Любовь зла

Усевшись рядом, Макс уложил меня на бок, головой себе на колени и сказал:

— Полежи тогда еще пару минут и двинемся. На северо-западе отсюда виднеется человеческое селение. Где-то полтора-два часа ходу. Судя по растительности, мы где-то в европейской части Земли, а судя по солнцу, сейчас около семи часов утра, лето.

— Повезло, — пробормотала я. — В Африке или на Северном Полюсе было бы хуже.

— Правильно мыслишь, — улыбнулся Макс, проводя рукой по моей щеке. — Сейчас дойдем до города, а там я сориентируюсь, как нам домой попасть.

— Но у тебя же нет магии, — удивленно напомнила я.

— Зато есть мозги и знания, — пожал плечами парень. — На Земле этого чаще всего бывает вполне достаточно. Ну что, попробуешь встать?

Получив мой утвердительный ответ, Макс встал и подал мне руку. Уцепившись за нее, я хоть и с усилием, но встала на ноги. Взяв меня за руку, парень двинулся между деревьев в сторону города, заботливо раздвигая передо мной колючие ветви и предупреждая о торчащих корнях и ямах. В итоге через четверть часа мы выбрались из леса на широкую пыльную дорогу. Возможно, даже проселочную. Здесь Макс взял меня на руки, пояснив, что теперь ему не особо нужно смотреть под ноги, так что ограничение обзора на сильно помешает.

Весь полуторачасовой путь мы проделали в одиночестве: никто не попался ни на встречу нам, ни обогнал нас. Когда в поле зрения появились очертаний домов, Макс поставил меня на ноги и пошел чуть впереди, но все также не выпуская мою ладонь. Пыльная проселочная дорога, поднимаясь чуть вверх, проходила между двумя каменными столбиками, а за ними ее сменяла брусчатка, петляя между фахверковых домов. Подойдя к одному из столбов, мы увидели табличку с надписью: 'Willkommen in Wetzlar'.

— Мда, — вздохнул Макс. — Не худший, конечно, вариант, но весьма поганый. Германия, конец восемнадцатого века.

И оглядев меня с ног до головы, добавил, указав на что-то за моей спиной:

— Пошли вон в те кусты.

Не особо поняв зачем, я все же подчинилась. Зайдя за заросли, Макс достал из внутреннего кармана куртки небольшой складной ножик и сказал:

— Сейчас будем делать из тебя немецкого подростка.

— Зачем? — не поняла я.

— Затем, что рыжая девушка в непонятной одежде в маленьком городке запросто может быть причислена к ведьмам, — ответил Макс. — Пока я одежду здешнюю добуду, нам придется немного походить по городу. Просвещенное общество — оно разумное, пока с чем-то непонятным не встретится. Дальше же будет одна предсказуемая реакция — сжечь. Без магии же против толпы я ничего не смогу сделать. Так что снимай джинсовку и рубашку.

Справедливо решив, что экс-демону виднее, я подчинилась, скинув белую куртку и черную рубашку. Макс, снял свою рубашку и протянув ее мне велел:

— Надевай, только рукава закатай.

Сам же распорол ножом шов рукава моей рубашки. Затем, подойдя ко мне, аккуратно отрезал штанины джинс, сделав из них шорты, чуть прикрывающие колени. А после отрезал от бесполезного теперь рукава рубашки полоску ткани и связал мне волосы в хвост. В итоге получился вполне милый ансамбль, который Макс еще дополнил 'гольфами', заставив меня надеть его носки. Отойдя на шаг назад, парень придирчиво оглядел свое творение и велел:

— Плечи чуть-чуть ссутуль, чтобы грудь в глаза не бросалась и нормально будет. Теперь можно идти в город.

— А ты не будешь маскироваться? — удивилась я.

— Мне не надо, — улыбнулся Макс, тоже завязывая волосы. — Одежду я раздобуду в первом попавшемся доме. Мне главное максимально снизить риск твоего влпяывния в какую-нибудь историю, пока мы до этого первого дома доберемся.

