Александр. Продолжение похода 3

Легионеры сразу прекратили атаку, и отошли на исходные позиции, пытаясь организовать оборону.

У Эвмена наблюдалась другая картина, катафракты быстро разгромили кавалерию своего фланга и отошли в бок, чтобы перегруппироваться. В это время остроносый клин, быстро вспорол ряды атакующих латинян, обратил их в бегство и теперь сам выходил в бок и тыл союзных легионов. Марцел пытался остановить продвижение гоплитов, но безуспешно. Тогда римский полководец стал отводить быстрые манипулы в бок, чтобы прикрыть прорыв македонцев, отчасти это ему удалось. Изрядно посеченные гоплитами все израненные покрытые кровью и пылью, легионеры все же отбивали атаки македонцев и не показали им свою спину.

Надрывно ревели трубы, призывая легионеров к вниманию и повиновению. Трибуны четко руководили действиями солдат, подбадривая их перед новым броском вперед. Но броска не получилось. С тыла ударила тяжелая конница во главе с Эвменом, смяла, опрокинула и принялась сечь как траву. Марцел пытался руководить войском, но был сражен в горло умело пущенной стрелой одного из скифов.

Железное жало оборвало команду консула и захлебываясь кровью, тот рухнул с коня на землю. Гибель полководца потрясла легионеров, и теперь каждый спешил поскорее покинуть эту западню. Еще больше привел в ужас солдат вид головы Марцела, которую скифы безжалостно отсекли и водрузили на копье.

После этого началась бойня, из которой мало кто ушел. На вырвавшихся из котла беглецов обрушились конные стрелки, которые хладнокровно убивали беглецов, мстя римлянам за свое былое поражение.

Небольшой отряд, сомкнув мечи, и щиты пробивался сквозь вражеские порядки, но попал под удар катафрактов и был развеян на месте. Всего спаслось около двухсот человек бежавших сразу после прорыва строя македонским клином. Все остальные были безжалостно убиты македонцами жаждущие мести за гибель Кратера.

Развивая наметившийся успех, Эвмен не отправился к Неаполю, а двинулся в Капую, где остановился на зимние квартиры, полностью прибирая к своим рукам всю Кампанию. Наступало время ответного удара.

Глава XII. Падение Рима.

Зима пришла на Апеннины, но не для Александра. Македонский владыка не признавал времен года и жил по своему распорядку. Энергия продолжала бушевать в нем подстегнутая известием гибелью Кратера. Узнав о его смерти, царь сорвался и пил в течение двух дней.

Многие недоброжелатели египтянина очень сожалели, что его в этот момент не было в царском шатре. Находясь в подпитии, царь очень нелестно отзывался о Нефтехе, требуя от стражи разыскать и доставить бритоголового гадателя, напророчившего ему столько потерь близких людей.

Гнев царя был искренен, но по большому счету египтянин не был виноват в смерти Пердикки и Кратера. Шла война, и смерть с одинаковой безжалостностью забирала всех людей, не смотря на то, любимице он царя или нет.

Весть о гибели Кратера настигла царя в Таренте, на третий день после того как он туда прибыл. Александр еще не оправился от потери Пердикки, как его настигла новая утрата. Его покидали преданные и нужные царю люди, горцы с которыми он быстро и легко находил общий язык в отличие от жителей низин.

Чего стоили одни Линкистиды и прочие роды, постоянно показывающие, что они тоже могут претендовать на власть. Однако на удивление придворных царь быстро взял себя в руки и начал действовать. Все ожидали, что он стремглав броситься в Кампанию на выручку Птоломею, но они ошиблись в своих прогнозах.

Еще до отплытия в Тарент, Александр разрешил Эвмену использовать корабли по собственному усмотрению. Узнав о том, что стратег отправил в Неаполь флот, а сам двигается берегом моря в Кампанию, царь не стал торопиться, давая возможность стратегу в полной мере проявить свой полководческий талант. Александр полностью доверял Эвмену, и время показало, что он был прав. Союзные войска римлян были разгромлены, а Капуя взята.

Сам царь также не сидел, сложа руки. По его приказу, Лиссимах по морю перебросил через Эпир в Тарент новое подкрепление, которое было совершенно не лишним в предстоящей борьбе с римлянами.

Вместе с подкреплением в Италию прибыл и молодой эпирский царь Эакид. Насмотревшись на успехи Александра, он решил попытать счастье подобно своему погибшему отцу Александру эпироту.

С собой он привел восемь тысяч солдат и шесть тысяч наемников. Александр радушно принял родственника, пообещав не засовывать его в тыл, а дать возможность проявить себя в ратном деле. Одновременно, по приказу царя началось строительство новой Александрии на противоположной стороне полуострова от Тарента. Македонец сразу определил необходимость второго порта, и дело закипело.

Уединяясь в своем шатре, монарх вносил изменения, в план войны, учитывая войну Рима с самнитами и занятие македонцами Кампании. Итогом его дум, стал секретный приказ, отправленный Эвмену и Птоломею с гонцом прямо посредине зимы. Содержание его не знал никто, и поэтому все считали, что стратеги будут дожидаться прибытие царя со всеми силами, в начале марта.

