Поднимается ветер (главы 1-17)

К исходу второго дня пути от логова мародеров, Синъэмон остановил отряд на вершине холма, дорога с которого сбегала вниз к большой брошенной деревне.

— Цуматори, — пробормотал тануки. — Еще осенью здесь жило не меньше двух сотен семей.

К нему подъехали подотставшие Бандзан и Киёмицу.

— А чего мы, собственно говоря, стоим-то? — поинтересовался Киёмицу.

— Хоо не нравится эта деревня, — ответил тануки. — Он не хочет через нее идти.

— Ага, теперь мы будем слушаться советов твоей ручной курицы, — хмыкнул Киёмицу. — Может быть ты еще скажешь, что это она нас вела эти два дня?

Синъэмон не обратил внимания на слова Киёмицу. Как ни странно, не обратил на них внимания и сам Хоо, наблюдая за которым, Бандзан убедился, что феникс понимает все, о чем говорят люди.

— Учитель Якуси, а вы что считаете? — спросил Бандзан. — Вы видите какую-нибудь опасность в этой деревне?

Якуси прикрыл глаза и сложил руки перед собой, бормоча сутры.

— Нет, ничего не вижу, — произнес он, когда открыл глаза.

— И я ничего не вижу, — согласился Синъэмон. — Да вот только Хоо ни в какую не соглашается идти этой дорогой.

В подтверждение его слов Хоо вытянул змеиную шею и зашипел, хлопая крыльями.

— И что теперь? — спросил Киёмицу. — Так и будем здесь стоять, пока не решим, чьему мнению доверять?

— Можно мне попробовать? — рядом с самураями и Тануки возник Ямага, отчаянно роющийся в своей котомке.

— Ну а ты-то что нам можешь предложить, гроза мародеров? — вздохнул Киёмицу.

— Сейчас увидите!

Ямага извлек из сумки бамбуковую трубу, с обоих концов которой тускло поблескивали багрянцем по стеклышку.

— Так это ж обычная подзорная труба, — пожал плечами Бандзан. — Ямага, нам и отсюда хорошо деревню видно.

Ямага хитро прищурился и прижав трубку ко лбу, зашептал заклинание. По бокам трубки побежали красноватые искры, превратившиеся в волшебные знаки, опоясывавшие бамбук около стеклышек.

Закончив заклинание, Ямага зажмурил левый глаз, а подзорную трубу прижал к правому. Поводив ей несколько раз из стороны в сторону, он передал ее Бандзану со словами:

— Прав был Хоо, не стоит нам туда соваться.

Бандзан приложил трубу к глазу и направил ее на деревню.

Видно из-за заклинания, стекла в трубе работали как-то странно. Мир окрасился в багровые тона и выгнулся как отражение в капле воды, а сама деревня превратилась в бесформенное нагромождение темных валунов. Однако на каждом валуне сверху, или как понял Бандзан, на крыше каждого дома, торчало по горевшей белым скрюченной фигуре, а на некоторых и по две-три сразу. Бандзан отнял трубу от глаза и все вернулось на свои места — деревня была пуста и заброшена. Приложил трубу обратно — и в багровом облаке возникли неподвижные фигуры.

Бандзан, не говоря не слова, передал трубу Якуси. Тот осмотрел через нее деревню и передал ее дальше.

— Скажи-ка мне, ученичок, — обратился к Ямаге Бандзан. — Что это за подзорная труба у тебя такая, что показывает то, что не видно даже взору волшебника?

— Купил по дешевке на рынке в Киото, — Ямага наслаждался произведенным его покупкой эффектом. — Там есть много лавок, где такими штуками торгуют.

— Что-то я тоже ничего не понимаю, — пробормотал Явата, вдоволь насмотревшись в трубу. — Ни я, ни Якуси демонов не видим, а твоя труба их видит... Может их там и нет на самом деле?

— Нет, Явата, думаю что есть, — не согласился с ним Якуси. — Но, Ямага, в чем же секрет?

— А дело в заклинании, которое на стекла наложено, — сообщил Ямага. — Оно просто делает видимым тепло, которое исходит от всех предметов нашего мира. А, как известно, тело любого живого существа гораздо теплее, чем камни или деревья. Не знаю, господин Якуси, как демонам удалось укрыться от вашей магии, а вот свое тепло они скрыть не догадались. Думаю, что и Хоо видит мир также, как эта труба, поэтому он и отказался вести нас в деревню.

— Ну вот что, — Бандзан развернул своего татикому. — Осколок показывает, что синигами в деревне нет. Давайте-ка проваливать отсюда, пока все эти демоны не сообразили, в чем дело. А то мы тут уже битый час торчим, пялимся на деревню, да еще только что пальцами не тыкаем. Не ровен час, сообразят, что мы их раскусили, и сами к нам пожалуют.

Синъэмон удрученно покачал головой:

— Удачное они место выбрали для засады. Трудно обойти будет. Справа от нас открытое поле, а за ним озеро по весне разливается. Не пройдем — либо в разливе завязнем, либо они нас на поле заметят. А если справа обходить — лес густой, в нем и черт ногу сломит.

