Почти мое золото

— Теперь начнем копать, — решительно сказала я.

— Миля, ты, случайно, не ведьма? Откуда ты все это знаешь? Ты так рассказываешь, будто сама здесь была и все видела.

— Нет, я не ведьма! — засмеялась я. — Просто я представила, как все это могло произойти, и не ошиблась.

— А если ошиблась? Если там нет никаких сокровищ?

— Тогда будем искать дальше. Но я не ошиблась.

Последняя моя фраза звучала не очень уверенно. Ошибиться я, конечно же, могла. Что нам придется делать, если я все же ошиблась, я старалась даже не думать. Возвращаться домой с пустыми руками очень не хотелось. Должно же мне хоть раз в жизни повести! Зарплата маленькая, премию в конце года не дали, квартира сгорела, кошка меня мышами кормит, кактус скоро засохнет, красивый мужчина сбежал, так может, хоть клад найду.

ГЛАВА 15

Сергей Петрович вытащил из своей сумки веревку, маленькое железное ведро и саперную лопату. Мы по очереди копали и отгребали землю ведром. Через сорок минут я обломала все свои ногти, от маникюра остались одни воспоминания, а я надеялась, что он продержится хотя бы до конца недели. Почему я не догадалась взять перчатки, всегда беру с собой, а тут забыла. Темно-синие джинсы на коленях стали черными, а волосы покрылись слоем пыли.

Сосед выглядел не лучше, тоже грязный. И устал он сильнее меня, все-таки возраст сказывается. Ему бы сейчас по парку гулять и кефир пить. Мне стало стыдно: втравила старика в эту гнилую историю, чуть не довела до инфаркта, приволокла в такую даль и заставляю рыться в земле. Надо было без него ехать. Вдруг я ошиблась, и нет никакого золота?

Моя рука с лопатой провалилась в щель. Я невольно вскрикнула, и сосед схватил меня за плечо. Я торопливо разгребла руками землю и заглянула во входное отверстие. Неужели это пещера? Не специально организованное захоронение, а спонтанное. Где убили, там и зарыли. Плита, которая когда-то загораживала вход, сильно пострадала от давнего взрыва гранаты, а то бы нам ее не сдвинуть. Мы кое-как укрепили вход, чтобы не осыпалась земля. Потом расширили проход, потому что раньше, по моим предположениям, в пещеру можно было спокойно войти во весь рост, а теперь только если нагнуться.

Сергей Петрович зажег свечу в фонаре, купленном зачем-то соседями со второго этажа. Неделю назад соседи перепились, отмечая годовщину смерти тещи, и выронили фонарь из окна. Он почти упал на голову Сергею Петровичу. Тот начал громко ругаться и поминать службы правопорядка. Соседи предложили ему забрать фонарь себе, забыть про конфликт и угомониться, что он и сделал.

Теперь я посветила этим фонарем в отверстие, взяла конец веревки и полезла в гробницу, поспешно объясняя соседу план действий:

— Взрыв гранаты почти разрушил вход в пещеру. Этого-то я и не могла понять — не догадалась, что тут могла быть пещера. А она была! Держите крепко веревку, Сергей Петрович, а еще лучше, привяжите ее к пню! Войти можно почти во весь рост, и пол вниз не уходит. Ждите меня здесь, я скоро вернусь! Если что-то случится, действуйте по обстоятельствам.

Сосед промолчал. Ему было до того интересно участвовать в моей авантюре, что с тех пор, как мы начали раскопки, он не проронил ни слова.

Держась на всякий случай одной рукой за веревку, я потихоньку влезла в пещеру. Можно было и не очень осторожничать, потому что землю мы разгребли, а проход был совсем короткий. Но я не торопилась. Да и веревка не сильно была нужна. Так, подстраховаться. В пещеру вел узкий проход высотой почти с меня ростом и длиной в несколько шагов.

Выйдя из школьного возраста, я перестала быть романтиком — не любила студенческие компании у костра с гитарой, не испытывала трепета на многочисленных раскопках при виде доисторических черепков. Но сейчас в этой пещере от моего насмешливого равнодушия не осталось и следа. Здесь чувствовалось отчаяние и тяжесть тысячелетий.

