Джош занял место за тем же столом, что и я, и, глядя на нас, профессор усмехнулся, а мне в свою очередь сделалось душно от жара, опалившего кожу лица. Что-то внутри живота неприятно заныло, стягиваясь в тугой комок, и мне вдруг захотелось встать и уйти.

Я сделал глубокий вдох, пытаясь справиться с собой, а тем временем профессор Китнер начал заседание, отвлекая на себя Джоша, который не сводил с меня глаз.

Профессор оказался сильным оратором, активно заинтересованным в развитии деятельности клуба. Он рассказал нам о различных мероприятиях на территории кампуса и вне его стен, в которых при желании мы могли принять участие, а также обрисовал общую картину с правами геев и ситуацию с однополыми браками в национальном масштабе. Он был очень убедителен, и его красноречие восхитило меня. Я записал кое-какую информацию и время следующих встреч. Его энергия и искренняя заинтересованность невольно вдохновили меня, вселив желание быть вовлеченным в жизнь клуба.

Наконец профессор Китнер объявил об окончании встречи и поблагодарил всех за внимание. Я был рад, что пришел, и приятно взволнован, предвкушая, как расскажу маме о сегодняшнем вечере. Как договаривались, я позвонил Уэсли и теперь ждал его напротив главного входа. С каждым днем становилось все холоднее и темнело все раньше.

— Эй, тебя подвезти? — окликнул меня Джош, появляясь рядом.

— Нет! Мм... нет. Спасибо, — отказался я. Сердце часто забилось в груди.

Джош подошел ближе, и посмотрел куда-то в сторону.

Я немного отступил, про себя надеясь, что успею отделаться от него раньше, чем появится Уэсли.

— Послушай, я сожалею о вчерашнем. Я понятия не имел, что у тебя уже есть парень.

— О, все в порядке, — прервал я его.

Я не собирался обсуждать с ним эту тему, и без того испытывая большую неловкость, поэтому просто молча уставился в землю, переминаясь с ноги на ногу.

— Я только надеюсь, что из-за меня у тебя не было неприятностей, потому что твой парень выглядит...

— Серьезно, все хорошо. Все уладилось, — добавил я с нервным смешком.

Я уже не мог решить, чего мне хочется больше: чтобы Уэсли поторопился или, наоборот, задержался. В первом случае он имел все шансы встретиться с Джошем, чего мне, конечно же, не хотелось, но в то же самое время я желал как можно быстрее оказаться в машине Уэсли на пути домой.

— В таком случае это хорошо — для тебя, не для меня, — вновь подал голос Джош, разглядывая землю. — Торен, ты мне действительно нравишься. Неужели у меня совсем нет шанса?

От его пытливого взгляда, обращенного прямо на меня, я почувствовал легкий укол боли в груди.

— Мне... Мне жаль, — прошептал я, не зная, что еще сказать.

Джош глубоко вздохнул и перевел взгляд на тусклый горизонт. Протянув руку, взъерошил волосы на затылке и улыбнулся.

— Ну что ж, — выдавил он наконец и пару раз довольно ощутимо хлопнул меня по спине.

В этот момент перед нами затормозила машина.

Я похолодел от дурного предчувствия и шагнул вперед, но Уэсли уже вышел из машины.

— Ты готов?

Он обошел ее и встал между мной и Джошем.

— Мм, пока, — попрощался я, садясь в машину.

— Пока, Торен. Увидимся на следующей неделе, — ответил Джош, улыбаясь и махая рукой. И вдруг неожиданно шагнул к Уэсли, недобро прищурившись. — Присматривай за ним получше. Toрен заслуживает большего, — прошептал он, наклонившись к его уху, но достаточно громко, чтобы я услышал.

— Какого черта ты только что сказал? — прокричал Уэсли, быстро оборачиваясь.

— Разве я виноват в том, что он слишком соблазнительный? — спросил Джош с самодовольной улыбкой и, повернувшись, махнул через плечо.

