— Товарищ Кузнецов, а вы не исключаете, что противник может направиться в другую сторону? — Сталин раскурил свою трубку, сохраняя абсолютное спокойствие.
— Хотелось бы верить. — Ответил адмирал Кузнецов. — Но приходится готовиться к худшему.
— А что делает японская армия? — Подал голос Ворошилов, подтверждая свою роль главного сомневающегося на данном совещании.
— Квантунская армия, стоящая на наших границах, никаких активных действий не предпринимала. — Отозвался Василевский. — Наоборот, японцы начали строительство новых оборонительных сооружений. Что удивляет, после сообщения о таких приготовлениях японского флота?
— Ну, генерал. — Откликнулся генерал Абакумов. — В каждом монастыре свои порядки. Это у нас адмирал Кузнецов обязан отчитываться перед вами в своих действиях. А в Японии армия и флот друг от друга полностью независимы. И не обязаны отчитываться в своих действиях.
Василевский поморщился в ответ на столь бестактное замечание. Он сам может рассказать этому выскочке намного больше, чем тот когда-либо знал, о структуре и подчинённости иностранных армий. Но операция такого масштаба, несомненно, нуждается в согласовании. А этого не видно! Или японцы окончательно утратили согласованность действий, что мало вероятно. Или операция намечается в другом месте, что даёт надежду на благополучный исход.
— Товарищ Кузнецов, а как обстоят наши дела на Балтике? — Сталин завершил обсуждение японского вопроса.
— Не очень хорошо, товарищ Сталин. — Осторожно начал доклад нарком флота. — Немцы вывели в море свои новейшие корабли, и эффективность наших рейдерских групп мгновенно упала. Даже против "Лютцова" наши старые линкоры абсолютно неэффективны, не говоря о крейсерах и эсминцах. А выход из Данцинга новейшего "Бисмарка", заставил весь наш флот оттянуться под прикрытие минных полей восточной Балтики. Если это "чудище" отправится в сторону Прибалтики, нам придётся отходить в Финский залив. Другого исхода я не вижу.
Адмирал Кузнецов промолчал, что одна встреча, всё-таки, состоялась. "Бисмарк" и "Марат" обменялись несколькими залпами. Причём советский линкор получил два попадания. Одно под основание первой башни, что мгновенно вывело её из строя, хорошо, хоть орудийные погреба не детонировали. Второе срезало антенны центрального поста, после чего линкор ослеп окончательно и пришлось отходить под прикрытием дымовой завесы. Что произошло с немецким линкором, известно не было.
Никакая модернизация не может нейтрализовать двадцать лет разницы в проектировании и производстве. Для противостояния "Бисмарку", в открытом поединке, нужен был весь балтийский флот в полном составе.
Адмиралу Кузнецову приходилось только завидовать англичанам, имевшим самый современный в мире флот. Но не торопящимся применить его против общего противника.
Впрочем, была возможность это исправить. И адмирал Кузнецов собирался данную вероятность использовать.
— Товарищ Кузнецов, а как у нас дела с операцией "Северный дельфин"? — Сталин наконец-таки раскурил, в очередной раз, свою трубку. — Наш общий друг собирается изменить направление своей внешней политики, или его нужно подтолкнуть?
— Как нам кажется, товарищ Сталин, нашего общего друга, всё-таки, придётся подтолкнуть. — Адмирал Кузнецов впервые за время доклада позволил себе улыбнуться. — Из четырёх захваченных в Мемеле подводных лодок удалось ввести в строй три. Причём, все три отправлены в патрулирование по Балтике в первый же месяц. С положительным результатом! Две из них торпедировали по одному транспорту противника, а третья отправила на дно два корабля. Абсолютно проверено! Как нашей составляющей экипажа, так и внешними наблюдателями!
— Вы считаете, что их можно использовать? — Сталин пыхнул дымом в сторону висящей на стене карты. — А вдруг они решат проявить самостоятельность?
