— Что ты всё о прошлом, Герланд, — изрекла та, погрозив альву пальцем. Она была уже немолода, но выглядела прекрасно: статная и стройная, с короткой стрижкой, в одежде мужского покроя. Морщин в неверном вечернем свете почти не было видно, а строгой красоте её тонкого лица могла позавидовать не одна юная дева. — Первая половина моей жизни была прекрасна, но в данном случае уместнее рассказать о второй.
— Ах, да. — Альв едко улыбнулся. — Линда как-то получила выгодный заказ на одну вещь, но хозяин этой вещи невовремя вернулся домой. Поскольку Линда никогда не связывалась с 'мокрыми' делами, она решила выкрутиться из неприятной ситуации по-другому.
— Представилась сюрпризом от близкого друга, — поведала Линда, заговорщики понизив голос. — У него как раз был день рождения, а танцевать я умела неплохо.
— И раздеваться — ещё лучше. — Кажется, Герланда изрядно повеселило Ташино смущение. — Кончилось всё свадьбой. Брак был счастливым, но недолгим: немолодой муж скончался от сердечной недостаточности, оставив своей молодой вдове большое состояние и крупную торговую компанию. Линда оказалась опытным руководителем, и сейчас она является одной из богатейших женщин королевства.
— Последние лет пять всем заправляет мой сын. Мальчик подрос, а мне порядком надоела торговля. Теперь я вольная птица, но состояние семьи по-прежнему в моих руках. — Линда поклонилась; её волосы — без единого проблеска седины, цвета красного шёлка, — блеснули кровавым отблеском. — Вручаю его вам, Ваше Высочество. Как и мой меч.
— Кроме нас, в число Основателей входит Найдж, но он и без того прекрасно знает, о чём пойдёт речь, и я счёл нужным поручить ему поговорить с вашим... другом детства. Найдж — самая подходящая кандидатура для того, чтобы ввести нашего нового сообщника в курс дела и наконец объяснить ему, что происходит, — резюмировал Герланд. — А теперь, пожалуй, поговорим о наших планах.
На этом месте Основатели обменялись выразительными взглядами, от которых у Таши засосало под ложечкой.
— Герланд лишь недавно поведал нам о вас, Ваше Высочество, — произнесла Линда. — Признаться, мы были несказанно удивлены. Особенно тем, что ваша встреча произошла ещё летом, но мы ничего не знали об этом.
— На этом настояла я, — сказала Таша. — Я не хотела...
— Да, Герланд нам всё объяснил, — великодушно откликнулся Ларон; он сидел в своём кресле, небрежно откинувшись на спинку. — Хотя, признаться, будь я его на месте...
— В отличие от Герланда, ты скотина, Ларон, — дружелюбно подсказала Линда. — Я согласна, что мы не можем вести к трону человека, который этого не хочет.
— Оборотня, — мягко напомнил Ларон, ничуть не обидевшись. — И, насколько я понимаю ситуацию, Её Высочество всё ещё этого не хочет.
Таша сглотнула, не решаясь произнести следующие слова; но Алексас, который стоял, сложив руки на спинке стула, ободряюще коснулся её волос, и это придало ей смелости.
— Верно, — всё-таки сказала Таша. — Но мне нужна ваша помощь, чтобы спасти моих друзей, а вам, чтобы обезвредить 'Рассвет', нужна моя.
— Иначе разговор был бы совсем другим, — негромко промолвил Ларон. — Вы действительно можете предоставить нам уникальную возможность уничтожить Зельду. Как мы поняли из рассказов Герланда, амадэи — существа весьма... проблемные.
— И поэтому самый простой план действий мы приберегли на крайний случай. — Линда смотрела на альва очень задумчиво. — Если вы просто вернётесь из 'Рассвета' и расскажете Шейлиреару о том, что там видели... король, как бы он ни старался, не сможет убить амадэя, а Зельда и без эйрдалей будет представлять собой угрозу для всех нас.
— Я сталкивалась с тёмным амадэем, — спокойно проговорила Таша, — и одержала над ним верх. Они не непобедимы.
