— Расскажешь?
— Наташа! Мамой тебе клянусь! Ничего не было! Это все он, скотина такая! Слышала бы ты, что он мне говорил! "Ты, милая девушка, ждешь других отношений и чувств. С моей стороны их не будет!" — передразнила я терзавшие меня слова короля. — Да я ж его убью вечером! Ты только посмотри на это! Гад! Скотина! Урод несчастный! Я тут бегаю, трясусь, куда бы тебя пристроить, чтобы только этому козлу уходить не пришлось, а он!!! — Воздух в груди кончился. Пришлось сделать паузу. Я просто задыхалась от возмущения. Невозможно словами выразить все чувства, что переполняли меня в тот момент. Будь король рядом, точно бы вцепилась ему в физиономию! Снова набрала воздуха и открыла рот, но Наташка меня опередила.
— И где он тебя видел в таком пикантном виде? В ванной подглядывал.
Я выдохнула, взглянула исподлобья:
— Я болела. Сильно. Была в бреду больше суток. А он за мной ухаживал. Раздевал. Лечил. Вот только говорил при этом, что я ему как сестра.
Как же просится рассказать ей все: и про то, как он вдохнул в меня жизненную силу через поцелуй, и как водил руками по голой спине, чтобы вылечить пневмонию. Ведь это все было только позавчера.
— Весело живете, ребята, — отозвалась Наташка, потом пытливо взглянула в мое лицо. — Он тебе нравится, да?
— Не знаю.
— Да брось. Все ты знаешь. Влюблена по уши. Я же вижу.
Щеки снова начали гореть.
— Бедняжка моя. — Подруга обняла меня и погладила по голове. — Чем же тебе помочь?
— Ничем ты мне не поможешь. Я ему совсем не нравлюсь.
Наташка рассмеялась:
— Маша. Ты что? Глянь на эти рисунки! Он же каждую твою черточку прорисовал!
— Да это хобби у него такое — рисовать на полях. Я еще в первый день заметила. Сидит и в задумчивости чертит. Как будто рука сама, понимаешь?
— Нет, мила моя. Это ты себя уговариваешь. Есть между вами искра. Как он вообще-то к тебе относится?
— В том-то и дело, что никак. Вежливый, отстраненный. Постоянно подчеркивает, что я ему даром не упала.
— И никогда комплиментов не делает?
— Нет, может, пару раз, походя.
— А спите как?
— Да вот тут и спим.
— Вместе, на одной кровати? — изумилась Наташка. — И ничего не было?
— Не вместе, а каждый на своей половине.
— И никогда никаких поползновений?
— Нет. — Ну как я ей про меч расскажу? — он там, я здесь. Границу не нарушаем.
— Да-а, — протянула подруга. — Железный мужик. А если бы нарушил, ты как? Согласилась?
Я схватилась за голову двумя руками:
— Ничего не спрашивай. Не знаю я. Ничего не знаю!
— Прости, Маш, — подруга обняла меня. — Это все еще больная тема для тебя? А все из-за этого урода, Эдьки. Ты после того случая такая зажатая стала. Даже взглядов боишься. Зря тогда не написала на него заяву.
— Кому бы от этого легче стало? Мне? Он пьяный был. Зачем портить жизнь человеку?
— А то, что он тебе жизнь испортил, ничего? — возмутилась Наташка.
— Ага, а что бы я матери сказала? Правду? Что ее дочь чуть не изнасиловали в день пятнадцатилетия? Да я бы потом ей в глаза смотреть не смогла.
— Машка, дурочка. Ты-то не причем! Никто бы тебя не винил!
— Ладно, хватит об этом. Не хочу вспоминать.
— И то верно. Что с этим делать будешь? — кивнула подруга на листочки.
— Я ему их предъявлю. Вот пусть попробует еще хоть слово о приличиях мне сказать!
— Притормози, подруга. Ты хочешь поругаться с ним или объясниться?
— Поругаться! Это факт.
— Тяжелый случай. Ну и чего ты добьешься? Наорете друг на друга, наговорите гадостей, и кому от этого будет лучше? Маш, хочешь совет? — Я угрюмо молчала. — Не говори ему об этом. Будь умнее. Это будет твой козырь в крайнем случае.