— Мое мнение, товарищ Сталин, если им не будет приказано воевать против своих соотечественников, то никаких проблем не будет! — Адмирал Кузнецов попытался изобразить самое верноподническое выражение лица, которое он мог себе представить. — Ни немцы, ни англичане никаких тёплых чувств друг к другу не испытывают со времён Первой Империалистической. И при первой же возможности постараются отплатить своему противнику полной монетой. Такую возможность грех не использовать!
— Наверное, вы правы, товарищ Кузнецов! — Сталин отложил свою трубку. — Отдавайте приказ о начале операции!
Вождь улыбнулся своим мыслям. Кажется, господина Черчилля ожидал очень неприятный сюрприз...
25 августа 1941 года Северо-восточнее Братиславы
Майор Маргелов поправил лямки парашюта. Первая рота его парашютно-десантного батальона подходила к точке десантирования. Все два десятка бойцов, сидящие вместе с командиром внутри корпуса ЛИ-2, напряглись, ожидая его команды. Ну что же, абсолютно правильно! Скоро будет команда выброски. И не боится её только тот, кто ни разу не покидал борт самолёта с парашютом.
Вскоре показался штурман самолёта, показал поднятый вверх большой палец. Кажется, вышли в точку высадки. Майор встал со своего места, поднялись и все остальные. Подошёл к приоткрытой штурманом двери первый боец. Показал знак готовности поднятой вверх рукой, скользнул в проём двери. Вслед нему устремился следующий, затем третий и так далее. Пока в проёме не скрылся последний десантник. Штурман подтолкнул к проёму двери первый контейнер, с помощью майора вытолкнул его наружу. Сработала парашютная система. Затем последовал второй, третий и четвёртый. Майор убедился, что ушли вниз все нужные грузы, бросился вниз головой, ощутил резкий рывок парашюта. Всё, как и предупреждали его на тренировке. К великому счастью майора Маргелова бойцы его батальона не знали, что это у их командира, всего лишь, второй прыжок. Оставалось не испортить его неудачным приземлением.
Майор окинул взглядом окрестности. Летуны не подвели. Всё небо было густо усеяно одуванчиками парашютов. Это бойцы первой роты его батальона стремились вниз.
Мигали где-то внизу сигнальные костры, кажется, словаки не обманули и, в самом деле, встретили их, как долгожданных гостей. Майор подправил стропы парашюта, стоило приземлиться на несколько метров левее. Удалось!
Внизу его ждал костёр, которого удалось минуть в самую последнюю минуту, и рывок парашюта, почти опрокинувший его на землю. Дул довольно сильный ветер и, с трудом, удалось загасить купол.
Майор торопливо оглянулся и обнаружил в нескольких шагах от себя одного из своих бойцов в объятьях какой-то девицы. В неясном свете предутреннего неба комбат с удивлением узнал в бойце командира второго взвода лейтенанта Сергиенко. А девица, явно, была из местных. И когда он успел шашни завести? Разница в выброске взводов была, максимум минут пять, как видел он, при спуске, по расположению парашютов по высоте.
— Это что такое, лейтенант? — Взорвался майор Маргелов, как только подошел поближе.
— Виноват, товарищ майор. — Сергиенко пытался оттолкнуть от себя девушку. — Вот, привязалась какая-то сумасшедшая, хоть лопаткой от неё отмахивайся. — Лейтенанту, наконец-таки, удалось оторвать девушку от себя.
— Доброго утра, товарищ майор. — Услышал Маргелов сзади. Обернувшись он обнаружил словака в полувоенной форме. — Меня зовут товарищ Ковач. Я буду вашим переводчиком.
Был товарищ Ковач долговязым, худым до скелетообразного состояния, сверкал в отблесках костра круглыми очками. Дополнял его облик перекинутый через руку дождевик, хотя небо в пределах видимости оставалось абсолютно чистым.