— Но ваш амадэй потом вернулся, как ни в чём не бывало, — напомнил Ларон. — Мы не хотим, чтобы Зельда тоже вернулась, жаждая мщения. Если вы проникнете в 'Рассвет' как члены 'Венца', а после вашего визита явится король и уничтожит всех её подручных, каких сможет — несмотря на то, что мы не дружны с Шейлиреаром, круг подозреваемых резко сузится. К тому же довольно актуальным остаётся вопрос, как внедрить в 'Рассвет' Ищущую господ Норманов, личность и лицо которой Зельде хорошо известны. Весьма велика вероятность того, что эйрдали убьют вас, как только опознают.
— И чего тогда вы хотите от меня? — уточнила Таша, вынужденная признать абсолютную справедливость всех этих слов.
— У нас родился другой план. Он позволит относительно безопасно внедрить вас в 'Рассвет', отвести подозрения от 'Венца' и спасти ваших друзей. В их спасении мы заинтересованы не меньше вашего, ибо это поможет вам приблизиться к Шейлиреару, что определённо нам на руку, — откликнулась Линда с тонкой улыбкой. — План предусматривает четыре варианта относительно благополучных исходов. Осуществить его будет непросто и очень опасно... но если вы не справитесь, у нас не останется выхода, кроме как примкнуть к 'Рассвету' до того, как Зельда решит прибрать нас к рукам силой.
— Или уничтожить тех, кто не протянул ей руку помощи, — бесстрастно добавила Герланд.
Что-то у меня нехорошие предчувствия по поводу всего этого, подумала Таша.
— Чудесно, — сказала она вслух недрогнувшим голосом. — Что за план?
В ответном взгляде Линды Таша прочла предвкушение.
— Мы изменим вашу память, насколько нам позволят силы, — тихо заговорил Ларон. — Этого должно будет хватить, чтобы членам 'Рассвета' было трудно понять, кто вы есть на самом деле... первое время, во всяком случае.
— Но они догадаются, что я что-то скрываю.
— Полагаю, они с готовностью примут факт, что мы защитили наших людей подобным образом. Чисто на всякий случай.
— Логично, — вспоминая слова Алексаса, изрекла Таша. — И как всё это поможет нам избежать гнева Зельды?
— Это — не поможет.
Голос волшебника был ещё тише, чем раньше.
Это зародило у Таши совсем уж нехорошие предчувствия.
— А что тогда поможет?
Волшебник и воровка промолчали — но альв подался вперёд.
— То, что есть кое-кто, кто не допустит твоей гибели. И то, что предложил Алексас, — сложив пальцы перед губами в почти молитвенном жесте, произнёс Герланд. — Ибо потом ты пойдёшь к самому главному из тех, кто будет тебе представлен... и расскажешь ему правду.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ. ЗЕМЛЯ КОРОЛЕЙ
— Мхм, — неодобрительно пробурчал господин Гирен, когда вслед за Ароном в обсерваторию вбежала Лив. — Ты ещё и малышку с собой привёл?
— Ты ведь дашь девочке увидеть сестру, я знаю, — мягко произнёс амадэй.
— Мхм, — с явным осуждением в адрес самого себя изрёк господин Гирен, двигая кресло к телескопу. — Вертит мной, как хочет...
— Ну что, Лив? — невозмутимо спросил Арон, наблюдая, как волшебник крутит круглые рычажки. — Кто первый?
— Я! — радостно заявила та, нетерпеливо облокачиваясь на спинку кресла звездочёта. Впрочем, господина Гирена она побаивалась, так что донимать его вопросами в духе 'скоро будет готово?' не осмелилась.
Первым не выдержал Арон.
— Что-то не так? — спросил он, глядя, как старик безуспешно пытается подстроить окуляр.
— Мхм, — отстранившись, признал господин Гирен.
— Что?
— Завеса вечной тьмы. С этим мне через неё не пробиться. — Волшебник печально взглянул на телескоп. — Даже с зеркалом-'шпионом' было бы сложно. Боюсь, что Таша, мхм, находится в очень хорошо охраняемом месте.
— Она уехала из Броселиана?
— Не обязательно. А может, мхм, и уехала. Это место может быть где угодно, и я даже приблизительно не могу определить, где.