Справа от меня у стены лежала груда человеческих костей, то, что когда-то было красавицей Серапитой. Я поднесла поближе фонарь, поставила его у изголовья и присела рядом. На полу находилось столько покрытых пылью золотых украшений, что за ними почти не было видно костей. Я аккуратно смахнула пыль носовым платком и пучком травы, заранее прихваченной с улицы, и освобожденное золото заблестело. На черепе золотой головной убор с самоцветами, на шейных позвонках покоились тяжелые бусины. Тонкие предплечья почти до локтей в браслетах, на костяшках пальцев — кольца. Между ребер целая россыпь золотых бляшек. Наверно труп был закрыт дорогой тканью или одеждой с нашитыми золотыми бляшками, потом ткань сгнила, а золото осталось.

Возможно, на меня подействовал спертый воздух, усталость, или у меня слишком живое воображение, но мне вдруг показалось, что я слышу незнакомую чужую речь, доносившуюся снаружи, скрежет каменной плиты, которой закрывали вход в пещеру, где я осталась одна. Прямо передо мной лежала, вытянувшись, совсем юная девушка такой красоты, что даже от мертвой от нее невозможно было оторвать взгляд. На тонком личике застыло горькое выражение смерти, из раны на груди еще текла кровь, заливая роскошную одежду.

Я невольно прошептала забытые со временем и стершиеся из памяти поколений слова: '...И была Серапита молода и прекрасна, и умерла в девятнадцать лет...'.

— Где же твой кавалер, девочка?.. — тоскливо спросила я у нее.

Все-таки бросил. Не получилось красивой сказки о великой любви, которую прославляют в веках. Брошенная одна в степи девушка спряталась в пещере, отец ее нашел и убил. Что довелось ей пережить в последние часы своей жизни, и главное, за что? Кто сильнее, тот и диктует законы. Кто сильнее, тот и прав. А она была слабая. И влюбленная. Несправедливо все в этой жизни.

— Миля, ты жива?

Головка мертвой девушки повернулась в мою сторону, веки дернулись, губы приоткрылись.

— Миля, ты жива? — повторил Сергей Петрович, входя в склеп.

Я несколько раз моргнула и потрясла головой. Все осталось по-прежнему, только череп скелета, лежащего на каменной плите, был повернут ко мне, и смотрел на нас с Сергеем Петровичем пустыми глазницами. Не верю! Знаем мы эти страшные истории про ходячие скелеты в гробницах, наслышаны! Скорее всего, я сама случайно задела череп, когда ставила фонарь.

— Миля, приди в себя! О, Господи...

Сосед, наконец, в свете тусклого фонаря, которого, однако, хватало, чтобы осветить небольшую пещеру, увидел золото на костях Серапиты. Он нагнулся, протянул руку, дотронулся до золотого браслета, и руку сразу отдернул. Потом он огляделся вокруг, но золота больше нигде не было, и он вновь сосредоточил свое внимание на плите.

— Я знал, что ты найдешь золото. Ты с самого детства росла умной девочкой.

— Гробницу нашла не я, а Фриц фон Шнайер.

Всегда по возможности стараюсь быть честной, хоть мне этот Фриц совсем не нравится. Не люблю тех, кто людям пакостит, хоть он и мой коллега, и без сомнений, талантливый ученый.

— Хорошо-хорошо, пусть будет фриц, — не стал спорить сосед.

— Зачем вы вошли сюда, это опасно.

Вот любопытный дед, не утерпел и полез за мной, хотя ему было велено ждать снаружи. Хоть бы с ним тут сердечный приступ не приключился от такой духоты и стрессового состояния, все-таки он не каждые день по гробницам шарится. Надо уходить отсюда. Я увидела все, что хотела.

— Не мог же я тебя тут бросить. Я зову, ты не отвечаешь, мне голоса стали мерещиться, как будто не по-русски говорят. Я, конечно, знаю, что ты на разных языках говоришь, но это не твой голос был. Вот я и забеспокоился.

— Зря. Голоса вам действительно померещились. Мы здесь одни. И еще Серапита.

Мне было почему-то очень горько. Сама себе не хотела признаться, но до последнего надеялась, что... Да ладно, что теперь... Но жалко мне ее.

