Шестерёнки апокалипсиса (Нужно больше древесины!)

Глава 13

Убежать не получилось. Что близнец, что Николай, видимо, не слабо уже успели повоевать, и оба хорошо вложились в физическое развитие. Хотя, может, и сами по себе были молодцы-спортсмены. Но то не важно, а важно то, что Валеру в конце концов догнали, повалили и скрутили.

Обратно толкали и пинали, словно немцы пленного красноармейца. Отыгрывались за пережитый испуг от возможности потерять столь редкого и нужного для общины персонажа. Когда поравнялись с Ромой, сильно отставшим от остальных, тот просто молча подошёл и прописал неудачливому беглецу в солнышко — мол, око за око. Но — при этом незаметно от остальных подмигнул. Видимо, всё же это была не подстава. Если бы не окрик раненого, Валера имел все шансы улизнуть.

Где-то пол часа возвращались до посёлка, откуда свернули к непроходимого вида глинисто-болотистой колее, уходящей куда-то вглубь леса — почти строго перпендикулярно предыдущему направлению. Идти по такому бездорожью было нереально, и отряд продолжил путь параллельно дороге. Густой подлесок уже был качественно поломан и утоптан предыдущими ходками, и даже у погрузчика с прицепом вполне получалось продираться — кроме нескольких узких или особо вязких мест, где приходилось объезжать или подталкивать.

На Валеру навалилась чёрная меланхолия. Час тянулся за часом, уже начало темнеть, позади остался обеденный привал, на котором пленнику не предложили даже воды. Было уже как-то всё равно, что с ним будет, куда поведут, в каком статусе, для чего... Сгибаясь под двойной ношей — навьючили дополнительно, чтобы отбить окончательно всякую охоту убегать — с верёвкой на шее, со связанными зруками, парень просто молча брёл вслед за остальными и смотрел себе под ноги, даже не пытаясь уворачиваться от хлещущих по лицу веток.

Поэтому позорно проморгал засаду и поднял глаза, когда всё уже, по сути, закончилось. А ведь он мог бы, наверное, со своим зрением обнаружить что-то такое, на что не обратили внимания остальные, и предостеречь. Или, наоборот, не говорить ничего.

Прошли считанные мгновения — а обстановка вокруг настолько разительно изменилась, что создалось ощущение полной нереальности происходящего. Поселковые валялись на земле, опутанные сетями. Кто-то успел активировать доспех, но большинство барахталось прямо так, в одних комбезах, беспомощные — будто выброшенные на берег рыбы. Верхом на них сидели по несколько человек полуголых баб, растягивающих руки-ноги с какой-то им одним ведомой целью. Рядом со всем этим огромная хищная кошка, похожая на белого тигра, доламывала жалобно хрустящий погрузчик, буквально отдирая от него куски и отбрасывая в стороны. А в нескольких шагах перетаптывалось нечто — сверху, по пояс, женски-обнажённое, снизу — конски-волосатое, с рогами на голове и с копьём в руках. Копьём, которое недвусмысленно упиралось остриём Валере в грудь.

Собственно, после нападения на отряд для инженера ровным счётом ничего не изменилось. Он всё так же куда-то брёл, непонятно куда, с верёвками на запястьях и на шее. Правда — теперь уже с компанией, и без поклажи. Перед тем как погнать пленников дальше, куда-то в глубь чащобы, амазонки произвели ревизию трофеев, покидав всё на землю. Презрительно морщась, они распотрошили все рюкзаки и сумки, и долго перебирали собранные поселковыми за время рейда материальные ценности, с комментариями на каком-то непонятном и кажущемся совершенно диким языке. Особенно славных дев рассмешило набранное где-то запасливыми мародёрами неизвестно зачем женское бельё. Кружевные лифчики и трусики передавались из рук в руки с ни на секунду не умолкающим хохотом, а одна затейница даже натянула себе на голову чулок...