Таково было общее мнение и друзей и врагов, но Александр вновь удивил всех своей непредсказуемостью. Выждав необходимое время, он неожиданно покинул Тарент и двинулся через Апулию, объявив целью похода город Грумент.

Подобный ход очень удивил италиков, которые не воевали в зимнее время. Появление македонцев было столь неожиданным, что апулийцы спешили заключить с ним мирный договор и снабдить всем необходимым. Не встречая никакого сопротивления, царь миновал Канны, Арпы и Героний и, достигнув предгорья Самниума, остановился.

Вызов находившимся в этот момент в Самнии римлянам был брошен и он стал ожидать ответных действий Постумия. Как он и ожидал, его неожиданные действия озаботили римлян. Разгром армии союзников во главе с Марцелом был крепкий удар по римскому престижу, но это был не тот случай. Чтобы впадать в панику. Разгромив Кратера с самнитами, Постумий получил большое подкрепление, как из Рима, так и от союзников.

К началу весны 318 года, под началом римского консула имелось шестьдесят восемь тысяч солдат и шесть тысяч конницы. Именно этой могучей силой собирался переломить хребет македонской фаланге, римский полководец. Он правильно определил слабость фаланги сариссофоров в бою и ясно представлял себе, как можно раздавить их, мощным боковыми охватами.

Имея отрывочные сведения от беглецов, из-под стен Капуи, консул видел основную причину поражения войска Марцела во фланговом ударе клина гоплитов, а вовсе не в кавалерийском ударе катафрактов. Поэтому, Постумий намеривался в первую очередь разделаться с щитоносцами, а затем разгромить фалангу сариссофоров.

По его расчетам у Александра было чуть более сорока тысяч пехоты и пятнадцать тысяч конницы. Превосходство противника в коннице несколько обеспокоило римского полководца, но считая кавалерию второстепенным участником грядущей битвы, он все свое внимание сосредоточил на пехоте.

Узнав о приближении Александра к Самнии, Римский Сенат единогласно потребовал от Постумия разбить врага римского народа, македонского царя и провести гордого владыку Востока в цепях по главному форуму Рима.

Выполняя приказ Сената, едва миновали мартовские иды, Постумий оставил истерзанную землю Самнию, и вывел солдат своей армии на апулийские равнины. Разбив два лагеря, Постумий отправил вперед конную разведку на поиски македонцев, которые должны были стоять неподалеку.

Вскоре разведчики донесли, что видели врага, определили приблизительную его численность, а также определили по знаменам присутствие в войске самого Александра. Полученные сведения воодушевили консула, и Аврл решил дать врагу сражение.

Вскоре, римский полководец сам смог увидеть грозное македонское войско, сокрушившее персидское и индийское царство, приведшее к покорности Счастливую Аравию и Грецию, уничтожившее Карфаген. День простояли армии друг против друга, готовясь к решительному бою.

Упоенный победой над Кратером, консул Аврл Постумий рвался в бой, отметая разумные советы претора Павла Эмилия, повременить с боем и как можно лучше узнать противника.

— Я разбил Кратера, теперь очередь за Александром! — хвастливо заявлял он, полностью замалчивая тот факт, что только самоотверженный поступок покойного Муса спас армию от разгрома. Аврл точно знал, что против флангового удара македонская фаланга бессильна и спешил повторить то, что случилось под Уфидией.

— У меня приказ Сената разбить Александра и я как консул должен его исполнить, — затыкал рот претору Постумий. — Привези мне приказ Сената о том, что ты наделен равными со мною правами, и я соглашусь с тобой.

Эмилий в гневе покидал палатку консула, не в силах предотвратить нависшую над римлянами опасность. Ему вторил трибун, Квинт Максим, также призывающий консула к осторожности перед столь грозным противником, покорившим полмира. Но Постумий отвечал, что Александру противостояли дикие азиаты и отупевшие от роскоши греки, которые давно забыли свою былую славу.

Мнение консула горячо поддержали квестор Теренций Варон и другой трибун Септимий Гракх. Они говорили, что только активные действия спасали и спасут Рим от любой напасти и чем быстрее враг будет разбит, тем будет лучше. Поэтому, дав своим людям отдохнуть и выспаться, Постумий приказал вывести римское войско из лагеря утром второго дня.

Выехав в числе первых из лагерных ворот, Постумий принялся расставлять свои силы. Центр и правый фланг состоял из римлян, а левый фланг его войска составляли союзники. Выстроенные в классические три римские линии, легионеры громкими криками приветствовали своего полководца, который проезжал мимо их передних рядов. Настроение у Аврла было просто прекрасным. Гаруспики перед боем предсказали удачный исход сражения, и консул рвался к своему большому триумфу.

Готовясь к сражению с римлянами, Александр учел ошибки Кратера и сделал серьезные выводы. Фланги сариссофоров под командованием Аминты и Павсания, он укрепил самыми надежными отрядами гипаспистов во главе с Селевком и Деметрием. Вызвав к себе в шатер молодых людей, монарх приказал им умереть, но прикрыть бока и спины фалангитам. Кроме этого по краям фаланги, он выставил отряд эпиротов и бывших карфагенских наемников иберийцев, не особенно, правда, надеясь на их качества. Всех гейтеров, Александр сосредоточил по обыкновению на правом фланге под своим началом, отдав левый край союзной и легкой кавалерии.

Облаченный в свой неизменный красный плащ, царь подъехал к переднему краю строя и внимательно поглядел вперед. В сотый раз, он проверял свой чертеж битвы и высчитывал его параметры.

По взмаху руки Постумия взревели римские трубы, им ответили македонские флейты и барабаны, после чего воины начали сближаться. Александр уверено двинул свою кавалерию вперед, разгоняя лошадей и набирая пробивную силу клина. Римляне, сделавшие главную ставку на пехоту, должны получить наглядный урок в силе царской конницы.

Александр еще до стычки определил, что конница противника откровенно слаба и играет туже второстепенную роль, что играла у греков до военных реформ его отца Филиппа. Подбадривая себя громкими криками, гетайры быстро преодолели пространство, отделяющее их от врага, и врезались в его ряды.

Противостоящие катафрактам римские всадники, были полны решимости и отваги, храбро сражаться с напавшим на них противником, но противопоставить сильной, годами отлаженной боевой машине они не могли.

Ведомые вперед человеком, страстно жаждавшим отомстить за своих убитых друзей, вооруженные тяжелыми копьями всадники молниеносно пробили широкую брешь в турмах и алах римской кавалерии. Вслед за ними скакали дилмахи имевшие мечи, что добивали уцелевших и обращали в бегство всадников противника.

Сопротивление римской кавалерии попавшей под столь мощный каток, было не долгим. Римляне бежали, открыв для удара гетайров свой левый фланг. Александр недолго преследовал беглецов. Как только пространство было очищено, он остановился, развернул конницу и приготовился нанести новый удар по врагу.

Сегодня было недостаточно одного хорошего удара по тылу вражеского войска, как это было в прежних азиатских битвах. У римлян была строгая дисциплина, и консул не побежит подобно Дарию от одного вида атакующего противника. Александру был необходим мощный, раскалывающий ряды манипул удар, а для полного успеха ему была необходима вся конница.

Оставленная на левом фланге под командованием Артобаза кавалерия, тоже сумела быстро выполнить поставленную перед ней задачу. Персидские кавалеристы уверенно вступил в схватку с противником и стали активно теснить римлян. Во многом им в этом помогало не только желание персов отличиться перед царем, но и лучшее вооружение царских кавалеристов. Обладая тяжелым пластинчатым доспехом, щитом и тяжелым мечом, они имели преимущество перед римлянами вооруженными короткими мечами и кожаными доспехами.

Противостоящая Артобазу кавалерия смогла продержаться несколько дольше, чем их товарищи на противоположном фланге, но, в конце концов, тоже обратилась в беспорядочное бегство. Артобаз, некоторое время преследовал их, а затем сделал разворот и, повторяя маневр Александра, обрушился на задние ряды римских легионеров.

Пока кавалеристы упражнялись в своем умении держаться в седле и владением оружия, пехотинцы дрались не на жизнь, а на смерть. После схватки лучников и пращников, сомкнувшись в единую линию, легионеры храбро напали на македонцев. Теперь они не стояли в нерешительности перед стеной копий, а смело бросались на них, норовя во, чтобы то ни стало схватить острие вражеского копья и вырвать его.

Кое-где это удалось сразу, в других местах не очень скоро сопутствовал римлянам, но им удавалось пробиться к стоящим в первых рядах македонским воинам и вступить с ними в схватку. Да, при этом легионеры несли серьезные потери, но римляне отчаянно хотели разорвать строй противника. Имея двух кратное превосходство в пехоте, Постумий мог себе позволить не торопиться и перед охватом вражеских флангов, хотел связать противника боем в центре.

Успех лишь частично сопутствовал римлянам. Сариссофоры, медленно, но верно выбивали римских воинов своими длинными копьями из-за частокола щитов, но легионеры с яростью обреченных бросались на копья врагов с верой в победу.

Один только вид того, что они смогли приблизиться к врагу и громят его передовые порядки, сильно вдохновлял их на дальнейшую битву. Центурионы и легаты подбадривали своих солдат, громкими призывами намотать кишки проклятым македонцам.

Грозно рыча им в ответ, римляне буквально прогрызали неприступные ряды македонской фаланги, но быстро подвинуться вперед не могли. Постумий уже собирался дать приказ о начале обхвата флангов противника, но в этот момент ему в тыл ударили сначала гетайры во главе с Александром, а потом конники Артобаза.

Тяжелые конные клинья привычно смяли застигнутые врасплох ряды ветеранов, и стали продвигаться вперед, сокрушая все на своем пути. Подобно двум топорам они пытались расколоть ряды римлян на несколько частей, но быстрого успеха, на который рассчитывал македонский царь не произошло.