Просто сказка

Пролог

... Старуха, чья непокрытая косматая голова в непроглядной темноте торчала из лохмотьев одежды продолжением этой рвани, встряхнула рукой над собранным хворостом. На корявых длинных ветках заплясали поначалу мелкие огненные язычки, которые постепенно соединялись, пока не превратились в единое потрескивающее искрами, тепло-оранжевое пламя. По стенам каменной развалюхи, холодного и неприютного жилища, запрыгали вытянутые уродливые тени...

... Когда звезда класса, Лена Воробьёва, пригласила Дашу на девичник в преддверии собственного дня рождения, та пожала плечами:

— Мне платить нечем. У вас же складчина.

— Как была ненормальной, так ею и осталась! — фыркнула Лена. — Хотя мне тоже не совсем ясно, почему я вдруг воспылала к тебе любовью до такой степени, чтобы пригласить к себе. Единственное... Слышала, ты торты умеешь печь? Дашка, давай без околичностей. Мне нужен домашний торт, а ты будешь у меня на вечере. Как? Неравноценно, конечно, но я слышала, самодельные торты стоят дорого. Так что сочтёмся. Тем более у меня не день рождения, а всего лишь подготовка к нему. А там... Хи... Семнадцать лет — это не шутка. Ну, что думаешь?

Даша снова пожала плечами, попросила время, чтобы подумать до конца уроков, а после уроков, столкнувшись с Леной в раздевалке, спросила:

— Когда приходить?

Они договорились о времени и разбежались.

Вернувшись домой, Даша позвала:

— Мама! Ты где? Меня на вечер пригласила Лена Воробьёва из нашего класса.

— У нас денег нет на такие вечеринки, — не выходя из кухни, где курила у открытой форточки, сказала та.

— Она сказала, что я могу бесплатно, если испеку ей торт.

— Как хочешь, — равнодушно сказала мачеха, потушила сигарету о целую кучу окурков в пепельнице и ушла в свою комнату.

А Даша пошла к себе. Распахнула дверцы шкафа, прикинула, что может быть хорошо и для кухни, и для пары танцев среди одноклассниц. В зеркало смотреть не стала. И так знала, что предстанет перед глазами. Невысокая полненькая девушка, со слегка вздёрнутым носиком и слишком пухлыми щеками, которые, казалось, подпирали карие глаза, словно ужимая их, и на фоне которых рот казался совсем маленьким, подняла бровь и в очередной раз пожала плечами. Покачала кончиком тёмной, туго заплетённой косы...

— Ну и что... — прошептала она. — Мне на семнадцатилетие вообще никаких праздников не устраивали. Хоть у кого-то посижу...

И тяжело задумалась. Шестнадцатилетия она, если вспомнить, тоже не справляла. За месяц до дня рождения погиб отец, ещё раньше умерла мама, а мачехе было не до праздников: девчонка сыта, одета — и хватит ей. Небогато живут, чтобы ещё что-то справлять.

... Старуха всё так же неподвижно сидела на земляном полу, перед горящим костром. На этот раз в её руках оказалась большая деревянная чаша, полная воды. Старуха тоже внимательно всматривалась в девушку, лицо которой качалось на поверхности воды. Да, так и надо: круглая сирота, годы нужные, и телом хороша — переживёт время голода по болезни, а уж лицо — одно к одному... А потом провела над водой скрюченными пальцами, увенчанными сломанными ногтями, казалось, едва не процарапав изображение.

... С тортом Даша закончила к середине вечера, и его с торжествующими воплями вынесли в зал. Изумлённая, с наслаждением принюхивающаяся к замечательным запахам, в отсутствие родителей полновластная хозяйка квартиры восторженно сказала:

— Ну, Дашка! Не ожидала, хоть и слышала! Всё! Копец нашим талиям! На! Держи! Это тебе за хлопоты! И присоединяйся к нам! — С этими словами она вручила девушке, раскрасневшейся от жара духовки и похвалы, бокал со странным напитком прозрачно-кремового цвета, внутри которого лежали прозрачные жёлтые кусочки.

— А что это? — осмелилась спросить Даша.

— Коктейль, не боись! Пей потиху, будет тебе счастье! — прокричала уже от стола Лена, которая пыталась сообразить, каким образом порезать роскошный трёхэтажный торт, занявший целый поднос и больше похожий на цветочную поляну, чем на кулинарное изделие.

Отойдя в сторону, подальше от хохочущей толпы ярко и блестяще одетых девчонок, которые подбадривали хозяйку квартиры в предвкушении попробовать необычный домашний торт, Даша осторожно понюхала странную смесь. Отдавало спиртом, каким-то знакомым фруктом — видимо, это его прозрачные кусочки колыхались на дне бокала. Даша посмотрела на визжащую и вопящую компанию девиц, поняла, что большего ей на чужом вечере ждать не придётся, оделась для выхода и только напоследок пригубила бокал.

... Дождавшись, когда губы девицы прикоснутся к напитку, старуха бросила в бокал, отразившийся на поверхности чаши, горсть растолчённых семян.

... Оглядевшись, Даша успела поставить на стол бокал с коктейлем, присесть на стул рядом с холодильником. И закрыла отяжелевшие веки. И только уплывающая мысль: "Или я сильно устала, пока пекла, или напиток слишком..."

Вскоре на кухне никого не осталось.

Заглянувшая сюда через пять минут Лена озадаченно поморщилась.

— И даже не предупредила, что уходит. Что за ненормальная?

... Скорчившись, заметаемая снегом, девушка спала между корнями громадного дерева, цепко державшегося на краю оврага. Сон, который помог перенести её сюда, сначала был просто крепким, а потом начал будто уводить её куда-то в темноту — и в бездонную глубь, куда уходило и тепло, в поисках которого девушка сжималась всё больше, хотя, казалось, больше напрячься и нельзя. Недавно пылающие от жара щёки постепенно бледнели, а вскоре побелели. Дыхание становилось всё более тихим и незаметным, лишь изредка лёгкое облачко пара, которое запорашивало мелким инеем верхнюю губу, доказывало, что спящая ещё жива.

Чёрная птица, облетавшая овраг, с трудом заметила присыпаемую снегом фигурку, и с хриплым карканьем метнулась назад, к сгорбленной женщине. Тяжело проваливаясь в сугробах, та спускалась по склону. Заслышав птичий крик, старуха проследила, как птица разворачивается, а потом, долетев до дерева, усаживается на нижних сучьях. Помогая себе клюкой, больше похожей на длинную кость, женщина спустилась к дереву и приблизилась к засыпающей на морозе. Постояв немного над замерзающей девушкой, старуха клюкой ткнула ей в руку. Лежащая не шевельнулась. Тогда старуха шагнула вперёд и склонилась над неподвижным телом.

... Спустя минут пятнадцать дрожащая и ошеломлённая Даша плелась следом за странной старухой. Та ничего не сказала, когда девушка "проснулась" от морозного сна, лишь поманила её за собой... Сначала Даша не хотела вставать, справедливо полагая, что тем самым растеряет последнее тепло. Ещё успела чисто машинально вытянуть из кармана куртки вязаную шапку и надеть её — брр... Холоднючую! — и обмотать вокруг шеи шарф, совсем не защищающий от метели, резко пронизывающей снежными порывами, а потом сунула пальцы в тонкие перчатки... Но от дерева отлепиться боялась. А старуха настойчиво тянула её за собой и раздражённо бормотала что-то на неизвестном языке. А когда ей "надоело", она плюнула — и сама потащилась от дерева, к которому прижималась девушка. Даша наскоро огляделась, увидела, как растрёпанную фигуру заметает серая вьюга, и решилась — встала, сотрясаемая от холода крупной дрожью. И побежала за исчезающей в круговертях вьюги старухой, которая сама казалась ожившей снежной ведьмой... Девушка с испугом и изумлением оглядывалась, но видела вокруг лишь чёрные деревья и заснеженный овраг под ногами, огромное пространство, в котором бушевала чёрно-серая вьюга.

Тяжёлый подъём наверх помог справиться с застоявшимся внутри морозом. Вскоре Даша перестала дрожать, несмотря на то что под курткой, не считая белья, была одета всего лишь в полушерстяной свитер с высоким воротником и в длинную шерстяную юбку. Дрожать-то перестала, но пришлось кончик шарфа прижать к носу: дышать ледяным, режущим горло воздухом было нельзя. Одновременно приходилось следить за обувью: старые, растоптанные ботинки то и дело норовили соскользнуть с ноги и остаться в снегу, застревая в упругих капканах-сугробах.

Наверху оврага старуха даже соизволила немного выждать, пока Даша догонит её. Ничего не понимающая, сознающая лишь на уровне инстинктов, что старуха — её единственный шанс на выживание в жуткой, совершенно непонятной ситуации, Даша встала рядом с нею. Та, наверное, решила дать девушке пару минут, чтобы отдышаться. Даша ещё раз суматошно огляделась, но мелькающие серые вихри не позволяли даже понять, где именно они находятся. Казалось даже, что метель усилилась... Старуха взяла девушку за руку и повела её за собой. Даша подчинялась покорно, съёжившись от пронзительного холода, слепая в метели, которая рвалась под куртку, лезла во все прорехи в одежде и под неё. Слышала только посвист, вой метели и клацанье собственных зубов. Лишь чуть позже она заметила, как старуха держит её руку — сама и без варежек, и без перчаток. Дашу до костей пробрало при виде незащищённой кожи старушечьей ладони. Но вцепилась в неё крепче — такая горячая!

Потом была бесконечная в метели дорога... Впрочем, слово "дорога" казалось глупым, когда Даша смотрела вперёд, с трудом разлепляя слипшиеся на морозе ресницы. Она видела снежную равнину, которая изредка открывалась среди вьюжных вихрей и по которой словно живые, мчались тёмные, мгновенно рассыпающиеся и вновь рождающиеся тени; равнину, обманчиво ровную, потому что ноги проваливались не только по колено. Иной раз нога вообще не чувствовала опоры, и девушка, охая от ужаса, мгновенно оказывалась в снегу по пояс.

... Какое-то время пути выпало из сознания.

Кто-то взял её за подбородок, и Даша поняла, что стоит в холодном каменном склепе. На твёрдом. Это показалось главным после осознания, что нет ветра и снега. Только воздух всё ещё ледяной, со струйками свечного дыма, раздражающего до кашля нос и горло. Проморгавшись и вытерев оттаявший лёд с ресниц, девушка поняла, что снега вокруг и впрямь нет: она твёрдо стоит на сухом, стылом камне. Пальцы с подбородка убрали. Кто это был? Стоял сбоку. Но поворачиваться, как и совершать другие лишние движения, крадущие тепло, не хотелось... Чувствуя заснеженную, плохо согревающуюся кожу лица, она неловко стащила с ладони перчатку и будто омыла лицо, убирая холодными ладонями ледяную корку со щёк и скул.

Её снова потянули за руку. Плохо соображая, ещё не пришедшая в себя, Даша послушно пошла за человеком, который уверенно вёл куда-то по каменным плитам в полутёмном коридоре с округлыми сводами. Её подвели к какому-то предмету посреди небольшого помещения и оставили здесь. Стол? С какой-то длинной коробкой? Девушка снова вытерла неприятно мокрое от холода лицо и огляделась. Сначала поняла, что вокруг много свечей. Потом трясущаяся рука подтолкнула её к этому предмету, и Даша послушно шагнула ближе. Не коробка, потому что в ней лежала девушка. "Спит?" — не поняла Даша. И наклонилась. Как в зеркало взглянула, слегка кривое... Рядом кто-то со всхлипом вздохнул. А Даша всё никак не могла разогнуться, глядя на мёртвое лицо, такое привычное, когда смотришь в зеркало.

А потом кто-то вынул девушку из гроба и унёс её куда-то. Даша вдруг оказалась на чьих-то крепких руках, и её бережно опустили на холодное ложе. Изумлённая, ничего не понимающая, она услышала скрипучий старческий голос где-то далеко в стороне: "Пустите слуг. Пусть увидят!" И потеряла сознание.

1.

Даша воинственно подпрыгнула на месте и с радостным воплем помчалась по узкой тропке вниз, в овраг, к еле видной с края луговины крыше домика, который прятался в высоких и густых кустах. А за ней — целая туча верещащих дракончиков, пушистых птиц-одуванчиков, солидных чёрных воронов, болтушек-сорок, а за ними неопределённых и не всегда понятных Даше, но постоянно сопровождающих её радужных веерохвостов, а по сторонам от неё — молча, только сопя и громко дыша, — две летучие кошки-шоколадки, а ещё, повизгивая, — одна хитрющая огненно-рыжая лисичка и две жизнерадостные чёрно-белые собачины, которые не лают, а низко погромыхивают на скаку, потому что размерами не уступают небольшому медведю, отчего земля под их лапами содрогается, как от топота нескольких всадников. А ещё на одном плече писклявая от ужаса феечка, на другом — счастливый феец, который широко разинул рот, чтобы в него попадало побольше встречного воздуха. Ведь ему интересно, что тонкие щёки надуваются и становятся пузатенькими!.. Как звать феев — Даша не знала, а сами они каждый день забывали свои вчерашние имена и с утра назывались по-новому.

А на краю оврага остался мычать, взывая к беглецам, деликатный олень Кузя, которому никогда не нравилась идея такой разношёрстной компанией приходить (вламываться!) в гости к старухе Кельде. Кузя был очень романтичен и предпочитал поэтично и трепетно гулять где-нибудь в уютном парке господ Федэлмов, чьей старшей дочкой с недавних пор считалась Даша. Ещё он любил огромное множество баллад, которые читал наизусть, возведя прекрасные влажные глаза к небу. Даша терпеть не могла эти баллады, потому что их сюжет сводился к одному: она страдала от выдуманных, но возвышенных чувств; он её завоёвывал, она этого не понимала, а в конце они поэтично умирают. Но каждая баллада в устах Кузи длилась не менее получаса, и всё общество, окружавшее Дашу, не выдерживало до финала горестного повествования, чем очень обижало благородного оленя. Всем больше нравилось, когда фея с фейцем анекдоты начинали травить. Хохотали ужасно громко и некрасиво, по мнению Кузи.

... Первых недель в доме Федэлмов Даша почти не помнила. Всё прошло расплывчато, как в ненормальном сне. Она постоянно лежала на кровати, укрытая тяжёлыми одеялами, под которые ей ежечасно подсовывали нагретые керамические болванки, обёрнутые в шерстяные тряпки, и рядом сидела старуха Кельда. Её горячая ладонь всегда лежала на лбу девушки. Даша знала, что не больна. Под ладонью старухи Кельды она во сне и наяву погружалась в странные видения, где с нею постоянно, без перерыва разговаривали поразительные существа: крохотные, окутанные маревом зеленоватого сияния крылатые создания, которым не сиделось на месте — так быстро и даже нетерпеливо они порхали перед глазами девушки; какие-то ушасто-глазастые сущности, лишь неуловимо похожие на человека, — их Даша не могла разглядеть, пока они не отделялись от дерева или куста, рядом с которым мгновенно снова пропадали, будто влипая в них...

