-Скорее! Нам надо выбраться! Давай же! Черт... — в отчаянии запаниковала я, но пацан, кажется, меня услышал и наконец понял, что я не враг.
Схватив его в охапку, прижала к себе. Нести рослого шести-семи летнего парня я была сейчас не в силах. И мы в обнимку, спотыкаясь и кашляя, выскочили наружу, свалились на снег, не расцепляясь, все так же клубком. Я больше не чувствовала жара, точно знала, что мы уже на улице, но почему-то до сих пор не могла вдохнуть! Разжав руки, перекатилась на спину, распахнула рот... тщетно. Словно на груди бетонная плита. "Нет, так не должно... Так не может быть! Это не честно..." — в последние секунды находясь в сознании, мысленно запротестовала я. В глазах темнело, и больше не было видно рыжего дыма, застилающего небо. В грудь что-то сильно толкнуло, словно добивая меня, чтоб не мучилась. Потом еще раз, еще... Губ коснулись чьи-то прохладные губы, обхватили, вдувая в обожженное горло воздух, пытаясь протолкнуть его в легкие. Это длилось невыносимо долго, и я уже устала бороться с блаженным и таким манящим забвением. Но внутри меня вдруг что-то сократилось, спазмом выдавливая из горла кашель. Мерзкий вкус гари и крови во рту, но безумно блаженный вдох. Я распахнула глаза, жадно хватая воздух, еще и еще, будто не могла надышаться вволю. Сухой, обдирающий кашель бил еще долго, но не помешал мне оглядеться. Рядом сидел Брин, облегченно отирая измазанное сажей лицо. Осознав, что грязными ладонями только еще больше пачкается, волк набрал снега в горсть и умылся им. Двор был тих, не считая редкого треска, доносящегося с черного пепелища. Тела убитых солдат, копоть, обугленные палки, тряпки... Кто бы сказал, что еще пару часов назад здесь была девственно-белая поляна, глубокие сугробы... и мирная жизнь крестьянской семьи, в этом доме, что ныне — лишь груда тлеющих головешек.
-Все... — попыталась заговорить я, но из груди поднялся новый приступ, и я закашлялась, как "работник месяца" на рудниках, хрипло, со свистом и хлюпом, сплюнула на снег черную копоть. Отдавало почему-то под ребра, в левый бок. "Черт... Там же дырка!" — вспомнила, и будто сильнее заболело, острой пульсацией.
-Лежи, — за плечо остановил меня Брин, — Я сейчас...
Он поднимался с трудом, хмурясь от боли, стиснув зубы, но, не проронил ни звука. Только теперь я заметила темную рану у него на бедре. Чуть выше нее жгут из ремня. "Артерия?.." — кольнуло в сердце, но волк побрел к дороге уверенно, хоть и хромая. О собственном ранении я постаралась забыть и не смотреть, пока оно само о себе не напомнит. Решила без нужды не шевелиться. "Сейчас он вернется, и все будет хорошо. Мы поедем в лагерь... Ребята ведь мне помогут. Наверняка умеют обращаться с колотыми ранами. На войне даже дети учатся оказывать первую помощь... Дети?" — снова распахнув глаза, собиралась крикнуть Брину, рискуя вызвать приступ кашля, но не пришлось. Правую ладонь что-то несильно сжало. Я повернула голову. Рядом со мной, на коленях сидел чумазый, напуганный мальчишка, обеими руками вцепившись в меня, словно боялся, что я убегу, или исчезну, как маги.
Изорванная мешковатая рубашка, обгоревшие рукава, растрепанные короткие волосы непонятного цвета, курносый нос, худые щеки и большие глаза... Из-под темных бровей они глядели так осмысленно, будто ему не шесть и не семь, а все четырнадцать. Но бледные губы подрагивали, тревожа подбородок. Парень мужественно сдерживал слезы.
-Как ты?.. — шепнула я, сжимая его ладошку.
-Я... — растерялся он, кажется, не ожидая, что я заговорю, — Я бессме-гтный, — заявил он гордо, но все еще дрожащим голоском, чуть картавя — А ты?
-А я, к сожалению, нет... — грустно улыбнулась я, пытаясь приподняться. Ноющая боль снова стала пульсирующей, и я рухнула обратно, стукнувшись затылком о наст.
