Просто сказка

Дара не успела опомниться от странностей, происходящих с её платьем и обувью, как почувствовала, что и с волосами что-то не то. Мягкое шевеление на голове — и, оглянувшись на зеркало, вертикальными полосами встроенное между плитами стены, она захлопала глазами на золотистый обруч, который держал мягкие волны её уложенных в сложную причёску волос.

Первыми странные изменения, происходящие с Дарой, заметили дракончики. Они радостно заклекотали и устроили вокруг преобразившейся подруги радостный хоровод, к которому сразу примкнули и веерохвосты. А фейцы бросили отплясывать и кинулись устраиваться на плечах Дары, лепеча похвалы её необычному платью.

И тут вдруг музыка замолчала.

Оркестранты беспорядочно, один за другим прекратили играть очередную танцевальную мелодию. Скрипач опустил скрипку, виолончелист — руку со смычком, флейтист — оторвался от своего инструмента, поняв, что не слышит струнных, а клавесинист просто поднял глаза.

Все они смотрели на вход напротив.

Остановленные из-за пропавшей музыки пары последовали их примеру.

Там, в арочном проёме, стоял запоздавший гость.

Увидев его, Дара в первую очередь испугалась — за Берда, который так хорошо разговаривал с Ровеной! Ведь новоприбывший был эльфом — светловолосым красавцем! А вдруг гордая эльфийка не захочет больше общаться с простым мужчиной — с человеком? Вдруг она сочтёт, что будет лучше, если она подойдёт к своему соплеменнику? Каково будет Берду смотреть, как снова легко уходит от него прекрасная и любимая женщина?

Что это?! Берда рядом с Ровеной нет! Рядом с эльфийкой уже сидит эльф! Привычно для глаза тонколицый и большеглазый! Незнакомый Даре, не виденный ею ранее, хотя в первые секунды она и приняла его за Берда — ведь этот эльф тоже был в сером костюме!

Но, сдвинув взгляд, изумлённая Дара заметила Халлониэля — и он тоже стоял, держа за руку прелестную белокурую эльфийку! Эльфийку?! А где же Синни, в которую он был так влюблён?!

Уже лихорадочно разыскивая среди танцевавших, а сейчас остановившихся пар Анкалимона, Дара страшилась: а вдруг и он тоже бросил Эдну? И потрясённо всмотрелась в хохочущую светло-рыжую эльфийку, стоящую рядом с надменным когда-то эльфом, который глядел на неё ошеломлёнными, влюблёнными глазами!

Белокурая? Светло-рыжая? В этих прекрасных девушках Дара не узнавала своих подруг... Но...

Она снова посмотрела на проём напротив. Блестящая толпа раздалась перед идущим к ней неизвестным эльфом, в котором она, не веря самой себе, начала узнавать — и не глазами — сердцем! — своего Одхана! По его глазам, которые смотрели только на неё! Которые улыбались только ей! В которых отражалась только она!

Он встал перед нею и поклонился.

— Разрешите пригласить вас на танец?

Она машинально оглянулась — и в зеркальной стене не узнала эту странную девушку с тёмными волосами — с лицом, тонкие черты которого стали для неё следующим потрясением. Как такое могло случиться — она осталась собой и не совсем?!

Но снова всмотрелась в сияющие глаза Одхана и вдруг услышала весёлую прыгающую мелодию, пахнувшую кострами и звёздной ночью, травой и речной водой, услышала слова, которые, как ей казалось, она придумала: "Звёздочки ясные, помигайте мне! Огонёчки лёгкие, посветите мне! Пусть со мною рядом будет тот, кто мил! Пусть он скажет взглядом нежным — полюбил!" Но теперь Дара знала, почему девушки, плясавшие у костров, пожелали ей счастья. К тому речному берегу приходили уже сложившиеся пары! И Одхан сам привёл её к этим кострам! Сам! Чтобы без слов сказать о зародившемся чувстве!

— Разрешаю, — пролепетала она, глядя в его поразительно глубокие глаза.

Фейцы, шелестяще хихикая, слетели с её плеч и умчались куда-то, а следом — дракончики и веерохвосты... Не оглядываясь, словно боясь отвернуться — вдруг Дара исчезнет? — Одхан махнул рукой, и маленький оркестр принялся играть лёгкую вальсовую мелодию. Дара неуверенно подняла руку, чтобы положить ладошку на плечо Одхана. Почувствовала его твёрдую ладонь на своей талии. И словно сорвалась с места и с цветочной метелью полетела в танце — среди других танцующих!

... Кон свернулся вокруг сложенного веера старухи Кельды.

Острые глаза Дары не обманули её.

Кельда была среди гостей в замке на Белом холме.

Древняя и вечно молодая богиня земли насмешливо смотрела на танцующих. Будучи сейчас в облике статной темноволосой женщины, в скромном платье неуловимо тёмных тонов с вкраплениями драгоценных камней, она постоянно изменялась — и хорошо, что на неё почти не смотрели. Изменения происходили быстро и легко. Знакомиться с этой женщиной сейчас — невозможно: вы познакомились бы с одной, а отвернувшись на секунды, снова посмотрели бы на абсолютно незнакомую вам даму.

