Мертвый лес

Впрочем, где-то глубоко внутри себя, я, как брат, желал страшный мук тому, кто соблазнил мою любимую и милую сестренку-красавицу. Но я же не сестроконщик, чтобы это признавать?

— Нет... Так, птичка принесла на хвосте... Хе-хе... Но ты будь осторожнее — все-таки ваш участок фронта — место очень опасное, как я слышал. И парня своего предупреди... И вообще, говорю сразу — я пока слишком молод, чтобы становиться дядей и нянчить племянничков... Ауч! — потирая голову от неожиданного удара, полученного от красной, словно заходящая заря, Цунаде, я не мог сдержать смех — вся эта сцена выглядела ужасно мило и банально.

Ах, именно такой мне и нравится моя милая старшая сестренка. Надеюсь, такой она и останется...

— Будет меня эта мелочь еще учить чему-то! — несмотря на мое теперь уже явное превосходство в росте, Цунаде все-таки сказала это.

— Мелочь? Ха! Да, сестренка, я сейчас больше тебя во всем, кроме, пожалуй, объема груди — мне ни за что не раскачать ее так, хоть ешь и пей как сумоист! Представляю, как Джирайя сейчас бьется головой о камни в этой чертовой пустыне, вспоминая, как обзывал тебя плоской!

— Откуда. Ты. Это. Знаешь?

— Эм... Знаешь, пора мне уже... Вон, слышу, наступление трубят... — не дожидаясь, пока она по-настоящему вспылит, я мигом ретировался из палатки.

— Стой! Дай мне прибить тебя! — преследовал меня крик сестры.

М-да, пожалуй, где-то с месяцок мне будет лучше держаться от нее подальше, все-таки, жить я все еще хочу... Здоровым и, простите за подробности, полноценным для всех видовдеятельности — уж в способностях своей сестры подстраивать разные каверзы и бить по разным болевым точкам и даже зонам, я не сомневался. С другой стороны, вряд ли она начнет мне мстить за такую ерунду... Но держаться пока следует определенно подальше, да...

Пока о мою спину бились прилетавшие от мощнейших ударов Цунаде окружающие деревья и камни, я вспоминал прекрасное детство, когда она не была настолько отморожена и была более адекватной и воспринимала нормально любые шутки и критику. То-есть, я пытался вспомнить, было ли вообще когда-нибудь такое. И что-то мне пока не удавалось это сделать. Выходило, что мне просто нравилось провоцировать свою милую краснеющую и входящую в ярость после перехода некоторой границы сестричку. Да, она была прекрасна по-своему в обоих состояниях и в этом я могу понять урвавшего такое счастье Дана. Наверное. Ибо представить даже пародию на семейную жизнь кого-либо с сестренкой я не мог — мое воображение банально пасовало...

— Я не больно тебя прикончу, братик!

...Еще на самом факте того, что нашелся смельчак, который сумел подойти так близко к сердечку сестрицы и остаться при этом целым, уж не знаю что насчет его душевного состояния. Пожалуй, играть с морскими чудовищами или танцевать на голове у спящего биджу было бы безопаснее... Уж воспитание и отношение к ней в клане постаралось, что сестрица об этой стороне людских отношений хоть в теории и имела представление, но опробовать на себе точно не могла и опыта не имела. Зато количество поучений от старших насчет того, как следует подходить к мужчинам, имелось в достаточном количестве. И это при том, что она была принцессой и ее даже одно время планировали выдать замуж за одного влиятельного аристократа при дворе Дайме страны Огня! Про него правда, почему-то больше ничего не слышали, с тех пор как об этих планах узнала сама Цунаде, но сам факт!

— Стой где стоишь! Дай мне воспитывать тебя!

Мда, мне кажется, или в Конохе действительно мало времени уделяют половому воспитанию? Нет, у нас были соответствующие занятия в академии, мы проходили даже некоторые углубленные темы в частности, когда занимались в госпитале, но почему-то никогда я даже не задумывался о том, как эти занятия могут воспринимать подростки и наследники своих семей. И...