— О чем ты говоришь? У нас ничего нет, и не будет. Посмотри на меня: кому я такая нужна?
— Не говори глупостей. Ты очень славная девчонка.
— Да-да. Очень славная! И девчонка, сразу видно. Мне об этом не устают напоминать. Вечно за ребенка принимают.
— Ну так и хорошо. У мужчины такая девушка сразу вызывает желание заботиться и защищать. А фигурка у тебя очень ладная, аккуратная. Все при тебе, не наговаривай на себя. Сама посмотри, — подруга подвела меня к зеркалу в прихожей. — Тоненькая и стройная. Я тебе откровенно завидую. Есть можешь, что угодно и в любых количествах.
— Метр с кепкой. На всех снизу вверх смотрю.
— Во-первых, не такая уж ты и маленькая. А во-вторых, уж лучше снизу смотреть, некоторые себе парня из-за роста найти не могут, все ниже их оказываются. Каблуки можешь любые носить.
— Заморыш.
— Прекрати, Машка! При твоем росте худоба смотрится как хрупкость. Это высоких девок называют тощими, а к тебе этот термин неприменим никак. Убедила?
— Ну, про волосы-то ты ничего не сможешь сказать.
— А что волосы? Хорошие, густые, а если тебе цвет не нравится, так кто мешает покраситься? И стрижку покороче, тебе пойдет.
— А лицо? Совершенно невыразительное.
— Нормальное лицо. Славянские черты. А выразительность тебе эмоции придают. Ты же впечатлительная, все близко к сердцу принимаешь, и отражается это на лице. А если накрасить нормально, вообще красавицей будешь. Думаешь, звезды все поголовно красотки? Фигня! С них макияж смыть — такие страшилы, показывали как-то по телику передачу. Так что делаем вывод: ты очень привлекательная девушка!
— Хитра ты, Наташка! Все мои недостатки расписала как величайшие достоинства.
— Так и есть. А тем, кто говорит обратное — не верь. Они завидуют.
Я засмеялась:
— Вот за что я тебя люблю, это за твой оптимизм! Ты в любой ситуации найдешь светлую сторону. Пошли на кухню, обе голодные, ты вообще с дороги, а я тебя гружу тут своими проблемами.
Вот черт! И зажевать нечего! Король со своими замашками и помешанностью на здоровом питании все повыкидывал! Я предложила подруге пока чаю и фруктов, а сама взялась почистить картошку. А мясо разморозить еще надо.
— Не суетись, — отозвалась та, копаясь в своих сумках. — У меня куча съестного, родственники нагрузили. Собирали, как в голодный край.
Наташка выставила на стол какие-то соленья, варенья, домашнюю колбасу. Все упаковано, запаковано и перевязано веревочками. Сердце заныло от тоски по дому и умершей бабушке.
Пока не сели за стол, я решила позвонить Ольге, смущенно объяснив Наташке, что ищу ей место жительства. Та улыбнулась и сказала, что и сама не хочет устраивать мне подлянку, отсвечивая здесь.
Ольга порадовала меня сообщением, что ее соседки съезжают, и она готова принять Наташку к себе на постоянное жительство. Следом раздался звонок Таньки, которая, гордясь собственной изворотливостью, выпалила, что есть место в общаге. Хоть сейчас заезжай.
— Ну вот, а ты переживала. Где наша не пропадала?
— Куда пойдешь? В общаге платить почти ничего не надо. Я и сама подумывала, не уйти ли к девчонкам, да мама категорически против. Говорит, хоть на последние деньги снимай квартиру, у меня на душе спокойнее будет. Кто-то ей порассказал, что сейчас в общагах делается: пьянство и разврат. Не переубедишь.
— Не, я лучше к Ольге. Одноклассница все же, а в общаге я никого не знаю.
Мы перезвонили Ольге, сообщили об окончательном решении. Наташка сама поговорила с ней, и сказала, что та предложила нам вместе приезжать на репетицию к ней в училище, а оттуда они поедут на квартиру.