Сначала девушка не понимала их всех, которые не только старательно говорили с нею, но и беседовали так, как будто были глубоко уверены, что она понимает их. Беспрерывная болтовня подтверждалась изящными жестами, в которых Даша, как ни странно, начала улавливать чисто внешний смысл слов, произносимых этими необычными существами чётко и звонко. К концу седьмого дня она в своих снах болтала с ними легко и непринуждённо, а они в ответ только смеялись и быстро-быстро выговаривали уже знакомые слова — и Даша, удивляясь себе, поспевала за смыслом неизвестного, но красивого, певучего языка... Странные создания многое рассказали ей, но значение их слов она начала заново понимать, когда наконец очнулась полностью и безоговорочно. А произошло это уже в начале весны.

Сначала Даша узнала, что умершая девушка, на которую она так похожа, — старшая дочь Федэлмов. В семье была ещё младшая — Эгрет, забавное существо, похожее на белокурого ангелочка, страшно избалованного, но всё равно милого и очаровательного.

Федэлмы не сказали, почему Даша появилась в этом мире. Обещали объяснить чуть позже. Их изысканным манерам Даша завидовала, когда они приходили к ней в первую неделю навестить и поговорить. И немножко побаивалась старших, пока не поняла, что они сами её побаиваются.

А потом, когда разрешили вставать с кровати, госпожа Федэлм помогла девушке расчесать волосы и заплести их в косы, которые домашние служанки, искусные в парикмахерском деле, перевили цветами и ленточками. Затем Даше предложили одеться в подобающее старшей дочери Федэлмов платье и привыкнуть к новым одеяниям, приличным в этом мире. Девушки здесь ходили в свободных штанах и блузах, а поверх надевали что-то вроде длинного, узкого сарафана с длинными разрезами по бокам. Одёжку Даша освоила сразу. А увидев в зеркале себя, похудевшую после недель болезни и обучения языку, даже не поверила глазам... Она больше не принадлежала родному когда-то миру. Думала о нём, как о чём-то, что осталось далеко-далеко, куда никогда не вернуться. И подозревала, что в последнем впечатлении виновата старуха — колдунья Кельда.

А здешний мир... На улицу из дома Даша боялась выходить долгое время. Не потому, что страшно на самом деле заболеть, простудившись, а потому, что за стенами была незнакомая жизнь. И девушка начала обживать её с кусочка — с дома, в который попала и где ей разрешали бегать повсюду, потом робко выглянула во двор, а потом уже и вся усадьба оказалась в её распоряжении. Особенно полюбился ей сад, больше напоминающий небольшой парк. Тут-то она и познакомилась въяви со всеми теми существами, которые учили её здешнему языку прямо во сне. Опять-таки их вызвала старуха Кельда. Дара не сразу привыкла к ним — ведь сначала она считала, что они — всего лишь странности её снов. А вот этим существам было легко принять Дашу-Дару, так как они привыкли к ней, уже во сне считая девушку своей оригинальной знакомой и даже больше — лучшей подружкой. А ещё... Все существа, которые Даше казались лишь магическими порождениями колдовства старухи Кельды, чтобы научить чужестранку языку и обычаям страны, оказались не просто настоящими! Если в покинутом мире существовали голуби и воробьи, бездомные кошки и собаки, то здесь жили бездомные маленькие феи, бездомные драконы величиной чуть больше кошки — настоящие, умеющие плеваться огнём, а сами кошки были крылатыми. Правда, многие из этих созданий засыпали на зиму. Именно их сны целенаправленно использовала старуха Кельда, чтобы приучить Дашу к новой для неё жизни

Горно-холмистая страна, щедро разбросавшая по своей поверхности небольшие равнины, леса, ручьи, реки, озёра, казалась сказочной и удивительной. И Даша (как она потом поняла, постепенно забывавшая не без помощи созданий, о своей родине и родных) радовалась, что попала чуть не в сказку. Смутно вспоминались последние два года в своём мире — тягостные и унылые. Здесь же Даша словно проснулась и превратилась в здоровую смешливую девушку, которая жадно интересовалась всем, что "забыла".

Старые слуги не удивлялись воскресшей дочери Федэлмов. О том, что её место заняла совершенно иная девушка, знали только родители и старуха Кельда. Последняя же устроила так, чтобы прислуга не удивлялась и странностям "выздоровевшей" девушки, заранее предупредив, что после затяжной болезни характер Дары мог измениться, а кое-что и кое-кого умиравшая бедняжка могла и позабыть за время страшной болезни. Поэтому и слуги, и служанки великодушно напоминали девушке свои имена, а также подсказывали то, что "забыла" Даша.

Весна наступила здесь быстро, бурно очищая землю и травы, деревья и реки от снега и льда. А вместе с нею словно начало очищаться сознание Даши-Дары. Она стала всматриваться и вслушиваться в происходящее вокруг, кое-что начало вызывать вопросы, с которыми её отправили к Кельде. Домишко ведьмы горбился неподалёку от ограды поместья Федэлмов. Так что девушку к старухе отпускали одну спокойно.

После этого посещения старуха Кельда принялась за обучение Даши-Дары. Ведь все женщины этого мира умели немножко заниматься магией. И было бы странно, если бы в почтенной семье Федэлмов старшая дочка вдруг потеряла свои умения. Даша послушно училась, постепенно осознавая, что и у неё есть какие-то интересные способности.

Объявился дар, связанный с волшебными существами. Даша их понимала!

Федэлмы поражались. Их старшая дочь, тайно похороненная в склепе, умела лишь не всегда надёжно считывать с предметов прошлое.

Но Даша, к изумлению её новых родителей, приручала всех, с кем ни встретится. Привыкла в городе своего мира подкармливать уличных зверюшек, какие только ни попадутся на глаза. Правда, в отличие от девушки, здешние приручаемые понимали, что в дом их не пустят. Как объяснила Кельда, все они полуразумные — в понимании всех в этом мире. Зато они всегда ожидали девушку, когда та собиралась либо гулять по парку, либо на учёбу к старухе Кельде. А Даше, честно говоря, нравилось, что её ждут с нетерпением.

... Домишко Кельды стоял на небольшом речном острове — ровно таком, чтобы уместились на нём каменные стены строения в одну комнату — и небольшой участок вокруг, на котором ведьма выращивала лекарственные растения. Со стороны поместья Федэлмов к островку вела тропка, по которой как раз сейчас Даша с сопровождающими и неслась, и мостик, а с другой было довольно широкое место с дорогой, по которой иной раз к Кельде приезжали крестьяне из ближайших деревень. Чаще, конечно, женщины. Но порой и мужчины — солидно поговорить и спросить совета о погоде и урожае. Кельда не отказывала никому и помогала как с проблемами внутрисемейными, так и с погодными, если, например, слишком долго стояла засуха, или наоборот — лили дожди.

Насколько поняла Даша, Кельда была тоже нездешней. Домишко, в котором она жила, выглядел довольно бедным; впрочем, и сама ведьма казалась неприхотливой. Федэлмы за "воскрешение" своей дочери позволили Кельде жить здесь, да ещё в награду за выполненное послали потёртые ковры и гобелены, чтобы облагородить скудное и нищее убранство домишки.

... На одном из поворотов тропинки Даша остановилась и нарвала цветов, похожих на васильки, но более сиреневого оттенка. Их стебли — просто сказка для тех, кто любит плести венки: упругие, удобные для сгибания. Ненадолго присев в травах, сбоку от тропы, Даша быстро принялась плести венок — сначала для себя, а потом феечка и феец, вспорхнувшие с неё, притащили букетики других цветов, мелких, но глазастых, похожих на фиолетово-жёлтые анютины глазки. Пришлось плести и для феев. А потом, подумав, девушка сплела и для сопровождающих. Собаки, Даша знала, просто обожали, когда им на головы водружали разноцветные пахучие синюшки — как простенько назывались здесь те васильки. Лисичка, радостно повизгивая, сунулась под руки, когда Даша взялась за ромашки, которые существовали и в здешнем мире. Крылатые кошки-"шоколадки" ничего не хотели: обе млели, любовно обнюхивая какое-то зонтичное растение — и Даша подозревала, что это, возможно, местная валериана. А птицы кружили над всеми и время от времени азартно орали, заметив какой-нибудь необычный цветочек, который, по их мнению, обязательно надо впихнуть в венок. Так что посидеть Даше не всегда удавалось — приходилось мчаться на зов, срывать цветок и громко восхищаться им: иначе птицы обижались, просто не понимая, как можно оставаться такой равнодушной при виде такого красивого цветочка!

С грохотом проскочив мостик, принаряженная цветами Даша обежала дом и выскочила на площадку перед входной дверью с громким боевым воплем. Знала, что дверь в дом закрывается плотно и Кельда крика не услышит. А кричать ей нравилось. Всё-то она изображала или передразнивала каких-нибудь из уже известных ей сущностей: то дракончиков — с их торжествующим воплем, перед тем как плюнуть огнём, то Кузю, когда он готов защищаться от кого-нибудь.

И заткнулась. Тяжело дыша, всё ещё улыбаясь, остановилась, во все глаза глядя то на неожиданных во дворике гостей, то на ведьму, сурово стоящую на крыльце. Сопровождающие постепенно приземлялись вокруг девушки, тоже с интересом таращась на незнакомцев. Дашина свита не испугалась, поэтому гостей не испугалась и девушка. Застеснялась Даша лишь, что неприлично громко свалилась на всеобщее обозрение. И то — тянуло похихикать над собой.

На мостике, ведущем к приземистой каменной избушке Кельды, и перед ним на странных мотоциклах сидели какие-то чёрные люди, во всём кожаном. В своём мире Даша не сталкивалась с байкерами, но по телевизору видела их, знала, примерно, кто такие. Так вот. Сейчас перед ней как раз байкеры и были. Кажется. А кажется — потому что, приглядевшись, она поняла, что сидят они не на мотоциклах, а на каких-то животных. Больше похожих на... кабанов, что ли? Только густо покрытых чёрной шерстью, которая торчит из-под похожих на кожаные доспехи частей, полностью покрывающих этих странных животных.

Даше перехотелось хихикать над своим вторжением в маленькое владение Кельды, но байкеры её снова рассмешили. Точно — байкеры. Все такие грузные, плотные дяденьки. Все в кожаном, остро поблёскивающем металлическими бляшками, и очень волосатые. И в очках. И даже в банданах — в горошек.

За чёрными очками не видно, куда они смотрят, так что Даша на всякий случай, чтобы не испугаться, положила руки на холки словно специально, подбадривая, вставших рядом своих любимых псов — Да и Ага, на спинах которых устроились кошки, а между лапами Да присела лисичка.

Кажется, байкеры уставились на неё. Очки направление взгляда не позволяли увидеть, но головы они точно повернули. Даша подумала-подумала, а потом решила, что старшая дочь Федэлмов должна быть очень вежливой девицей. Не отпуская рук с собачьих холок, она присела (это она помнила, потому что с "родителями" по утрам и перед завтраками-обедами научилась так здороваться) и звонко сказала:

— Здравствуйте, уважаемые... — Она споткнулась: значение слова "байкеры" она помнила, а слово почему-то не выговаривалось. Наверное, в здешнем языке этого слова не существовало. Сидят-то не на байках. Ну и ладно! Обозвала же она их уважаемыми — и хватит! — Рада вас видеть в полном здравии в этот прекрасный летний день!

Ну и ну, что это она несёт?..

Интересно, а знакомиться как? Мужчины здесь должны первыми представляться, или она — по праву дочки хозяев этой земли? Или дочка Федэлмов не должна знакомиться с такими странными мужчинами?

Один из "мотоциклов" тихонько хрюкнул. Вот его-то голову Даша хорошо разглядела: морда уставилась на девушку злыми маленькими глазками, часто внюхиваясь грязным пятачком в воздух, — и вдруг оскалилась! Жуть... Ещё и клыки показывать может?..

Сбоку послышался странный гул. Бросив короткий взгляд направо, Даша даже сказать ничего не успела. Два сопровождавших её дракончика повисли в воздухе и пренебрежительно плюнули в землю перед собой огненным плевком... Кабан перестал скалиться. Сидевший на нём байкер натянул поводья (Даша только-только разглядела, что рулей у них нет), и его "мотоцикл", недовольно похрюкивая, попятился с мостика. И, пока Даша с интересом следила за отъездом странных байкеров, она вдруг затряслась, снова с трудом удерживаясь от смеха: это не байкеры! Это кабанкеры!

Вздымая густые облака серой пыли, с топотом, от которого трясся даже островок Кельды, странные кабанкеры умчались, постепенно, один за другим пропадая в кустах за поворотом.

Ну вот — жаль, что познакомиться не пришлось. Очень жаль. Можно было бы попросить разрешения прокатиться на байках-кабанах! Ведь дочери Федэлмов не отказали бы в просьбе?

Интересно, а почему они вообще приехали к Кельде?

И не слишком ли хорошо Даша думает про вседозволенность дочери Федэлмов? Ну, в смысле, что у неё много прав в этом мире? А вдруг эти тёмные люди совсем не с добром пришли к Кельде? А дочка Федэлмов не должна встревать в такие дела? Но ведьма учит её магии, а значит — Дара просто обязана быть на стороне своей наставницы!

Думать не хочется, потому что вороны снова поцапались с лисичкой, а Кельда всё равно объяснит потом, с чем приезжали кабанкеры и нужно ли их бояться.

Даша привычно взяла лисичку Рыжку за шкирку и вынула из-под лап Да, откуда пушистая мелочь безнаказанно обтявкивала ворон.

— Сидите здесь, — велела она. — Или погуляйте, только далеко не уходите.

Присела перед Кельдой в приветствии и проскочила мимо неё в домишко.

Учиться не хотелось. Такой почти летний денёк — сплошные каникулы. А тут — сиди, очень осторожно перелистывай твёрдые и ломкие страницы книжищ и зазубривай наизусть всякие хозяйственные заклинания! Кельда учила её магическому домоводству, так как этот курс должна знать каждая девочка из порядочной семьи. Учиться было легко: Дара знала кулинарию на практике — дома всегда поощряли заниматься готовкой: сначала мама, потом мачеха, говорившая, что с профессией поварихи-кондитера она никогда не пропадёт. Теперь старуха Кельда учила её лишь дополнительным навыкам: как магически зажечь огонь, если дрова сырые; как нагреть воду без плиты. И при этом приговаривала:

— А вот позовут тебя в дом богатый, так ты не забудь: просись на кухню. Живей будешь.

