— Хочу выпить, — только и смогла, что пробормотать в ответ Эльза. Она хоть и прошла непростую школу жизни, что изрядно закалила ее характер, но вот такое оказалось слишком большим перебором даже для нее.

— И всего-то? — грустно усмехнулся ее брат. — Хорошо держишься, сестренка, поскольку лично я хочу упиться вусмерть и полностью забыться. Одно лишь останавливает меня — боюсь впоследствии очнуться и обнаружить у себя под боком опять не Миру. Разок я на эту мину уже наступал, и повторять столь занимательный опыт нет особого желания, — попытался пошутить он под конец, чтобы хоть самую малость развеять ту гнетущую атмосферу, что начала окружать их красноволосую парочку.

— А... откуда ты все это знаешь? Ну, про мою маму? — начав-таки развязывать брата, поинтересовалась у него Эльза. — Нет, я, конечно, понимаю, что у тебя имеется немало источников информации, раскрывать которые кому бы то ни было, ты не станешь никогда. Ибо параноик. Но хоть что-то я имею право знать?

— Эх, — тяжело вздохнул Виктор. — Скажем так, я тут недавно повстречался с одним призраком прошлого, — на всякий случай оба Виктора решили не афишировать свое временное наличие в двойном экземпляре, как в целях конспирации, так и ради сохранения истории известной �старшей� Люси. Все же последняя никогда не упоминала о наличии сразу двух Викторов. А столь забавный казус она уж точно не могла бы не вспомнить, когда рассказывала историю своих последних семи лет жизни. — И мне дали понять, что пока я борюсь с последствиями болезни, причина ее возникновения никуда не исчезает, а лишь растет да ширится. Мир оказался еще более многогранен, нежели я полагал прежде.

— Ясно, — тяжело вздохнув, закончила развязывать того Эльза. — Значит, как всегда, будешь скрытничать и ничего не расскажешь, полагая, что правда станет для меня тяжким бременем.

— Я всегда гордился тем, что ты выросла у меня такой умницей, — откровенно по-отечески улыбнулся он сестре.

— А я всегда гордилась тем, что у меня такой сильный брат, — отзеркалила такую же теплую улыбку Эльза. — Был, — в мгновение ока согнав с лица малейший намек на положительные эмоции, сухо закончила она и заломала бедолагу одной левой рукой, совершенно не напрягаясь. — Но теперь, как я вижу, он совершенно неспособен постоять даже за себя, не говоря уже о возможности уберечь нас всех от врагов явных и тайных, — не обращая внимания на предпринимаемые тем попытки освободиться, продолжила морально размазывать его Титания. — Однако при этом из-за банальной гордости собирается разбиться в лепешку, но не отступить от когда-то давно сформированных планов, — высвободив-таки брата из своей мертвой хватки и поднявшись на ноги, она совершенно неожиданно шмыгнула носом и принялась утирать полившие из глаз слезы. — Ты что, не понимаешь, дурья твоя голова, что практически открытым текстом говорил нам всем в последние дни, о своей хорошо продуманной готовности сдохнуть! Неужели ты полагаешь, что все мы желали бы услышать от тебя именно это! Очнись уже, брат! Смирись с тем, что лишился сил! Задвинь свою гордость куда подальше и обратись ко всем нам с просьбой помочь тебе!

— В истории рассказанной нашей гостьей из будущего я попросил о помощи близких мне людей. Но, как ты сама могла слышать, ничем хорошим это не закончилось, — погасив в себе рвущееся на волю возмущение, отвел виноватый взгляд в сторону Виктор. — Потому я не собираюсь рисковать всеми вами столь сильно.

— И поэтому, растеряв свои силы, отправишься один сражаться там, где не справились Гилдарц, Нацу и мастер!? Ты совсем дурной!? — аж замахнулась на сидящего перед ней балбеса Эльза, но не посмела опустить на его бестолковку свою тяжелую руку.