Валера смотрел на всё это с суеверным страхом, ему почему-то представлялись то обезьяны с автоматами и гранатами, то — сбежавшие из дурдома сумасшедшие. Он боялся представить, что можно ожидать от таких диких и необузданных самок, когда они доберутся наконец до пленников. Но никакого вожделения и предвкушения неимоверно обременительного сексуального рабства не было и в помине. Ведь с таких станется и отрезать чего лишнее, и устроить какой-нибудь кошмарно-ролевой ужас, с участием страпонов, плёток и тому подобного безобразия, или что у них тут в ходу. И это как-то не вызывало никаких положительных эмоций.

То, что на земле осталась вся эта груда всевозможного хлама и не очень, что они тащили от стройбазы и из посёлка, являло собой большой плюс — идти стало на порядок легче. Хотя, учитывая уже накопившуюся усталость, толку от этого было мало. Спустя долгие часы ходьбы всё вокруг начало странным образом и неузнаваемо меняться. Судя по тому, как остальные пленники спотыкались и натыкались на корни и ветви, будто специально выставляемые негостеприимным лесом, уже совсем стемнело. Но для Валеры это теперь не было помехой. Он с удивлением разглядывал высящихся то тут, то там настоящих лесных великанов — в несколько обхватов, кряжистых, с узловатыми ветвями размером со ствол среднего дерева, тёмными мрачными дуплами, и — как казалось — даже не зелёными листьями. Парень за свою жизнь такого размера растительности и не видел никогда, и считал, что подобное бывает только на фантастических картинках и в фильмах про хоббитов.

Кое-где среди листвы светились разноцветные огоньки, похожие на светлячков. Но это точно были не они, и понять, что же это, не представлялось возможным. Больше всего они походили на крохотные капли росы, на которые упал луч электрического света.

По сравнению с лесом обычным, сквозь волшебный лес — а как ещё это можно было назвать — их вели недолго. И апофеозом этого ночного путешествия стала освещённая призрачным мерцающим светом поляна, куда в конце концов вывели пленников. В её центре титанической колонной подпирало небо дерево-гигант, по сравнению с которым даже все те, виденные до этого в лесу, казались жалкими кустиками. Вокруг дерева-патриарха ровным полукругом располагалось несколько его собратьев, поменьше, но тоже довольно внушительных габаритов. А чуть в стороне, образуя своеобразный загон, виднелись ощетинившиеся колючками кусты, меж ветвей и листьев которых виднелись сидящие и лежащие люди. Валеру и поселковых явно гнали туда. И...

Сначала он не поверил своим глазам. Протёр их. Присмотрелся. Тихонько окликнул... Пригнулся, чтобы листва не мешала. Но да, сомнений быть не могло.

На локте приподнялся человек в костюме, который было ни с чем не спутать. Кожаные гамаши, рубаха с бахромой — Валера готов был биться об заклад, что больше таких кадров на многие километры вокруг нет. Рядом, видимо, почувствовав шевеление соседа, сел на земле и начал оглядываться, напрягая рельефные мышцы, ещё один хорошо знакомый силуэт.

Ветви, будто живые, сами разошлись в стороны, открывая узкий проход. Пленников загнали внутрь, где и так уже было достаточно тесно. Валера невесело усмехнулся — будто в кино про Вторую Мировю попал. Разве что отставших и раненых не добивают штыками, да форма у конвоиров чуть другая. И формы тоже.

Плюхнувшись на землю рядом с Михаилом и Тимуром, парень протянул им руки. Никто из прекрасных дам освободить его не озаботился, а судя по тому, что все находившиеся в загончике, кроме вновь прибывших, были без пут — логичным казалось, что никаких кар за это не последует, а причиной является только недосмотр или злой умысел амазонок. Рядом присел Рома, с совершенно невозмутимым видом.

Валера кивнул на него.

— Пытался помочь мне бежать. Говорит, не особо нравится под поселковыми ходить.

— Эй, ты чо, Ромик? Ты что ли... Ах ты тварь!