Брин наконец возвратился. Он где-то достал открытые сани и впряг в них каурого. Пока он меня перекладывал, я изо всех сил старалась терпеть и молчать, как он сам, но, едва мы тронулись, конь сорвался слишком резво, дернул, и я все же вскрикнула. Казалось, что меня чуть не разорвало пополам. Мальчишка сочувствующе хмурился, снова сжимая мою руку. Всю дорогу я глядела в спину Брина и думала, какое ценное качество для мужчины — молчаливость. Он не ругал меня, не расспрашивал. Просто спасал. Понимал, что мне сейчас вовсе не до объяснений. И сам не жаловался, не расслаблялся, сосредоточился на единственно важном сейчас — добраться до лагеря.
Чудовищная слабость, утомительная, не отпускающая боль. Когда сани въехали в лес, меня уже почти срубило. Сквозь пелену видела смутные очертания деревьев, темный покров веток... Повозка остановилась на поляне, а я погрузилась в блаженное, долгожданное небытие.
Очнулась мокрая от лихорадочного жара, чувствуя, как что-то прохладное приятно скользит по лицу. Открыла глаза. Мальчишка! Он сосредоточено отирал пот с моего лба. Справа горела масляная лампадка. Над нами — привычный и такой родной замшевый потолок кибитки. Вдохнув поглубже, я замерла, прислушиваясь к странному новому ощущению. По венам словно разливался алкоголь, покалывая, расслабляя мышцы горячими вспышками... В голове яснее, чем когда-либо. Но главное — никакой боли! Только страшная слабость, не болезненная, приятная истома. Я вернула внимание к мальчишке, встретилась с ним взглядом... Чистые, невинные, взволнованные глаза... ярко-алого цвета, как капиллярная кровь, кристальный, искрящийся цвет! По спине пробежал холодок. "Что за чудо-зверя я спасла?.."
-Ты чего? — обиженно буркнул мальчик, убирая компресс со лба.
-В смысле?.. — растерянно нахмурилась я.
-Т-гусиха! — захохотал надо мной ребенок, обличительно тыча пальцем.
-Ну извини, — улыбнулась я, заражаясь его весельем, — Я просто... недавно в этих краях и... такие, как ты, мне еще не встречались. А... кто ты?..
Мальчишка перестал смеяться и внимательно на меня посмотрел.
-Ты меня спасла... Забыла что ли?
-Ничего я не забывала. Точно помню, что познакомиться мы не успели, — шутливо нахмурилась я, и парень облегченно вздохнул.
-Хота-г, — гордо скартавил он, деловито протягивая мне ладошку.
-Хотар? — уточнила я, и, кажется, обидела его.
-Угу, — насупился мальчишка.
-Уна, — я приподнялась на локте и осторожно пожала его маленькую горячую руку.
Теперь я могла разглядеть свое аккуратно перебинтованное пузо. Блеклое розовое пятно на боку обозначило рану. Рубашка расстегнута до груди... "Очень галантно с их стороны" — порадовалась я. Хотар затих, внимательно разглядывая мое лицо.
-Ты ст-ганная... — заявил он.
Я пригляделась к парню и заметила, как он принюхивается.
-Да кто ж ты такой?.. — размышляя вслух, спросила я.
Но Хотар не успел мне ответить. Полог раздвинулся, и в кибитку заглянул Элгар. Бросив короткий взгляд на меня, он исподлобья уставился на мальчишку, и тот попятился в темный угол, отползая за мою спину.
-А ну, брысь! Я сказал тебе, не приближаться к ней! — грозно рявкнул Эл, плотно зашторил замшевый полог и присел возле меня, наконец перестав хмуриться, — Эй, как ты?.. — сочувственно шепнул он.
Мне так хотелось увидеть его, столько хотелось сказать... Но, после подобного обращения с Хотаром, во мне все это растворилось, ушло на задний план, уступая место возмущению.
-Нормально... Зачем ты так с ним? — тут же перевела тему я.
-Ты уверена, что уже в состоянии поговорить об ЭТОМ? — фыркнул Эл, указав в темноту.
Я растерянно захлопала ресницами, чувствуя, что готова вот-вот разреветься от такого его настроения. Я не понимала, в чем виновата, и чем заслужила такой его взгляд.
