| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Ящеры пили непосредственно из носиков небольших чайничков. Один такой появился на ленте выдачи, я взяла его и присосалась к носику.
-Ангелина, — раздался сзади тихий неуверенный голос.
-М-м-м? — произнесла я и обернулась. Оторваться от чайника сразу я не смогла, но потом всё же переборола себя и отреагировала уже более внятно. — Николай? Что ты тут делаешь?
-Тебя ищу. Слушай, я хотел попросить тебя кое о чём, — Николай неуверенно мялся и смотрел в пол, что было на него совсем не похоже. — Понимаешь, дело в том, что мои родители... в общем, если власти узнали, что я состоял в группе Командира, их могли арестовать.
-Арестовать? — я чуть не выронила чайник. — Только за то, что их сын...
-Это распространённая практика. Мне и самому доводилось арестовывать близких друзей и родственников "врагов государства". Поэтому я хотел спросить, быть может, есть какой-то способ узнать, что с ними...
-Должен быть, обязательно. У меня есть подруга, она сможет помочь. Кстати, о подругах: ты не видел Алису?
-Неа. Но, если увижу, обязательно передам, что ты её искала.
Я сказала "спасибо" уже ему в спину. Объясниться бы по-нормальному. Я хотела, чтобы этот человек остался моим другом.
Я нашла Алису спустя час, ещё один заход в столовую и выпитый чайник. Честно говоря, после молчаливого Сайрината подруга меня слегка утомила, зато заставила задуматься. Естественно, в тот день я почти не училась. Ближе к времени сна Сайринат нашёл меня, оторвал от Алисы и утащил ужинать. После еды я спросила его, где все гончие. Воин ответил, что стая ушла на задание, и никто не знает, когда вернётся.
-А зачем ты хотела её видеть? — ну вот мы и добрались до традиционного вопроса. Какое-то время я думала, отвечать или нет, потом решила, что, если мне не поможет Сайринат, не поможет никто.
-Я хотела попросить её узнать, где родители Николая и что с ними. Он сегодня подошёл ко мне и попросил об этом, сказал, что их могли арестовать.
-И ты хочешь помочь этому человеку?
-Не только. Я знаю этих людей. Они не заслужили тюремной камеры.
-Я подумаю, что можно сделать.
-Сайринат, а как там меня теперь официально зовут?
-Алькирайя.
-А как это сокращается?
-Айя, по последним четырём звукам. Все имена охотниц сокращаются по последним четырём звукам, а воинов — по первым.
-Можешь теперь называть меня так? Я хочу привыкнуть.
Ночью я проснулась, почувствовав, что больше не одна в комнате. Тёмный силуэт скользнул из комнаты Сайрината в лабораторию, а потом — обратно.
-Ты чего ходишь? — спросила я сонным голосом.
-Мне приснился кошмар. Ли... Айя, можно мне лечь рядом с тобой?
Получив утвердительный ответ, Сайринат скрылся в своей комнате, но вскоре вернулся, свалил на диван целый ворох одеял и стал в них устраиваться. Вскоре шорохи сменились громким вздохом, и всё стихло.
-Сайринат? — позвала я. — Что тебе приснилось?
Он молчал так долго, что я уже не рассчитывала услышать ответ.
-Что я убил тебя после твоей первой охоты.
За ночь воин переполз ко мне вплотную и обнял поверх одеяла. Над ухом раздавалось мирное сопение. С большим трудом мне удалось выпутаться из своего мягкого кокона и Сайровых объятий. Я выяснила, что спит он, во-первых, крепко, во-вторых, почти без одежды. И снова я поняла, что откровенно его рассматриваю. Но он, кажется, говорил, что его это устраивает...
К сожалению, я не смогла ограничиться одним лишь созерцанием прекрасного. Моя ладонь легко скользнула по крепкому плечу, и от этого воин проснулся. Я быстро одёрнула руку и отвела глаза. Сайринат молча покинул диван и ушёл к себе в комнату. Я с силой вцепилась в одеяло, сминая его пальцами. Я чуяла запах, слабый и искажённый, но привлекательный.