Арон смотрел на тихую, настороженно слушавшую Лив.
— И это заклятие творится только магистрами первого уровня, верно?
— Такой мощности? Мхм, — кивнул старик. — Только ими. Или амадэями, верно намекаешь. Так что... да, есть большая вероятность, что твой братец уже добрался до Таши. Или просто позаботился о том, чтобы до неё не добрался ты.
— Ясно. — Взгляд Арона был, пожалуй, слишком сосредоточенным. — Значит, ты ничего не можешь сделать.
— Отсюда — ничего. Если, мхм, точнее знать место, возможно...
— Спасибо. — Арон ласково тронул Лив за плечо. — Беги вниз, Лив. Я спущусь следом.
— Значит, Ташу увидеть не получится? — жалобно спросила та, покорно семеня к двери.
Амадэй промолчал — и девочка, повесив голову, шмыгнула на лестницу.
— Я выбрал не её, — тихо произнёс амадэй, когда шаги Лив зазвенели по ступенькам. — Когда ещё мог её найти.
Господин Гирен, ухватив трубку, погрыз мундштук: нервно и словно немного совестливо.
— Это было правильно, — буркнул он наконец. — Сам знаешь.
— Да. Знаю. Но теперь мне снова придётся поступать неправильно. И, возможно, теперь мне придётся поступать неправильно больше и чаще, чем если бы я поступил так изначально.
Звездочёт замешкался с ответом — и амадэй, аккуратно прикрыв дверь, спустился следом за Лив: на кухню, где ждала госпожа Лиден.
— Она мне рассказала, — кивнула старушка. Лицо её было усталым. — И что делать?
Арон подошёл к Лив. Присев перед ней на корточки, взял её ладошки в свои, серьёзно глядя на неё снизу вверх.
— Ты любишь Ташу? — спросил он.
Кивок Лив был даже несколько возмущённым.
— Ты готова рискнуть ради неё жизнью?
— Чего ты хочешь от неё? — вскинулась госпожа Лиден. — Она не должна...
— Готова! — выпалила Лив. — Я её правда люблю, дядя Арон! Мы с ней ссоримся иногда, но я её очень-очень...
— Рисковать жизнью от тебя не потребуется, — сказал амадэй. — Но то, что я хочу у тебя попросить, требует большой смелости. Если ты не захочешь этого делать, я пойму.
Лив вздёрнула носик — до боли Ташиным жестом:
— Я не боюсь.
Арон печально улыбнулся.
— Даже если я хочу позвать своего брата в твоё тело?
* * *
В гостиную, расходившуюся дверьми в три спальни, Таша вернулась почти спокойная.
Это была та самая комната, в которую они прибыли, шагнув в прорубь. Когда Алексас ввёл туда Ташу, Найдж с Гастом сидели в креслах у камина; сотни стеклянных глаз, до жути живые из-за отблесков каминного огня, смотрели на гостей со стен, облитых светлыми шёлковыми обоями.
— Отец Ларона был прекрасным охотником, — заметив Ташин взгляд, пояснил Найдж. — В доме ещё парочка таких комнат... Ларона эти экспозиции радуют не больше нашего, но память отца он чтит. — Задрав голову — к люку, неестественная чернота в котором сменилась прозрачным стеклом, открывавшим вид на звёзды, — Найдж улыбнулся. — А мы тут с Гастом говорили, пока вас ждали.
Гаст подтвердил его слова невнятным бурчанием. Таша, гадавшая, как много Найдж ему рассказал, пытливо заглянула другу детства в глаза — и с мрачным удовлетворением обнаружила, что в устремлённом на неё взгляде мешается слишком много сложно определимых чувств.
Пытаясь оттянуть разговор, которому вряд ли суждено было выйти приятным, она кивнула на люк:
— Забавный проход.
— Его может активировать только Герланд. Альвийские штучки. — Найдж смотрел, как перемигиваются между собой звёзды на зимнем небе: оно походило на хрупкий купол из чёрного льда. — Люблю эту комнату. Позволяет в тепле посмотреть на зимние звёзды. Зимние — они не такие, как летние... колючие и хрупкие, как ёлочные игрушки.
— А летние?