Я смотрел ему вслед, пока Уэсли едва ли не бегом обогнул машину и запрыгнул на водительское место. Громко хлопнув дверцей, он вцепился пальцами в руль и стиснул зубы, с трудом сдерживаясь.

Я повернулся к нему и закусил губу, не совсем зная, что сказать или сделать.

— Что, мать твою, он о себе возомнил?

Злость бурлила в нем, не находя выхода.

— Уэсли...

— Держись от него подальше, — приказал он, хмуро глядя на меня из-под сведенных бровей.

— Уэсли, я не могу. Он мой партнер по лабораторным.

— Найди другого.

— Я не могу сделать это сейчас. Но, в любом случае, это не имеет значения.

— Черта с два.

— Но это так. Я хочу только тебя. И ты это знаешь. Это знаю я, и я сказал об этом Джошу. Отвези меня домой и я докажу это, — предложил я, улыбаясь кончиками губ, при этом очень стараясь выглядеть убедительным и сексуальным.

— Тебе придется доказывать это не один раз, — проворчал Уэсли и, ухмыльнувшись, нажал на газ.

Глава 31

— Дорогой, я дома! Пришло время снимать штаны! — провозгласил Уэсли c порога.

Проходя мимо, он чмокнул меня в щеку и поставил пустую коробку из-под обеда в раковину.

— Хе-хе, добро пожаловать домой. Как на работе?

Носа коснулось такое знакомое и привычное сочетание запахов: машинное масло, пот и дезодорант — так пах только он.

— Как на работе, — отделался Уэсли лаконичным ответом и, подойдя сзади, обнял меня за талию. — Как насчет тебя? День удался? — он положил подбородок мне на плечо, приятно щекоча колючей щекой шею.

— Вполне, хотя тянулся слишком долго, — ответил я, мелко нарезая помидор.

— Хм, так ты собираешься снимать штаны?

Я отложил нож на разделочную доску и искоса посмотрел на Уэсли.

— Знаешь, по-моему ты зазнался.

— Извини, — прошептал он, целуя меня в шею. — Сними штаны, пожалуйста?

Его руки накрыли молнию на моих джинсах, а сам он, жарко дыша, прижался ко мне бедрами, давая почувствовать свое возбуждение.

Вывернувшись, я повернулся к нему лицом.

— Я думал, ты голоден.

— Угу. Но секс сейчас, а еда позже, — объявил он, втягивая меня в глубокий поцелуй и ловко расстегивая мои штаны.

— Стой! Уэсли! — Я попробовал было протестовать, но его ладонь уже прижалась ко мне, сжимая член через ткань боксеров, и, наверное, именно поэтому мои возражения прозвучали совсем не так убедительно, как мне бы того хотелось. От его манипуляций кровь бросилась мне в лицо, и я инстинктивно дернулся, зажимая рот рукой. — Не... не здесь.

Уэсли молча дернул мои джинсы вниз и, взяв член в руки, нежно его погладил, сводя на нет все мое сопротивление.

— Но мы никогда не занимались этим на кухне, — ухмыльнувшись, привел он вполне весомый довод. — И, кроме того, ты уже полностью готов.

Мое тело расслабилось, уступая, а затем снова напряглось, стоило ему опуститься на колени и провести влажным языком по стволу от основания до головки. Его руки накрыли мои ягодицы и, разведя их в стороны, принялись умело ласкать отверстие кончиками пальцев.

Чувствуя стремительное приближение оргазма, я сжал зубы и крепко зажмурился. Мгновение спустя волна удовольствия прокатилась по всему телу, накрывая меня с головой, и схлынула, не оставляя сил даже на то, чтобы просто стоять прямо: колени подогнулись, и, если бы не Уэсли, который поймал меня и, поддерживая, прислонил к столу, то я бы, наверное, секундой раньше очутился на полу.

Когда наши глаза встретились, он мягко улыбнулся и прикоснулся к моим губам в легком поцелуе, постепенно превращая его в жаркое противоборство языков. Когда он расстегнул свои штаны и спустил их на бедра, я опустился на колени и как следует облизал его член, заменяя смазку собственной слюной.