— Ай, больно!

— Подловила!

Цунаде сумела заманить меня в ловушку — уж не заметил я как, за своими размышлениями, но факт остался фактом — мои ноги оказались связаны влажноватой плотью какого-то слизня, а руки банально отказались мне повиноваться, обвиснув плетью. Цунаде мрачно и с какой-то садисткой ноткой смотрела на меня, потирая кулаки.

-Сестренка, не надо! Ну пожалуйста, не надо, а! Я же не со зла!

~*~*~*~*~

Потирая наливавшийся фиолетовым синяк под глазом, я смотрел на беседующих Цунаде и Мадару с другого конца нашего палаточного лагеря. К счастью, или, к сожалению, это двое решили не посвящать меня в свой разговор — попросту выгнав меня из палатки. Конечно, я не мог простить такую вольность к себе и поэтому, как настоящий шиноби, старался вникнуть в их разговор. Жаль, что обе они были опытными шиноби и шифровались как могли — в том числе и некоторыми известными техниками... Так что, не обладая додзюцу, понять, о чем именно шла речь в их донельзя странно-милой беседе было сложно.

Я еще раз потер синяк под глазом и грустно вздохнул:

— Нет, определенно, однажды она прибьет меня за такие шутки... Но что тут сказать, Джирая уже должен мне свой призыв за мою победу в споре... Надеюсь только, сестричка никогда не узнает, что я в ответ поставил ее саму. Иначе мир никогда не увидит маленьких Наваки.

— Чего бубнишь себе под нос? — раздался за моей спиной веселый голос.

— И тебе не хворать, Сакумо. Что, наконец-то проснулся? — не оглядываюсь, поинтересовался я.

'Главное, чтобы он не увидел синяк, иначе точно начнет подкалывать меня на этот счет... Ух, он давно лелеет месть за некоторые мои шутки насчет его любви к плоскогрудым куноичи...'

Судя по звукам, Сакумо сорвал с разлапистого дерева, под которым я сидел, широкий лист, после чего вылил на него что-то из одной бутылочки, что были щедро пораспиханы по карманам его жилета.

Шплюх!!!

Что-то отменно вонючее и мокрое прижалось к моему лицу, как раз со стороны подпбитого глаза.

— Ну, спасибо, — закатил я один глаз, — Теперь точно будет лучше.

— Конечно лучше, Наваки, — похоже, в открытую заржал Сакумо, — Я видел, как джонина 'Не-стойте-у-меня-на-пути' гоняла по лагерю его сестренка! Где я еще могу посмотреть на этот бесплатный цирк?!

— О, милосердные ками....

— Хе-хе, мои страдания были не напрастны и я увидел, как кто-то набил тебе морду, мой лучший друг! Разве может этот день стать еще лучше? Ну, разве что, те две медсестрички придут ко мне ночью в палатку...

— Так, лоликонщик, оставь свои пошлые мысли при себе, — хмыкнул я, — Они же еще генины!

— Ты не сможешь мне испортить настроение, — хмыкнул он и уселся рядом, — Ну что же мой друг, рассказывай, за что тебя она так разукрасила-то?

Я посмотрел на ехидную рожу своего друга и задумался. Врезать сейчас или потом? Все-таки, руки откровенно чесались на ком-то свое раздражение и потратить, набив слишком наглую морду лица, но... Это могло аукнуться. Тем более, что вроде как получил-то я за дело. Ох, как же хочется отдохнуть ото всей этой войны где-нибудь на лазурном береге озера в лесу у Конохи... Ах...

— Ну так что, рассказывать, что произошло, будешь? — поинтересовался мой друг, достав откуда-то данго.

— Данго буду... Рассказывать тоже буду, — вздохнул я.

Глядя на Цунаде, весело болтающую о чем-то с Мадарой, и рассказывая Сакумо о веселых перипетиях своей жизни, я вдруг неожиданно понял, что мне нравится сохранять такое веселое и в кокой-то мере бесшабашное отношение в своей семье. И нравилось оно мне гораздо больше, чем преувеличенно вежливое и уважительное, но со скрываемыми за спиной клинками и взглядами ненависти, как у Хъюга.