— А назад возвращаться? — поинтересовался Яваата.

— Назад не пойдем, — заявил Бандзан. — Лучше через лес, если что — спешимся. Мы и так, похоже, забрели глубоко за фронт, еще не хватало возвращаться и время терять.

Тануки посмотрел в сторону и вздохнул.

— Есть там, конечно, старая дорога. Да только ей сто лет уже никто не пользуется. Плохие про нее слухи ходят.

— Какие? — поинтересовался Бандзан.

— Нечисть на ней колобродит лесная. Призраков видели...

— Вот тебе только нечисти и бояться, — хмыкнул Такедзо. — Они ж твои ближайшие родственники.

Синъэмон не успел огрызнуться, его перебил Бандзан.

— Нечисть еще встретится или нет неизвестно, а впереди мы точно не пройдем, — и Бандзан решительно направил татикому в сторону леса. — Пошли, нечего рассиживаться.

Отряд потянулся за ним.

В лесу было мрачно и сыро, а главное тихо. Только вездесущий ветер проносился между деревьями, заставляя их натужно скрипеть. Стволы там и тут были покрыты пятнами той же гнили, что Бандзан и его спутники видели в деревнях, но лес, похоже, еще мог ей сопротивляться. Тропа, по которой Синъэмон повел отряд, оказалась давно нехоженая, заросшая травой. За первым же поворотом обнаружился на проржавевший татикома. Железное брюхо его было разодрано как когтями, бурые от ржавчины детали механизма разбросаны по всей тропе.

— Ничего себе, — присвистнула Юи. — Это ж какими когтями надо обладать, чтобы топтуна разорвать?..

— Небось тоже с каким-нибудь Ингадзаэмоном повстречался, — фыркнул Киёмицу.

— А где останки седока?

— Проглотили с костями, — от собственных слов Киёмицу почувствовал себя страшно неуютно.

Впрочем, по мере углубления в лес, ничего им больше не попадалось.

Вскоре стемнело, и чащоба приобрела вовсе неприглядный вид. Тануки и татикомы в темноте видели неплохо, поэтому Синъэмон попросил самураев не зажигать фонари — мало ли кто по лесу ночью шляется — и вел отряд сам. Однако тьма не была кромешной, а потому прорисовывающиеся в тусклых потемках деревья в глазах Бандзана начинали превращаться в скрюченные фигуры синигами. От мерного покачивания он начинал засыпать, как какой-нибудь угловатый сук выскакивал перед ним из темноты и заставлял его вскидываться. За мгновение до этого, на границе сна и яви безобидная ветка грезилась Бандзану длинной рукой синигами... Но оказывалась лишь веткой. Чтобы не уснуть, Бандзан начал про себя бормотать молитвы, когда-то давно выученные им у синтоистского священника, но и это не помогало. Тот тут то там ему виделись демоны, и он начал опасаться, что его вот-вот опять закружат видения.

Вместо этого пошел дождь. Холодный, тяжелый дождь, наполнивший лес жестяным грохотом и раскатами грома. В свете вспыхивающих молний, выхваченные из темноты скрюченные деревья еще больше стали походить на демонов, и не раз уже Бандзан хватался за рукоять меча.

Вдруг Синъэмон застыл на месте и в сполохе молнии стало видно, как его мокрая шерсть встала дыбом.

— Там! — он вытянул дрожащую лапу в сторону деревьев и повторил: — Там!

— Что там? — переспросил его остановившийся рядом Явата.

Синъэмон не отвечал, лишь тянул перед собой лапу. Идти вперед он явно не собирался.

Бандзан посмотрел на Хоо, пристроившегося на плече тануки. Тот не проявлял особенного беспокойства, лишь нахохлился и вжал голову.

Отряд остановился.

— Ну и что будем делать? — поинтресовался Киёмицу. — На проводника-то ступор напал.

Рядом с Бандзаном спешился Дзюбей.

— Пойдем посмотрим, что там, — предложил он.

Бандзан вспомнил, какой знатной потасовкой закончилась их последняя совместная разведка, но делать было нечего. Да и не похоже, что впереди ждала засада — демоны Эмма засели в деревне и вряд ли могли обогнать их.

По деревьям они решили в этот раз не идти — видимость плохая, да и ветки мокрые, сложно удержаться. Можно, конечно, Бандзан не одну мокрую крышу Эдо пробежал ночью, но очень сложно. Зато они взяли с собой Явату.

В направлении, указанном Синъэмоном, они двинулись перебежками от дерева к дереву. Вскоре впереди забрезжил неровный свет.

— Это еще что такое? — Бандзан остановился.

