Эльва

Дарион сначала подивился их прожорливости и остроте зубов, с помощью которых они с великой легкостью дробили кости, а затем изумился скорости их роста. Он и подумать никогда не мог, чтобы существовала форма жизни, которая не оставляла отходов пищеварения — казалось, что все, что поедали эти существа усваивалось мгновенно. Чем больше плоти поедало существо, тем крупнее оно становилось, увеличивались кости скелета, наращивалась мышечная масса — все чаще и чаще безглазые уроды норовили встать на задние лапы. И когда некоторое время спустя им, наконец, удалось подняться на задние лапы и при этом не падать, от тел воинов, как впрочем и от тела Дариона не осталось следа.

И все же эти новорожденные были заметно мельче и слабее нападавших на отряд мастера ранее — для развития им требовалось еще много пищи! И если бы Дарион мог, он содрогнулся бы при виде того, как завибрировали, вытягиваясь в его сторону, языки этих монстров. Эти твари не побрезгуют даже головой!

И хотя мастер понимал, что он по сути уже мертв, но перспектива провести последние мгновенья в зубастой пасти его не обрадовала. Возможно поэтому, забыв о невозможности колдовать, он напряг волю и въелся в сознание молодых монстров. Он внушил им, что он, а точнее голова, лежащая на кочке, не представляет никакого интереса.

В тот же миг твари развернулись и неверной, дерганой походкой отправились на поиски новой добычи.

А затем для Дариона начался ад. Сначала пошел зуд, но он не мог почесаться. Потом ужасно захотелось пить, но у него не было рук, чтобы дотянуться до лужи прямо под носом. Вдобавок ко всему, боль, будто из преисподней, стала подниматься от основания шеи к корням волос.

Мастер уже успел пожалеть о своей силе, не дающей ему умереть быстро, подобно простым людям, но ничего поделать с этим не мог. Он просто наблюдал за тем, как медленно за горизонт заходит солнце, а на болото опускаются сумерки. Его разум начал слабеть — пришло облегчение от осознания того, что жить оставалось всего несколько часов

Затем показалось, что он начал сходить с ума. Солнце только что полностью закатилось за горизонт, но вдруг почти с противоположной стороны в густых сумерках, обильно приправленных болотным испарением, взошло второе солнце. Оно накрыло ночь ярким сиянием, изгнав её, как человек изгоняет тени масляной лампой. Кроваво-красный шар на горизонте медленно рос, увеличивался в размерах до тех пор, пока не стало видно, что его истинный цвет — нестерпимо оранжевый, а красным кажется из-за алых всполохов и переливающихся смачных, будто бы осязаемых, лучей.

Десятки этих лучей били в ночь, будто прожекторы маяка, однако делали они это столь хаотично, а их цвет был настолько неестественно алым, что подобная ассоциация мгновенно исчезла из мыслей.

Всполохи, исходящие от светила, уже залили ярким светом все окрестности, а бьющие лучи раскрасили алым черное небо, но источник света продолжал приближаться. Спустя еще какое-то время, Дарион с нарастающим изумлением разобрал в светиле очертание человека верхом на каком-то невиданном создании.

До него, наконец, дошло, что видит он вовсе не солнце, а ауру человека... Да какого человека?! Он видит перед собой бога! Так неужели это сам Ануид пришел, чтобы забрать его душу в свои чертоги?

По щекам мастера покатились слезы — он никогда не думал, что его бог придет провожать своего слугу в Светлый мир, и сей момент растрогал его до глубин души. Но он быстро отринул слабость и прикрыл веки, чтобы не видеть сияние ауры и лучше разглядеть своего господина... Однако увиденное его поразило, и надо полагать, крайне неприятно.