А что за богатый дом, почему на кухне живей — не говорила.

Даша-Дара привычно прошла в угол кухоньки и нашла на полке чистую чашку и налила в неё сливки из кувшина. Чашка переехала на пол, под подоконник. Здесь было любимое место здешнего домового — буки. Однажды он ей здорово помог, когда она перепутала перцы, красный и чёрный, и с тех пор девушка уважительно относилась к боязливому, не часто показывавшемуся помощнику.

— Кельда, а кто это был? Кабанкеры?

— Пусть будут кабанкеры, — ворчливо ответила Кельда. — Не про твой умишко эти кабанкеры... Ты мне, дева, вот что скажи: родители с тобой говорили, что я тебе должна всё рассказать?

— Говорили.

— Садись-ка вот сюда, — велела старуха, махнув рукой на старенькое деревянное креслице, невесть откуда появившееся здесь, в бедной лачуге (Даша подозревала, что отдали из господского дома за ненадобностью). — Сегодня с тобой заниматься не буду. Ты и так много чего теперь знаешь. Сама сообразишь, какое блюдо, когда и к чему надо будет состряпать. А уж магические штучки придумывать научилась и без меня, как только я тебе основу показала. — Кельда огляделась и присела на громоздкий табурет. Вздохнула. — Завтра придут к твоим новым родителям за тобой.

Дашу аж ледяным холодом обдало. Старуха страх заметила, покачала головой.

— Да ничего, ничего, — успокоила Кельда. — Не страшно, если научу тебя, как себя вести надобно. Каждую весну из семей, где две дочери есть, старшую забирают на обучение в господский дом. Есть в нашем крае высокие господа, на землях которых живут Федэлмы. Девушек учат там, как себя вести, как одеваться, живя среди высоких господ. Дева ты не глупая. И скажу тебе такую штуку. Платить за учёбу придётся работой. Не ходи в горничные да всякие компаньонки. Иди в помощницы поварихи тамошней. Да хоть на самую захудалую работу, только б не в комнатах работать. Средь высоких господ тоже охальников хватает.

— А долго там учиться-то? — робко спросила Даша.

— До начала зимы.

Даша прекрасно понимала, что имеет в виду Кельда, советуя не попадать на ту работу, где её могут заметить мужчины. Она не считала себя красавицей в свои семнадцать. Так — обычная девчонка с неприметной внешностью. Не уродина, но и не ослепительная красавица. Но ещё в школе, от одноклассниц, каких только историй ни слышала о тех девчонках, которые попадали в неприятные ситуации, позарившись, мягко говоря, на взрослую жизнь. Так что о том, о чём предупреждала старуха, понятие понаслышке имела. И про себя подумала, что решить проблему легко: если там работу можно выбирать, она и впрямь возьмётся за самую грязную и тяжёлую — самой работы-то она не боится. Так что по утрам, перед тем как приступить к работе, она будет специально мазаться сажей, чтобы, на неё глядя, все мужчины морщились и отворачивались. Тихонько фыркнула, представив себя перемазанной... Хи... Золушкой.

И ей это понравилось. Принца она вряд ли найдёт, зато поиграет вдоволь!

На родителей умершей Дары, на Федэлмов, она не злилась. Ну, попросили ведьму вытащить из другого мира замену своей дочери, чтобы отдать её в чужой дом. Но, если вспомнить Эгрет — эту славную малышку, то ничего удивительного, что за неё так беспокоятся. "Девочка слишком хороша, чтобы стать добычей какого-нибудь бездельника! — важно решила Дара. — А я справлюсь с ними со всеми сама!"

— А где мы будем жить? Там же? В господском доме? Или нам будет разрешено приходить ночевать домой?

— На лошадях до господского дома ехать полчаса. Это соседний холм за поместьем Федэлмов, — объяснила старуха. — Если идти пешком, то чуть больше часа. Суди сама, Дара, захочется ли тебе после работы каждый день бегать или ездить домой. Федэлмы-то не будут возражать. У тебя ж отдельная комната. Но там вы, девушки, будете все вместе. — И добавила, помолчав: — Страшно уезжать?

— Нет. Не страшно. Мне только жаль...

Дара вздохнула, но Кельда поняла и без слов.

— Своих дружков, небось, жалеешь оставить? Ну, это ничего — сами добегут, — усмехнулась ведьма. — А сейчас — иди. Погуляй сегодня на свободе. С завтрашнего дня у тебя воли мало будет. Да помни, что я тебе сказала.

— Спасибо, Кельда, — с благодарностью откликнулась девушка. — Я очень рада, что ты учила меня все эти дни.

Она вышла из домика ведьмы, закрыла дверь и подумала: "Если поместье высоких господ неподалёку и если появятся какие-нибудь проблемы, можно легко добежать не до Федэлмов, а до старухи Кельды! Она умная — подскажет, если что!"

На плечо уселся дракончик. На другое — феец. И тут же принялся непрерывно болтать, что здесь недалеко есть такое красивое местечко, где Дара ещё не была. Феечка столкнула его с плеча девушки и закричала, что это она первая нашла это местечко.

— Где оно? — быстро спросила Дара, чтобы фейцы не успели подраться — последнее они любили, несмотря на нежную привязанность друг к дружке.

Да и Ага хором громыхнули, что местечко близко, только надо пробраться к нему по берегу, а там кустов много.

— Ничего, — решительно сказала Дара. — Нам сегодня разрешили погулять — так отметим! Ну, показывайте!

Рыжка хихикнула и первой понеслась на мостик, высоко задрав роскошный рыжий хвост. Правда, за мостиком, у кустов, ей пришлось остановиться. Слишком густые. Дара дошла до кустов и принялась отгибать их в стороны. Берег оказался сплошь заросшим этими кустами, как и обещали собаки. Дара пропускала их с Рыжкой вперёд — остальные либо летели поверху, либо держались на плечах самой девушки.

— Скоро ещё? — спросила Дара, изумлённо разглядывая расцарапанные кустами ладони. Честно говоря, она уже начинала подозревать, что "народ" заблудился.

— Вот!! — радостно заверещали фейцы, поднявшись в воздух.

Уже скептически настроенная, Дара принялась продираться дальше — и чуть не выпала на свободный от кустов берег. Открыла от восторга рот.

Вот откуда вытекала речка!

Маленький уютный залив, словно в зелёной оправе из берегов, поросших вековыми ивами и дубами, с песчаным пятачком, ласково светился на солнце — такой тёплый, что Дара не выдержала. Подбежав к самому краешку берега, она потрогала воду — и ахнула. И правда — тёплая!

Крылатые кошки подошли с обеих сторон и деликатно полакали воду. Оба дракончика разбежались и нырнули в воду, пролетев на кожистых крыльях под верхним слоем воды, — так красиво и так заманчиво. Нечаянно стряхнув фейцев с плеч, девушка поспешно сняла с себя всё, кроме тонкой нижней рубахи, и быстро пошла в воду.

Здесь никто не увидит! А поплавать она любила. Где и когда она ещё найдёт такое уютное место? Не слыша предостерегающих воплей фейцев и зовущего мяуканья кошек, недовольно-тревожного ворчания Да и Ага и испуганных воплей ворон, она с наслаждением вошла в удивительно воду и поплыла. Длинный затон позволял сплавать туда и обратно. Даша не умела плавать по-настоящему. По-собачьи, да ещё держалась на плаву, лёжа на спине. Здесь было чудесно! Можно плавать, пока никто не видит, и наслаждаться водой и птичьей тишиной вокруг. Ну, не совсем, конечно, тишиной: веерохвосты парили над её головой, панически вскрикивая, но к паникёрству этих странных птиц девушка давно привыкла. Пушистые птицы-одуванчики, не чванясь, садились на голову пловчихи и старательно заглядывали в её глаза...

Она уже разворачивалась, чтобы вернуться к берегу, где собиралась отжать рубаху и успеть высушить её, как внезапно закричала от ужаса: кто-то под водой схватил её за ногу и резко дёрнул книзу. Крик захлебнулся всплеском...

Гвалт, поднявший на недавно тихом берегу, разбудил не только лесистый край, но и ещё кое-кого. Прибрежный вековой дуб, чья шершавая кора была столь морщиниста, что, казалось, вот-вот отвалится от ствола, неожиданно дрогнул. Иссохшая кора пошла странными волнами, и от дерева отделилась мягкая, призрачная тень, постепенно обретающая человеческие черты и жизненную наполненность. Уже живое неизвестное существо из плоти раздвинуло кусты, мешающие разглядеть, что происходит в затоне, и затем без всплеска нырнуло в воду.

2

Зубы постукивали от пережитого страха, когда Дара, заикаясь и ничего не соображая, велела отвернуться высокому молодому мужчине, вынесшему её на берег. Хрипло кашляя и сжимая плечи руками, она проследила, как он спокойно повернулся к ней спиной и уселся на песчаный пятачок на колени, опустив вдоль боков руки. Уверившись, что ему всё равно и он точно не будет подглядывать, она подскочила к куче своей одежды, на которой сидели испуганные дракончики и Рыжка, и быстро стянула с себя мокрую рубашку. Бросив её, Дара немедленно накинула рубаху с длинным рукавом, заправила её в штаны, а сверху надела сарафан-тунику. Одевалась она, с тошнотворным ужасом вспоминая, как беспомощно дёргалась под водой, стараясь выдрать ногу из железного капкана цепких пальцев, как внезапно чувствительно возмутилась вода вокруг ног — и капкан пропал, а потом её, в панике ничего не соображающую и наглотавшуюся холодной воды, кто-то рывком поднял из воды.

Оттянув кверху одну штанину, девушка вздохнула, снова переживая недавний ужас: на щиколотке остался красный след узких длинных пальцев — злобного существа, вознамерившегося утопить её, утащив на дно. Дара нагнулась и помяла покраснение. Больно... Подошли Да и Ага, сочувственно рыкнули: "Полизать?"

Дара опустила штанину и покачала головой. Успокоенные фейцы заняли привычное место на её плечах. Она обратила внимание, что все её спутники вроде как побаиваются близко подходить к её спасителю. Они поглядывают на него — нет, не пугливо, а насторожённо. Пришлось вынуть из кармашка туники платочек, вытереть всё ещё мокрое лицо и пожалеть, что мужчина сидит слишком близко, из-за чего нельзя высморкаться — воды она нахлебалась здорово. Так что девушка только пошмыгала больным носом и вздохнула.

Мужчина, сидевший спиной к ней, не двинулся с того момента, как спокойно расположился на песке. Но странно. С его места здорово тянуло горячим теплом, и продрогшая от недавнего страха Дара обошла незнакомца. И остановилась, уже очарованная: он смотрел на огонь небольшого костра. Фейцы на плече оживились, начали подпрыгивать: им тоже хотелось тепла, которого сейчас не хватало даже в припекающих лучах солнца. Дара со своими друзьями, сгрудившимися за нею, присела возле огня, протянула к нему руки.

— Как ты догадался, что мне холодно? — спросила и поняла, что вопрос прозвучал немного самонадеянно и эгоистично: а если это ему стало холодно? Он ведь тоже побывал в воде. Да и одет был неказисто — всего лишь в короткие штаны. Кроме всего прочего, у него были довольно длинные русые волосы — чуть ниже плеч. А значит, пока они мокрые, он и в самом деле мёрзнет.

Он поднял голову. Странное у него лицо — сонное, словно он с трудом держится, чтобы не заснуть. Но какая оказалась славная улыбка, когда незнакомец улыбнулся!

— Почему ты пошла в воду? — тихо спросил он. — Разве ты не знала, что надо остерегаться аванка?

Поняв, что мужчина ругаться не будет, и почему-то ничуть не стесняясь его, хотя прекрасно понимала, что он полуголый, Дара уже основательно уселась напротив, через костёр (она больше удивлялась тому, как он горит: дров-то нет! Но, кажется, незнакомец — маг?), и объяснила:

— Я много чего не знаю. Очень долго болела и почти всё забыла. Извини, забыла представиться: меня зовут Дара, я старшая дочь Федэлмов. — И машинально подняла бровь, ненароком показывая, что ждёт ответного знакомства.

Слабая улыбка снова тронула губы незнакомца.

— Одхан, — представился он. — И как долго ты болела?

— Всю зиму, — недовольно сказала девушка. — Ты не представляешь, как это муторно — болеть. Зато теперь у меня много друзей. — И она представила ему своих спутников по именам, сообщив даже сегодняшние имена фейцев, которые уже без боязни и с интересом таращились на Одхана. — Раньше я их не понимала, а теперь понимаю. А почему у тебя кожа такая странная? Жёсткая? Будто древесная кора? Ты тоже болел? Чем-то кожным?

Одхан будто впервые услышал о своей коже и посмотрел на вытянутую руку с таким потешным удивлением, что Дара засмеялась. Ей было легко с ним. Теперь, после недолгого общения со спасителем, девушка уже видела, что он не так стар, как ей сначала показалось. Взрослый парень, лет двадцати с небольшим. И, несмотря на отрешённый вид, кажется, не против поболтать.

— Так кто это — аванк? — полюбопытствовала она.

— Житель водоёмов. Не всех, но в некоторых имеется, — объяснил Одхан и рассеянно сунул в огонь руку, точно только сейчас поняв, что он тоже замёрз, выйдя из воды. — Он утаскивает к себе в логово неосторожных.

Заворожённо следя, как пламя ласкается о его пальцы, Дара сказала:

— Жаль, что полотенца нет. Тебе бы вытереться, быстро бы согрелся. А ты где-то здесь живёшь?

— Здесь, — рассеянно, будто думая о чём-то, ответил Одхан.

Рыжка подкралась к нему и осторожно потрогала лапой его за локоть. Дара усмехнулась: лисичка так всегда делала, выпрашивая поесть вкусненького. Но что есть с собой у Одхана?.. Не успела девушка глазом моргнуть, как парень изменил позу: усевшись, скрестил ноги, взял лисичку и устроил на ногах, где она, удивлённо покрутив головой, всё-таки свернулась клубочком.

— Ты хитрый! — засмеялась Дара.

— Почему? — удивился он.

— Ну, Рыжка теперь тебя согреет!

— Ты постоянно боишься, что я мёрзну, — заметил он.

— А, это у меня бзик такой, — махнула рукой девушка. — Не обращай внимания, если у тебя не так. Я-то болела, потому что уснула в снегу. Была такая страшная метель... — Она задумалась. — А я отошла слишком далеко от дома, когда гуляла. Устала, присела — и начала замерзать. С тех пор, как увижу, что кому-то холодно, и самой не по себе. А ты далеко живёшь?