— Катись к чертям, Колян. Я сам по себе, всегда был, всегда и буду. А Главный заканал, сам знаешь. Ещё чуть — и схлестнулись бы. Оно мне надо? Жить хочу. Всё, вопрос исчерпан!

— Катись на хрен, урод, — смачный плевок, это уже Костя. — А я с этим гадом ещё своей заначкой делился...

— И ты звиздуй в хорошие места, малыш. Шестёркой был, шестёркой и останешься...

Наверное, если бы не всё ещё связанные руки — разбушевавшийся гопник бросился бы драться. Но друзья удержали его — хотя сами смотрели волками.

— Короче, народ, сами видите. С этими пришлось, пока больше не с кем было. Но вы гораздо адекватней кажетесь... А то достали, быки эти. Если уж помирать, то в хорошей компании.

— Вот так вот. Что скажете? — спросил Валера, растирая наконец освобождённые руки — узлы оказались на славу, не сразу справишься, тем более в темноте. Позволив себя минутную слабость, тут же сам принялся за верёвки Ромы.

— Ну я как-бы не против, — вроде бы безразлично, хотя немного вроде всё же напрягшись, пожал плечами Михаил. Тимур промычал что-то нечленораздельное, но, вроде, всё же утвердительное.

— Рассказывайте, что ли. Как угораздило...

— Это ты рассказывай... Спаситель прекрасных принцесс.

— Не слышали? Я за неё энергии получил.

— Эй, ты что, специально её отпустил?! — взревел подогревающий уши на чужой беседе Костя.

— А ну цыц, гопота! С вами ещё разберёмся... — пренебрежительно кинул через плечо Михаил. Поселковые корячились, пытаясь развязать друг друга — руки-то у всех скрутили за спиной — и это невольно вызывало улыбки у остальных. И без разницы, что недавно сами так!

Уже повернувшись к Валере, Индеец продолжил:

— Конечно, я слышал твою прекрасную речь. Только не подумал, что кто-то из этих мог тоже с ушами быть?

— Если да, то мне всяко каюк бы настал. А так риск, согласен. Но — нужно было сказать. Конечно, уши у тебя...

— Конечно, глаза у тебя... И ещё кое-что. Не знаю даже, что. Нет, ладно ещё, щенка того не дал замочить... Там всё понятно, в принципе, согласен. Не живодёры мы. Но эти... — говорящий скривился.

— Козлы эти, чего тут мяться, — вставил Тимур, уже растянувшийся на земле, и вроде, как могло показаться, и потерявший интерес к внезапно присоединившемуся товарищу — но всё же внимательно слушавший разговор.

— Именно это слово они и есть. Короче, мне интересно — ты если бы увидел, как змей насилует гадюку, её тоже бросился бы защищать?..

— Может, и бросился бы. Я к вам не лезу и не капаю на мозг, что не стали делать этого. И вы меня не пилите. Без того тошно.

— Что есть, то есть... Короче, проехали. Единственное — мне кажется, если бы ты знал, как повернётся, не полез бы ту девку развязывать.

— Мы с этим му... поговорим ещё! — опять возглас Кости. Видимо, он особенно переживал по поводу освобождения эльфийки. И не понять — то ли это просто неудовлетворённость налицо, как никак, фактически с женщины сняли, то ли — личная неприязнь настолько сильно прорезалась.

— Не хочешь в жопу язык свой поганый засунуть, а, говорун? — опять через плечо кинул Михаил. — Можешь помолчать, когда взрослые общаются?

Индеец явно нарывался. Непонятно, то ли то небольшое время, проведённое в прекрасных руках так нелюбимых им амазонок, сделало его агрессивным, то ли у него уже были какие-то свои счёты. А может, он просто знал что-то, чего не знали новички...

Костя, проорав что-то нечленораздельное, бросился в бой. Видимо, раны уже достаточно поджили, чтобы он мог самостоятельно передвигаться. А может, просто забыл про них в гневе. Или симулировал до этого.