Поднявшись, я выпутался из ставшей ненужной одежды, оставив джинсы с нижним бельем валяться на полу.

Уэсли подхватил меня под бедра и приподнял, усаживая на себя сверху и прижимая к своему животу.

— А теперь вверх, — прошептал он, помогая мне устроиться на столе. Для равновесия мне пришлось ухватиться за край столешницы, а он тем временем устроился между моими коленями и подтянул меня к себе поближе.

— Разведи ноги немного шире, — тихо попросил он, и, приподняв колени, я обхватил его ими за талию и крепко сжал.

Глядя мне в глаза, Уэсли подался вперед, проникая в меня одним уверенным движением. Он всегда находил мой взгляд перед тем, как войти, и выражение его лица в эти мгновения невозможно было передать словами, но это определенно было самым сексуальным, что я когда-либо видел в своей жизни. Мне нравилось заниматься любовью лицом к лицу, просто чтобы иметь возможность видеть его, даже несмотря на то, что иногда моя спина принимала не совсем удобное положение.

Обняв его руками за шею, я притянул Уэсли ближе, чувствуя, как мне передается его тепло: от него исходил жар как от печи. Каждое движение его бедер вырывало у меня судорожный вдох, заставляя задыхаться от нехватки кислорода и хватать губами воздух, открываясь навстречу толчкам и стараясь принять Уэсли как можно глубже, вобрать всего в себя.

Наклонившись, он прижался к моим губам и, обхватив мой член рукой, потер чувствительную головку. И когда мой грудной стон перешел в жалобный всхлип, он тут же заглушил его, успокаивающе скользнув своими губами по моим и срывая с них очередной поцелуй. Когда же до конца оставалось совсем немного, он закрыл глаза и стиснул зубы, выдерживая темп.

— Уэс... ли, я сейчас...

— Ничего. Я все равно собирался ее постирать, — пробормотал он и сильно толкнулся вперед, входя до упора.

Мои мышцы рефлекторно сжались и, вздрогнув, я кончил, забрызгав спермой его рубашку. Молочно белые капли странно контрастировали с темно-синим фоном, и, смутившись, я мучительно покраснел до кончиков пальцев на ногах.

Уэсли присоединился ко мне несколько мгновений спустя. Кончая, он притянул меня к себя и крепко обнял.

Когда он отстранился и вышел из меня, я почувствовал себя влажным и непривычно пустым.

— Я люблю тебя, — прошептал Уэсли, целуя меня снова и снова, когда, заерзав, я сполз со стола прямо к нему в руки. — Пожалуй, я оставлю переодевание на потом. Иди приведи себя в порядок, а я пока закончу с ужином, — предложил он немного позже и шлепнул меня по заднице.

Я кивнул и пошел в ванную, где одел недостающее и поправил одежду. Напоследок умывшись, я вернулся на кухню. Уэсли как раз дожаривал омлет. Подцепив лопаткой со сковородки, он разложил его по тарелкам, а я в это время поджарил пару ломтиков хлеба в тостере, и мы уселись на диван в гостиной, чтобы наконец поужинать перед телевизором.

— Ах да, чуть не забыл: в следующую субботу Джереми устраивает вечеринку по случаю Хэллоуина. Его родителей не будет в городе, поэтому он собирает всех у себя, — сообщил Уэсли, ставя пустую тарелку на журнальный столик.

— Звучит интересно, — ответил я, отправив в рот последний кусочек омлета: он получился очень вкусным, хотя Уэсли до сих пор уверял меня, что совершенно не умеет готовить, но на самом деле ему хорошо удавались блюда на скорую руку, например, тот же завтрак. В будущем мы собирались приобрести угольный гриль — это было его желанием. Он сказал, что может приготовить на нем все, что угодно, но пока у нас не было лишних денег.

— Но есть одна маленькая проблема: он не пустит нас за порог, если мы не вырядимся в костюмы.

Уэсли не принадлежал к числу тех, кто наряжается на Хэллоуин, но увидеть его в костюме было бы действительно забавно, а это значило, что мне нужно было придумать для него такой вариант, против которого он не стал бы возражать.