— Нет, близко.

— Ну, что близко, я и сама поняла. Я, наверное, так орала, что ты удивился, да? Ты часто приходишь сюда, к речке? Жаль, что завтра мне уезжать. Ты говоришь со мной так легко, что я чувствую себя...

Она хотела сказать "как дома". И осеклась. Не оттого, что чуть не проговорилась, а потому, что дома-то, в своём мире, она такой лёгкости в общении ни с кем не чувствовала. Потом ей стало неловко, что она молчит слишком долго, но Одхан смотрел на огонь, время от времени так взглядывая на неё, что она понимала: он чувствует себя комфортно во внезапном молчании, а от этого уютно и ей. И как-то очень вовремя он спросил:

— А куда ты уезжаешь?

— На обучение к каким-то высоким господам. Говорят, это недалеко, и иногда я всё-таки, наверное, буду здесь появляться, — задумчиво сказала Дара. — А ты часто будешь сюда приходить? Мне нравится быть с тобой рядом. — Выговорив последние слова, девушка и сама поняла, что это правда. — Посмотри-ка! — засмеялась она. — Птицы-одуванчики уселись на твои волосы! Им нравится!

Он вдруг выпрямился и пошарил рукой возле себя. Дара открыла рот, увидев в его руках дудочку. Или флейту? Тонкие чистые звуки сплелись в незатейливую песенку, а девушка впервые увидела, как веерохвосты танцуют в воздухе, да ещё над костром!

Отзвенела мелодия, и Дара вздохнула.

— Мне пора, — с сожалением сказала она. Не успела снова спросить, будет ли он на берегу в следующий раз, как он, будто предугадывая, сказал:

— Когда придёшь, встань спиной к воде и позови меня. — И улыбнулся. — Я приду.

Птицы-одуванчики слетели с его высохших волос и затрепетали вокруг Дары.

Девушка помахала рукой Одхану и побежала домой. Заблудиться не боялась: Да и Ага рядом, а если что — птицы поднимутся в небо... "А Одхан симпатичный", — решила она, прежде чем перекинуться мыслями на другое. И ещё со смущением подумалось, что в своём мире она не могла бы так легко болтать с незнакомым мужчиной.

Через порог парадного она перескочила уже без своих друзей, но знала, что дракончики и прочая мелочь помчались через открытое окно залететь в её комнату.

В гостиной девушку встретила госпожа Федэлм. Высокая блондинка, всегда аккуратно и изысканно одетая, она внимательно осмотрела Дару и вздохнула.

— Моя старшая дочь, пора готовиться к завтрашнему событию. Надеюсь, старуха Кельда тебе сообщила, куда тебе ехать, и ты приняла это сообщение подобающим образом.

Дара подумала-подумала и поняла, что так изъясняться она точно не сможет.

— Приняла, — одним словом ответила она.

— Дара! Дара! — завопили с внутренней террасы. — Мама сказала — ты завтра уезжаешь! Почему?!

— Ты у меня вчера пирожное съела — поэтому! — закричала девушка, пытаясь задавить смешок. — И кошку-шоколадку за хвост дёрнула! И Рыжку укусила!

— Я не хотела! Она сама ко мне в рот полезла!

Госпожа Федэлм закатила глаза. Но Эгрет, раскинув руки, с воинственным визгом уже летела, топая по ступенькам, и поймать её могла только Дара, вставшая у подножия лестницы. Чуть не споткнувшись из-за пышных юбок, шестилетняя малышка свалилась прямо в крепкие руки старшей сестры. Подняв её и на ходу выпутывая из подолов, Дара отнесла младшую в кресло, куда и опустила. Расправив все складки её одеяния, сунув малышке куклу с другого кресла, девушка обернулась к госпоже Федэлм и весело сказала:

— Всё, мама, я в вашем распоряжении!

Уже в своей комнате, выпихнув друзей на покатую крышу, где их ожидало небольшое угощение, Дара спросила:

— Мама, а что будет со мной, когда я вернусь из дома высоких господ? Ну, осенью?

— Будешь жить в нашей семье, как жила бы моя родная дочь, — сказала госпожа Федэлм. — Я буду очень рада тебе. Эгрет так тебя любит. Наша Дара была немного... — Она помялась, не зная, как объяснить характер умершей дочери. — Она не любила общаться с младшей сестрой. Она не любила читать. Она не любила вышивать...

— Но у меня тоже плохо получается вышивка, — вставила Дара.

— Есть большая разница между "не любила" и "плохо получается", — сказала госпожа Федэлм. — Прежняя Дара любила только бесцельно гулять по саду. И никогда ей в голову не приходило погулять с сестрёнкой, а то и просто посидеть с нею.

— А чему меня будут учить в том доме?

— Этикету и танцам, новой вышивке и умению разговаривать и вести себя с мужчинами. — И, предупреждая следующий вопрос, который Дара, возможно, и постеснялась бы задать, госпожа Федэлм сказала: — Считается, что старшая дочь, вернувшись, должна всему этому затем обучить своих младших сестёр.

— Понятно, — пробормотала девушка.

— И я очень рада, что ты очень сдержанная, хотя порой твоё поведение не соответствует нашему, — добавила госпожа Федэлм. — Но всё можно списать на болезнь. Дара, приготовь всё то, что тебе захочется назавтра взять из вещей с собой. А я подойду чуть позже и покажу, как паковать вещи.

Она вышла из комнаты, а подглядывающие друзья девушки немедленно вползли, влетели к ней. Разве что где-то внизу послышался недовольный рык Да и Ага, которые, естественно, не умели лазить по крышам. Фейцы сели на край огромного, приготовленного для укладки баула, облизывая выпяченные в стороны, измазанные в варенье пальцы. Дара задумчиво посмотрела на них и пожала плечами.

— Ну уж во всяком случае, меня никто не упрекнёт, что я облизываю пальцы. Фейчики, вы будете меня навещать в доме высоких господ?

Фейцы изумлённо вытаращили глаза:

Конечно! А кто ещё нас вареньем будет кормить? Здесь никто не подаст, а уж там ты-то нам чашечку оставишь? Хотя там, конечно, холодно, но ведь в холод пить чай с вареньем — это такая отличная вещь!

— Холод? — не поняла Дара. — Почему холод? Лето же скоро!

Тут уж на неё вылупились все. Даже Рыжка.

А дракончики принялись объяснять, что соседний холм, куда её повезут завтра, — он белый от снегов.

Вечных, — добавили птицы-одуванчики.

Нет, только последних трёх лет, — уточнили веерохвосты.

Но варенье им привозят из долины, — напомнили фейцы.

Там даже мышей мало, — разочарованно сообщили кошки-шоколадки.

— Как же вы тогда будете ко мне прилетать? — огорчилась Дара. — Вы ж зимой не летаете! Спите!

А ты сама приходи чаще, — посоветовали фейцы. — И варенье приноси.

— Так-так, — сказала озадаченная девушка и села на постель, а потом вскочила и поправила покрывало, пока госпожа Федэлм не пришла: сидеть днём на постели — плохой тон. — Вы, кажется, много чего знаете. А ну-ка, расскажите мне про этот дом и про его хозяев.

И все обернулись к окну, где на нижней раме и на карнизе сидели вороны и сороки. Птицы скромно помолчали, собираясь с мыслями, а потом ка-ак застрекотали — только успевай ловить информацию!

Живут там высокие господа! И дом этот — средоточие силы всей их маленькой страны. В последнее время там нелады, из-за этого снег. Нет, неизвестно, из-за чего нелады. Поссорились. Разругались. Развоевались. Нет, не воевали — уходили воевать, а как пришли — поссорились. И там одна высокая госпожа. А ещё есть три высоких господина. Нет, уже не три, а два. Они Семья. Нет, они не семья, а хотят быть семьёй. Нет, каждый из них хочет быть семьёй, но у них не получается, потому что поругались.

Дара зажмурилась. Ой, зачем она про это спросила?! Завтра и так бы всё узнала!!

Наверное.

Потом пришла госпожа Федэлм — и крикливые гости Дары быстренько, к её облегчению, смылись в окно.

А утром девушка распрощалась с семейством Федэлмов — под великий рёв Эгрет — и села в карету, в которой уже сидели четыре девушки из других знатных семей и полненькая пожилая женщина, одетая скромно и строго. Как она представилась — наставница, на плечи которой выпадет в недалёком будущем основная и тяжёлая ноша — воспитывать девиц и следить за их расписанием в замке.

Дара втащила в карету свой баул, довольно лёгкий. И госпожа Нэла помогла ей, согнав двух девиц с сиденья и открыв его крышку, погрузить туда багаж. Теперь на сиденьях друг против друга сидели три девицы и госпожа Нэла с двумя.

Все девушки были одеты, как и Дара: в свободные штаны, из-под низа которых выглядывали сапожки; поверх блузки с длинным рукавом сарафаны-туники, которые виднелись из-под распахивающихся лёгких полушубков. Всё выдержано в серых и чёрных тонах, и Дара, сдержав фырканье, почувствовала себя легкомысленной барышней, которая едет в пансионат для благородных девиц. Пока ехали (а с приближением дома высоких господ и вправду ощущалось, что становится прохладно), девицы поглядывали друг на друга скептически, но Дара всё равно с нетерпением ждала, когда можно будет со всеми перезнакомиться. Здесь у них было равное положение, и она надеялась быстро найти себе подружек. Правда, копошилось где-то в душе подозрение, что между ними будет расхождение, если она внемлет совету Кельды и захочет работать на кухне. Но ведь это потом, а сейчас ещё можно надеяться на дружбу.

— Посмотрите-ка в окошко, — тихонько посоветовала госпожа Нэла, когда, казалось, слишком ровный ход лошадей вот-вот усыпит всех пассажиров кареты.

Девицы немедленно прилипли к окнам. Ахнула не одна Дара. Величественный замок наверху горы поражал воображение! Он был... прекрасен! А в солнечных лучах переливался мириадами разноцветных снежинок! Несколько башен с переходами постепенно, с приближением кареты к замку сливались в единое здание, окружённое высокими крепостными стенами.

После небольшого поворота смотреть на замок стало неудобным, и Дара села на место. Остальные девицы тоже вернулись на свои места. И девушка заметила, что одна, самая высокая и нежно-рыженькая, до сих пор сидевшая с выражением "всех победю!", вдруг сникла, как будто поняла, что какая-то её яростная мечта после увиденного стала выглядеть слишком нереальной.

Открылись высокие ворота, и карета въехала во двор. Здесь к ним подошли трое замковых рабочих, судя по одинаковым фартукам на них, забрали сумки, баулы и даже чемоданы и куда-то понесли их. Госпожа Нэла велела девицам поторопиться за ними.

После третьего или пятого поворота коридора на первом этаже Дара перестала делать попытки запомнить дорогу. Шли долго. Наконец они поднялись на второй этаж. Здесь коридор провилял только дважды — и госпожа Нэла, за которой вереницей шли девушки, остановилась и открыла тяжёлую дверь.

Она зашла вместе с будущими воспитанницами в огромное помещение, где по обе стены пять кроватей были отделены друг от друга ширмами. Каждая комнатка, таким образом, включала в себя отдельный стол, стул, низкий комод и даже креслице. В самом конце помещения виднелся камин, в котором весело полыхал огонь. Кажется, отапливали помещение к их приезду, потому что было тепло и уютно пахло сухими дровами. Вокруг были ковры и занавеси в коричневых и жёлтых тонах с вкраплениями красного. Уютно. Но страшно жаль вставать на ковёр грязной обувью, пусть они и протёрли подошвы на дорожке, разложенной у порога.

— Занимайте уголки, которые вам понравятся, — сухо сказала госпожа Нэла. — Через полчаса вас ждёт высокая госпожа, а затем будет обед.

Она засеменила к двери. Дара не выдержала. Почтительно она сказала вслед:

— Госпожа Нэла! А можно узнать, где здесь умывальня?

Четыре девицы воззрились на неё с негодованием: им явно хотелось побыстрей остаться без взрослых! Но Дара, помнившая пыльную в начале пути дорогу, просто мечтала немедленно умыться.

Умывальня нашлась на той стороне, где стояли две кровати. И, кажется, Дара заслужила одобрение госпожи Нэлы. Уходила та, во всяком случае, улыбаясь.

Открыв дверь умывальни и не собираясь её закрывать, Дара быстро умылась, слыша, как знакомятся девицы, и запоминая их имена. Нежно-рыженькая Эдна, кажется, собиралась верховодить в компании. Что ж — пожала плечами Дара, многого она всё равно не сможет требовать: здесь и так работы немало ожидается. Хорошенькая, как куколка, беленькая Синни только с виду оказалась хрупкой. Пока Дара умывалась, она успела поспорить с Эдной за право быть главной среди девушек. Толстые на зависть всем тёмные косы Кассади оказались такими, из-за того что волосы её были природной завивки. Коренастая, с небольшими косичками Малвина совершенно не походила на ту хорошенькую куколку, которую помнила Дара по старому фильму про Буратино. Слишком широкие плечи, слишком широкоскулое лицо... По тому, как относились к ней другие, стало ясно: кажется, три девицы подозревали, что у Малвины не всё в порядке с благородным происхождением.

Когда Дара вышла из умывальни, она грациозно присела и негромко сказала:

— А меня зовут Дарой.

Щебетавшие девицы замолчали, а потом белокурая Синни спросила:

— Ты тоже будешь добиваться работы в спальнях господ?

— Нет. — Дара прошла в свою "комнатку" и оттуда с достоинством сказала: — У меня есть жених (Девицы ошеломлённо захлопали глазами.). Как только я отучусь здесь, немедленно уеду отсюда. Поэтому я собираюсь работать только на кухне. Если будет позволено.

— Но на кухне... — высокомерно начала Эдна, но Дара улыбнулась ей, и она замолчала, удивлённая.

— Мне всё это неинтересно, — объяснила она. — Я собираюсь бегать домой на каждый выходной, если позволят. Поэтому мне нужна работа от и до. Не больше положенного.

— А я собираюсь стать хозяйкой этого замка! — заявила Эдна, кажется надеясь поразить Дару.

— Становись — жалко, что ли? — пожала плечами Дара и снова напомнила, стараясь сказать чуточку надменно: — Мне это неинтересно! — Она хотела добавить: "Я уже не маленькая!" Но решила, что это будет перебор. Во всяком случае, она заметила, что все те словечки и фразочки, которые она слышала в школе от одноклассниц, неплохо затыкают рты её новым знакомкам. Дружить она с ними собиралась, но здесь, в этом мире, не желала, чтобы к ней относились как к изгою. Теперь-то она понимала выражение своей мачехи: сразу поставь себя среди незнакомых людей, а там уж — как выйдет. Да, она будет работать на кухне. Будет заниматься грязной работой. Но вести себя будет так, как подобает... барышне.