— Извините, пан майор, но Петра решила, что должна отблагодарить первого русского, который свалится ей с неба. — Сообщил ему флегматичный переводчик. — Мы не ожидали, что этим первым попавшимся окажется один из ваших лейтенантов!
— Вблизи было, по крайней мере, два десятка бравых бойцов! — Отозвался майор Маргелов. — Почему она выбрала именно командира взвода?
— Кто поймёт женщину? — Высказал древнюю мудрость словацкий переводчик. — Но вам, товарищ майор, нужно запомнить, что Петра от своей цели никогда не отказывалась.
— Вы, что издеваетесь? — Майор Маргелов отбросил, наконец-таки, остатки парашютной системы. — У меня впереди бой. Вы, в самом деле, думаете, что ваша Петра будет сопровождать нас всё это время?
— Несомненно, пан майор, ведь, она ваш основной проводник! — В голосе словака слышалась усталость.
— Вы хотите сказать, что эта девчонка знает окрестные горы? — Удивился майор.
— Насчёт всех гор не уверен. — Словак снял свои очки, протёр их и водрузил обратно. — Но ближайшие окрестности лучше Петры никто не знает. А дальние горы никто не знает лучше её деда, который ожидает нас в ближайшем селении. — Товарищ Ковач немного смутился. — Извините, товарищ майор, но старику требуется проявить уважение. Попросить, поклониться, в конце концов.
Майор Маргелов покачал головой. Если требуется проявить уважение, то он и на колени встать может. Лишь бы толк был! Махнул рукой на словацкую девицу и повернулся к своим командирам, собравшимся за его спиной за это время. Последовали указания.
— Иваненко, бери пяток бойцов и проверь поле, которое словаки присмотрели. — Отдал он команду замполиту первой роты. — Действительно там "Дугласы" садиться могут, или они что-то напутали?
Это было самым важным на данном этапе операции. Сумеют летуны посадить транспорты с ротой тяжёлого оружия и боеспособность его батальона возрастёт вдвое. Конечно, бойцы сбросили на парашютах гранатомёты, бронебойки, станковые пулемёты и даже ротные миномёты. Он сам выталкивал из самолёта тюки с таким оружием. Но без противотанковых орудий, крупнокалиберных пулемётов и батальонных миномётов, он не сможет удержать назначенные ему рубежи обороны.
Вокруг, тем временем, кипела проверенная неоднократными тренировками суета. Отыскивали своих бойцов командиры подразделений. Стаскивали обнаруженные в окрестностях тюки и контейнеры, сброшенные на отдельных парашютах. Сортировали их по принадлежности. Что-то кричали командиры взводов, радуясь, что не пришлось с ходу вступать в бой.
Где-то вдалеке загудели в небе двигатели самолётов второй волны. Засуетились словаки, потащили к почти погасшим кострам новые вязанки хвороста. Майор отдал команду и бойцы первой роты оттянулись к опушке ближайшей рощи. Не стоило мешать высадке своих товарищей.
Вскоре, в уже светлом небе показались ТБ-3, составляющие вторую волну выброски. Запестрели в небе купола парашютов. Пошла вниз вторая рота его батальона. Майор Маргелов отправил на место высадки командира первой роты капитана Сивцова, основной задачей которого было не допустить перемешивания взводов и рот батальона между собой.
Пока всё шло по плану. Что не могло не радовать!
Прибежал политрук Иваненко с радостным сообщением, что найденная словаками площадка действительно позволяет приземлять тяжёлые транспорты.
Майор Маргелов отдал приказ радистам сообщить об этом командованию.
Вторая рота приземлялась практически в том же месте, что и первая. Узнав, где находится командование, прибежал командир второй роты капитан Морозов. Отрапортовал, уяснил задачу, помчался собирать свои взводы, разброшенные ветром по ближайшим окрестностям.