Глянув на обрывки одежды, в которые парень кинул и мою джинсовку, я вспомнила кое-о-чем важном и, подняв куртку, достала из кармана конфетный фантик, пояснив:

— Его велено три года не выкидывать.

— По меркам того мира, где желание исполнилось, прошло гораздо больше времени, — пожал плечами парень. — Так что забей.

Однако я все же переложила бумажку в карман рубашки и еще раз оглянувшись на любимую джинсовку со вздохом двинулась к городу.

— Вернемся домой, куплю такую же, — ободряюще обнял меня Макс и напомнил. — Ссутуль плечи!

Фраза заставила меня улыбнуться, в очередной раз показав, как со временем все может измениться. Ведь все детство мне твердили 'Не сутулься', а тут на тебе. Мелочь, а забавно. Все-таки хорошо, когда есть такие забавные бестолковости: они отвлекают от не радужных мыслей. А они уже начинали кружить в моей голове. Ибо я совершенно не представляла, как без помощи магии можно сделать временной скачок на полтора века. Правда, судя по тому, как Макс уверенно пообещал мне новую куртку, можно было надеяться, что он знал, как. И это меня успокоило. Хотя, даже если и не получится вернуться, какая разница? Будем жить здесь. Ведь главное, что мы вместе, а остальное — мелочи.

Макс уверенно вел меня по узеньким улочкам города, правда, на дома пока не покушался. Я же, пользуясь моментом, любовалась красотами исторической эпохи в их первозданном, нереставрированном виде. Раньше фахверковые домики я видела только в кино или на картинках. Мне всегда нравились их красивые реечные узоры на белоснежных стенах. Вживую здания меня не разочаровали, как и сам городок. Чистенькие узкие улочки были безлюдны. Только когда мы вышли к площади я наконец смогла увидеть жителей города Вецлар. Что ж, насчет шорт с гольфами и рубашек с жилетками Макс угадал. Издали я вполне походила на местного подростка, а вблизи никто и не приглядывался. Как и во все времена, люди шли по своим делам не особо обращая внимание на происходящее вокруг них. Поэтому скрывающуюся в проулке пару никто не замечал. Вот мимо нас пробежал мужчина в сером сюртуке, белых 'колготках', мышиных штиблетах и дутых штанах-шортах. Видимо, спешащий по делам клерк. А вот степенно прошла пара: он в узких полосатых штанах, темно-синем сюртуке, лаковых коричневых штиблетах с бантами, и она в длинном бежевом платье, белом чепце и с веером в руке.

Вдруг Макс оторвал меня от исторического показа мод, указав на более укромный переулок слева от нас и сказав:

— Кать, побудь там несколько минут. Хочу раздобыть одежду, а заодно пробежать по толпе, стрельнуть нам монет у парочки почтенных бюргеров. Без тебя я все быстрее сделаю. Только не высовывайся и не уходи никуда, ладно? Я быстро!

— Хорошо, — кивнула я, боком отходя вглубь переулка и отступая за стоящие там бочки.

Оставшись одна, я от нечего делать продолжила созерцать окружающую действительность. Благо отсюда ее тоже было хорошо видно. Например, я увидела, как мимо пробежала толпа полуголых чумазых ребятишек, чуть не врезавшись в степенно вышагивающую даму в бело-зеленом пышном платье и широкополой шляпе с перьями. Остановившись прямо напротив моего переулка, фрау скорчила брезгливую мину, стараясь уберечь подол платья от грязных детских ручонок, но вдруг, глянув на меня, схватилась за грудь и, испуганно вздохнув, рухнула в обморок. Ох и не понравилось мне это! Особенно когда к даме стал сбегаться народ. На всякий случай присев, я спряталась за бочками и почувствовала, как под ногой что-то хлюпнуло. Ну здрасти! Вляпаться в древнюю бяку! Этого еще только не хватало! Повернув голову, чтобы посмотреть, насколько именно мне не повезло, я уперлась взглядом в темно-вишневую лужу. Пятна того же колера уже украшали нос моего правого кеда. Глянув чуть правее и обнаружив источник происхождения 'бяки', я взвизгнула и, вскочив на ноги, бросилась прочь из переулка. Однако буквально сразу же угодила прямиком в чьи-то распростертые объятия. Как оказалось, местной власти. Солдат в красной, отороченной золотом ливрее, резко развернув меня, стянул веревкой руки за спиной и что-то скомандовал напарнику. Перевести дословно было сложно, ибо диалектическое искажение речи все-таки присутствовало, да и в голове моей не наблюдалось ни одной толковой мысли. Но суть я уловила примерно следующую:

— Подозреваемый схвачен. Запиши: обнаружен рядом с трупом, ботинки в крови. Составь опись, а я этого оборванца отведу в тюрьму.

Жесткие пальцы болезненно впились в предплечье и меня поволокли куда-то вверх по улице сквозь толпу зевак. Находясь в шоке от всего происходящего, я даже не пискнула. К тому же, перед глазами все еще маячило виденье лежащего в переулке тела с торчащим из груди ножом. Поэтому я даже не знала, видел ли Макс, что со мной произошло или нет. Все произошло настолько быстро и неожиданно, что меня как обухом ударило. Безвольно опустив голову, я бездумно таращилась на вишневые пятна на своем светлом ботинке и покорно брела вперед, ведомая конвоиром.

Протащив меня около двух кварталов, солдат остановился у каменного здания, неподалеку от входа в город. Постучав в массивную, окованную железом дверь, он дождался, когда откроется смотровое окошко и сообщил дежурному, что привел подозреваемого. Дверь открылась и солдат передал меня двоим конвоирам. Те пошли со мной дальше по узкому темному коридору, затем по обшарпанной каменной лестнице мы спустились в подвал. Там нас снова встретил длинный узкий коридор, по обеим стенам которого располагались камеры. Прильнув к решеткам, узники с величайшим интересом смотрели, как конвоиры с новеньким шли мимо них. Кто-то улюлюкал, кто-то просовывал грязные руки сквозь решетку, а кто-то просил поместить пленника к нему. Солдаты остановился около самой дальней камеры, в темном углу которой кто-то сидел. Один солдат снял со спины мушкет и направил его на дверь. Второй же, не выпуская моей руки, отпер решетку, втолкнув меня внутрь, запер дверь. Упав на холодный пол, я услышала, как один из конвоиров усмехнулся:

— Развлекайся, Ганс! Мальчик как раз в твоем вкусе!

Второй солдат тоже отпустил грязную сальную шуточку и, расхохотавшись, они ушли прочь. Я же поскорее отползла в противоположный от Ганса угол и прижалась спиной к решетке. Едва вдали раздался лязг замка, узник поднялся на ноги и вышел на середину камеры, попав под тусклый свет коридорного светильника. Одноглазый блондин со свернутым на бок носом внимательно окинул взглядом помещение и, зло выкрикнув что-то вроде: 'Тоже мне шутники', вернулся на свое место. Я же почувствовала, как кто-то обнял меня за плечи и знакомый женский голос прошептал:

— Не бойся, дитя! Здесь ты под моей защитой. Обещаю, в этой тюрьме никто тебя не тронет! Но едва ты переступишь ее порог, обещанное бесу будет отдано и более в твою судьбу я не вмешаюсь. Пока же ни о чем не тревожься. Забудь печали, забудь заботы. Отдайся сладким объятиям сна. Пусть он восполнит вои силы и излечит твою душу! Спи, дитя! Спи!

Едва голос берегини стих, как мои веки закрылись, и я провалилась в сон. Тихий, спокойный, безмятежный. Мне снилось озеро в березовой роще. На его зеленоватой глади играли солнечные лучи, пробиваясь сквозь листву. Несколько девушек в расшитых узорами балахонах, сидя на берегу, плели венки. Среди них я с удивлением увидела и себя. Через мгновение моему взору предстала другая поляна. В вечерних сумерках на ней догорал костер, и те же девушки, сняв с головы венки, кидали их вверх, стараясь зацепить за ветви деревьев. Я помню, что мой венок остался на ветке с первым же броском. Не знаю почему, но меня это очень обрадовало, и в душе возникла твердая уверенность, что вот теперь-то точно все будет хорошо!