— А летние — как юные светлячки.
— Да ты романтик, Найдж, — серьёзно произнёс Алексас. — Философ и поэт.
— Из твоих уст это звучит как обвинение во всех смертных грехах, — засмеялся колдун. — Как совет?
— План действий ясен, — обтекаемо откликнулась Таша.
— И вы на него согласились?
— А ты знаешь, в чём он заключается?
— Ещё бы не знать, если я иду в 'Рассвет' с вами.
На этом месте Таша даже почувствовала некоторое облегчение.
— Ты? — зачем-то переспросила она.
— Ну, Герланд ведь говорил, что вместе с вами пойдёт кто-то не столь маленький, глупый и упрямый. — Найдж улыбнулся. — Присаживайтесь, Ваше Высочество. После всего, что произошло, и перед тем, что произойдёт, отдохнуть нелишне.
Таша охотно села в освободившееся кресло, наконец позволив себе немного расслабиться. Впрочем, расслабленность её продлилась всего мгновение.
Ибо в следующее Найдж, в предвкушении потерев ладони, весело произнёс:
— Кажется, при нашем расставании кто-то обещал мне сдачу зачёта по связующим каскадам. Так, Джеми?
Таше показалось, что её сердце проваливается прямиком в пятки.
Пару секунд Алексас смотрел на бывшего учителя брата: пока тот, не понимая причин подобной реакции, вопросительно взирал на него.
— Выйдем на минутку, — мягко произнёс Ташин рыцарь потом.
Найдж нахмурился, но всё же встал. Позволил Алексасу повести себя к одной из трёх дверей.
Таша следила, как они входят в комнату — и в сердце, вернувшееся на своё законное место, словно вонзалась острая щепка.
— Этот Найдж кажется хорошим парнем, — услышала она негромкий голос Гаста. — Он мне всё рассказал... об этом сообществе. О старом их сообществе, которое раскрыли. О том, как он с тобой познакомился.
Когда за Алексасом и Найджем закрылась дверь, Таша повернула голову.
Друг детства смотрел на неё, подперев голову руками. Крайне серьёзно.
— Да, моя мать действительно Ленмариэль Бьорк, — упреждая вопрос, сказала Таша; голос её был спокоен. — Принцесса-оборотень. Уцелевшая во время резни Кровеснежной ночью.
Сейчас, глядя на Гаста, она не чувствовала ничего, кроме безмерной усталости. Наверное, потому что в голове её лейтмотивом крутились мысли о том, что сейчас Алексас рассказывал Найджу, и о том, что рассказали на совете ей самой.
— Сколько ещё я о тебе не знаю? — тихо спросил Гаст.
— Много. А половина из того, что знаешь, неправда.
Он помолчал.
— Никогда не думал, что ты умеешь лицемерить, — произнёс Гаст потом.
Таша смотрела в глаза своего первого друга.
Она никогда не хотела видеть в них боль. И никогда не думала, что эту боль может причинить она.
Наверное, ей тоже должно было быть больно, — но она так устала...
— Я не лицемерила, Гаст. В основном. — Таша протянула руку, коснувшись его ладони. — Я сама узнала всё не так давно. Мама рассказала мне, когда я уже была достаточно взрослой... чтобы понять, что эта тайна может стоить мне жизни.
— А как насчёт того, что ты оборотень? Этого ты тоже не знала?
— Когда ты спрашивал меня в Броселиане, я...
— Тебе стёрли память. Да, знаю. А все годы до этого?
Она невольно улыбнулась.
— Только не говори, что я должна была сказать тебе. Ты не смог бы с этим смириться и не смог бы об этом смолчать, а стоило бы твоему дядюшке узнать...
— Ты должна была рассказать! Вы обе должны были рассказать, и не мне, а всем прадмунтцам! И дяде, и отцу тоже! Мы бы нашли способ вас защитить, все вместе — и от короля, и от тех, кто в итоге за вами пришёл! Но вы скрыли это, и Мариэль убили, и Лив похитили, и тебя ввязали во всё это! — в том, как Гаст сжал Ташину руку в своей, отчётливо читались гнев и отчаяние. — Если бы вы рассказали нам, всё было бы по-другому!