— Я.... Я не готов рисковать вами, — все так же смотря в сторону, пробурчал в ответ артефактор. — Одно дело — когда я отпускал вас в свободное плавание, зная, что вы справитесь с задачей, либо же прикрывая вас со стороны. И совсем другое — вести кого-либо из вас на верную погибель. Это вовсе не означает, что на сей раз я пойду туда один, — перестав рассматривать окружающие их деревья, Виктор перевел свой взгляд на заплаканное и гневное лицо сестры. — Просто я привлеку тех, чья возможная гибель пойдет всем остальным только на пользу. Тех, кого потерять совершенно не жалко. Да и всевозможного специфического оружия у меня в закромах имеется очень немало, — оставшийся в прошлом он умудрился куда раньше пробраться в Эдолас, украсть все данные по артефактному дракону и воспроизвести его некий аналог из куда более крепких материалов, не говоря уже о прочих приготовлениях. — Так что не переживай. С голыми руками я уж точно не пойду воевать сильнейшего из темных магов и страшнейшего из драконов. К тому же, у острова Тенрю имеется один секрет, так что у меня имеется огромнейший шанс уцелеть, что бы там ни произошло. Главное, не покидать сам остров.

— Естественно ты не пойдешь воевать с голыми руками, — подойдя поближе, Эльза протянула свою руку брату дабы помочь подняться с земли и, дождавшись, когда тот ухватиться за нее, произнесла, — Ведь отныне я стану оружием в твоих руках. Я стану тем мечом, что сразит всех твоих врагов. И это не обсуждается!

— Прости меня, Эльза. Я и не заметил, как ты выросла из отчаянной девчонки в грозную валькирию, — грустно усмехнулся тот.

— Как это можно было не заметить! — фыркнув, она показательно скрестила руки под своей грудью и пару раз приподняла ее для, так сказать, наглядной демонстрации своего взросления.

— Ну, я же не Джерар, чтобы пялиться исключительно туда, — усмехнулся и развел руками Виктор под ворчание сестры. — Ты кстати как, уже продемонстрировала ему всю свою коллекцию нарядов? — ехидно улыбнувшись, осведомился он, перепрыгивая на более веселую лично для него тему.

— Да, — залившись румянцем, кротко кивнула та головой.

— И каков результат? — не смог не поинтересоваться тот, кто однажды прошел данное испытание с высоко поднятой головой и не только.

— Дров ему теперь хватит на несколько лет вперед, — довольно промурлыкала Эльза, подкалывая братца напоминанием о том, как тот когда-то давно реагировал на �показ моды� с ее стороны.

— Пропащий он человек, — к удивлению девушки, удрученно покачал головой Витор. — Маялся всякой дурью, вместо того чтобы сделать меня дядей.

— Ничего он не пропащий! — встала грудью на защиту своего молодого человека Эльза. — Просто он ... — не сумев подобрать нужного слова, она обратила вопросительный взор на брата, ища подсказку с его стороны.

— Пропащий, — припечатал в очередной раз Виктор, не став подыгрывать той. — Надо будет попросить Миру рассказать тебе о парочке проведенных нами ночей. Глядишь, ты и сама после такой вводной набросишься на этого �рыцаря печального образа� с не проходящим чувством вины. А там за первым разом сами захотите добавки. Ведь не просто так говорят, то аппетит приходит во время еды. А ты, как ни крути, более чем сладенькая! — Побегав от несколько разошедшейся от услышанных слов Эльзы с пять минут, он в конечном итоге вымолил прощение и торжественно пообещал упросить Миру поведать ей не о двух, а о четырех бессонных ночах. И, получив-таки в ответ свой заслуженный подзатыльник, проследовал в компании сестры на выход из леса, заодно пересказывая той всю информацию о Ирен Белсерион, которую смог узнать сам. Шокирующие новости шокирующими новостями, но прежде чем браться за решение очередных проблем, сперва, требовалось завершить начатое представление.