— Что там с орками? — вполголоса спросила Кельда.

— Офицер сказал, что силы Белого... Ох, простите — вновь Зелёного холма! Так вот — силы Зелёного холма восстановились, стали привычно крепкими и помогли выгнать орков за пределы нашего государства. Больше они не осмелятся даже думать о том, чтобы вернуться на нашу территорию.

Они немного помолчали, наблюдая за танцующими и с удовольствием прислушиваясь к музыке, которая просто звенела счастьем.

— Кельда, почему так? Оставшиеся в замке становились всё прекрасней, а Одхан не только становился некрасивым, но и сживался с землёй, едва не став частью дерева? Почему вы придумали им такое наказание?

— Чем больше замковые эльфы уходили от чувств, тем дальше становились бездушными статуэтками. Прекрасными, но постепенно твердеющими в своей застылой красоте. Чтобы вернуть их к жизни, потребовалась наивная детская игра, в которой Синни поймала Халлониэля на случайный взгляд — глаза в глаза. Ведь именно тогда он понял, что случайность может быть прекрасной, как понял, что детская игра может привести к необычному результату. Понадобилась детское упрямство Эдны, решившей, что эта игрушка — прекрасный Анкалимон — должна принадлежать ей и только ей. Она так эгоистично, так старательно и наивно добивалась его, что он не мог не откликнуться на её желание. Обе девочки поделились с выбранными ими эльфами своими человеческими чертами — пусть и не всегда лучшими. Но человеческими... Ровена же должна была осознать, что любовь нельзя отринуть так легко, как это сделала она с влюблённым в неё Бердом. Как и Берд, кстати, должен был понять: надо действовать. Не решись он всё-таки, несмотря на опасение быть осмеянным всеми в этом зале, пойти к Ровене, ему волшебный народец и не подумал бы помочь.

Богиня помолчала немного, словно собираясь с мыслями.

— С Одханом иначе. В отрыве от силы Зелёного холма он всё больше становился принадлежащим земле и не боролся с этим притяжением. Но в замке должно быть четыре пары Владеющих силой. Одхан, забывший об этом, тоже был наказан — постепенной некрасивостью и приземлённостью, чего он, к сожалению, и не замечал, весь отдавшись стихии лета. И понадобилась Дара, умеющая слушать волшебный народец, и её свежий взгляд на новый для неё мир, чтобы вернуть эльфа из дикого состояния к человеческим чувствам...

— Поэтому на всех портретах только эльфы... — пробормотал призрачный змей, словно отвечая на чей-то вопрос. — Что делать с зимними духами? Они уже сотворили новый интерьер для залы искусств. Ледяной.

Богиня смешливо фыркнула, как девчонка, как недавно Эдна.

— Надеюсь, в замке найдутся коньки? Ну а девочки, несмотря на своё удивительное превращение, всё же останутся верными своей любви к приключениям и к играм. Ну что? Ты всё ещё думаешь, что ледовое покрытие — это проблема?

— Нет, моя госпожа. Уже не думаю.

— Тогда нам пора. Здесь, где так весело и всё блестит, не место старому призраку— змею и той, которая пытается защитить свою землю от вечной зимы. Пусть радуются без нас. А ты иди и дальше сторожить этот замок. Как уйду и я — не попрощавшись. Разве только с тобой, мой старый друг.

Уйти, исчезнуть — легко, когда все смотрят только на середину зала — на четыре чудесные, а главное — счастливые пары...

Впрочем, не все. Втихомолку смылся с замкового праздника и волшебный народец.

Ведь всю эту компанию нетерпеливо ожидали в поместье Федэлмов.

Пока Дара отсутствовала дома целых четыре дня, заскучавшие без неё друзья поприставали с играми к её младшей сестрёнке Эгрет. Потормошив её, они с восторгом обнаружили, что девчушка немножко понимает всех: и кошек-шоколадок, и фейцев, и веерохвостов, и Рыжку, и псов, и даже самодовольных ворон. И не только понимает, но и готова поделиться с ними разными вкусностями и лакомствами, что немаловажно для дружбы.

Тайком от родителей Фэделмов волшебный народец даже сводил малышку в сад, где романтичный олень Кузя прочитал ей свою новую поэму о трагической любви красавицы к рыцарю, а Эгрет заявила поэту, что лучше бы он придумал историю о том, как прекрасный принц добивался и добился любви прекрасной принцессы. И чтобы всё кончилось свадьбой. На что Кузя печально сказал... Ничего он сказать не успел. Эгрет перебила его на полуслове и заявила, что она тоже придумала историю, в которой есть всегда печальный олень и что этот олень, по её мнению, — заколдованный принц. А поскольку принц Кузя расколдоваться сам не умеет, то придётся ей, Эгрет, ходить на уроки к старой колдунье Кельде — в надежде, что однажды поцелуй красавицы, которой обязательно станет малышка, разбудит в олене принца.

Но, как говорят лукавые сказочники, это уже другая история.

Конец сказки.

24.12.15. — 1.02.16.