Тем временем темнокосая Кассади бросила взгляд на часы, висевшие над входной дверью. И заторопилась в умывальню. За нею — остальные. Так что на свободе Дара спокойно вытащила вещи из баула и разложила и по ящикам комода. Секретиков она никаких не завела и не боялась, что девицы могут втихомолку полазить по недрам её комода. На столике она разложила склянки приготовленных заранее совместно со старухой Кельдой всяких притираний и порадовалась, что здесь есть своё зеркальце. Больше всего она была довольна, что есть кремы для кожи рук — ведь если она собирается работать на кухне, она не хочет, чтобы кожа огрубела... Она улыбнулась, вспомнив утреннее знакомство. Кожа огрубела... Интересно, кто этот Одхан, которого она, не называя имён, определила в свои женихи? Не икается ли ему, когда она называет его причиной своей работы на кухне?..

Пока из умывальни доносились сердитые вопли, Дара присела на краешек кресла, сложила руки, задумавшись. Она заметила за собой в этом мире одну особенность. Может, это оттого что приходится постоянно держаться настороже? Может, ещё отчего? Но она стала какой-то зоркой ко многим вещам. Замечала такое, о чём бы и не подумала... И ещё оказалось, что она довольно-таки практична. Неизвестно, что привезли с собой остальные девицы, но она взяла именно крем для рук. Вот только вопрос ещё: есть ли работа на замковой кухне?

А потом стало страшно. Кухня замка. Ужас... Придётся отмывать страшно обляпанные жиром и выплеснутым супом плиты, выносить на двор тяжёлые деревянные вёдра с помоями, мыть посуду, а по вечерам драить полы, на которые чего только ни бросают. Справится ли она?.. Зато наверняка будут выходные денёчки, когда она сможет бегать в поместье своих "родителей", встречаться с Эгрет, радоваться жизни со своими странными друзьями... И бегать на свидания с Одханом. Ведь она, по сути, назначила ему свидание?.. Дара засмеялась своей смелости. Дома, в своём мире, она бы до такого не додумалась. Но ведь и он не отказался встретиться с нею ещё раз? Даже объяснил, как его вызывать. Значит ли это, что она ему тоже понравилась?

Ой, а жить-то здесь так интересно!!

Она подняла глаза.

Девицы сгрудились возле умывальни, и Эдна безо всякого высокомерия сказала:

— Вот теперь я поверила, что у тебя есть жених!

— Ты так мечтательно улыбалась, что не заметила, как мы вышли, — объяснила хорошенькая Синни.

Дара не успела ответить, как пришла госпожа Нэла, которая велела порученным ей девицам снова следовать за нею. Через минут пять она ввела своих воспитанниц в громадную залу, дальних стен которой невозможно было разглядеть за гобеленами и шторами. Девицы гуськом шли за наставницей, пока она не остановилась.

Жестом она велела выстроиться им в одну линию.

Дара затаила дыхание.

Теперь она поняла Эдну с её мечтами стать хозяйкой замка.

Их разглядывали трое. Прекрасная светловолосая женщина, которую описать было трудно, потому что приходилось подбирать слишком бедные эпитеты, чтобы воссоздать её словесный портрет, стояла между двумя мужчинами, при взгляде на которых сердце, казалось, останавливалось от бешеного восторга, настолько они были поразительно красивы. Теперь Дара, которая, забывшись, сама разглядывала их с открытым ртом, поняла, почему их называют высокими господами.

Все эти поразительно красивые люди были эльфами.

3

Они предстали не такими, как в тех фильмах, которые видела Дара. Они оказались такими, какими их рисовали влюблённые в собственное представление о них художники.

Всех троих сразу не отличить друг от друга. Вроде и разные, но в чём-то одинаковые. Безмятежно одухотворённые, чистые лица; глаза, спокойно и словно дремотно взирающие из-под полуопущенных ресниц; кончики божественного рта каждого приподняты в тени снисходительной улыбки... Последнее не удивительно. Слегка очнувшись, как после настоящего гипноза, Дара бросила косой взгляд на девиц. Если она сама лишь чуть приоткрыла рот от изумления, то девочки уронили челюсть на пол.

Уловив, как именно она подумала, девушка сразу вышла из-под колдовского обаяния трёх высоких господ. Тут же полезло воспоминание о вчерашнем разговоре с Кельдой. Ага... Что-то тут не так. Если они так божественно красивы, то почему... Дара опустила глаза и уставилась в пол. Теперь она могла думать. То почему старуха предупреждала её быть подальше от этих красавцев?

"А Одхан интересней!" — вдруг решила она и уже спокойно взглянула на хозяев.

Женщина-эльф едва заметно кивнула, и госпожа Нэла заторопилась вывести девушек из залы. Так же гуськом, ошеломлённые, они прошли за нею на первый этаж, где их пригласили за стол. На обеде была ещё и домоправительница, которая во время обеда внимательно приглядывалась к девушкам. И во время обеда же началось обучение. Пришлось держать осанку, сидя за столом, — и не забывать о ней в течение получаса. Иначе любая могла получить по спине крепкой указкой, невесть откуда появившейся в руках госпожи Нэлы. А лупила она этой палкой чувствительно. Если четыре девушки из знатных семей, даже мужиковатая Малвина, ещё держали осанку, научившись тому в родных домах, то Даре пришлось тяжело. Она, конечно, и раньше получала замечания от госпожи Федэлм, но времени привыкания к новому миру для неё было слишком мало. Единственное, что спасало сейчас: девушка вообще держалась насторожённо — и вовремя успевала выпрямиться (после пары-тройки ударов), едва только заметив подкрадывающуюся к ней наставницу.

Сразу после обеда во главе стола встала домоправительница — Дара не запомнила её имени. Почтенная женщина, высокая и большеглазая, деловито сказала: воспитанницы должны быть благодарны судьбе, что попали в такое место, где их будут обучать светскому этикету, с навыками которого потом не стыдно будет показаться в любом месте и в любом достойном доме. Но за всё надо платить.

— Мне нужны три девицы на верхние этажи — для заботы о спальнях высоких господ и состоянии их одежды. Нужна девица для сервировки стола для трапез. Далее у нас проблема, так как никто не ожидал, что в этом году будет пятая девица. — И домоправительница воззрилась на Дару. — Мы ждали вас в прошлом году, но нам сказали, что вы сильно болели.

— Да, это так, — негромко сказала Дара и слегка присела в почтительном книксене. — Но я согласна на любую работу — и даже на вспомогательную работу в замковой кухне. Для меня, не совсем ещё оправившейся от болезни, такая работа будет даже предпочтительней.

— Госпожа Нэла, покажите вашим воспитанницам места их работы и препоручите их прислуге, заведующей спальней и столовой залы, — обратилась домоправительница к наставнице, — а я пока отведу эту девушку... — Она подняла бровь.

— Дару, — почтительно подсказала та, с трудом скрыв улыбку: не только она не может сразу запомнить имена!

— Я отведу Дару на кухню. Следуйте за мной, Дара, — велела домоправительница.

И Дара последовала. По дороге к кухне, на одном из коридорных поворотов, домоправительница резко остановилась и присела в почтительном поклоне, из-за чего девушка чуть не ткнулась ей в спину. Еле удержавшись от смешка в этой глупой ситуации, Дара увидела, что мимо них, пересекая коридор, идёт один из мужчин-эльфов.

Но, кажется, почти бесшумного фырканья сдержать она всё-таки не сумела. Эльф остановился и не спеша обернулся к женщинам. Домоправительница торопливо, не так поняв его движение, снова склонилась перед ним и объяснила:

— Веду воспитанницу на кухню, высокий господин.

Дара, всё ещё переживая внутренний смешок: она успела увидеть в воображении, как сваливается на домоправительницу, а вместе с нею к ногам высокого господина! — быстро опустила глаза и прикусила губу. Тоже поспешно присела в поклоне, изображая его старательно глубоким — ведь так можно и голову склонить пониже. Присела и начала ожидать, когда же зазвучат шаги в сторону. Но шаги послышались, напротив, к ним.

Дара уже встревоженно подняла голову. И чуть не шарахнулась. Эльф стоял прямо перед ней. Мало того — он медленно поднял руку. Его длинные холодные пальцы взялись за подбородок девушки, а сияющие призрачно-синим светом глаза вглядывались в её. Испуганная Дара от неожиданности сделала то, что иногда проделывала в своём мире, когда хотела, чтобы к ней не приставали в классе: сморщилась, словно от подступающего плача, и одновременно зажмурилась, будто от неожиданного яркого света, — точно зная, что таким образом представляет собой ужасающе неприглядную картину.

Холодные пальцы немедленно отпустили её подбородок. Дара открыла глаза — и успела заметить неприкрытую брезгливость на прекрасном мужском лице, прежде чем эльф отвернулся. Еле сдерживаясь не показать вслед ему язык, она выпрямилась, стараясь вернуть спокойное выражение на своё лицо.

Когда эльф удалился, домоправительница тихо спросила:

— Тебя предупредили? Хорошо. Ты молодец.

И Дара внезапно вспомнила, что женщину зовут госпожа Триста. И, кажется, с этой минуты она благоволит новенькой девушке-воспитаннице, которая не собирается гоняться за высоким господином.

Кухня оказалась в подвальном помещении. И сияла так, что Дара испугалась: неужели за всю эту чистоту и красоту теперь отвечать именно ей?

Её познакомили с хозяином этого чистого и опрятного пространства, под командой которого работали ещё человек семь.

— Таранис! — пророкотал он, и Даре послышались далёкие раскаты грома в его голосе. — Маленькая барышня сама хочет работать у меня на кухне?

Она скромно кивнула, стараясь спрятать скептическую усмешку: маленькая! Да, маленькая — перед этой высоченной горой мускулов, упрятанных в кожаный фартук, который лишь подчёркивал выпяченный живот повелителя кастрюль и половника.

Таранис своего скептицизма не скрывал.

— Небось, в жизни и ножа в руках не держала, — проворчал он, а потом ухмыльнулся: — Ну-ка, маленькая барышня, встань-ка у того стола. Олан, уступи ей место! — грохнул он темноволосому мальчишке, который шмыгал, вытирая слёзы: резал лук.

Дара вздохнула. Ну ладно — проверка так проверка. Пока шла — шёпотом проговорила заклинание, снимающее глазную резь от лука. По дороге сполоснула руки под краном-носиком кухонного умывальника. Тут же стянула с гвоздика свободную косынку и повязалась ею. Встала у края стола, мысленно поблагодарила старуху Кельду и принялась резать луковицу. Сначала одна, затем другая горка мелко порезанного лука постепенно отодвигалась ножом к краю разделочной доски... Дара потянулась было за следующей луковицей — и обнаружила, что чищеные закончились. Не сомневаясь, взялась за луковицу из корзины справа и начала чистить её, поглядывая на громадную кастрюлю, явно суповую, куда должен этот лук попасть. Если она правильно рассчитала, надо накрошить ещё штуки три. А будет лишнего — всё равно пригодится на что-нибудь.

— Что теперь? — спросила она, ссыпав в чашку последнюю горку.

— Кто учил? — вполне себе доброжелательно громыхнул Таранис.

— Старуха Кельда.

— Не знаю такой, но старуха хороша! — припечатал повар, а довольная госпожа Триста, наблюдавшая от двери, помахала Даре рукой и ушла. — Как звать?

— Дара.

— Госпожа Дара? — прищурился на неё Таранис.

— Дара! — настойчиво повторила девушка.

И все находящиеся на кухне радостно заулыбались.

— С остальными познакомишься потом, — снисходительно сказал Таранис и рявкнул: — Все по местам! Работаем! — И уже тише сказал Даре: — Будешь на подхвате. Если такая ловкая — следи, где твоя рука понадобится. Возьми фартук.

И отвернулся к плите. Дара некоторое время размышляла над его словами и сообразила. Даже с такой армией помощников Таранис не всегда успевал вовремя сделать всё, что надо. Её задача — искать слабое место и помогать там, где нужны её руки.

Счастливый, что его освободили от тяжкой работы с луком, поварёнок Олан вовсю занимался зеленью, и девушка поняла, что ему лучше не мешать. Остальным — тоже: видимо, каждый стоял на своём месте... Что ж... Иногда на кухне главная неприятность — постепенное накопление грязных, пусть и едва использованных тарелок. И девушка принялась шмыгать по кухне, уволакивая из-под деловитых рук только что освобождённые тарелки и кастрюльки и тут же относя их к мойке, где быстро и промывала посуду. Она чувствовала себя проворной мышкой, но мышкой нужной. Быстрые улыбки, которые она замечала на лицах тех, кому так по мелочи помогала, заставляли улыбаться и её саму. Ничего. Она привыкнет — и скоро у неё тоже появится собственное, закреплённое за нею рабочее местечко. А сейчас и побегать можно. Кроме шмыганья в кухне по собственной инициативе, она скоро получила работу и по просьбам помощников Тараниса: сначала её попросили отнести кастрюльку с будущим соусом к "мэтру", потом, сообразив, что она и в самом деле не отказывается от работы, то и дело стали просить её что-то передать, а то и бросить в тарелку или в кастрюлю горсть приправы — всё, как она заметила, с одобрения Тараниса, приглядывающего за всеми — когда исподтишка, а когда и напрямую.

А потом, когда основная работа на кухне её законными обитателями была сделана, уже Даре принялись помогать, а заодно показали, куда выносить ведёрки (не тяжёлые деревянные, как она боялась, а металлические лёгонькие!) с отходами. И Дара спрятала улыбку: ага, можно будет сбежать, если что! Дверь к "контейнерам" для отходов, которые потом забирали возчики-мусорщики, выводила не во двор, а к стене, в которой девушка заметила ещё одну дверь — видимо, вообще из поместья. Правда, долго на улице она не сумела пробыть. Слишком холодно. Поймав пару снежинок ртом, Дара забежала снова на кухню.

— Дара, за тобой пришли! Госпожа Нэла! — закричал Олан от входной двери. И получил затрещину от упомянутой.

— Какая она тебе Дара! Госпожа Дара!

Пока сердитая наставница не увидела, все переглянулись. Урок усвоили. Без наставницы — Дара. При Нэле — госпожа Дара.

Госпожа Нэла величественно кивнула Даре, и та послушно пошла за нею, на миг обернувшись у порога и улыбнувшись всем.