-Кажется, идея совместной ночёвки была не очень разумной.
-Всё нормально, — ответила я и волевым усилием отправила себя в ванную.
Покормив меня, Сайринат исчез в неизвестном направлении, и я оказалась предоставлена самой себе до вечера. Внезапно мне захотелось учиться. Если Сайрината действительно могут в скором времени выслать с Земли, времени у нас не так много. Конечно, с образованием могут помочь и гончие, но воину лучше знать, какие требования могут быть предъявлены к наследнице.
Вечером, когда я уже засыпала, сзади снова раздались шорохи. Оказалось, Сайринат забыл перетащить обратно одеяла и сейчас собирался заняться этим. Я посоветовала ему не беспокоиться и снова лечь со мной.
Через пару дней Сайринат сообщил мне, что с родителями Николая, и я пошла искать человека, чтобы рассказать хорошую новость.
Вид у Николая был усталый и вполне соответствовал виду комнаты, где он жил. Было заметно, что в эти покои поселили исключительно мужчин — на узком диване валялись чьи-то скатанные в шарик носки.
Я осторожно присела на диван подальше от носков. Николай же взял их в руки, осмотрел и перекинул в небольшое стоящее у противоположной стены кресло, похожее на скорлупку. Потом молодой человек сел напротив меня и внимательно посмотрел мне в лицо усталыми глазами. Где же тот оптимистичный жизнелюбивый юноша, в которого я была влюблена?
-Ты что-то узнала о моих родителях? — спросил Николай, почему-то делая небольшие паузы в речи, словно он боялся задать этот вопрос.
-С ними всё хорошо, — я поспешила успокоить его. — Никто не знает, что ты состоял в группе. Видимо, правительственные агенты не знали вашего точного состава и просто вязали всех, кто был на базе. Сейчас ты числишься пропавшим без вести.
-Значит, им ничего не угрожает. Это хорошо.
-Они оплакивают тебя, считают, что ты погиб, — зачем-то сказала я.
-Пусть лучше так. Кстати, знаешь, почему Командир застрелился?
-Откуда я могу знать?
-Мало ли, — Николай пожал плечами. — Так вот, он был спецназовцем. Я точно не знаю, что заставило его инсценировать свою гибель во время очередного задания и уйти в подполье. Он застрелился, потому что в противном случае могли пострадать его близкие. Его бы заставили рассказать всё, что он знает о других группах, угрожая его семье. Поэтому лучше, если все будут считать меня мёртвым.
-Ничего не поняла. То есть, если бы была такая возможность, ты бы не навестил родителей, чтобы они знали, что ты жив и у тебя всё хорошо?
-Лина, дело в том, что... я не уверен, что им так будет лучше. Понимаешь, я ведь не рассказывал им о том, чем на самом деле занимаюсь, не потому, что берёг их нервы. Отец гордился тем, что я работаю в полиции. Боюсь, сын, погибший при исполнении, для него лучше, чем сын — враг государства.
"Что-то мне эта ситуация напоминает...", — с раздражением подумала я.
-Ты считаешь, что незнание лучше, чем горькая правда? Вот только у них нет незнания, у них есть не менее горькая ложь. Может, стоит рискнуть?
-Не стоит, Лина, даже если это возможно. Им будет лучше так.
После этой реплики меня прорвало:
-Откуда ты можешь знать, как им будет лучше?! — завопила я. — Ты думаешь, что знаешь их, как облупленных, понимаешь их, да?! Поверь, это не так! Ты не имеешь права говорить, как для них лучше. Если ты — трус, я сама скажу им, что их сын жив и расскажу им, чем ты на самом деле занимаешься! — я вскочила и рванулась к двери.
-Стой! — Николай вскочил следом и попытался меня удержать.
Я остановилась, со злостью глядя на него.
-Вот у тебя точно нет права решать! — сказал он. — Это мои родители и моё дело! Не знаю, что на тебя нашло, но, если ты считаешь, что наши кратковременные отношения дают тебе право лезть в мои отношения с семьёй, ты очень сильно ошибаешься.
