Чёрная кошка приносит несчастье

— Да славится вовеки Мартин Септим Первый, — проговорил Кай, — и да примет Талос его душу. Пойдемте отсюда.

И они пошли.

Они сидели в номере "Короля и королевы". Эльфийские сады, к счастью, мало пострадали от последнего прорыва Обливиона. Хальвес с перевязанной головой лежал на кровати. Баирра, кутаясь в плащ, одолженный ей Косадесом, притулилась у него в ногах, подобрав лапы и обвившись хвостом. Кай сидел за небольшим столиком и вертел в руках яблоко.

— Лекарь сказал, что я могу потерять глаз, — мрачно сказал Хальвес, приподнимаясь на локте.

— Лежи-лежи, сынок, — расслабленно отозвался Кай, хотя выражение его лица не вязалось с тоном. Он смотрел на яблоко так, словно оно было виновато во всех бедах Нирна.

— Вот проклятье, какой боец из одноглазого, — Хальвес откинулся на подушки.

Баирра молчала. Ей, обычно за словом в карман не лезшей, сейчас не хотелось ничего говорить. Ее слегка знобило, хотя в комнате было тепло.

— Кстати об одноглазых, — сказал Кай, — тебе твой Астиус привет передавал.

— Руффиус? А откуда он вас знает?

— А он и не через меня его передавал. Или ты думаешь, кроме тебя у меня агентов в Доме Хлаалу не было?

— Нет, мастер-шпион, не думаю.

— Отставить, агент. Какой я тебе теперь мастер-шпион. У нас нет больше императора, а значит, и Клинков больше нет. Вернее, скоро не будет. Окато мы давно поперек глотки. А я уж, старый дурак, раскатал губу... — Косадес так стукнул яблоком по столу, что оно треснуло.

— Вас ведь пригласили на место грандмастера, да? Я так надеялся, господин Косадес, что это будете именно вы... — улыбнулся Венитус.

Баирра вдруг ощутила бешеную зависть. Хальвес, пусть и раненый, пусть и с перспективой окриветь, казался таким спокойным, даже счастливым... тот, кто был ему нужен — жив, вот он, сидит тут. Словно мальчишка, потеряв в суете ярмарки отца, наконец, нашел его...

— Значит, Астиус жив? Ну рад за него, — довольно равнодушно сказал Хальвес, так и не дождавшись ответа на предыдущий вопрос.

— Он-то жив, — Косадес коротко вздохнул, покатил яблоко между ладонями.

Повисла пауза.

— Гилдан, да? — тихо спросил Хальвес.

— Да. Альд'рун весь разрушен... она погибла.

— Так и думал, — грустно сказал Венитус. — Кто еще?

— А кто тебе интересен? Курио жив. Эта твоя... рыжая нордлингша из Бойцов уехала, о ней не знаю. Я вообще на Вварденфелл в последний раз так, ненадолго заехал.

— Про Нереварин не слышно? — вдруг спросила Баирра. Ей хотелось уцепиться за что-то, что было важным до того, как она ввязалась в эту историю.

— Боюсь, что нет, госпожа Баирра.

— Плохо, — сказала кошка.

Она уже рассказала, что произошло. Ее выслушали в молчании. А потом заговорили обо всех этих новостях из Морровинда, словно она рассказала что-то совершенно незначительное.

— Вы уверены, госпожа, что боги?.. — наконец, вернулся к главной теме Косадес.

— Я не имею привычки прыгать с крыши, человек, — проворчала она, — как бы худо мне ни было. Может, Мартин и был неправ, но, во всяком случае, ничто эту версию не опровергает. Мне кажется, так все и было. И меня пытались заставить замолчать, пока я никому не рассказала.

— Вот нам рассказали. Что-то я пока не испытываю желания зарезаться, — проговорил Кай.

— Вы не были под властью Каморана. Я была. И Мартин был. Мне кажется еще, что он... не смог бы пожертвовать собой, не желай он этого из-за проклятия. Так что спасибо Каморану... это благодаря ему Нирн еще на своем месте.