Потом, скрепя сердце, я позвонила маме и скороговоркой выпалила, чтобы она передала Наташкиной матери, что все в порядке, с Наташкой мы встретились, сидим, пьем чай. Сказать, что подруга у меня жить не будет, так сразу не решилась. Вообще не представляю, как эту ситуацию родителям можно объяснить. Тут надо хорошо подумать. А пока лучше им ничего не рассказывать. Спокойнее будут.
Я помогла подруге отобрать самые необходимые вещи, чтобы сегодня переночевать на новом месте, а завтра забрать все остальное.
— Вот я завтра приеду и посмотрю на вас вместе, — хитро улыбнулась Наташка. — Рано утром не буду, чтобы не поднимать с постели. Во сколько вы встаете?
Я задумалась:
— Ну, поздно мы точно не встаем. Каждый день дела. Дэн целыми днями пропадает где-то, по своим делам мотается.
— Так выходной же?
— Он выходных не признает. У них это не принято.
— У них! — многозначительно повторила подруга из комнаты. — Судя по письменности, он явно не европеец. Заинтриговала ты меня. Он не араб какой-нибудь? А то, может, у него дома гарем. Возьмет тебя любимой женой, — весело закончила она. Я насупилась:
— Не смешно, — а сама подумала, что у него там все что угодно может быть. Я, к слову сказать, даже не в курсе, а не женат ли он. То, что он не упоминал о жене, еще ничего не значит. А может, у него фавориток полный дворец. Да о чем мы говорим вообще? Он король! А я кто?
Последнюю фразу я, кажется, сказала вслух, потому что Наташка выглянула из комнаты и, прищурив глаза, спросила:
— Что ты сказала? Мне послышалось...
— Ничего, — поспешно отозвалась я, отворачиваясь и закусывая побелевшие костяшки пальцев.
— Маша, — подошла подруга ко мне. — Повтори еще раз, что ты сейчас сказала? Он... кто?
— Да ничего я не говорила, так, подумала. Расскажи лучше, как вы умудрились встретиться?
Она подозрительно покосилась на меня, но рассказала, что нашла адрес и подъезд, а попасть внутрь, конечно, не смогла. Попыталась набрать номер квартиры, в надежде на то, что я дома, но безрезультатно (особенно, если учесть, что домофон в квартиру не проведен). И тут подошел молодой человек, открыл дверь подъезда и вежливо предложил проходить. Донес ей сумки до лифта, но сам ехать отказался и ушел на лестницу. А потом подошел к моим же дверям, в которые она безуспешно звонила, и поинтересовался, не она ли та подруга, которую ждала Маша. Ошалевшая Наташка только и смогла, что кивнуть. Парень по-хозяйски распахнул дверь квартиры, сказал, что зашел на пять минут — переодеться, и предложил подождать меня. Едва сняв верхнюю одежду (дубленку ей вежливо помогли снять) и пройдя в комнату, Наташка почувствовала, что смертельно устала, и немедля уснула. Разбудила ее уже я. Мдя, опять штучки короля. Понятненько. Ему надо было спокойно переодеться, снять иллюзию с квартиры, чтобы не пройти при Наташке насквозь какую-нибудь мебель или стеночку, и, по-возможности, избежать расспросов. А погрузить человека в сон, это он запросто, я уже на себе испытала подобный трюк.
Пора было выезжать к Ольге. Мы подхватили по пакету с вещами и двинулись к остановке. Пока добирались на автобусе до центра, Наташка опять завела разговор про мои отношения с Дэном, а я вяло отбивалась от предложенной помощи на любовном поприще. Подружка не отставала, заходила с разных сторон, спрашивала, а как мы ложимся спать, раздеваемся друг перед другом, а ходим ли мы куда-то вместе, а кто покупает продукты и т. д. Через пятнадцать минут непрерывной бомбардировки, Наташка наконец-то умолкла, минут пять молчала, а потом вдруг хлопнула себя по лбу:
— Машка, да ведь шикарный случай представляется!
— Что еще ты придумала? — вздохнула я. От откровенных расспросов и свободных рассуждений на тему моих и Дэновых чувств было как-то не по себе.
— Позови его на свадьбу к Маринке! — торжественно выдала подруга.
— Рехнулась? Как ты предлагаешь это сделать? Да и не пойдет он, не зная никого, даже жениха с невестой.