— Ты уже знаешь, кем хочешь быть? — спросил я с усмешкой, в тайне наслаждаясь его замешательством.

— Нет, но зато я знаю, кем хочу видеть тебя. — О, я слишком хорошо знал это выражение на лице Уэсли, чтобы строить хоть какие-то иллюзии на счет его дальнейших высказываний: — Всего два слова: французская горничная.

— Одно слово: вето. — Не удержавшись, я закатил глаза и покачал головой. Ну и для пущей убедительности сложил руки на груди, тем самым выражая свою категоричность в этом вопросе.

— Но почему? Тебе так пойдет!

— Ни за что. Если тебе так уж хочется воспользоваться костюмом горничной — наряжайся в него сам!

— Но у меня неподходящие ноги.

— А у меня, значит, да? — Я не собирался уступать в этом споре. — Или ты забыл, что я тоже парень?

— Но именно в этом вся соль: ты бы выглядел настоящим секси!

Я вздохнул и встретился с ним глазами. Он уже знал, что потерпел поражение, но все еще пытался убедить меня в обратном. А я закрыл глаза и мысленно смирился с тем, что мой парень — извращенец. Милый извращенец. Пожалуй, это-то его и спасало.

— Нет. Нет, нет и нет. Давай лучше ты будешь псом, а я твоим хозяином. Мы достанем тебе уши и хвост, а еще ты сможешь надеть тапочки, похожие на лапы. О, и ошейник тоже. И поводок. Ты будешь везде следовать за мной и выполнять любую мою команду.

Это была шутка, всего лишь попытка отвлечь Уэсли от идеи с горничной, но он на самом деле воспринял мои слова серьезно.

— Ты будешь котом, а я псом, — подытожил он, и в уголке его губ притаилась улыбка.

По правде говоря, я бы еще рассмотрел и другие варианты, например, образ пирата или Дракулы, но предложение Уэсли мне тоже понравилось. Пока он не продолжил:

— Помнишь женщину-кошку? Ты можешь быть как Холли Берри или Мишель Пфайффер — на твой выбор.

Сначала я просто уставился на Уэсли, осмысливая его слова, но потом, быстро придя в себя, мстительно схватил его за щеки.

— И почему все твои разговоры всегда сводятся к одному и тому же? Какой же ты все-таки извращенец!

— Эй! Да я же просто пошутил! — пожаловался он, отталкивая мои руки и потирая покрасневшие щеки. — Ой.

— Ты заслужил это, потому что ты большой ребенок.

— Ладно, тогда мы будем просто кот и пес, и ты можешь быть любой кошкой, какой только захочешь, — сдался он, скользя рукой по моей спине и обнимая меня за плечи. — Пока ты со мной, ты можешь быть кем угодно.

Глава 32

Синие джинсы, черная водолазка и такого же цвета тапочки, похожие на большие кошачьи лапы — вот из чего состоял мой костюм в тот вечер. Образ дополняли длинный хвост и уши, крепившиеся на обруче. Последним штрихом стала раскраска лица: кончик носа я закрасил черной краской и нарисовал на щеках усы. И мои усилия не пропали даром: своим внешним видом я привел Уэсли в восторг, но сам почему-то чувствовал себя немного глупо. Зато Уэсли в своем костюме выглядел по-настоящему мило: из одежды на нем были голубые джинсы и коричневая рубашка с длинным рукавом, а коричневые уши, хвост, тапочки и красный ошейник превращали его в пса. Мои уговоры добавить к последнему аксессуару еще и поводок ни к чему не привели, зато после долгих споров Уэсли позволил мне пририсовать ему усы и нос.

— Добро пожаловать! Проходите, — поприветствовал нас Джереми с порога, распахивая дверь шире. На нем была майка в белую и красную полоску, на голове внушительно сидела черная шляпа с черепом и перекрещенными костями, а один глаз зловеще прикрывала повязка. Он выглядел очень забавно, а накладная борода и серебристый пластиковый меч, висевший на поясе, придавали его облику еще большую живописность.