Вдох-выдох... кажется, я смогла немного успокоиться.
-Меня обманывали подобным образом, считая, что правда ещё хуже. И это было ошибкой. В итоге мне пришлось испытать намного больше боли, чем если бы я знала правду с самого начала.
-Но родители никогда не узнают правды, если мы им не скажем.
-Ты так в этом уверен? Подумай, могут ли правительственные структуры вычислить, погиб ты или нет.
-Могут. Наверняка могут. И тогда они сделают вывод, что я...
-Что ты состоял в повстанческой группе. "Террористической", как они скажут. Ты официально станешь предателем, изменником. Знаешь, мне странно, что ты сам не подумал об этом.
-Я бы подумал, но позже. Скажи, есть ведь способ увидеться с мамой и папой? Хотя бы предупредить их, что могут быть проблемы?
-Думаю, способ найдётся.
-Лина, спасибо тебе большое, — Николай хотел меня обнять, но я уклонилась от прикосновений. Не знаю, сможет ли Сайринат по запаху понять, касался меня человек или нет, но лучше не рисковать.
-Не стоит благодарности. Я найду тебя, когда узнаю, как и когда мы сможем выбраться к твоим родителям.
-Мы? Ты пойдёшь со мной?
-Возможно, не я, но кто-то из ящеров, кто сможет показать дорогу.
С этими словами я вышла. В течение диалога смутное раздражение всё нарастало, и я боялась, что скоро снова начну кричать.
В целом, до конца дня больше не произошло ничего примечательного, если не считать глухого раздражения, которое продолжало преследовать меня. Когда я пожаловалась Сайру, он ответил: "Теперь ты понимаешь, как я чувствую себя рядом с тобой".
Сайринат
Так получилось, что я стал спать рядом с Айей. Я чувствовал её запах, знал, что она рядом, и тревожные сны не возвращались. Кроме того, я окончательно осознал, что влюблён, безрассудно и глупо, как это было в первый раз. Я знал, что не должен привязывать охотницу к себе, чтобы ей было легче обо мне забыть, но мне стало безразлично даже её будущее. Когда её не было рядом, и угар отступал, я понимал, что, чем крепче мы привяжемся друг к другу, тем труднее будет разрывать связь. Но, стоило мне учуять даже след её запаха, я чувствовал, что хочу одного: чтобы она навсегда осталась моей. Жаркое пламя опалило мою душу, я чувствовал себя живым.
Положение осложнялось тем, что охотница желала меня, теперь уже сознательно. Когда она знала, что я смотрю на неё, я не замечал ни одного провоцирующего жеста, её голос при разговоре со мной также почти никогда не приобретал соблазняющих оттенков, но она смотрела на меня совершенно по-иному, когда думала, что я не замечу. От одного её прикосновения тело непроизвольно напрягалось. И, что самое скверное, мне совершенно не хотелось менять ситуацию. Я получал невероятное удовольствие, чувствуя, что стою в шаге от черты, за которой потеряю контроль.
На коже охотницы появились бледные едва заметные линии, пока ещё не оформленные, местами прерывающиеся. Вряд ли их заметил кто-то, кроме меня. И, что самое удивительное, Айя стала снова играть на фортепьяно, а я — рисовать в цвете, причём в моих рисунках преобладали жёлтый и красный тона. Я начинал жалеть, что гончие куда-то ушли: Анрили наверняка удалось бы вправить мне мозг. Алиса, с которой мы достаточно быстро нашли общий язык, делать этого не собиралась.
Подруга Айи помогала нам с заданием, которое дали координаторы — отсортировать людей на тех, кто сможет жить на наших планетах, и тех, кому лучше остаться на Земле. Она же объяснила, почему охотница злилась, если я по старой памяти называл её Линой — Айя ревновала меня к моему прошлому. А я ревновал её к будущему, в котором она не будет моей.