Наверное, Мито действительно сумела воспитать нас настолько хорошо, насколько это вообще можно, когда воспитываешь наследников одного из влиятельнейших кланов Конохи.

~*~*~*~*~

-Я слышала, он сделал тебе предложение? — кинула взгляд на Наваки, Цунаде, — Ну и что ты думаешь?

Мадара замерла на несколько секунд, слишком сильно сжимая в руке упаковку с пайком, из-за чего та порвалась и изнутри полезла какая-то жидкая приправа.

— О-откуда?!

— О, я заметила это сама, если тебе интересно, — хихикнула Цунаде, — Знаешь, когда в жизни Наваки происходят настоящие изменения это всегда становится заметно, я думаю, ты и сама это вскоре поймешь... Но все равно: что ты думаешь об этом? — вопрос заставил Мадару смутиться и отвернуться от настырной сестры ее... Любимого? Жениха?

— Я не хочу об этом говорить... — выдавила наконец она, скрывая покрасневшее лицо.

— Понятно-понятно... — хихикнула Цунаде, припоминая, что сама вела себя примерно так же, когда ее позвал на первое свидание Дан. Правда, тогда она еще чуть не убила его, но это были незначительные детали их взаимоотношений, которые разглашать она уж точно не собиралась. Никому и никогда. Будь проклят ее младший брат, который откуда-то узнаёт все ее секреты!

Смутившаяся еще больше Мадара, замолчала совсем, лишь время от времени поглядывая на торчащего в другом конце лагеря, Наваки. Разумеется, ее ответом будет только 'да' и еще раз 'да'. Но говорить об слишком личном с сестрой Наваки не особо и хотелось.

— Я еще подумаю, что ответить! — неожиданно для самой себя выдала Мадара, чем явно развеселила Сенджу.

— Не хочешь, чтобы все досталось Наваки слишком легко? Правильно! С ними, мужиками, только так и надо! — взмахнула кулаком Цунаде и тут же добавила: — Но вы это... Сильно не затягивайте да... Наваки мне сам тут про племянников говорил...

И посчитав свой долг и свою месть выполненной, сияя ослепительной улыбкой, Цунаде покинула Мадару, оставив ее в шоковом состоянии сидеть у палатки, глядя в пустоту красными глазами.

Часть 25

Хотел бы я сказать, что возвращение домой в родное селение, сердце страны Огня, центра её военной мощи преисполнило меня радости. Нет, некая доля внутреннего покоя вырвала зубами себе место в моей душе у уже ставшего привычным за последние четыре года напряжения и ожидания очередной кровопролитной стычки. Эх, думаю, подобное напряжение больше никогда не оставит меня, оно теперь со мной до самого конца.

Ещё одно маленькое отличие тех, кто воевал от мирного населения. Надеюсь только, что за последующие года я не отдалюсь от понятия 'нормальности', какое оно может быть у шиноби, слишком далеко, не хотелось бы делать войну своим смыслом жизни.

Да, думаю, такого точно не будет. Я полный уверенности в том, что со мной в конце концов всё будет хорошо. Ага. И умру я на старости лет в окружении детей, внуков и даже правнуков, хе-хе. О да, как показала практика, я очень сильно люблю жизнь, чтобы вот так просто с ней расстаться.

К вопросу о смерти и жизни... Нужно будет посетить могилу Мито-сама. Раз я не смог присутствовать на её официальных похоронах (о чем очень сожалею), то нужно будет хотя бы прийти и зажечь парочку благовоний на её могиле в знак уважения к столь могущественной личности, коей она была.

Тц, каждый раз, когда думаю об этом, меня посещает неприятное ощущение потери и вины, а ещё я боюсь. Боюсь неизвестности, что ждёт меня впереди, ведь раньше большую часть груза за мой клан на себе несла красноволосая Узумаки, а я... А я пользовался только привилегиями своего статуса. Теперь же пришло время встать во главе крупной общины шиноби, принять не только привилегии, но и обязанности перед находящимися в моём подчинении людьми. Это мой долг. И это мой самый большой страх после страха смерти.