-Вижу, что нет. Отдыхай, Уна... — бросил Элгар, не глядя больше мне в глаза, и поспешил к выходу, — Следите за огнем. Мы отправляемся. Утром... поговорим, — он еще раз злобно зыркнул на мальчишку и исчез за занавесью.
Глава 6
Меня переполняли эмоции, но слабость все же скосила. Я прилегла с мыслью, что лишь отдохну пару минут, а потом вернусь к Хотару, позову его и успокою на счет Элгара. Но очнулась, по ощущениям, уже под утро. Распахнула слезящиеся от напряжения глаза... Темнота. Убаюкивающее покачивание саней, неспешно скользящих по лесной дороге.
-Хотар... — шепотом позвала я, — Ты тут?.. Эй...
В дальнем углу послышалась какая-то сонная возня, но никто не ответил. Я позвала снова, уже в голос. Прислушалась... Что-то отряхнулось, хлопая ушами, потянулось, выдохнуло, чихнуло...
-Тут, — еще через минуту отвечал мальчишка, — А ты чего не спишь, Уна?
-Извини, что разбудила, — вздохнула я, — Просто мне как-то не по себе, после слов Элгара. Не понимаю, почему он так взъелся на тебя...
-Твой па-гень вообще-то п-гав... — мрачно буркнул Хотар.
-Эл не мой парень, — с раздраженной улыбкой процедила я, — В чем же он прав?
Мальчишка, судя по звукам, завозился с лампадкой. Чем он чиркнул, я не успела заметить, но лампа ожила, и в кибитке снова стало светло. Хотар за пару часов нисколько не изменился. На меня по-прежнему глядели невинные алые глаза.
-Я уже п-гивык. Я не в обиде. И ты на него не злись, — серьезно насупился он, как маленький старичок.
-Да к чему привык то?! — не выдержала я, поднимаясь на локтях.
-К тому, что меня все дичатся.
Внимательно оглядывая Хотара, я нахмурилась, осуждая его самобичевание.
-А по-моему, ты вполне нормальный ребенок. Не слушай никого...
-Я не гр-ебенок! — еще мрачнее возразил он, — Я "вы-годок".
Я нервно сглотнула. Парень не выругался, он явно назвал свое "природное определение". И даже с грустной усмешкой, будто понимал и принимал сие "звание", как данность. Судорожно перебирая в голове все, что мне известно о людо-волчьих смешениях, я окончательно запуталась. По утверждению все той же Юми, такие союзы потомства не давали, по причине гибели женщин на стадии беременности. Отчего, я могла лишь догадываться, но, если честно, даже предполагать не хотелось.
-Твоя мама была... волчицей? — пытаясь сложить этот "пазл" в голове, уточнила я.
-Угу, — кивнул мальчишка, нисколько не смутившись.
-А папа... — начала было противопоставление я, рассуждая вслух.
-И папа, — все так же невозмутимо кивнул Хотар.
Мои зрачки расширились, и мальчишка опять захохотал надо мной. Сквозь его заливистый смех я расслышала тревожные голоса с улицы. Возбужденные, ожесточенно спорящие о чем то. Кибитка дернулась и замерла на месте. Голоса стали громче, и Хотар тоже стих, испуганно прислушиваясь.
-Да они просто дальше не пойдут, и все! — чуть понизив тон, сообщил, кажется, Нерон.
-Вот как?! — гаркнул Эл где-то рядом, — Ну, что ж...
Полог распахнулся, и чья-то сильная рука ухватила Хотара за шкирку, вытянула на улицу. Я подавилась вдохом, не успела вскрикнуть, а пока откашливалась, подтянулась к выходу, чтобы не тратить время на пустой ор. На дороге, вокруг кибитки собралось больше сотни воинов. Спиной ко мне, в самом эпицентре, стоял Эл, локтем пережав мальчишке горло, чтобы не дергался. На лицах солдат читалась тревога. В глазах неприкрытая ненависть!
-Убить щенка!
-Давай!
-Избавься от выродка! — орали они, подбадривая Эла, но тот лишь мрачно глядел на толпу.
Придерживая повязку, я шагнула в круг, чтобы увидеть его глаза и понять, на чьей он стороне. Предводитель зордов болезненно хмурился и глядел на своих малодушных соратников с презрением. Хотар скосил на меня затравленный взгляд, но не пошевелил даже бровью.