— Вот это я понимаю, выдержка! — прокомментировал Виктор, подглядывая за все еще невинными Греем и Джувией в окно одного из домов на окраине Магнолии. Все же убежать у тех не было ни единого шанса, ведь время их сближения было подгадано заранее, когда в движении поездов и дилижансов ожидался многочасовой перерыв. Ему даже пришлось выкупить все билеты на один из дилижансов и отправить тот заранее в путь к соседнему городу совершенно пустым. Потому жертвам его очередного плана виделось возможным лишь найти укромное местечко, да слиться в экстазе неземной любви. Впрочем, как он смог удостовериться лично, кое-кто оказался слишком крепким орешком. — Я же в тот пузырек столько самого сильного возбуждающего средства влил, что и мертвый бы из могилы поднялся, дабы приударить за проходящей мимо кладбища старушкой! Эти же, два совершенно здоровых молодых организма, вообще не должны были выбраться из леса, до того как познать друг друга в самом близком и интимном плане! Ты ведь подлила в напиток Джувии тот эликсир, что я передавал тебе? — обратился он к отслеживавшей для него беглецов Мире, которая с самого начала была его подельником, поскольку Эльза вряд ли согласилась бы на нечто подобное, так сказать, в полном объеме. А вот Дьяволица аж просияла от возможности одновременно помочь одной парочке сойтись вместе, вновь сделать приятное своему мужчине и поднять себе настроение, пусть даже несколько жестоким по отношению к этим двум согильдийцам приколом. Да, она все еще носила скромные, по сравнению с прежними нарядами, платья и заправляла в обеденном зале гильдии, мило улыбаясь всем и каждому, но к жизни уже почти вернулась та самая оторва, что годами напролет кошмарила всех бедных фей. Просто она решила для себя шифроваться до поры до времени, переняв подобный подход к делу у одного красноволосого обворожительного котяры.

— Конечно, подлила! — тут же подтвердила та, под звонкий фейспалм стоявшей тут же Эльзы. — Может ей дозы не хватило?

— Да ей-то и простого толчка в объятия Грея хватило бы, чтобы тут же отдаться тому всем телом. Не-е-ет! — протянул Виктор. — Тут весь затык именно в моем мелком воспитаннике. Вот уж горюшко мое отмороженное, — покачал он головой. — Ладно, давай Мира, план �Б�. Ты пока готовься, а я выскажу им все, что думаю.

Отлипнув от окна, в которое они все и подглядывали за сидящими по разным углам дома и старающимися вообще не смотреть в сторону друг друга двумя согильдийцами, артефактор тяжело вздохнул и аккуратно постучал ногой в дверь.

— Открывайте уже, горе беглецы. Или вы действительно полагали, что сможете от меня скрыться? — дождавшись пока старающаяся не смотреть ему в глаза Джувия запустит его внутрь и посторонится, он лишь молча покачал головой, да пошел к сверлящему его злобным взглядом Грею, что все еще сидел закованным в димагические кандалы. — Извини меня, Грей, — понурил голову перед своим учеником Виктор, отчего у молодого ледяного мага даже округлились глаза, ведь он ожидал от своего наставника все что угодно, но не извинений. — Но у меня больше нет, ни сил, ни времени, ни желания, давать тебе второй шанс. По хорошему, я обязан был застать вас здесь за таким горячим непотребством, что даже мне должно было бы стать завидно, — все же обманулся в своих первоначальных мыслях Грей, когда ему начали в лоб изливать планы на его личную жизнь. — Однако ты оказался совсем пропащим. В результате ты не оставил мне иного выбора, кроме как выставить тебе ультиматум. Мне реально некогда давить твоих ментальных тараканов, что не позволяют тебе впустить в свою постель вот эту красотулю, — махнул тот рукой в сторону уже бордовой Джувии. — Поэтому, либо ты прямо сейчас ведешь ее в собор, и вы там обручаетесь со всеми вытекающими последствиями, — поиграл он бровями, однако собеседник, похоже, не понял двойственности произнесенной фразы. — Либо я веду тебя к мастеру Бобу, и уже он ведет тебя, куда посчитает нужным, как бы мне самому последнее ни было противно, — аж сплюнул он на пол от омерзения. — Ты же всегда был нормальным! Сколько сотен часов ты провел за подглядыванием за нашими девушками в душевой женского общежития! Сколько миллионов взглядов ты кидал на их выдающиеся выпуклоски, когда они проходили мимо тебя! Ну неужели все это было лишь напускным интересом? Неужели ты все-таки из конкурентов наших девушек за сердца мужчин? О боги! Какой кошмар! Все эти годы ты маскировался, а на самом деле разглядывал во всех подробностях нас в общественных банях и душевых!? Как же противном! Фу! Фу таким быть, чертов извращенец!