День прошёл ни шатко ни валко — решила Дара, вернувшись в помещение для девушек под вечер. С высокими господами встретиться больше не привелось. За ужином указкой госпожи Нэлы получила всего два раза. Зато на кухне выяснила: если будет свободное время, то домой не придётся ходить пешком — почти каждый день две подводы утром уходят в долину, чтобы к вечеру возвратиться с продуктами. А у начала долины и расположилось поместье Федэлмов,

Вернулась она в комнату позже всех, так как после ужина пришлось вернуться на кухню и помыть посуду. Впрочем, это "пришлось" в конце работы обернулось приятным сюрпризом.

Войдя в комнату, она увидела пренебрежительные ухмылки девиц, обращённые к ней. И засмеялась, огорошив их.

— Девочки, а что у меня есть! — объявила Дара и, приблизившись к общему столу, вынула из карманов туники два узелка.

Заинтригованные девицы окружили стол, с нетерпением ожидая, когда Дара развяжет узелки. Дружное и восхищённое "Ах!" приветствовало появление на столе яблочных цукатов и засахаренных орешков, которые Дара тут же распределила в пять кучек. Не решаясь дотронуться до лакомства, Эдна нерешительно спросила:

— Ты это... украла?

— Дали! — снова засмеялась Дара. — Там, внизу, понравилось, как я работаю, и поделились крошками с господского стола! Угощайтесь, девочки!

На ужин-то им подали пшеничную кашу и чашку чаю с ломтиком белого хлеба. Так какая же семнадцатилетняя девица после такого устоит перед сладким?

Каждая смахнула кучку сладостей себе в ладошку, а потом все дружно уселись перед камином, с удовольствием похрупывая орешками и сахарной глазурью.

— Было что-то интересное? — спросила Дара Эдну. — Что вы сегодня делали?

— Изучали постельное бельё, — вздохнула та. — Такая тягомотина. Пока спишь на нём — ничего не думаешь. А как начали учить — столько сложностей. Где и что находится и на какой случай. Что на что надевать и как надевать. Ещё учили, как заправлять постель. И как называются ткани, из которых шьют бельё. Тебе это тоже придётся учить. Нам сказали, что будут занятия по тканям и швам. Но какое у них роскошное бельё!..

И Эдна с жаром начала рассказывать о богатом и сложном постельном белье высоких господ. Синни и Кассади время от времени перебивали её, вспоминая подробности. Закончив с рассказом о белье, восторженно описали сами спальни и их убранство.

Потом заставили рассказывать Малвину. Эта говорила неохотно, несмотря на то что столовые приборы высоких господ её тоже поразили своим богатством. Правда, по-настоящему сервировать стол ей не дали. Ограничились тем, что она таскала за прислугой корзину с ложками и салфетками.

— Мне повезло больше всех! — заявила Дара, смеясь. — Не думаю, что меня часто будут угощать сладостями, но праздники у нас будут!

Потом обсуждали эльфов. Каждая девица, не считая немногословной Малвины, вспоминала красавцев и описывала их с такими подробностями, что Дара только удивлялась, что сумели увидеть такое и запомнить. Про инцидент в коридоре она умолчала, хотя постоянно вспыхивала смешливой улыбкой, вспоминая, как страшно зажмурилась, не угодив высокому господину.

Поскольку девицы продолжали обсуждать красоту высоких господ, никто не удивился вопросу Дары:

— А вы их сегодня ещё видели?

— Нет, — с сожалением сказала Синни, и её глаза подёрнулись мечтательной поволокой.

К счастью, Эдна была занята спором с Кассади и не заметила этой поволоки. Дара заметила, что рыженькая девушка довольно ревниво смотрит на всех, кто испытывает хоть малейшее чувство к высоким господам или говорит о том.

Потом начали готовиться ко сну. Госпожа Нэла предупредила, что расписание придётся соблюдать строго. Первой опять в умывальню отправилась Дара. Пока остальные после неё быстро-быстро умывались, она успела смазать руки зельем, которое приготовила вместе со старухой Кельдой. Постоянной воды на кухне теперь девушка не боялась. Зелье впиталось быстро, и высохшая, погрубевшая было кожа снова обрела здоровый оттенок... Пока не пришла госпожа Нэла, девицы договорились поболтать, как только лягут в постель. Но наставница ушла, кто-то вяло было снова заговорил о высоких господах... И наступила тишина, в которой послышалось лишь сопение.

Утомившись от непривычной суеты и работы, девицы уснули быстро.

А Дара теперь могла на свободе, без болтовни остальных, подумать.

На кухне не молчали. И она очень многое узнала о происходящем в государстве, в которое попала. Всё просто. Политикой интересуются не только в её мире. Везде. В семье Федэлмов о политике с Дарой, естественно, не говорили, и слугам запретили, чтобы не пугать человека из другого мира — тем более ребёнка. Последнее — определение госпожи Федэлм. Но в замковой кухне события, касающиеся дома высоких господ, обсуждали напрямую. Бегая по кухне, девушка сначала не прислушивалась к этим обрывочным разговорам, пока не заспорили Таранус и пожилая женщина, отвечавшая за приправы. Прислушиваясь к их спору, чтобы потом не попасть впросак и тоже не оказаться в рядах спорящих, Дара узнала, что высокие господа и в самом деле ослабели, как ей недавно сказали, из-за чего в страну то и дело врываются орки — злобные существа, которым ранее к людям был закрыт вход. А орки — народ воинственный. Пока они раскатывают на своих вепрях (Дара ахнула про себя!), присматриваются, где места послабей, и выискивают сильных магов, чтобы лишить их силы, а потом глядишь... Таранус вздохнул, а потом зловеще покачал головой:

— Добра от них не жди. И военные уже не справляются с ними.

— Справятся! — самоуверенно заявила Ринна, быстро запихивая под платочек седую прядь. — Господам в последнее время не до политики было, но теперь-то, когда орки появились в поле зрения мирного населения, они примутся за них по-настоящему.

— По-настоящему? — задумчиво переспросил шеф-повар, помешивая варево в самой большой кастрюле. — Если они разъезжают на тропах мирных поселений?.. Хотелось бы верить, но что-то у высоких господ не больно-то сильное желание с ними встретиться, чтобы надрать им задницы раз и навсегда!

Вот как... Девушка прислушалась к сопению спящих и снова отчётливо вспомнила кабанкеров... И сердце сжалось. А ведь старуха Кельда сильная. Неужели орки-кабанкеры сумеют причинить ей вред? И почему при виде неё, Дары, они быстренько смылись? Испугались, что она дочь здешних господ?..

Дара вдруг обнаружила, что не может нормально мыслить, потому что ей холодно. В камине огонь (она приподнялась на локтях) почти догорал. Она поняла, что уже давно лежит сжавшейся. Приглядевшись в тусклом огне свечи к остальным девушкам, Дара озадачилась: они-то спят спокойно. Почему? И стукнула себя по лбу. Потому что все они начинающие маги и привыкли постоянно пользоваться бытовыми заклинаниями!..

Закутавшись в одеяло так, чтобы получился замкнутый мешок, Дара нырнула вовнутрь с головой и быстро прошептала нужное заклинание. И прислушалась. И улыбнулась: одеяло словно начали прогревать под лучами солнца. Сначала согрелось плечо — она лежала на боку, потом тепло постепенно окутало девушку, и она уже с облегчением расслабилась под горячим одеялом.

Некоторое время она лежала, наслаждаясь теплом. И вдруг вспомнила Одхана. Нет, не вдруг — поняла. А потому что именно стало тепло. Как на бережке — под солнечным теплом. Он вытащил её из воды замёрзшую, а потом согрел своим магическим костром. Он чудо — решила она, невольно улыбаясь и будто ощущая его руки, на которых она тогда лежала. И он спугнул аванка. Или убил. Того самого аванка, синяк от пальцев которого на её ноге до сих пор не сошёл.

А потом она устала от мыслей, которые разбегались от дремоты, подкравшейся молчком-тишком, и поняла, что лучше всё-таки попытаться заснуть.

И замерла.

Край одеяла на ногах шевельнулся и... приподнялся. Заледенев от страха, она почувствовала, как под одеяло кто-то прошмыгнул — и не один. Горячей кожи ног коснулись мягкие, но холодные существа — словно только что с улицы. Прижались к ногам, как к батареям... "Кажется — шерстяные!" — промелькнула паническая мысль.

Дара открыла рот — закричать изо всех сил.

Это её ноги, — мрачно сказали под одеялом. — Надо было начинать с головы. Если бы мы договорились сказать голове, что это мы, то она бы не испугалась.

Зато здесь тепло, — возразили с другой стороны, где снова поднялся краешек одеяла, а Дара ногой почувствовала, что к ногам скользнуло опять что-то холодное, но сухое.

И она не проснулась, а значит, не испугается, — хихикнули от пяток, к которым прижалось тоже сухое, но горячее. — Тащи сюда лису, а то рыжая лапами зацепилась, а запрыгнуть на постель не может. Успеем погреться, прежде чем Дара испугается.

— Вы с ума сошли, — снова накрывшись одеялом, прошептала девушка. — Как вы сюда попали?

На Да и Ага верхом, — радостно захихикали фейцы. — Мы долго думали, как сюда попасть, чтобы тебя проведать, а потом собаки сказали, что добежать до замка не проблема. Проблема — только мы. Мы ведь мёрзнем. А мы взяли — и спрятались в их шерсть! Там тепло. Они внизу нас ждут.

— Сколько вас здесь?

Три дракона, — гордо сказали из-под одеяла, — две кошки и Рыжка. Птицы караулят, чтобы нас не засекли. Мы принесли тебе привет от Кузи. Он сказал, что сочинит про тебя и высоких господ балладу, где вы все красиво умрёте.

— Передайте Кузе, что я сочиню про него балладу, как он слопает заплесневелое сено, — мстительно сказала Дара и почувствовала, как её лица коснулось что-то мокрое, которое её быстро-быстро обтёрло со всех сторон. Кошка-шоколадка — сообразила она. А потом и вторая принялась быстро обтираться о её щёки, приветствуя. Тявкнула вполголоса Рыжка, которую втащили под одеяло дракончики. Дара протянула руку, нащупала жёсткую шерсть на шкурке и погладила лисичку. Дракончики пободались, как и кошки, но ласковей, и она тоже на ощупь погладила их всех.

Одеяло приподнялось — народу под ним оказалось слишком много.

— И зачем вы пришли ночью? — горестно спросила Дара, понимая: не выспаться.

А когда ещё по замку гулять? — удивились из-под одеяла. — Вставай и одевайся. Тут столько интересного — а ты спать собралась!

Поняв, что делать нечего и её всё равно заставят встать, иначе перебудят уговорами всех других обитательниц комнаты, Дара осторожно встала с кровати и забрала с креслица одежду. Пока она одевалась под радостно сияющими из-под одеяла глазищами, очень сильно пожалела, что не оставила сладких кусочков с кухни, чтобы угостить ими своих нежданных, но желанных гостей.

Кроме обычной дневной одежды, она накинула на плечи шаль, подаренную госпожой Федэлм. Это на тот случай, если кое-кто из компании замёрзнет, пока гуляет по замку. Она вдруг остановилась на странной тревожной мысли, а потом присела перед краешком одеяла и спросила:

— А вдруг нас кто-нибудь поймает во время прогулки? Здесь же наверняка ночные сторожа есть!

А веерохвосты на что? — удивились под одеялом. — Пустим вперёд и пусть предупреждают, если кто появится. А старуха Кельда сказала, между прочим, что в замке даже обычных сторожей нет, а ты говоришь — ночные. Все боятся высоких господ!

На ноги, естественно пришлось надеть тапочки, в которых она старалась ходить лишь в самой комнате. В ботинках можно перебудить всех обитателей замка. Подошла к двери, крадучись открыла её и оглянулась. Край одеяла резко подпрыгнул — из-под него хлынула целая орава волшебных существ.

Пропустив их мимо себя, Дара выскользнула следом и снова с предосторожностями, чтобы не разбудить девушек, закрыла дверь за собой. Только обернулась к коридору, как вокруг неё замельтешили радостные веерохвосты. Она подняла руки, чтобы они смогли сесть и поздороваться с нею. Счастливые фейцы подлетели к ней и уселись на плечах, накинув на себя кончики шали.

— Знаете, я не уверена, что это хорошая идея — гулять по чужому замку ночью и без разрешения, — всё ещё с сомнением прошептала девушка.

Зато весёлая! — заверили её.

А дракончики ничего не сказали, но залихватски поплевали во все стороны: да мы одной левой всех, кто помешает!

— Но почему вы сами раньше...

Без знакомых нам сюда нельзя, — объяснили ей. — А теперь у нас здесь знакомая есть — и мы можем погулять. Давай иди! Говорят — здесь столько интересного!

Чтобы она поняла их нетерпение, её даже попинали, подпрыгивая на плечах, а дракончики облетели и принялись толкать в спину. Веерохвосты приглашающе взмахнули крыльями перед её носом и помчались вперёд. А Рыжка солидно сказала, что потом им надо будет всё рассказать Да и Ага, так что пусть Дара не мешкает. А если их человеческая подруга побаивается посторонних глаз, то пусть не забудет: если что — успеют смыться! Вперёд, Дара!

А девушка помялась ещё немного на одном месте, а потом пожала плечами: "Если вдруг и впрямь на кого-нибудь наткнусь, скажу, что вышла, услышав голоса, увидела кого-то, пошла за ним, а потом заблудилась. Фи! И чего стесняться? Ребята правы: вперёд, Дара — за приключениями!"

4

Сначала она прошла пару шагов — и поразительная мысль заставила её внезапно остановиться: "Ничего врать не буду! Скажу всё, как есть! Что любопытная и невоспитанная, что очень-очень хочется посмотреть всё, что тут у них есть! А ну — покажите!! — И со слабой надеждой, сама уже бесшумно смеясь от какой-то детской смелости, закончила эту бесшабашную мысль: — А вдруг меня и правда выгонят? И я снова вернусь к Федэлмам? Буду бегать к старухе Кельде, а на обратном пути забегать к Одхану? Ой, хочу!!"

А когда дверь девичьей комнаты скрылась за первым поворотом, Дара снова хмыкнула. Интересно, а куда идём-то?

На шестой этаж, — отозвались сразу из нескольких мест снизу и сверху. — Говорят, там столько интересного!

— А что именно — интересного? — решилась спросить Дара.

Откуда нам знать? Посмотрим!