— Она не в счет. Мертвые не считаются, — странным голосом сказал сосед, снова придвигаясь к золоту.

Я чувствовала себя так, словно на меня навалили тяжелый камень. Очень болела голова, и хотелось спать. Надо бы вылезти отсюда и поспать. Или лучше я тут усну, а вылезу потом. Я глядела на повернутый ко мне череп, начиная понимать, что через несколько дней на меня обрушится мировая слава. Без ложной скромности — я сделала самое выдающееся открытие последних лет (это если считать в золоте). Золотого клада такой ценности здесь не находили очень давно, могу сказать это как специалист. Только почему-то эта находка меня совсем не радовала.

— Сергей Петрович, давайте вылезать отсюда. Вы посидите возле входа в пещеру, а я сбегаю обратно в станицу, в отделение, сообщу по инстанциям и в Москву позвоню.

— Лучше бы вам обоим стоять, где стоите и не шевелиться!

Мы с Сергеем Петровичем развернулись и увидели два нацеленных на нас пистолета. Один пистолет держал Сыченюк, а другой — Хозяин. Ну-ну, проходите, гости дорогие, хоть мы вас и не ждали. Нам и без вас было хорошо. Только начали радоваться — и нате вам! Вот тебе, Миля, остров в океане, подарки родне и машина брату. Вот вам, Сергей Петрович, путевка в санаторий и поездка в Париж.

Хозяин был абсолютно спокоен и в этом склепе вел себя точно так же свободно, как и у себя дома. Зато Сыченюк нервничал, и руки у него тряслись. Неровен час — выстрелит со страха и в меня попадет.

И Хозяин и Сыченюк друг другу не доверяли и постоянно бросали друг на друга подозрительные взгляды. Все-таки золото отрицательно влияет у некоторых людей и на дружбу и на деловые взаимоотношения. Выбирая между деньгами и сохранением хороших отношений с людьми, все всегда выбирают деньги. А уж ради того золота, что сейчас лежало перед ними, можно вообще перестрелять и окружающих и друг друга. Хоть бы им не пришло в голову осуществить задуманное.

— Здесь стрелять нельзя потолок обвалится! — предупредила я.

Это было не совсем так, но надо воспользоваться случайно подвернувшейся возможностью и не дать незваным гостям устроить пальбу возле моей многострадальной головы. Да и тесно становится, пещера небольшая, метров десять, а нас тут вместе с Серапитой уже пятеро.

— Молчи, профессорша, — ответил Хозяин. — Ты умная, а только я умнее. Так что попрощайся с этим золотом.

Отсутствие воспитания сразу заметно у людей, которые корчат из себя крутых и богатых. Разве таким тоном разговаривают с дамой, даже если собираются ее убить? Взял бы несколько уроков этикета. И зачем с золотом прощаться, я с ним и поздороваться толком не успела. Нисколько он меня не умнее, просто мне с детства не везет.

— Ты, дрянь, обмануть нас хотела? Думала, перед нами задницей голой повертишь, и все? — издевался Сыченюк.

Тоже воспитание хромает, даром, что высшее образование и дочь замужем за бароном. Вспомнил мой удачный стриптиз. Наверно удачный, раз до сих пор не забыл.

— Вот и попробуй теперь сбежать, стриптизерша!

Я бы попробовала, если бы у меня был хоть один шанс, но шанса не было. Выход из склепа только один, и его загораживают широкие спины двух малопривлекательных типов. Но я им сказала, что стрелять нельзя, а они мне кажется, поверили. Если бы они вывели нас с соседом на улицу, то можно было бы попытаться сбежать. Хотя, зачем им нас выводить? Можно и тут убить, и без пистолета есть много способов.

Пауза затягивалась. Хозяин и Сыченюк в очередной раз недоверчиво посмотрели друг на друга, но мое замечание о том, что в склепе стрелять опасно, сильно на них подействовало. Я поняла, что, скорее всего, стрелять они не будут, разве что сгоряча. Хотя первоначальный план Хозяина мог быть именно таким: войти в гробницу, убедиться, что я действительно нашла сокровища, затем перестрелять всех присутствующих, забрать клад и спокойно смыться.