-Элгар, что происходит? Что ты делаешь?.. — негромко выдохнула я, но Эл расслышал.
-Они требуют... избавиться от выродка. Ты же слышала, — бесцветно отозвался он, даже не взглянув в мою сторону.
-Но почему? За что?! — не дождавшись вразумительного объяснения от главнокомандующего, я обернулась к его взбесившимся подчиненным.
-Выродки опасны!
-Они неуправляемы и мстительны!
-Они не могут контролировать свою природу, а силой наделены не в меру... — для меня пояснил Элгар.
-Какой силой? Что ты говоришь? Он ведь... ребенок! Затравленный диким суеверным народом мальчишка! — всхлипнула я, отказываясь верить, что рассудительный Эл на стороне озверевшей толпы, — А если они скажут, что баба на корабле — плохая примета?.. Ты и от меня избавишься? Выкинешь за борт?!
-Уна, ты ничерта не понимаешь, о чем говоришь... — сквозь зубы выпалил он.
-Эл, я сам ей потом объясню. Не трать время. В лагере никто не уснет, пока он жив! — в круг вышел Нерон.
-Да идите вы к черту! — каждый шаг давался мне нелегко, поломанные ребра существовали отдельно, причиняя режущую боль, но я встала между Элом и волком, — Чем вы лучше медерийских полисменов, если живете и действуете по их же принципам? Если готовы приговорить любого за одно только происхождение...
-Бешеных псов топили во все времена, чужачка! — рявкнул кто-то на меня из толпы.
Я даже не пыталась разглядеть, кто.
-Я бы поспорила, кто из вас здесь "бешеный"! — сквозь зубы бросила я.
Тревожный взгляд Эла метнулся ко мне. Толпа возмущенно зашумела.
-Ах ты сссучка сопливая! — угрожающе-низко прозвучало где-то, будто над головой...
Я замерла. Совсем рядом послышался глухой удар, словно что-то большое с разбегу врезалось в бетонную стену, рухнуло в снег. Через мгновение оглядевшись, я увидела Элгара, выставившего вперед ладонь. Второй рукой он все так же надежно удерживал мальчишку, но уже не давил ему на горло. Недалеко от меня, в паре шагов, ворчливо порыкивая, поднимался из сугроба косматый бурый волк
-Уна, иди к саням, — приказал Эл.
Мой взгляд метнулся к нему, наполняясь ужасом и мольбой.
-Нет...
-Нерон! — начал злиться Эл, — Уведи ее!
Волк шагнул ко мне, ухватил под локоть.
-Элгар, нет! Ты не можешь! Не сделаешь этого! Ты ведь сам... полукровка. Такой же, как он. Рожденный зверь... — Эл поднял на меня глаза, холодные, мрачные... но что-то блеснуло в них, дрогнуло, подтопило лед, — Пожалуйста, Эл... — глотая слезы, добавила я, когда аргументы закончились.
Нерон постарался ускориться.
-Уна права... — выдохнул Элгар в наступившей тишине.
-Что?! — обернулся Нерон, не совладав с эмоциями, сдавил мой локоть почти до хруста.
-Она права. Меня тоже считали выродком, и большинство из вас это знает. Однако это не помешало вам встать под мое начало, Нерон! Отпусти девчонку.
-Да, но ты давно перешел порог, а этот щенок... — разжимая руку, возразил было волк.
-А этому щенку еще предстоит его перейти, — закончил за него, Эл.
-Предстоит?.. — охрип Нерон, — Ты же не хочешь сказать, что...
-Мальчишка остается, — уверенно кивнул он, — Под моим личным контролем! — перебил он раскрывшего рот от возмущения Нерона.
-Безумие... — едва слышно выдохнул волк, но отступил, подчиняясь воле предводителя зордов.
Позабыв о боли, я устремилась в круг. Глядя Элгару в глаза, обняла за плечи освобожденного им мальчишку, и внутри плеснулась волна... Какое-то неимоверно теплое, манящее чувство.
-Спасибо, Эл, — шепотом поблагодарила я, улыбнулась... но его глаза не стали ни на градус теплее. И эта волна внутри меня словно разбилась о камни, рассыпалась в брызги, ушла, оставив после себя саднящую пустоту.