Они дошли до тупика, из которого выйди — и попадёшь к лестничной площадке. Глуша нервный смешок, Дара прислушалась к своим шагам. Уверилась, что из-за тёплых кожаных тапочек слышны лишь шелест и шарканье, и успокоилась. По лестницам наверх бежали весело, то и дело застывая, едва только веерохвосты говорили всем стоять на месте, пока они разведают местность. Может, из-за этих частых остановок на шестой этаж взбежали легко. На лестнице было полутемно, в этом сумраке почему-то совсем не хотелось бояться, а лишь — улыбаться, потому что вся компания вела себя так, словно играла на сцене профессионально глупых шпионов: фейцы разговаривали шёпотом, а потом ляпнут какую-нибудь глупость — и сами радостно ржут; дракончики вдруг полезли искать каких-нибудь тараканов для пропитания и выгнали мышь — на радость Рыжке, но та быстро шмыгнула в уголок и удрала; кошки внезапно вспомнили, что это они охотники на мышей, и обиделись на Рыжку, а та начала громко выяснять, почему это кошки только себя считают мышеловами. Веерохвосты, вернувшись из разведки, замерли в воздухе, с интересом наблюдая за выяснением отношений. Потом все зашикали друг на друга, и птицы сказали, что можно идти дальше.

И вот уже на площадке шестого этажа появилось кое-что интересное.

Пока Дара прислушивалась, нет ли кого за дверью в коридор, дракончики, которые затеяли играть в догонялки с кошками-шоколадками, вдруг замерли в воздухе. Вместе с ними почти одновременно застыли и кошки, а фейцы, держась за уши Дары, привстали на её плечах, так отчаянно тянясь куда-то вперёд на лестничной площадке, что и девушка попыталась разглядеть то, что увидела вся компания.

Держи его!! — завопили дракончики.

Испуганная Дара, к ногам которой прижалась ошарашенная Рыжка, только хотела было спросить, кого они хотят поймать, как кошки, стремительно загребая воздух лапками, чтобы побыстрей развернуться, и помогая себе крыльями, развили такую скорость, что в тесном пространстве начались головокружительные гонки. Дару, честно говоря, замутило от этих бешеных вихрей. Мало того, что невозможно уследить глазом хотя бы за одним существом, так появилось впечатление, что одна тень неожиданно распадается на пару-тройку других теней!

Наконец один дракончик завис в воздухе в странной позе — такую Дара видела, лишь когда рассматривала всякие геральдические штуки в старинных книгах у старухи Кельды: крылья в стороны, хвост вниз, животик вперёд. Два других дракончика в таких же позах, только боком к первому, застыли близко-близко. Крылья трепетали так незаметно и мелко, что казалось — дракончики превратились в неподвижные статуэтки. Одна кошка оказалась сверху, над первым, а вторая уселась на полу, задрав голову ко всем провисшим в воздухе.

А Дара, сообразив, что они и впрямь кого-то поймали в этой странной акробатической позе, вгляделась в пространство между ними — и ахнула от удивления.

Они поймали летучую змею-призрака!

Прозрачно серое тело трепетало, держась на призрачно разноцветных, почти стрекозиных крыльях. И не могло вырваться из странной ловушки.

Дара, спроси его! Ты живая — и он обязан ответить тебе!

— А о чём спросить?

А что хочешь, то и спрашивай! — беспечно ответили ей.

— Ты кто?

— Здешний призрак. — Он даже, кажется, плечами пожал. Во всяком случае, сделал такой жест или его попытку.

— Ты правда будешь отвечать на мои вопросы? — не поверила Дара.

— А чего не ответить? Главных ты всё равно не задашь. Только глупые. Девчонка же, — самодовольно сказал призрачный змей.

Ща как плюну! — пригрозил ему один из дракончиков. — Это наша подруга. Так что за слова ответишь, понял?

По тому, как притих, насупившись, призрачный змей, стало ясно, что угроза существа из плоти для него не шутка. А Дара лихорадочно принялась думать, какие вопросы ему задавать, — и с ужасом поняла, что и правда не знает, какие вопросы главные, а какие — так себе. Врасплох застали ей с этим делом.

Феечка подёргала её за ухо и прошептала:

Наплюй! Спрашивай всё, что интересно. Он ответит, а ты узнаешь то, что надо.

Дара успокоилась и хмыкнула. А что? Пусть вопросы для призрачного змея будут глупыми, зато для неё — абсолютно серьёзными и нужными.

— Зачем понадобились старшие дочки высоким господам?

— Обычай такой. Для обучения, — охотно сказал призрак.

Дара задумчиво прикусила губу. Ответил. Но общо. Как бы спросить так, чтобы выяснить подробности. Придумала. С интересом глядя на змеиного призрака: ответит, не ответит? — она спросила:

— А когда всё началось? Ну, обычай этот? Или так было всегда? И зачем этот обычай нужен? Что стало его основанием?

Кажется, на этот раз она попала в точку. Змей снова насупился и неохотно сказал:

— Это началось несколько десятков лет назад. Богиня земли прокляла высоких господ проклятием холода. Пока не появится девушка, которая искренне полюбит эльфа, на замковом холме всегда будет царить холод, а силы высоких господ слабеть, пока все они не уйдут в небытие.

— Но почему старшие? — продолжала недоумевать Дара.

— Сам не знаю, но думаю так: если в старшей не найдётся сил искренне полюбить, будут ли они у младшей? — философски ответил змей-призрак.

— Жаль их всех, — вздохнула теперь уже девушка. — А как же эльфийка? Она тоже должна встретить свою любовь? — И, ещё немного подумав, удивлённо сказала: — Странное проклятие. Значит, их должны полюбить. А они сами? Будут снисходительно позволять себя любить?

— Я сказал то, что знаю, — раздражённо сказал призрачный змей. — Есть ещё вопросы?

— Есть, — напористо сказала Дара. — А ты зачем здесь?

— Так, летаю, — удивился собеседник.

— То есть по шестому этажу? — уточнила девушка, а уловив кивок, попросила: — Змей, пожалуйста, проведи нас по шестому этажу. Мне и моим друзьям интересно посмотреть на все здешние красоты.

Ей снова удалось ошарашить призрака — до степени, когда он словно очнулся от дремоты и даже замахал крыльями, чтобы удержаться в воздухе и не свалиться. Даже дракончики тихонечко хихикнули.

— Ты понимаешь, о чём просишь? — запротестовал призрак.

— Понимаю. Змей, ты сам подумай. Ты не только проводишь нас по коридору, всё рассказывая, но и проследишь, чтобы мы тут безобразий всяких не устроили — от незнания, — уговаривала его Дара. — Сам спокойней будешь за состояние здешних помещений! Ну, змейчик! Ну, пожалуйста!

— Всеобщая необразованность и невоспитанность в последнее время просто потрясают, — задумчиво сказал призрачный змей.

Поскольку в тоне не было ни презрения, ни других нехороших эмоций, Дара вспомнила свой "любимый класс" и девчонок-одноклассниц и предложила:

— А ты просвети тёмную. Итак, что я сказала не то?

— Нельзя просто так гулять по шестому этажу, — убеждённо сказал змей.

— Тогда мы будем гулять не просто так! — сдерживая смех, сказала Дара.

Призрак внимательно пригляделся к девушке, а потом обречённо попросил:

— Скажи этим своим волшебным, чтобы перестали меня сковывать!

Требуй слова, что не сбежит! — дёрнул Дару за ухо феец.

— Дай слово, что не сбежишь!

— Да куда ж мне бежать, если вы собираетесь гулять по шестому этажу! — буркнул призрачный змей. — Слово! Что буду сопровождать вас!

— И помогать, если что будем делать не так! — обрадовалась Дара возможности гулять не вслепую.

— Ла-адно, — протянул змей, и дракончики порскнули в стороны от него, а кошки подлетели ближе к девушке. Призрак поразмял крылья и затрепетал перед высокой дверью на этаж. — Открывай!

— Меня Дарой зовут, — на всякий случай представилась девушка.

— Знаю, — проворчал змей, зависнув рядышком в ожидании, когда для живых будет открыт путь в коридоры шестого этажа.

Девушка открыла дверь — с трудом оттянув её на себя. Коридор, в котором они всей компанией очутились, оказался громаден и светел. И пуст — до впечатления настоящей пустыни. Прежде чем войти в него, Дара покосилась на призрака и спокойно спросила:

— Змей, просвети тёмную. Призраки не должны представляться в ответ? В их воспитание это не входит?

— Коном меня звать, — уязвлённо пробормотал призрачный змей.

— Очень приятно, Кон, — присела в книксене Дара.

Змей поморгал на неё, но, кажется, не решился что-то сказать на это. Кивнул и полетел дальше.

А дальше были снова высокие двери. Каждая друг от друга на таком расстоянии, что, дойди до следующей, пройденной не видать. Терялся вдали конец длиннейшего коридора, и постепенно терялись в его бесконечности двери по обеим его сторонам. Растерянная компания остановилась уже у первой и вопросительно посмотрела на призрачного змея.

— Кон, ваше слово, — серьёзно сказала Дара. — Можем ли мы войти сюда?

— Я понимаю, что вам интересно, — деловито сказал змей. — Но тут такая проблема. Этот шестой этаж имеет свои заморочки. Кто главный в твоей компании?

Некоторое время они все растерянно переглядывались. Никто и никогда не думал в их компании о главенстве. А потом фейцы уставились на Дару. Дракончики и кошки подлетели к лицу девушки, а Рыжка тявкнула на неё. Веерохвосты сказали, что согласны.

— С чем? — поинтересовалась Дара.

Если б тебя не было, не было бы и нашей компании, — объяснили фейцы. — Значит, ты главная!

— Определились? — вопросил Кон. — Прекрасно. Выбирай ту дверь, куда хочешь попасть. Послушай саму себя и подойди к той двери, за которую тебе захочется попасть.

Компания поглазела на него недоверчиво, а потом уставилась на девушку.

И Дара зашагала впереди своих друзей, и в самом деле прислушиваясь к своим ощущениям. Было любопытно: как это — захотеть попасть за ту дверь, не зная, что там.

Прошла две двери, три... А у пятой остановилась. Почтительно следовавшая за нею с шелестом и шорохом толпа окружила её, вглядываясь в глаза.

— А что будет, если я неправильно поняла?

— Дверь не откроется, — старательно равнодушно сказал Кон, и Дара поняла, что ему самому очень интересно — и сумеет ли она правильно определить своё впечатление, и что там, за дверью, будет ожидать её.

— Мне хочется... сюда, — вздохнула Дара и положила на дверь ладошку.

Сначала она нажала легонько. Потом сообразила, что дверь не просто высокая, а инкрустирована металлическими полосами. Значит, очень тяжёлая, даже если и открытая. И поднатужилась. Сердце вздрогнуло, когда дверь подалась. Девушка оглянулась на своих друзей. Те с выжиданием таращились на неё и на дверь. И тогда Дара не просто толкнула дверь, но и, толкая, пошла следом. А заворожённая неизвестностью компания — за нею.

Они застыли на пороге. А потом — начала Дара — засмеялись. Перед ними расстилался летний лужок с высокими зелёными травами в крапинку из ярких жёлтых цветов. Он был окружён высокими кустами, за которыми явственно звенела речка или большой ручей — так пахнуло влажными травами! Дракончики с визгом бросились к траве, в которой кто-то шнырял, — кошки за ними! Рыжка, принюхиваясь, медленно пошла впереди Дары. А феец завопил:

Иди-иди, Дара! Там земляника! Красненькая! Вкусненькая! Вон сколько её там! Давай быстрей, пока драконы всё не сожрали! Они обжоры!

Сам такой! — солидно ответили дракончики, стремительно порхая и выискивая место с земляникой.

Кошки азартно охотились на того, кто пытался от них удрать или спрятаться в траве. К ним присоединилась Рыжка.

А веерохвосты уже нырнули в кусты — в поисках речки. Они любили купаться в прозрачной воде. Дара пошла было вперёд, к землянике, которую тоже любила и которую уже приметила, но вспомнила и обернулась. Высокая дверь странно выглядела в пустоте, точней — среди зелёных трав и ярких пёстрых цветов. Змей устроился на дверной ручке и печально смотрел на уходящую компанию.

— Кон! Пойдём с нами! — позвала Дара и вдруг испугалась. — Или это опасно — входить в такое место? Кон, что скажешь?

— Нет здесь никакой опасности, — уже грустно ответил призрачный змей. — Только мне жаль, что ты выбрала мёртвое место.

У Дары аж руки опустились.

— Как это — мёртвое? — вполголоса спросила она, чтобы не пугать свою компанию.

— Мёртвым называется место, владелец которого... — Змей снова вздохнул.

— Но здесь столько жизни! — возразила растерянная девушка. — Это место — сама жизнь! Или... — Она обернулась к лужайке. — Или это что-то типа декораций? Как в театре? Но я чувствую запахи трав и цветов! Здесь свежий ветер!

— Каждая дверь — это территория высокого господина, — тихо сказал Кон. — Ты выбрала место с отсутствующим хозяином.

Фейцы, сбежавшие, чтобы не допустить единоличного разграбления земляничной поляны, вернулись с добычей и ткнули в губы Дары крупную земляничину.

Вкусная! Ешь!

Она машинально прихватила губами прохладную сочную ягоду и привычно, как часто это делала в саду Федэлмов, раздавила её языком. Сладость, терпкая и свежая, брызнула во рту соком. Одна земляничина — но такой восторг!

Дара зажмурилась, переживая впечатление от ягоды.

Дара... посмотри... — услышала она шёпот фейцев.

Открыв глаза, девушка сначала решила, что в глазах рябит. Потом нормальное зрение вернулось — и она обнаружила, что близко к лицу порхает бабочка. Богатая такая — в роскошных бархатных узорах. Девушка заворожённо протянула к ней руку — и снова зажмурилась: первое впечатление, что бабочка решила атаковать её, резко налетев. Но всё было тихо и спокойно, и девушка осторожно открыла глаза. Бабочки не было. Наверное, улетела. Зато, обернувшись к Кону, Дара подняла брови.

Он уже не обвивал дверную ручку, а трепетал от возбуждения рядом с нею. А вся компания с огромным любопытством всматривалась в лицо Дары.

— Вы что? — изумилась она.

Дара! Дара! Иди сюда! Здесь вода как зеркало! — позвали кошки-шоколадки.

Не понимая их зова, девушка посмотрела на змея-призрака. Тот облетел её и, еле видный в солнечном свете, словно сам повёл её к речке. Раздвинув травы, Дара склонилась на спокойной водой и удивлённо подняла брови. На левой скуле сидела та самая бабочка! Правда, уже не объёмная, не живая, а словно нарисованная! Девушка растерянно спросила:

— Но как она здесь?..

Почему-то очень счастливый Кон чуть не пропел:

— Кажется, ты выбрала не мёртвое место! И оно тебя пометило!

— И что из этого? — продолжала недоумевать Дара.

— Если бы я знал! — восхищался призрачный змей. — Единственное могу сказать — это весьма замечательно!