Один раз я всё же не сдержался: когда Айя уже спала, потянулся языком к её шее и получил лишнюю возможность убедиться, что у неё хорошая реакция: мне на голову практически мгновенно обрушилась подушка.
-Сайр-р... это, конечно, очень романтичный способ меня разбудить, но ты мог и когтями по лицу получить, — заметила Айя.
У меня не было желания ни оправдываться, ни извиняться, ни настаивать на продолжении, поэтому я просто промолчал.
-Ещё раз так напугаешь — выгоню, — пригрозила она.
-Ты испугалась?
-Если бы кто-то коснулся твоей шеи близко от вены, пока ты спишь, как бы ты отреагировал?
-Да, итог моих необдуманных действий был предсказуем.
-Если тебе ещё раз захочется меня приласкать, разбуди сначала. В отличие от тебя, я чутко сплю.
-Я тоже. Иначе на твои прикосновения я реагировал бы примерно так же, как ты на моё.
Айя выпуталась из одеяла и приняла сидячее положение.
-То есть ты притворялся спящим? Зачем?
-Не хотел тебя смущать. К тому же, мне это нравилось.
-А как же: "Стань настоящей охотницей и забудь меня"? — после недолгого молчания поинтересовалась Айя.
-Мне надоело себя обманывать и прятаться от своих желаний.
-А как насчёт моих?
-Я не знаю, чего ты хочешь, а гадать, что будет лучше для тебя, больше не хочу. Поэтому я наконец стал думать, чего хочу я сам.
-И чего же?
-Чтобы ты была моей всегда. Мне мало того, что ты будешь носить моё имя. Но чего хочешь ты сама?
-Сейчас — спать, — Айя зевнула. — Но завтра можно продолжить разговор.
Утром Айя надолго закрылась в ванной. Я даже включил камеру, чтобы удостовериться, что она не собирается топиться. После первой охоты молодые охотницы иногда вели себя очень странно, их психика несколько месяцев была нестабильной. Обычно в этот период наружу вылезали все комплексы, скрытые желания и страхи. Надо быть к ней внимательнее.
Айя вышла из ванной и села за стол, включила компьютер.
-Что с тобой? — спросил я.
-Ничего особенного. Просто я никогда не думала, что жизнь может меняться так резко. Даже не жизнь — отношение к кому-то. Всё смешалось.
Я не знал, что сказать. В моей жизни было лишь одно крупное потрясение, но вспоминать о нём я не хотел.
-Такое чувство, что я попала в бурный поток. Я говорила об этом Алисе. Мне нужен островок, на котором можно перевести дух.
-Тебе придётся привыкнуть. На моей родине ты сможешь стать неким аналогом домохозяйки, получить образование и найти необременительную работу, но хочешь ли ты этого?
Охотница не отвечала, в её глазах не было никакого выражения.
-Понятия не имею, чего я хочу, — после долгой паузы произнесла она. — Кажется, что покоя, но так ли это?
-Айя... если бы я был здоров, ты бы согласилась стать моей охотницей?
-Если бы ты был здоров, Сайринат, ты бы никогда не оказался на Земле.
Я решил, что она не хочет отвечать, и не стал переспрашивать.
-Честно говоря, мне кажется, что ты привязался ко мне просто из-за отсутствия выбора.
Я подошёл к ней и провёл тыльной стороной своей ладони по её руке. Лина подняла на меня чуть затуманенные глаза.
-Ты права, так и было. Но, если бы выбор появился сейчас, я бы остался верен тебе. Есть вещи, совершая которые, предаёшь себя. Наши понятия чести значили для меня немного, но собственным принципам я не изменял никогда.
-Вот только, что бы ты ни говорил, никакие принципы не властны над чувствами. Я ведь проклинала свою тягу к тебе, Сайринат, — охотница в ответ провела по моей руке тыльной стороной когтей. — Я и сейчас чувствую, как этот яд меня отравляет. Но я хочу допить чашу до дна.
Я чувствовал, что не могу оторвать взгляд от её расширенных зрачков. Она играла с огнём, и по глазам я видел, что она прекрасно отдаёт себе в этом отчёт.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
