его груди.
— Знаю, я ополоснулся в сервисе, но на нормальный душ нет сил, — так же шепотом ответил он, — ничего?
— Ничего, — улыбнулась она, проводя языком по его шее, — люблю, когда ты такой, меня это возбуждает.
— Малыш, прости, но я смертельно устал. Завтра бэху нужно отправить клиенту, в последний момент выяснилось, что нужно много чего доработать. Я просто никакой. Давай утром, как сегодня?
— Но мне же можно тебя немного поласкать? А ты засыпай, я не против, — Джейн легонько поцеловала его в губы, проводя рукой по дорожке от пупка и ниже, и залезла под одеяло.
— Джейн, подожди, — он попытался остановить ее, но затем замер, не в силах побороть искушение, — твою ж мать, — медленно вдохнул и выдохнул, — у тебя с каждым разом получается все лучше, — прошептал, закрывая глаза и полностью расслабляясь. Это был первый раз, когда Макс не наблюдал за процессом, полностью доверяясь ей.
* * *
Следующим утром они проспали целый лишний час, не в силах оторваться друг от друга и вылезти из-под одеяла. Хора в этот день не было, группа отдыхала перед завтрашней контрольной репетицией в концертном зале, поэтому Макс отвез чудовищно опаздывающую Джейн на работу, затем отправился в клинику, чтобы потом вернуться домой и отсыпаться.
В этот день Джейн вновь так и не удалось встретиться с отцом, хотя она ждала его появления в дверях библиотеки каждую минуту, вздрагивала каждый раз, когда открывалась дверь. Уже ближе к вечеру она осознала, что Джек сам может быть не готов к этому разговору. Вероятно, она слишком сильно обидела отца своим поступком, может быть, он больше никогда не захочет ее видеть. Сердце забилось быстрее, Джейн присела на табуретку в кладовке и закрыла лицо ладонями, чувствуя себя опустошенной и вымотавшейся. Ей было невыносимо трудно выбирать между двумя самыми близкими ей людьми. Врагу не пожелаешь оказаться в такой ситуации. Как бы она не поступила, она бы в любом случае чувствовала бы себя предательницей.
Джейн грубо перебила заглянувшую к ней на работу Шеннон, когда та пыталась рассказать, как весело они с Брэдли сходили в молодежный театр, где выступали его сокурсники. Джейн не чувствовала в себе сил слушать о чьем-то счастье, поэтому заявила, что это самый скучный рассказ, который она когда-либо слышала. Потом, конечно, извинилась, ей стало стыдно за свое необоснованно грубое поведение, но по-прежнему сложно радоваться за других, когда она сама была по уши в проблемах.