Интересно, насколько забавными будут лица у тех, кто узнал бы, что наибольшим страхом нынешнего главы клана Сенджу является страх стать этим самым главой? Комично. Несмотря на все своё воспитание почти с пеленок, на своё знание, что иначе невозможно, я страшусь того, что произойдёт сегодня. Моё тело дрожит, как перед очередным безнадежным, с какой стороны не посмотри, боем.

Я — безнадежен, не так ли?

Но... Но никто не должен узнать о подобных моих мыслях, ведь лидер не может быть слабым, а то что сейчас терзает мой разум, ничто иное как слабость.

Ворота клана, как всегда, были величественны, они воплощали в себе силу и гордость клана, массивные створки даже на вид были чрезвычайно массивны и прочны. Все правильно, наш клан ещё в самом начале, даже до того, как кто-то войдёт на нашу территорию, с гордостью провозглашает, что мы одни из самых лучших. Что мы сила, равной которой очень сложно найти достойного врага. Красота и сила, красота в силе и сила в красоте.

И в дополнения к воротам возле главного входа в клановый квартал стояли четыре крепких чунина, что сторожили вход. Это тоже было показателем статуса: не каждый клан может позволить себе выставить первоклассных чунинов как простую охрану для ворот. Если провести аналогию, то стоит заметить, что все входы в Коноху сторожили чунины подобной же выучки в количестве всего по два на каждый вход, но так только в мирное время, сейчас же там задействованы силы много больше. Военное положение как-никак. Но даже так это уже показатель. Ведь подобным могут похвастаться во всей скрытой деревни еще два клана из пятидесяти двух: Учиха и Хьюга.

По мере моего неспешного приближения, количество бросаемых на меня взглядов от стражей клана увеличивалось пропорционально пройденному мной расстоянию к ним. И совсем скоро уже все они пристально следили за мной, а ведь мне оставалось ещё минимум пятьдесят метров к ним.

Похвальная бдительность.

Из всей четвёрки я смутно знал только одного из них, самого старшего из чунинов, что десяток лет назад стал жертвой моих начинаний по продвижению активных массовых тренировок в молодые ряды детей клана. Все остальные были мне незнакомы, впрочем, и в глазах своих наблюдателей я не видел узнавания.

Что не удивительно, за прошедшее время я сильно изменился: вырос, окреп, изменил причёску и обзавелся несколькими выразительными морщинами на лице. Все же, если кто-то из них и видел меня, то только в период до отправки на фронт. А тогда я был совсем другим. Да что там, вряд ли из тех, кто даже знал меня тогда, сейчас во мне признали Наваки Сенджу. И самое большое препятствие в этом было в моём взгляде. Глаза — зеркало души, и моя душа, несмотря на все, начала черстветь и замерзать. Именно поэтому я некогда часами перед зеркалом в свободное время отрабатывал разные выражения своего лица, дабы сгладить своё впечатление на других.

Но вот, когда я почти подошёл к своей цели, в глазах знакомого чунина промелькнула смутная догадка, а затем он низко клонился, почти в тот же момент с собственным выкриком:

— Добро пожаловать домой, Глава! — его коллеги ещё не успели толком понять причину действий своего друга, как тот уже начал второе предложение. — Вас долго не было.

— Здравствуй, Хоши, — как можно мягче улыбнулся этому чунину, добавляя в голос побольше умиротворяющих нот. Подобное всегда располагало людей ко мне.

И стоило мне ответить, как в глазах оставшейся тройки зажглось узнавание и понимание действий сослуживца. В следующий же миг они склонились в аналогичном глубоком поклоне.

— Кто-то из старейшин остался в клане? — вопрос был в самом деле важным для меня. Увы, я не знал, кто сейчас управлял кланом по причине того, что к месту моего несения службы вести из Конохи доходили крайне нерегулярно. Гонцов старались выбивать при любом удобном случае.