Бог в серой одежде вовсе не походил ликом на Ануида, такого, каким он был изображен на всех иконах и во всех храмах. Кроме того, он восседал верхом на создании, символизирующем смерть и ужас, — огромный, величиной с боевого коня стальной паук быстро перебирал своими лапами и казался воплощением демона из Темного мира. Он проносился над самыми зыбкими трясинами и самыми глубокими озерами не задерживаясь ни на секунду. Увидев, что паук идет в стороне от него и, к ужасу, направляется мимо, Дарион попытался закричать и молить о помощи. Его рот широко открылся, но из него не вылетело ни звука. Отчаянный немой крик, по-видимому, не был услышан — паук прошел мимо, а неизвестный бог не повернул головы...

Застывшим взглядом мастер наблюдал за тем, как во тьме исчезает всадник на железном пауке, а вслед ему вдаль уходит ослепительная аура...

Но Дариону недолго суждено было преодолевать невыносимую боль и жажду, очень скоро небо вновь осветилось и приняло неестественный окрас. Поначалу мастер принял свет в небе за падающую звезду, однако по мере ее увеличения, он все яснее распознавал мощнейшее заклятье, или даже ритуал... "Звезда Смерти", одна из тех, которые он с коллегами сам запускал выжигая леса эльвий, упала за горизонт — прямо в центр болот, а через мгновенье, голова мастера была слизана волной синего пламени.

В последних мыслях Дарион обратился к своему богу:

— Ануид, попроси привратников Светлого мира открыть врата для своего верного слуги.

* * *

Паук типа Черная вдова продвигался по бескрайним болотам со скоростью двадцать километров в час. Но нельзя сказать, что я испытываю гордость или восхищение своим детищем, однако чувствую себя вполне на подъеме.

Непропорциональное, неровное, нескладное, сделанное мною из обшивки шатла, тело паука умещает на себе кресло из кабины пилота и небольшой тюк с запасом воды и провизии. Зато шесть огромнейших лап играют красными бликами на заходящем солнце, изгибаются, выпячиваются и, словом, демонстрируют себя во всей красе — ну прямо ножки ослепительной, незакомплексованной девушки. А все потому, что к сотворению этих лап я имел косвенное отношение — просто три огромных цельных жгута, которые я выдрал из днища шатла и "оживил", правда, предварительно проведя через центральный процессор. К тому же, этот процессор изготовил не сам, а снял его с робота из медицинского кабинета. В общем, этим "творением" особо не погордишься.

Да и стальные лапы, к сожалению, нельзя сравнить с ножками красивой девушки, а самого паука — с обществом веселой блондинки. Но с другой стороны, в данный момент паука я бы не поменял даже на самую ослепительную и сговорчивую девушку — на своей спине она меня из болот не выведет. Скорее всего, получится как раз наоборот. Вдобавок, ее нужно будет защищать от местных аллигаторов. В общем от женщин одна морока — а польза сомнительная. Но почему тогда я уже столько времени о них думаю?

Взять хотя бы эту эльфийку... О, кстати. Она наверняка смогла бы покрошить всех встречных аллигаторов. А впрочем, черт с ней, с эльфийкой. Мне и на пауке неплохо.

Правда, в бою я своего паука так и не увидел, а это, кстати, довольно странно и обидно. Я столько над ним парился, строил, проводил сложные расчеты и даже перепрограммировал "мозги", чтобы за все это время не встретить ни одного аллигатора. Даже демоны, расплодившиеся тут в изрядных количествах едва нас завидев, спешили смыться подальше. Один из них так вообще, высунул из трясины свою голову, из которой соответственно вытянул язык, но вместо того чтобы атаковать, как полагается, встал на четвереньки и побежал от меня с такой скоростью, что едва касался лишь верхнего слоя воды.

Ну да, согласен, паук получился страшноватый... Но не до такой же степени?! Да и вообще вы ни хрена в искусстве не понимаете! Эстеты вшивые!