— И отдельное спасибо за то, что династия Септимов прервалась, — процедил Кай.

— Лучше уж династия Септимов, чем все вместе, — возразила Баирра. — Я совсем не против увидеть свою родину свободной. Я не желаю зла Сиродиилу или Морровинду, но Эльсвейр для меня куда важнее.

— Да, увы, империи осталось недолго. Даже останься Мартин жив, это лишь оттянуло бы финал. Но мы ведь не хотели зла, создавая ее, хаджит. Не стремились покорить другие народы. Мы думали о прогрессе... и даже кое-чего добились. Мы хотели, чтобы все были вместе, чтобы все поняли, что люди не хуже эльфов, а эльфы не хуже людей...

— Какая утопия, — кошка устало привалилась к спинке кровати.

— Действительно, старею, — сказал Кай, тряхнув головой, — на философию потянуло.

— Я наорала на Окато, — вспомнила кошка. — Он не подошлет ко мне убийц, интересно?

— Если только вы не полезете в большую политику, — пропустив мимо ушей иронию в ее вопросе, серьезно ответил Косадес. — Вы теперь символ нашей победы. Защитница Сиродиила. На днях устроят церемонию, примете титул, дары, поздравления... если хотите, я вам подскажу, как выбить у казны побольше средств. Займетесь меценатством, к примеру...

— А вы? А ты? — спросила она у Клинков.

— На покой вроде рано. Придумаем что-нибудь. Клинки — не Клинки, а шпионы Сиродиилу всегда пригодятся.

— А я хотел в открытом ордене оставаться, — буркнул Хальвес.

— Телохранители тоже всем нужны, сынок. Наймешься к какому-нибудь графу, хоть к Гассилдору...

— Да вы что?!

— Вы с ним не поладили? Он, насколько я знаю...

— Ага, тоже вампир. Она знает, — на всякий случай уточнил Хальвес. — И про меня, и про него... Гассилдор этот — скотина почище Астиуса.

— Спокойно, Хальвес. Никто тебя не заставляет на него работать.

Венитус сообразил, что действительно зря раскипятился, слегка покраснел.

Они опять говорили не о том. Может, потому что не слышали лично предсмертное проклятие Мартина, не прочувствовали это предательство...

— Вас, людей, ничему это не научит, — сказала кошка. — Ваши боги будут вас предавать, а вы будете им кланяться. Вы мне даже не поверили ведь до конца. Сразу постарались забыть... и забудете. Скажете, что это просто заблуждение, совпадение. Что Мартин просто не так понял или даже что я все это выдумала.

Оба человека молчали.

— Я когда-то верил Мефале, — произнес, наконец, Хальвес. — Верил искренне, и мне казалось, она благосклонна ко мне. Но я ошибался в ней, и она оставила меня, когда была нужна мне — более нужна, чем когда-либо в моей жизни. С тех пор я верю в богов не более чем в смертных. Но верю. Без этого хуже. Опасаясь предательства...

Он замолчал. Продолжил Кай.

— Единственный способ не быть преданным — не доверять. Никому и ничему. Но лучше быть преданным, чем жить так. Мне повезло. Я был так близок когда-то к полной безопасности от предательства. Высшим Клинкам сложно от этого уберечься, сложнее, чем правителям. Но я рискнул и не жалею.

Баирра прикрыла глаза.

— Быть может, — произнесла она, — вы и правы — в общем. Но нельзя ставить прихоть богов выше нужд живых. Нельзя говорить "на все воля богов", считая это оправданием им.

— Большинство людей и не задумываются над этой метафизикой, — Кай вдруг улыбнулся, — и хорошо живут. Лучше ответьте мне: вы жалеете, Баирра? Жалеете, что пережили все это?

Она посмотрела на него... и не ответила.

Кай кивнул, словно этого и ждал.

За окнами растворялся в сумерках закат. За окнами была столица, и дальше — Сиродиил, Тамриэль, Нирн, вселенная... Все это существовало. И это было самым важным.

Конец.

1