— А ты его как брата позови, чтобы он за тобой присмотрел, мол, мало ли чего, пьяные все будут, возвращаться среди ночи придется. И вообще, не интересно ему, что ли, посмотреть на наш праздник, раз он иностранец? — Я подумала, что рациональное зерно в этом есть. — А уж мы тебя приоденем и соберем по высшему разряду, не хуже невесты будешь. Точно тебе говорю, не устоит. Где еще показать себя во всей красе, как не на празднике, тем более ты там петь будешь, — закончила она, блестя на меня хитрющими глазами.
— Наташка, ты сводница! — выдала я вердикт, а в голове уже прокручивались варианты. Попробовать-то можно.
— Ага, — радостно согласилась подруга. — Тебя не подтолкни, так останешься старой девой. Он же не навечно приехал? Когда-нибудь уедет. Так что успевать надо.
Я помрачнела:
— Вот именно, что уедет. А я останусь. Нафиг мне такое счастье?
— А это уж от тебя зависит, будет ли счастье. Сумеешь завоевать его сердце, так он предложит с собой уехать, или уедет, но вернется. За свою любовь надо бороться! Будешь сидеть на месте, так и останешься одна, да с сердечной раной. Ты же ему тоже нравишься, так надо подтолкнуть вас немножко. Раз уж вы такие оба. Это же надо, спят на одной постели, и делают вид, что никого рядом нет! — фыркнула под конец Наташка.
— Ты не вздумай об этом Ольге проговориться! — предупредила я. — У нее там Мишка часто бывает, не хватало еще, чтобы до него это дошло.
— Успокойся, не буду я болтать. Ты же меня знаешь. А что тебе Мишка? — удивилась подруга.
— Ничего. Мне еще петь с ним на свадьбе, а мы в понедельник напились до поросячьего визга — встречу решили обмыть. Не знаю, как сейчас встречусь с ним, вспоминая, что мы вытворяли...
— Ну-ка, поподробнее!
— Все тебе расскажи. Целовались мы с ним!
— Неплохо! — обалдела Наташка. — Так, может, я тебя не с тем парнем пытаюсь свести? И часто ты с ним видишься?
— То-то и оно, что первый раз встретились за четыре года. И такая фигня.
— Прогресс, однако! Чтобы ты с кем-то целовалась! Он тебе понравился?
— Наташка, прекрати мне всех подряд сватать! Сама знаешь, мы с ним сто лет знакомы. Что я ему сейчас скажу? Так стыдно! Я сильно пьяная была. И еще на Дэна злая.
— Почему злая?
— С библиотекаршей увидела. Ему надо было ускорить в библиотеке свои дела, вот и пошел знакомиться. Буквально за пару часов девицу из редкого фонда склеил.
— Обалдеть! Машка, я уже в полной прострации от твоих дел. Даже не знаю, что и сказать.
— Вот и не говори ничего. Дай настроиться на разговор с Мишкой. Мне еще с ним разбираться.
— Ладно, молчу. Посмотрю сейчас на вас с Мишкой, а завтра с Дэном твоим.
— Наташ, только ты его Данилом зови, пожалуйста. Это он мне разрешил его Дэном звать.
— Во, а говоришь, что ему нет до тебя дела, — устало махнула рукой подруга.
Наконец, прорвавшись через все пробки, автобус доставил нас до театрального училища. Ольга, вышедшая в холл, расцеловала нас обеих и спокойно провела мимо вахтера, заявив, что мы артисты. Тот только кивнул, видимо, такое тут в порядке вещей. Я шла с колотящимся сердцем. Что мне сейчас скажет Мишка, и что я ему скажу?
Мы зашли в какую-то аудиторию, где был небольшой помост с микрофонами, колонки и другая техника. Ольга по-быстрому вытурила оттуда кучку студентов, заявив, что у нас серьезная репетиция. Едва мы разделись, подошел Мишка. Я настороженно покосилась в его сторону. Парень серьезно рассматривал меня.
— Привет, — неуверенно поздоровалась я. Может, пронесет? Спишется на пьянку? Не тут-то было. Мишка сразу решил взять быка за рога:
— Привет честной компании! Девчонки, мне Маше надо пару слов сказать, вы не против? — и почему-то посмотрел на Ольгу. Та дернула плечом:
