| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
$
Город Втуц не был на себя похож. На вокзале пусто, грязно и мусорно. Конки не ходят. Горожане по домам сидят, носа на улицу не показывают. По улицам гулко цокают копытами редкие патрули конных егерей.
Ветер разносит по мостовым какие-то листовки и обрывки газет.
Похоже, мы опоздали.
Здание ''Бадон-банка'' выглядело как после еврейского погрома на западной Украине. Разве что куриный пух по улице не летал. В помещении уже никого не было, только перевернутая мебель и деловая документация, разбросанная по полу, заплеванному скорлупками орешков.
Сейф в кабинете председателя правления грубо взломан со стороны задней стенки — там она тонкая. Обменный запас валюты, хранящийся в банке, расхищен. Революция, твою мать... Цели ее не меняются от лозунгов, времени и места. Даже другой планеты.
Быстро прошел в комнату отдыха Альты, что сразу за ее кабинетом. Там также никого не было. Следы погрома, скорее даже поиска сокровищ. Напрасный труд. Альта ничего ценного здесь не хранила. Главным для нее тут был персональный душ, даже дивана она здесь не держала. Только большое удобное кресло для отдыха, которое теперь хвалилось торчащими медными пружинами из распоротого сидения. Но никаких бриллиантов тетки Кисы Воробьянинова в нем никогда не водилось.
Большое трюмо — рабочая необходимость деловой женщины на удивление оказалось целым. На боковом зеркале написано вишневой губной помадой: ''Лучше гор могут быть только горы''. А гора у меня во владении только одна — Бадон. Было бы очень здорово, просто прекрасно, если бы они могли вовремя укрыться на хуторе у дяди Оле. Смею надеяться. Альта всегда была предусмотрительной и за золото не держалась. Не зря же она оставила сейф целым, так, что погромщикам пришлось его ломать. Время тратить.
— Всё, пошли отсюда. Надо еще дом свой проверить на том берегу реки, — скомандовал я своей команде.
Но до дома пришлось проведать еще завод, который от находников сам отбился. Все же пулемёты с автоматами делаем — не абы что.
И гвардейский арсенал. Этот тоже остался цел, несмотря на малочисленную охрану. К складам с оружием бандитов не допустили. А там и конные егеря с той стороны реки подоспели.
Плохо сработала только столичная полиция. Разбежалась. А полицмейстер вообще всё время смуты в подвале просидел — ховался сам и семью спасал. А на службу забил.
$
Дома, в атриуме у колодца лежал уже слегка пованивающий труп Зверзза. Сурово растерзанный. Штыками добивали старого увечного фельдфебеля.
На чердаке, у пулемета, обнаружился труп одного из его пасынков. Убит на боевом посту. Пулей в лоб. Но до него погромщики вроде как не добрались, иначе исправный пулемет так бы не оставили на месте, с собой бы забрали. Не нашли они хитрой лестницы на чердак.
Всё в доме перевернуто вверх дном. Ни одной ценной вещи не осталось. И на удивление целехонький винный погреб.
От живности на хоздворе только пух и перья.
Конюшня и стойла пустые.
Собака застрелена.
У соседей то же самое. В живых только те, кто ходил на гусиную охоту и не был дома во время беспорядков.
Довольно быстро нарисовался взвод конных егерей соседнего полка с вопросом: кто тут шарится по домам обывателей? От них и узнали, что произошло в городе.
Это даже не революция, а чёрте что. На нашем конце орудовали пленные из республики с лозунгами Лиги социальной справедливости, которые все можно вместить в ёмкое ленинское: ''грабь награбленное''. Вместе с ними орудовали и бывшие наши — имперские — воины, которые побывали в республиканском плену. Толпы. Но разбежались резво, когда по ним начали стрелять. Вооружены они были плохо. В основном разным холодняком.
— Герцог убит. Его старший внук тоже. Младшего внука не нашли. — Сообщил мне баннерет егерей. — Теперь вы тут главный, ваше сиятельство.
— Точно? — недоверчиво переспросил я. — Вы их трупы видели?
— Точно, ваше сиятельство. Сам их хоронил в загородной резиденции. Она первой подверглась нападению. А там всего охраны-то по традиции три взвода дворцовых гренадёр. Все полегли. И это... пацанчик ваш, его мачеха и новорожденная девочка у нас в казармах. Мы не успели. Простите нас. Сначала самим надо было отбиться.
— Кто? Какой пацанчик?
— Вдова вашего управляющего с дочкой и ее пасынок. Они к нам в казармы прискакали за помощью.
— А жена моя и сын?
— Пацанчик этот ваш сказал, что их тут не было — отдыхать уехали.
Слава ушедшим богам. Если все как обговаривалось, то они у дяди Оле. А в казармах второй приёмыш Звезза спасал его жену и дочь.
— Куда бандиты с города ушли?
— В разные стороны. Но большинство обратно на запад. Говорят, что они собрались сжечь нефтяные вышки.
А вот это — подумал я — уже ниточка к тому, чтобы понять: кому всё это выгодно было.
Оставив командира полка конных егерей за коменданта города с чрезвычайными полномочиями, выехал в герцогское предместье. Бормоча под нос, что местные офицеры все инструкций сверху ждут, а самостоятельно мышей ловить разучились.
И да... полицмейстера столичного расстрелял за бездеятельность. Публично. Чтобы другим неповадно было.
Места последнего успокоения Ремидия и малолетнего маркграфа нашлись рядом с могилой Ивана Цвета. Пока только земляные холмики.
Постоял, рассыпав по этим холмикам земли зёрна злаков, погрустил. Но время не ждало. Некогда страдать, тем более что я опять должен кровавую тризну врагам.
Дворец, естественно, был разграблен. Но по мелочи. Крупные вещи и мебель осталась на местах. Правда, не всегда комплектно и целиком. Картины варварски порезали.
Получив в руки герцогскую печать, чудом сохранившуюся в кабинете Ремидия, первым делом я произвел Щолича в капитаны рецкой гвардии за защиту Калуги. Подписал указ как регент Реции и исполняющий обязанности электора при малолетнем герцоге. Теперь он уже и маркграф Рецкий, и граф Риестфорт одновременно.
Больше всего, кроме людей, было жаль поломанного и вытоптанного герцогского сада. Бедный Иван Цвет, положивший на этот сад всю жизнь, думающий, что он останется памятником ему в потомстве. Добро еще, что могилу пришлого ботаника не тронули. Хотя флигель его основательно загадили и все бумаги сожгли. Весь архив.
Доклад императору о произошедшем событии и кадровых изменениях отправили самолётом. Впрочем, и по телеграфу кратко продублировал.
В ответной телеграмме Бисер выразил мне свои соболезнования и утвердил меня в должности герцогского регента.
Разогнал разведгруппы искать юного герцога по городу и окрестностям столицы. И патрули конных егерей по дальним весям искать бандитов.
Кстати, и воздушной разведкой не побрезговал, несмотря на то, что в Калуге осталось всего два самолёта. Остальные по плану трассу авиапочты в Химери прокладывали, вели поиск удобных аэродромов. Беспорядки беспорядками, а основной работой мой наземный генерал не манкировал.
Отозвал с линии фронта отдельную рецкую кавалерийскую бригаду. И еще один полк конных егерей с востока герцогства. Но когда они тут будут?
Бандитов надо давить. Жестоко давить. Чем раньше, тем лучше.
Завод ''Гочкиз'' во Втуце заработал в три смены. Кавалерию надо насытить ручными пулемётами. Мобилизационный запас патронов в арсенале сохранился.
Гражданские чиновники опомнились, вышли на службу, и город вернулся к нормальной жизни. Дворники метлами зашаркали. Дальше они тут и без меня управятся, а мне надо найти семью.
$
На хуторе всё было спокойно и благостно, будто и не было по стране разгула бандитизма.
— Помнишь старую тропу контрабандистов? — спросил я дядю Оле, отозвав в сторонку.
— А чего ее не помнить? Вроде как ещё не состарился, — ехидно прокряхтел он, изображая вежливый смех.
— Уведёшь всех в Риест. Жить будете в имении Тортфорта-младшего. — Для наглядности показал я на мальчика, который с упоением гонялся по двору за пятнистой козой. — Не навсегда. Но пока здесь порядок не наведем, сидите там. Документы все я передал Альте.
А ты? — спросил Оле.
— А я тут вместо герцога пока побуду.
— Ну, ну... Бароны не схарчат?
— Не боись. Я сам ''Кровавый Кобчик'', — заверил я родственничка.
И начались сборы. Никто даже не подумал опротестовывать мои распоряжения. Я тут сеньор на этой горе. Но всё равно сорвался, стал бестолково подгонять народ, распоряжаться невпопад. Тут денщик мой Ягр процитировал рецкую народную мудрость, чем меня немного успокоил.
— Вьючные стирхи медлительны, командир, но погонщик терпелив.
Оле стоял на крыльце дома и, что-то пережевывая губами, пересчитывал пальцы.
— Как так: всё бросить в одночасье. Не понимаю. — Бормотал он.
— Оле, — я постарался быть спокойным. — Жизнь дороже. Остальное всё наживное.
— Оно, конечно, так... Но жалко же.
— Спасать будешь не только себя, но и юного герцога и герцогиню-мать.
— Это ясырку-то твою? Так она не была замужем за герцогом. А прошлый ее господин был только графом.
— Была ясырка да вся вышла. Теперь она госпожа наша.
Оле пожал плечами, типа: как скажешь.
А я подумал, что титул для Альты надо придумывать другой. Не воспримут ее тут как герцогиню-мать, раз этого не утвердил покойный Ремидий. По указу старого герцога Альта только старшая дворцовая дама придворном штате.
— Элику с сыном с нами отправляешь? — спросил Оле.
— А с кем еще? — буркнул в ответ.
— Ну да, ну да... — шмыгнул он носом.
— Хватит причитать. Вьючь стирхов, — перешел я на приказной тон.
С собой я взял на гору два десятка штурмовиков с четырьмя ручными пулемётами. Думаю, достаточно будет. Всё же горными тропами пойдут не по шоссе. Коляску и шарабан на котором мы приехали на гору бросили на хуторе. А лошадей отдали под седла и вьюки.
Что с собой не взяли, закопали в разных местах по указке Оле.
Наковальню пришлось от Оле отдирать силой. Тот ее с собой взять намылился. Заставил вместо тяжелого железа взять больше еды и патронов.
— Наковальню новую в Риесте купишь, — привел я неубиваемый резон. — Серебра у вас достаточно.
Вот сыновья Оле фишку просекли на раз и с леверами не расставались даже на погрузке. Патронташами опоясались. Правильные пацаны растут.
Проводил всех до рудника горючего камня. Вывел в обход на старую тропу контрабандистов.
Поцеловал Альту, шепнув на ухо.
— Теперь ты главная тут. А в случае чего и в Реции всей. Береги сына. Один он у тебя остался. Надежда всего народа. Иначе не видать нам самостоятельности. Поглотит нас империя.
Женщина отмолчалась, но глаза ее были жесткие.
— Не молчи, — потребовал я.
— Я поняла, — только и сказала, тронув коня каблуками. Сына она держала в своем седле спереди.
Понятно. За сына она всех порвет как тигрица. Мне даже жалко стало тех, кто встанет у нее на пути. Не простит она никому смерть своего старшего ребенка.
Элика повисла на мне гирей.
— Я с тобой, — заканючила.
— Куда со мной? А кто за Митей присмотрит? — возмутился я. — Марш в голову колонны. Нам еще в столицу возвращаться, а там стреляют. Я приеду за вами, как только смогу.
— Не обманешь?
— Когда я тебя обманывал?
— Ну, если не считать твоих побочных детей, то вроде и никогда.
— То-то же, — поцеловал, и направил в нужную сторону, шлепнув по аккуратной попке.
Вроде послушалась. Хвала ушедшим богам.
К каждому сыну Оле я приставил по штурмовику, вроде персонального ''дядьки'', чтобы приглядывали за ними. Все же подростки еще, хоть и вооруженные.
С собой оставил пятерых автоматчиков, снайпера и Ягра с пулеметом. Остальные штурмовики теперь новая дворцовая гвардия герцога. А там, на месте, Альта сама разберётся. Все бумаги с нужными полномочиями и требуемыми печатями я ей выдал.
И сам я с пулемётом. Пулемёты у нас нового образца, облегченные. На заводе взяли. Всего-то десять килограммов, не считая запасных дисков. По пять на ствол. И запас патронов у каждого в ранце. Патронов много не бывает. Мало нам, но больше нам не унести. Тем более что всех своих лошадей мы в караван отдали. В столицу нам пешком предстоит прогуляться. Не близкий путь.
Проводили караван и принялись заметать следы на дороге, чтобы они не вывели возможных преследователей к руднику. Собирались заниматься этим до самого хутора. Но успели замести всего-то пару километров, как передовой дозор, который отправляли ниже хутора, маякнул, что по дороге к хутору движется вооружённая колонна. Судя по одежде — не пойми кто.
Пришлось, забросив импровизированные мётлы в кусты, сделать резкий марш-бросок до хутора.
Засаду устроили на повороте дороги в зелёнке.
В бинокль была видна разношёрстная толпа с неким подобием дисциплины. Шли по четыре в ряд колонной. Где-то пять-шесть десятков разношерстно вооруженных организмов. Банда, короче. И явно по наши души. Больше тут не за кем переться на мою гору.
Справа от колонны, отмахивая правой рукой, (левая как пришитая к боку — сразу видно застарелая привычка у человека саблю таскать), шел человек в распахнутой серо-голубой республиканской шинели и гражданском швицкой беретке на голове. Вроде как командир. Я его сразу и не узнал. А узнав выматерился длинно по-русски. Командовал этим сбродом бывший майор барон Тортфорт.
— Да когда же вы только кончитесь, чёртовы Тортфорты, — рыкнул я, нажимая на спуск курка, хотя для кинжального огня было еще далеко. Но уж больно меня переполнила ненависть.
Пулемёт затрясся в руках, изрыгая длинную очередь.
Ягр меня поддержал с другой стороны дороги.
А как забегали-то, как забегали они под пулями. Прямо тараканы под тапком. Жалко, что открытого пространства немного. Вдоль дороги всего. Порскнули находники по кустам и дальше в лес.
На дороге осталось лежать где-то три десятка неподвижных тушек. Плохо стреляем: половина врагов по лесам теперь шляется. Попробуй их оттуда выкури. Одно преимущество: мы знаем эти леса и горы, а они нет. Был ли среди этих куч падали Тортфорт — не разобрать. Да и некогда ими любоваться. Воевать надо.
А дальше всё по военной науке. Перекатами. Половина дорогу держит, половина отступает на новый рубеж и сама дает прикрытию спокойно отступить до нового рубежа. В каждой группе пулемёт.
Так, отстреливаясь, и сами ушли в зелёнку, отводя преследователей в сторону от рудника. Слишком много их и слишком мало нас. Добро хоть автоматического оружия у них вроде нет. Либо патронов мало. Стреляют по нам редко и только одиночными.
Но нас уже шестеро. Снайпер и один штурмовик убиты. Не удалось нам с Ягром всех врагов положить в первой засаде. Теперь бегай по горному лесу козочкой от охотников. И трудно сказать: сколько вражин осталось по нашу душу.
Вспомнил, как встретил Элику с козой на этой дороге сразу после попадалова сюда и, набивая патронами освободившийся диск, запел ''Вечную любовь''.
Что-что, а с женой мне повезло, как редко кому везёт. Красавица и характер хороший. Любит меня, что не так часто в семейной жизни бывает. Сына родила.
Сейчас вот за них мои ребята, с которыми два фронта прошел, гибнут. За меня гибнут. За мою семью. Горская верность вождю.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