СДЕЛКА С ДЕМОНОМ

'Баран!!! Придурок!!! Идиот!!!!' — вот, что крутилось в моей голове, пока я шел к нужному мне зданию. Нецензурные самообвинения давно кончились, да и цензурные тоже себя исчерпывали. Оставить рядом трупом!!! Баран!!! Переулок осмотреть нельзя было?!!! Идиот!!!! Ладно хоть успел себя тормознуть и не кинуться на солдат!!! Придурок!!! Наверное, моя внезапная глупость — одно из последствий скачка: голова после насильного межреальностного перемещения до сих пор кружилась. Хотя, мне повезло больше, чем Кате, но все равно. Если бы девушка на той поляне сразу бодро встала на ноги, моя гордость, пожалуй, бы повесилась. Причем, сперва все было нормально, я даже на дерево смог залезть, зато на верхушке мне так поплохело, что чуть не свалился, а потом еще до самой дороги все в глазах рябило и прыгало. Хорошо хоть это не помешало с одеждой вопрос решить. Да и по толпе я удачно пробежался. Общипывать народ тут — одно удовольствие.

Придерживая рукой карман сюртука, чтоб не звенел, я быстрым шагом шел вверх по улочке к здешней резиденции Имперского суда, искренне надеясь, что там все пройдет, как нужно. Костюм мне удалось раздобыть весьма приличный, а главное подходящий по размеру. Конечно, в панталонах я себя чувствовал глуповато, но что ж поделаешь, если серьезные люди тут ничего иного не носили, а прикид простого работяги мне теперь не подходил. С одеждой, надо сказать, повезло: бедняга как раз остановился поправить штиблету аккурат напротив моей засады. Грех было не сцапать! А для местных переулков, похоже, наличие в них тел являлось чуть ли не обязательным. Главное только не попасться в руки местного правосудия и поскорее вытащить из них Катю! Ведь насколько мне помнилось, в Германии конца 18го века все еще торжествовала так называемая 'Каролина', принятая, не соврать бы, в 1532м году. Основной 'изюминкой' этой системы были наказания. За особо тяжкие преступления: колесование, четвертование, закапывание живым в землю, утопление, сожжение. За менее тяжкие: урезание ушей, вырывание языка, отсечение руки, порка розгами. И за совсем нетяжкие: выставление у позорного столба в железном ошейнике, клеймение, изгнание, тюрьма, денежное возмещение. Маленькие города за прогрессом всегда следуют медленно, поэтому я даже не был уверен, отменены ли 'признательные' пытки в здешних судах. А о том, что творилось в местных тюрьмах вообще старался не думать. Потому что эмоции сильно мешали, снижая и без того маленькие шансы на успех. Единственное, что я себе позволил, так это надежду. На берегиню. Мне было обещано три оберега, и хоть я более не являлся демоном, не верилось, что это обнуляло сделку. По крайней мере, вера в это — лучшее, что у меня было.

Подойдя к нужному мне красному трехэтажному зданию, я поправил парик и глубоко вдохнул, заставив себя выкинуть из головы все лишние мысли. Затем, придав своему лицу надлежаще-свирепое выражение, открыл массивную дубовую дверь. Моему взору открылось небольшое помещение с парой зарешеченных окон, еще одной дверью на противоположной стене и стоящим слева от входа солдатом. Не мешкая, я тут же направился к постовому в сине-золотистой ливрее. Он явно не ожидал такой наглости. Сдернув мушкет с плеча, солдат грозно вопросил:

— Wer du bist? Was möchten Sie tun?

Как же хорошо, что у меня исчезла лишь магия, а все накопленные знания остались! Примерно прикинув диалект, я быстро достал из внутреннего кармана сюртука сложенную вчетверо бумажку и, мелькнув ее разворотом у солдата перед носом, спокойно ответил:

— Я прибыл из Франкфурта со специальным поручением от градоначальника. Мне необходим пропуск в тюрьму, и как можно быстрее! Тайное дело государственной важности!