— Да не такой я! Нормальный я! Нормальный! — аж взревел белугой Грей, которого даже перекосило от предположений его наставника.

— Тогда почему с нее все еще не сорвано платье!? — ткнул Виктор рукой в исходящую паром водяную волшебницу. — Почему она все еще не стонет от получения небывалого удовольствия! Или же твоя магия напрочь отморозила тебе там все! — в ужасе уставился на уровень труселей ледяного мага Виктор. — О боги! — схватился он за голову. — Я должен был понять это с самого начала! Вся эта твоя мания к эксгибиционизму была лишь защитной психологической реакцией организма на полученное увечье! Как же я был слеп! Прости меня мой друг! Я не хотел давить на твое больное место! — мгновенно кинулся обнимать товарища аж пустивший слезу артефактор.

— Не говори глупости! — перешел едва ли не на ультразвук Грей. — Ничего у меня там не отморозилось! Все там работает, как надо!

— В таком случае, Грей, я могу сделать для тебя лишь одно, — более чем грустным взглядом посмотрел прямо в глаза согильдийца Виктор. — Шокотерапия! Как бы больно мне ни было это говорить, но, глядишь, после того как мастер Боб сделает с тобой все что пожелает, у тебя в голове что-то да щелкнет. Поэтому. МАСТЕР БОБ! ОН ВЕСЬ ВАШ! — что было сил проорал Виктор во все еще раскрытую дверь, продолжая удерживать в костедробительных объятиях было ринувшегося сбежать Грея. Вот только с заблокированными магическими силами последний не преуспел в побеге на одной голой физической силе.

— Ледяной горою айсберг

Из тумана вырастает

И несет его теченье

По бескрайним по морям. — Под аккомпанемент гитары донесся снаружи до всех находящихся в доме противный голос мастера Голубых пегасов.

— Хорошо тому, кто знает,

Как опасен в океане,

Айсберг встречным кораблям.

— Ты проиграла, малышка! Смирись с этим! Теперь Греюшка весь мой! И душой! И телом! — аж задрожал от возбуждения вошедший в дом и бросивший снисходительный взгляд на Джувию ходячий ахтунг. — А ты, мой маленький врушка, — обратил он свой, буквально изливающий желание, взгляд на откровенно задрожавшего от страха, Грея, — готовься к познанию новых впечатлений! Такой молодой! Такой невинный! Ах! — показательно не сдержал тот сладострастного вздоха. — Как представлю нас вместе, так едва сдерживаюсь! Но прежде, чем мы сольемся в экстазе, я обязан допеть свою песню, которую написал исключительно для тебя, мой сладкий!

— А я про все на свете с тобою забываю

И я в любовь, как в море, бросаюсь с головой,

А ты такой холодный, как айсберг в океане

И все твои печали под черною водой,

И все твои печали под черною водой.

— Нет, нет, нет! Виктор! Пожалуйста! Не отдавай меня ему! Чем я перед тобой так провинился!? — откровенно заскулил дергающийся в стальной хватке артефактора Грей, почуявший тем самым местом, что то самое место действительно находится в крайней степени опасности.

— Извини, Грей. Мне очень нужна помощь твоего отца. А он поставил мне одно условие, — с сожалением покачал головой Виктор. — Ты представляешь? Мне! Условие!