Высадка была успешно выполнена процентов на шестьдесят, а то и больше, так как никто не ожидал, что столь свободно пройдёт операция такого масштаба. Но благодаря помощи, оказанной словацкими коммунистами, всё удалось.
Стоило посочувствовать гитлеровским офицерам, которые должны были найти оправдание своим промахам.
Вероятнее всего, кто-то из немецкого командования в данный момент торопливо придумывал оправдание своим нерасторопным действиям. Кто-то искал виноватых среди ближайших сослуживцев. Кто-то старательно преувеличивал силы противостоящих войск Красной армии. Кто-то, а вернее большинство, спешно собирал чемоданы, торопясь ускользнуть из намечающегося котла окружения. После вчерашнего прорыва линии фронта и введения в бой подвижных соединений группировки Красной Армии, расположенной в Восточной Словакии, никаких сомнений в исходе боёв в центральной части страны у немецкого командования не оставалось. Танковый и механизированный корпуса советских войск наносили удары по расходящимся направлениям, стараясь захватить всё важные дороги и населённые пункты. Первый кавкорпус Белова, переброшенный из Польши незадолго до начала операции, устремился на запад, используя те дороги, которые для танков не очень удобны. Ибо дороги бывают разные. Они могут, как известно, течь широкими полосами среди городов и просёлков, а могут извиваться незаметными тропками в глухих лесах и горах. И все их перекрыть невозможно!
Так что шанс уйти у немецких войск был. И большой шанс. Впрочем серьёзной опасности для советских войск части вермахта, находящиеся в центральной Словакии, не представляли. Но на западе страны противник был более серьёзный. И если немецкие дивизии, стоящие вокруг Братиславы, сумеют оседлать дороги, выходящие из гор центральной части страны на дунайские равнины, то прорывающимся частям придётся умыться кровью.
Для захвата дорог, мостов и перевалов и выбрасывают десантные батальоны их третьего воздушно-десантного корпуса. Его батальон первым из 212 воздушно-десантной бригады полковника Затевахина, выбрасываемой по широкой дуге на пути отхода немецких войск. Хотя пятую бригаду корпуса выбросили почти двое суток назад. Но ей повезло высаживаться на территории, контролируемой единственной воинской частью словацкой армии, в полном составе перешедшей на сторону РККА. Так, что бойцам полковника Родимцева пришлось не воевать, а "гостевать", сочетая демонстрацию силы нового, для словаков, союзника с попытками местного населения от широты души споить бойцов десантной бригады.
Кстати, стоило вспомнить об этой особенности гостеприимства в первую очередь.
Майор отыскал замполита батальона старшего политрука Вайсмана. Тот уже привычно занимался своей основной деятельностью, отдавая последние наставления замполитам рот. Одним из последних приказов Ставки политруки и комиссары в войсках переводились на должности заместителей по политической части, окончательно утверждая единоначалие в войсковых частях, вплоть до армейского звена. Более высокопоставленных политработников этот приказ не касался, давая им время доказать свою необходимость.
— Ефим Семенович! — Подозвал комбат замполита.
— Да, Василий Филиппович! — Отозвался старший политрук, коротким жестом, заставляя своих подчинённых подождать, пока он переговорит с командиром.
— Передай распоряжение, да и сам проследи, чтобы бойцы не переусердствовали с местными наливками. — Сказал майор.
Нужно, конечно, было запретить всякое потребление горячительных напитков. Но запретить легко! Проследить трудно! Не приставишь же к каждому бойцу по политруку. Ибо, тогда это не боевая часть будет, а партшкола или институт благородных девиц. Да и местных жителей обижать нельзя.
Замполит кивнул, уясняя сущность приказа, но добавил.
— Не обидеть бы новых союзников?
— Так, я и говорю, чтобы не перестарались! — Разъяснил комбат. — Пригубил и передай другому. Чтобы и уважение было, и трезвыми остались.