Как бы там ни было — до Михаила, спокойно полулежащего на земле и с явным удовлетворением наблюдавшего за происходящим, агрессор не добежал, на пол дороги споткнувшись о внезапно выскочивший из земли корень — в этом Валера был уверен на все сто, вот его не было, а вот он появился — и позорно впечатавшись в землю. Пара мгновений — и пытающегося подняться на ноги опутали тоненькие с виду стебельки, крепко притягивая к земле. Остальные поселковые, после недолгого колебания, бросились помогать товарищу освободиться — но громкий окрик и недвусмысленно свистнувшая прямо рядом с головой одного из братцев стрела охладила их пыл и заставила отступить. А Костя тем временем начал сначала стонать, а потом орать... И чем дальше, тем сильнее. Все невольно замолкли, понимая, что на месте несчастного легко могут оказаться сами.

Внезапно зашевелилась лежавшая на земле неподалёку груда тряпья, обретая форму человеческой фигуры. Валера скользнул по ней взглядом, сначала немного презрительным — бомж какой-то — а потом, после узнавания, сильно удивлённым.

— Вилен Александрович! Вилен Александрович, это я, мы с вами в первые дни виделись! — парень подбежал к дедку и закричал ему на ухо, памятуя о плохом слухе старика.

— А? Што, кто? Што творичся?..

— Мы ночевали вместе! Еды вам оставили! Помните? Тушёнка! Я, гопник, и две девочки!

— А, тевачки!.. Та, помню... Хорошие тевачки... Не то што эти... Штервы!..

С потеряшкой говорить оказалось очень тяжело. Требовалось по несколько раз повторять, только после этого удавалось донести информацию. Кроме того, остальные смотрели волками на орущего и не дающего им спокойно поспать баламута. Но — делать резкие движения больше дураков не было, а на шум ни амазонки, ни их ручные деревья внимания не обращали.

Выяснилось, что деда и тёток взяли, когда они отправились "на раздобытки" — в лес за грибами. Вместо грибов натолкнулись на "окаянных фашистов", "рожи свинские", "отродья гитлеровы". Правда, это были дохлые фашисты — несколько трупов, истыканных стрелами. Дед и тётки сразу заторопились обратно, враз расхотев что-то там собирать. Но — было уже поздно: сетки, плен, и они оказались на поляне.

Что случилось с тётками? Несколько дней спустя пришли "черти окаянные". "С рогами, о копытах, пятаки на мордах, лапы железные". Пригнали эти "черти" двух пленников мужского полу, но непонятного происхождения — "вон лежат, то ли человеки, то ли чуды юды неведомые". А тёток забрали с собой, и просветить относительно судьбы их дальнейшей не побеспокоились.

Рассказ деда слушали все, с интересом. Что логично — забав-то в неволе не так и много. Затем был разговор с Михаилом и Тимуром, которые поведали свою историю. Как оказалось — после размолвки, когда не удалось на ходу остановить и образумить взбесившегося инженера, они направились за ним следом, скрипя зубами и ругая на чём свет стоит непутёвого парня. Но вламываться и пытаться всех убивать не стали, решив выждать. Потом была сбежавшая пленница, ночная речь Валеры — городские всё так же не вмешивались, ждали удобного момента, смотрели, что будет. А уже утром отправились вслед за поселковыми, что было довольно просто сделать — ведь преследуемые всю дорогу болтали, и довольно громко. Но даже слух Вождя не помог обнаружить засаду. Что оказалось особенно обидным, учитывая количество нападавших — каких-то жалких двух амазонок оказалось достаточно, чтобы обездвижить и скрутить их с Тимуром. Удачно накинутые сети, верёвки — и не самые слабые, притом вооружённые мужики превратились в вяло трепыхающиеся и почти лишённые возможности двигаться кули.

Помимо прочего удалось выяснить и то, для чего амазонкам пленники.

— Ты у них видел мужика хоть одного?