Хотя, положа руку на сердце, я действительно переборщил. По оригинальным чертежам этот паук должен был быть не больше собаки, но никак ни величиной с корову. Робот разведчик-диверсант не должен ни выделяться, ни перевозить пассажиров и груз. Он должен ползать себе тихо, проникать на стратегические объекты и либо их взрывать, если брюхо заполнено взрывчаткой, либо портить по-другому. Можно было использовать их как единицы охраны — вроде закапывающихся в грунт умных мин, но передо мной все-таки стояла другая задача. Эх, были бы еще процессоры, наклепал бы целую армию, но об этом, к сожалению, приходилось лишь мечтать.

Проклятая система жизнеобеспечения шатла, ни слова не сказала, когда я вскрыл голову медицинского робота или когда тянул жгуты из машинной части шатла, но зато завыла благим матом, когда попытался тронуть основные компьютеры корабля. Она даже пригрозила изменением моего статуса на "саботажник". Что было бы в этом случае, я не знал, а проверять не хотел, поэтому оставил все попытки добыть немного мозгов для своих паучков.

Ну да ладно, мне и одного по горло хватает. Тем более что расчетные боевые характеристики у него ого-го. И если я не ошибся в новой для себя сфере "перепрограммирования роботов" и мой паук чувствует себя бронетехникой, а не роботом из кабинета медперсонала, то перца мы с ним дадим не только демонам, а всем аборигенам: эльфам, магам и гномам, если таковые тут водятся. Жаль, конечно, бронекостюма нет, но что поделаешь.

Мне бы только найти место посуше и все, можно продолжать экспериментировать и тренировать прорезавшиеся способности... До сих пор не могу привыкнуть, что способен вселять душу в металл. Эх, научиться бы наделять его разумом в обход процессоров....

Так, а это что за черт?!

Небо осветило синим. Вздернув голову, увидел падающую звезду, которая впрочем, настолько быстро увеличивалась в размерах, что я тут же принял ее за НЛО — хотя сразу же одернул себя. Для этого мира я сам инопланетянин, а мой шатл почти летающая тарелка.

Спустя секунду озаряющий синевой черное небо шар, не снижая скорости, упал примерно туда, где потонул мой шатл. Не зная что и думать, на всякий случай оглянулся за спину, а когда вновь повернул голову, увидел быстро расширяющуюся ослепительную сферу. Черт, похоже, кто-то выпустил по шатлу ракету с "атомной" боеголовкой!!!

Среагировать как-то иначе я не успел. Край сферы накатил на меня, вышиб из "седла", понес и опрокинул куда-то, а потом я вроде как умер...

А нет. Вру. Не умер.

Осторожно пошевелив попеременно руками, ногами и прочими частями тела, понял, что не только жив, но цел и даже здоров. Кажется, пронесшийся жар, не оставил на коже никаких следов.

Аккуратно открыв глаза, убедился в своих догадках относительно состояния тела, но почти сразу о нем забыл... Не узнал место в котором находился!

Черное небо представляло собой сплошной ковер из тысяч больших и малых воронок, точнее миниатюрных смерчей. Сумасшедшие вихри гнали раскаленный воздух по кругу, бросали в лицо горячий песок и частицы пепла, накидывали на округу плотные туманы и тут же их разгоняли.

Мне показалось, что я неожиданно попал куда-то на Марс: ведь только что я был на бескрайних болотах и вот стою на каких-то выжженных барханах посреди ирреального пейзажа.

Грянул гром. Раскат ударил с такой силой, что я пару секунд стоял оглушенный. Ветвистая молния прорезала ночь и на секунду окрасила черный мир в ослепительно синий.

Следующий протяжный гром и последующая за ним молния оставили меня равнодушным, и даже холодный ливень, окативший с ног до головы, не вызвал во мне никакой реакции.

Я смотрел на свою обгоревшую одежду с великим недоверием. Когда-то прочный и прилегающий к телу "костюм десантника" сейчас напоминал грязные и жеванные кем-то лохмотья. Но самое удивительное заключалось в том, что неведомый огонь, слизавший верхний слой костюма, в некоторых местах прожег его до дыр. Вот только кожа, выглядывающая сквозь эти дыры, была нормальной, не обоженной — если стереть слой сажи, то видно, что здоровее некуда.

Когда взгляд упал на запястье правой руки, внутри все онемело: браслет, подаренный мне "орденом" был практически расплавлен. В панике я попытался его включить, но безуспешно — теперь орден меня никогда не найдет... Проклятье.

Наверно дождь все же действовал отрезвляюще. Я не стал впадать в уныние или задаваться бессмысленными вопросами типа: "Что произошло, и какое чудо позволило мне уцелеть?". Вместо этого просто поднял лицо к небу.

Вихри и торнадо рассеялись, облака туманов и потоки горячего воздуха были смыты холодным дождем, но, не смотря на это, в небе все еще хорошо просматривались звезды.

Я показал туда комбинацию из трех пальцев. Если ваши спутники меня видят, то это вам! А еще лучше, чтобы вы, чертовы уроды, посчитали, что я сдох, и не стали бы запускать новые ракет и посылать по мою душу бомбардировщики!

Все еще крайне разъяренный для того, чтобы мыслить адекватно, и стоя под косыми струями ледяного дождя, оглянулся вокруг, но совсем не ради поиска укрытия.

Черная, выжженная дотла пустыня потихоньку вновь стала заполняться водой и приобретать очертания болот. Подумать только, ракетный удар был такой силы, что испарил воду и разровнял болотное дно, а я все еще жив...

Мои чувства, инстинкты, напряглись как у дикого зверя. Но я чуял не добычу, а скорее родство. Чувствовал себе подобного. Под толщей воды, грязи, песка и пепла барахталось, пытаясь подняться, живое существо.

Стоило мне закрыть глаза, как пришел образ сильно поврежденного стального скакуна. У Черной Вдовы были оторваны пять из шести лап, раскурочена половина торса, перегорели сенсоры, повреждена внутренняя проводка. Однако придавленный слоем земли, паук барахтался изо всех сил, пытался выбраться наверх и установить визуальную связь с хозяином.

Впрочем, даже если бы он лишился своих мозгов, а точнее центрального процессора, заменяющего ему оные, то все равно пытался бы до меня добраться — ведь он вроде как часть меня... Но не хочу об этом глубоко задумываться — боюсь слететь с катушек.

Усилием воли я заставил металл кое-где прогнуться, кое-где слиться воедино. Двигаться даже с помощью одной лапы разодранному механизму стало легче, и уже через минуту из грязи выползла "голова", а за ней и все тело металлического паука. Дождь быстро смыл грязь со стального насекомого и лишь одинокая изломанная лапа все время норовила двигаться и пачкаться в грязи.

Я приказал пауку остановиться и сосредоточился на материале, из которого он сделан. Под моим взглядом, металл между черных глаз-визоров стал растекаться, пока не образовал ровную дыру, в которую тут же устремились потоки дождя. Я просунул в нее руку, отсоединил и вытащил небольшой серебристый блок — это и есть процессор.

К сожалению, паук восстановлению не подлежит — слишком много частей оборвано, слишком много металла куда-то испарилось. Но я помню, словно заучивал наизусть, все характеристики, размеры, допуски, рисунки проводки, другого класса паука. Класс Скаут — намного меньше моей Черной Вдовы. А ее тело я использую, чтобы создать новую жизнь.

Криво улыбнувшись, начал процесс творения — чувствую себя богом, по недоразумению попавшим в это унылое и мокрое место.

Металл поврежденного каркаса плавился под напором моего взгляда, почти не выделяя при этом тепла. Много материала мне не надо — Скаут небольшой по размеру, даже того, что осталось от Черной Вдовы хватило бы на полдюжины, однако процессор у меня только один.