Значит, Сыченюк и Хозяин следили за мной, а я их не заметила, внимательнее надо быть. Скорее всего, на выходе из гробницы стоит толпа телохранителей. Нет, вряд ли. Если уж эти двое друг другу не доверяют, то другим — тем более. Их тут всего двое, но у них пистолеты. Это плохо. Просто ужасно.

Мне стало обидно. Я так старалась, откопала пещеру, хотела честно сдать золото в музей, и прославиться, а меня в этой же пещере и зароют. И когда через две с половиной тысячи лет мои останки отроют археологи, им заинтересоваться нечем будет, у меня, в отличие от Серапиты, нет ни юности, ни красоты, ни золота. Так, пуговицы на джинсах. Измельчали нынче принцессы.

Не думала, что закончу свою жизнь в таком месте и в таком окружении. Мне в это не верилось, несмотря на направленные на меня пистолеты. Правду говорят, что молодым умирать легче — они до последней минуты не верят, что с ними может случиться что-то плохое, и им не страшно. Но тут я посмотрела на Сергея Петровича, и страшно мне все-таки стало.

Вот кому здесь не место, так это моему старику-соседу, сейчас по моей вине его убьют. Сергей Петрович во все глаза глядел на пистолеты, и перед ним уже не маячило богатство, слава, телевидение и газеты. Он ждал смерти. Я встала впереди него, загородив старика своей неширокой спиной. Пользы от этого не было никакой, но мне так спокойнее.

Хозяин и Сыченюк в который раз недоверчиво переглянулись. Хозяин вытащил одной рукой из кармана большой аккуратно сложенный матерчатый пакет. При этом он не спускал глаз с меня и Сергея Петровича. Решив, что из нас двоих я более опасна, он приказал мне:

— Отойди в сторону!

Я отошла. Спорить с пистолетом не хотелось.

Хозяин бросил пакет под ноги старику.

— Возьми пакет, собери все золото и отдай мне. Только медленно!

Сергей Петрович стал нагибаться за пакетом. Я поняла, что жить нам осталось совсем немного, и как только пакет с золотом попадет в руки Хозяина, то нам конец. Поэтому я решила действовать.

— Сыченюк! — сказала я. — Ты думаешь, Хозяин будет с тобой делиться? Не надейся! Он зароет тебя здесь вместе с нами!

Сыченюк и сам это подозревал. Он опять недоверчиво посмотрел на Хозяина. Тот ответил ему злобным взглядом. То, что произошло потом, длилось несколько секунд, но эти секунды стали самыми страшными в моей жизни.

В руке у Сергея Петровича оказался нож, и он всадил его под ребра Хозяину. Потом он сразу выдернул нож и одним жестом перерезал горло Сыченюку от уха до уха. Потом повернулся к падающему Хозяину, запрокинул ему голову и тоже перерезал горло. Хотя мне показалось, что Хозяин был уже мертв. Ножа в сердце для этого вполне хватит. Выстрелить никто из них так и не успел. Они не ожидали такого поворота событий. Я тем более.

Сергей Петрович вытер нож о штаны мертвого Сыченюка и повернулся ко мне.

— Возьми пакет, положи туда золото и отдай мне.

Это был чужой человек, я его не знала. За несколько мгновений Сергей Петрович так изменился, что я, знавшая его много лет, отказывалась в это верить.

Я не шелохнулась. Я поняла, что случится дальше: как только я нагнусь за пакетом, он схватит меня за волосы, откинет голову и перережет мне горло от уха до уха. Точно так же, как Хозяину и Сыченюку. Точно так же, как профессору Леониду Борисовичу Кросову.

Отдельные фрагменты жизненной мозаики сложились передо мной, и я увидела всю картину в целом. Я все время находилась рядом с убийцей, да еще регулярно рассказывала ему о своих планах и отчитывалась в проделанной работе. В том, что я сейчас стою перед этим убийцей, и у него в руке нож, виновата только я сама. Не знаю, почему я решила, что он немощный старик, если внимательно посмотреть, он еще достаточно крепкий, но я не присматривалась, это тоже моя ошибка. И все-таки некоторые моменты не состыковывались в моей голове, и я решила их прояснить перед смертью. С тем, что меня сегодня все равно кто-нибудь убьет, я уже смирилась.