Вдалеке, в просветах между деревьями, двигалась цепочка ярких огней. Бандзан готов был поклясться, что там идет процессия, такая же, какие часто ходили по Эдо в дни Обон. Как стражник, он не раз сопровождал их, когда жители Эдо, галдящие, развеселые и набравшиеся сакэ, с заплетающимися ногами шагали вперемешку с монахами, несущими фонари и сохраняющими каменное выражение лица вне зависимости от того, сколько саке выпили они сами. Вот только здесь давно уже некому праздники отмечать было, да и подозрительно тихо передвигались эта процессия. Ни тебе барабанов, ни монашеских колотушек. Как будто мертвецы вышагивают на собственные похороны... От этой мысли Бандзан поежился.

— Похоже придется лезть на деревья, — шепнул ему Дзюбей, беззвучно возникший рядом. — Не нравятся мне эти фонарики...

Он вынул из-за пазухи кошки и сунул их Бандзану. Сам же он лишь притронулся ладонями к дереву, и тут же взвился по стволу вверх как обезьяна.

— А ты, Явата? — Бандзан посмотрел на мё-о.

— Я лучше здесь постою, — покачал головой тот. — По деревьям лазить, это не мечом махать. Не умею я этого...

Бандзан кивнул и вбил когти в толстую кору. На голову ему тут же хлынул поток воды, скопившийся на еловых лапах. Впрочем, он и так уже был насквозь промокшим.

Взобравшись наверх, Бандзан оглянулся. Смутно различимая в темноте фигура Дзюбея маячила на соседнем дереве. Если бы не идущий снизу свет, он бы его вообще не заметил. Перебравшись к нему, Бандзан обнаружил, что Дзюбей задумчиво смотрит вниз. А там...

Там, внизу, бежала широкая ровная дорога. И по ней действительно шествовала процессия с фонариками. Вот шли там не люди, а призраки, каждый из которых держал в руке по яркому фонарю. При этом, кроме шума дождя, ничего слышно не было.

Здесь были призраки, похожие на людей и совсем странные существа, о которых Бандзан никогда не слышал. В стройных женщинах в ярких кимоно Бандзан узнал рокуроккуби. Вот уж с кем он не хотел бы встретиться в лесу ночью. Даже сверху было видно, что они не шли а парили над землей в колышущихся на ветру одеждах. Некоторых, видимо самых важных духов, влекли за собой в повозках баку, удивительные звери, питающиеся людскими снами. Бандзан не раз слышал удивительные истории о них, и сам, когда был маленький, клал дощечки с защитными заклинаниями под подушку. И, хотя дурные сны действительно пропадали, он так ни разу и не дождался появления баку.

Зато сейчас он мог разглядеть их. Телом баку оказались похожи на лапы и морды у них были львиные, а хвост тонкий как у коровы и с кисточкой на конце. Каждый баку был украшен лентами, а над головами у них висело по фонарю.

За повозками вновь пошли какие-то странные создания, больше всего напоминающие лошадиные скелеты, вышагивающие на длинных как у цапли ногах и хитоцумо, здоровенные как борцы сумо, укутанные в монашеские хламиды. Каждый из них тащил по древку на котором развевались простыни. Впрочем, развевались они как попало, из чего Бандзан с удивлением сделал вывод, что это не просто ткань, а мелкие бесы — итта-момэн.

Но вот прошли хитоцумо, за ними потянулась всякая мелочь — смешно скачущие каса-но-обакэ — привидения-зонтики, одноглазые призраки, духи деревьев и несколько нурикабе, семенящих боком. Их сопровождали несколько лошадиных скелетов, так как самим о-бакэ не в чем было нести фонари.

Бандзан и Дзюбей застыли на своей ели, боясь шевельнуться. Не похоже, чтобы лесные духи были настроены враждебно, но и привлекать их внимание не хотелось. К счастью для всего отряда, дорога о-бакэ пролегала в стороне от него.

— Как думаешь, чего это они? — спросил Дзюбей, когда погас последний отблеск призрачных фонарей.

— Бегут, — ответил Бандзан. — Как в сне у Якуси. Бегут и, похоже, в сторону Эдо. Ямамото ждет большой сюрприз. Беспокойно теперь по ночам в столице станет... Смотри!

Дорога, по которой шествовали привидения исчезала на глазах. Там, где мгновение назад она проходила, смыкались деревья и вскоре перед Бандзаном и Дзюбеем вновь расстилался густой лес.

— Да-а, — протянул Бандзан. — Нечисть, она все-таки и есть нечисть... Но красиво было, да, Дзюбей?

Тот кинвул в ответ и полез вниз по стволу.

Бандзан задержался, всматриваясь в горизонт. Из головы у него не шла процессия призраков, странное и завораживающее зрелище. Что там говорил Якуси? Раз о-бакэ были созданы богами Ямато, значит они такие же живые существа, как люди ли тануки? Сейчас Бандзан как никогда ощущал это. Но, по трезвому размышлению, с рокуроккуби ночью в темном углу встретиться все равно не согласился бы.

В этот момент дождь хлынул как из ведра, и Бандзан спешно полез вниз. Надо было устраивать привал. Пытаться идти дальше через лес в такую погоду становилось бессмысленно.

Перевод А.Е. Глускиной