Они посидели на лужайке, причём Дара пару раз сбегала к ручью проверить, сидит ли бабочка на месте. И только перед тем как уйти, она догадалась спросить:

— Кон, а как же бабочка... Ну, она останется, когда я выйду из этого места?

— Только для одного человека! — отозвался очень довольный змей. — Только один человек увидит её!

"Человек? Уже счастье!" — подумала девушка и с сожалением вышла из зелени. Закрыла дверь. Так и оставалась бы на месте, если б компания не потребовала посмотреть: а вдруг есть ещё двери, которые можно открыть? А за ними — большущая земляника и вкусные толстые мыши!

Дверь закрылась. Дара постояла рядом и потрогала её. Толчок на этот раз не дал открыть местечко. Дверь закрылась намертво.

— Пора всем возвращаться, — сказал змей.

Ни за что! — заявила компания. — Мы хотим посмотреть, что там, за другими дверями!

— Но они не откроются!

Тебе жалко, что ли? — спросили кошки-шоколадки. — Ну, пройдёмся чуток. И что? Убудет, что ли, от этого?

— Вы правы, — признал змей. — Лучше убедиться своими глазами, чем потом думать об этом постоянно.

И снова полетел впереди всей компании. А дальше началось... Дара, открыв одну дверь, словно запустила какой-то механизм. Кон чуть в обморок не падал, когда она бралась за ручку каждой двери и легко открывала все! Правда, таких интересностей за ними, как за первой, уже не было. Сначала открыли дверь, за которой был кристаллический сад. Он, конечно, был оригинален, и Дара, изумлённо разглядывая деревья и кусты, строго созданные одинаковыми для аллей, робко спросила:

— Они — настоящие?

— Настоящие, — озадаченно сказал призрачный змей. — Я слышал о них, но никогда не видел. Говорят, их растят сами высокие господа.

Ничего хорошего в них нет, — обиделась компания. — Ни полетать — уколоться можно или порезаться, ни поохотиться!

— Это произведение искусства, — попытался объяснить Кон, но компания, махая на него руками, лапами и крыльями вывалилась в коридор — к следующей двери.

Но каждая следующая дверь открывала именно кристаллические (может, ледяные? — недоумевала Дара) сады. Незваные гости заглядывали в них, закрывали дверь и спешили к следующей в надежде, что уж там-то они найдут местечко тёплое и счастливое.

Открыв очередную дверь — кажется, последнюю в этом коридоре, так как дальше виднелся тупик, Дара привычно заглянула в кристаллический сад и затаила дыхание.

Совсем близко к двери, на скамье, которая из-за резьбы казалась тоже произведением искусства, сидел эльф. Он свободно откинулся на спинку скамьи и читал какую-то книгу. От неожиданности Дара поднесла ладони к лицу.

А за спиной кто-то из компании отчётливо сказал: "Ой!"

Эльф поднял голову. Обострившиеся черты лица подсказали, что и он изумлён до последней степени появлением тех, кого уж точно не мог ожидать встретить на шестом этаже замка. Медленно, приглядываясь, он закрыл книгу и положил её рядом. Медленно, словно боясь спугнуть, встал... И тут Дару торкнуло: бежать! Не опуская ладоней от лица, она рванула в обратную сторону, в коридор, где подхватила растерявшуюся Рыжку на руки и кинулась к лестницам. Вся компания — за ней. Даже — призрачный змей.

Уже с грохотом они промчались по всему коридору. Оглянувшись, девушка чуть не засмеялась от страха и лихорадочного веселья: веерохвосты, оказывается, не только разведчики! Птицы, прикрывающие отход, выпустили дымовые завесы!!

Слыша за спиной кашель преследователя, Дара выскочила на лестницу и, дождавшись всех, заперла дверь со стороны лестничной площадки, воспользовавшись поданным ей ключом со стены. Про ключ, спрятанный в укромном месте, в прорехе в стене, подсказал Кон, просочившийся сквозь дверь.

А за дверью послышались шаги и громкие крики уже нескольких человек.

— Что делаем? — встревоженно спросила Дара и сама ответила: — В первую очередь они побегут смотреть на нас. Придётся и вам бежать со мной в нашу комнату!

Да мы с удовольствием! — откликнулась компания.

Вихрем спустились вниз, на свой этаж. На цыпочках проследовали до комнаты. Теперь в разведку послали змея, благо призрачный и не отказался выполнить просьбу. Он быстро вынырнул снова из стены и сказал, что остальные девицы спят крепко, что можно не бояться забежать и спрятаться под одеялом. Но лучше некоторым прятаться под кроватью, чтобы уместиться всем и не показаться наружу.

Совету последовали. Под кроватью остались дракончики, которые грелись от внутреннего огня. А под одеяло влезли кошки-шоколадки и Рыжка. Фейцы сказали, что спрячутся в букете цветов на общем столе. Птицы-веерохвосты уселись на потолке, расписанном яркими цветными красками, среди вычурных светильников. Таким образом рассредоточившись, беглецы замерли, прислушиваясь.

Шаги послышались скоро. Дара накинула одеяло так, чтобы оно закрыло ей нос, и засопела — медленно и глубоко.

Дверь открылась и некоторое время явно оставалась распахнутой. Потом тихонько закрылась. Дара лежала, не смея пошевелиться. Пока перед ней в огне свечи не промелькнула смутная тень, голосом Кона вполголоса сказавшая:

— Я проверил — они ушли.

Дара осторожно откинула одеяло, выпуская своих друзей.

Больше всего она боялась, как бы кое-кто из них не залез под одеяло к другим девочкам. Но даже фейцы не позволили себе такого хулиганства. Испугались здорово.

— А что там, в коридоре? — шёпотом спросила Дара.

— Там были два высоких господина, — в ответ прошептал Кон. — Они решили всё выяснить завтра. Проверить всех темноволосых девушек.

— Нас таких трое, — задумчиво сказала Дара.

Она снова открыла дверь. Заинтересованный ситуацией Кон помог всем добраться до выхода из замка — с кухни! А потом с интересом лицезрел радостную встречу девушки и двух громадных собак, с которыми его тоже познакомили. Прежде чем всем распрощаться, Да и Ага объяснили, что компания приходила в гости не просто так, а с угощением. На боках Да и Ага Дара нашла торбочки с лепёшками. Понюхав их, девушка узнала угощенье с кухни господ Федэлмов. Собаки рассказали, что их угостила малышка Эгрет. А в дорогу лакомство упаковали фейцы. Благодарная за весточку из дома, Дара быстро разделила угощение на всех, а потом фейцы залезли в длинную и густую шерсть Да и Ага, дракончики их тоже облепили. И девушка долго махала уходящей компании вслед, пока фигурки не исчезли в снежной ночи.

— Ты странная, но мне хочется помогать тебе, — задумчиво подытожил призрачный змей.

— Помоги, — отозвалась девушка. — Доведи до комнаты. Я уже засыпаю.

В комнате она осторожно взяла зеркальце и посмотрелась. Бабочки на виске не было. Дара даже пожалела: такая здоровская татушка была бы! Легла на кровать и пожелала себе спокойной ночи.

5

Утро началось с испуганного вздрагивания: проспала!

Дара распахнула ресницы и с минуту хлопала глазами на тёмный, в строгих узорах потолок. Потом, когда частящее дыхание успокоилось, вспомнила, что она в замке высоких господ, а не дома. И в школу бежать не надо. Нехотя улыбнулась. До сих пор иногда кажется, что она в своём мире. Особенно после глубокого сна.

Пригляделась к огромным часам. Нет, вроде сказали — будут будить в семь, а сейчас только половина седьмого.

Потом вспомнила, что это за замок, и губы плаксиво разъехались: "Здесь лета нет! Хочу к Федэлмам! Хочу к друзьям! Хочу в лето и в тепло!"

А потом тихонько села на краешке кровати, закуталась в одеяло. Замерев, сначала расслышала размеренный стук часов, а затем, после долгого вслушивания, — сопение спящих девиц. Успокоилась совсем. Обещали ведь отпускать? Обещали. Значит, хоть немного лета у неё будет. А пока... "Не хочу думать, — сердито решила Дара, — хочу вспоминать ночь и свою компанию. Как весело было-о!"

— Хватит изображать старого филина на ветке! — прошипели сбоку. — Марш туда, где много влаги! На кухню!

Подпрыгнувшую от страха Дару словно ледяной водой окатили. И так вылезать из-под одеяла не хотелось, а тут ещё и напугали до мурашек!

— А ты что здесь делаешь?! — прошипела она в ответ призрачному змею, суматошно оглядываясь на других девушек и постепенно успокаиваясь: ни одна пошевельнулась.

— Одевайся и беги на свою кухню! — прошептал Кон. — Пока там народу мало (и заметь: ни одного мага — все просто люди), ты должна успеть смыть с себя те волшебные линии, которые оставил на тебе шестой этаж! Живо!

От последнего повелительного шипа Кона Дара взвилась с постели, бросила одеяло, накинула на себя повседневную форму, которую им вчера выдали. Обернулась к змею, нетерпеливо извивающемуся возле входной двери, хлопая отчётливо видимыми в сумраке разноцветными крыльями.

— А на кухне не удивятся, что я так рано?

— Маленькая барышня! Кухня уже два часа как работает! Вот уж где тебе точно не удивятся, а обрадуются! — быстро прошипел Кон.

В несколько движений Дара застлала одеяло, накинула покрывало и взбила подушки, поставив их "котиком", как мама научила, — друг на дружку, уголками-ушками кверху. Набросила на них кружевную накидку, а посередине постели уложила салфетку-дорожку. Полюбовавшись её узором, помчалась к двери, на ходу завязывая кухонную косынку. И уже за дверью опомнилась:

— А разве я сумею смыть с себя след?

— Помогу!

Сбегая по ступенькам первой лестницы, удерживая себя на поворотах — то и дело вцепляясь в перила, Дара поразилась:

— А ты разве умеешь? Ты маг?

— Я призрак, который знает! — важно прошипел летящий рядом Кон. — Буду говорить, что делать, а ты — запоминай на будущее!

Перепрыгивая через последние три ступени, Дара усмехнулась: ишь, сам призрак думает, что ей не раз придётся попадать на шестой этаж!

В кухне и в самом деле не удивились добровольным рабочим рукам, а обрадовались так, что встретили помощницу весёлыми приветствиями. Пробегая мимо стола Олана, который улыбался ей сквозь луковые слёзы, моргая мокрыми глазами, она махнула в его сторону рукой. С пальцев стремительно слетело заклинание, убирающее воздействие лука.

— Олан, ты пока не кроши! Начисть побольше, а я с вёдром выйду и быстро вернусь, помогу!

— Но там мало набралось! — попытался удержать её мальчишка.

— Ничего! Зато легче вынести!

Пусть думают, что она боится таскать тяжёлые вёдра с отходами. Призрачный змей, не скрываясь от простых людей, нёсся рядом, пока она, слегка согнувшись набок (ничего себе — неполное!), бежала к входной двери со стороны замкового двора. Хлопнув за собой, Дара остановилась и выдохнула. В воздухе заклубилось белое облачко. Девушка задрала голову кверху: звёзды, видимые между редкими чёрными-синими поутру облаками, уже бледнели, но всё ещё были яркими.

— Что встала? Беги к мусорной куче! — подгонял её Кон. — Там со вчерашнего дня много навалили! За кучей и ящиками тебя не разглядят! Быстро!

Дара снова дунула, чтобы появилось облачко, и помчалась с ведром к мусорным ящикам, скрипя кожаными тапочками по свежевыпавшему снегу. Змей оказался прав. Вывалив отходы и оставив ведро тут же, девушка забежала за ящики. Здесь, в полутьме, — горел лишь фонарь у входной двери, — нетерпеливо спросила:

— С чего начинать?

Старательно произнося слова заклинания, Кон проговорил всю формулу, а девушка повторила. И вопросительно подняла брови.

— Три раза, — подсказал призрачный змей.

Она дважды повторила — и неожиданно с неба не спеша пошёл тихий снег. Сначала он просто падал, а потом вдруг закружился мягкой метелью вокруг Дары. Она даже не успела поднять руки, чтобы закрыть лицо, как метель закончилась. Снежинки упали вокруг застывшей от неожиданности девушки низким округлым бордюром. И снова в воздухе стало тихо.

— Беги назад! — скомандовал Кон. — Теперь на тебе ничего магического не осталось, что бы подсказало, что ты была вне своей комнаты!

Кон смылся первым неизвестно куда... Только на кухне Дара выяснила, что слегка всё-таки продрогла, хоть и была на морозном воздухе всего ничего. Опять с завистью подумала о своих друзьях, которые сейчас, наверное, купаются в ласковой и тёплой речной воде, а потом будут бегать и радоваться зелёной траве... Она вздохнула, огляделась и поменялась с Оланом, который схватился за дужку следующего тяжёлого ведёрка, а она взяла его нож и застучала по разделочной доске.

Так увлеклась работой, что сильно вздрогнула, когда в уши толкнулся резкий крик:

— Госпожа Дара!

Чуть доску не перевернула, подскочив.

В дверном проёме кухни, со стороны коридора, стояла госпожа Нэла. За нею маячил кто-то ещё. Девушка быстро сполоснула руки, вытерла их на ходу кухонным полотенцем и по примолкшей кухне добежала до двери. Едва замедлив шаг, она втиснулась между дверным косяком и госпожой Нэлой, чтобы вывалиться в коридор. Не хотелось бы, чтобы кухонные работники чувствовали себя неудобно в присутствии господ... И — ой... Рядом с наставницей возвышался один из эльфов.

Дара от страха вытянулась солдатиком.

Госпожа Нэла неожиданно взволнованно сказала:

— Дара, девочка, ничего не бойся, ладно?

И отодвинулась.

А высокий господин вдруг положил руки на плечи Дары. Девушка точно знала, что наставница никуда не уйдёт, но страшно испугалась. От неловкости ситуации она, забывшись, уставилась в прозрачные глаза эльфа, который смотрел на неё равнодушно, но проницательно. Это был тот самый мужчина, из кристаллического сада. Правда, на этот раз вместо домашней одежды он надел парадный костюм с украшениями, про которые Дара машинально подумала, что они все, наверное, магические... Это была последняя мысль. Она вдруг ощутила, что по всему телу от рук эльфа идут странные волны. И успокоилась: как и предупреждал Кон, её проверяют, не была ли она ночью на шестом этаже. Она даже сумела улыбнуться эльфу, на что тот бесстрастно приподнял одну бровь.

А потом он шагнул от неё и молча ушёл. А Дара искоса взглянув ему вслед, подумала: "И нас учат этикету?" После чего тихонько обратилась к наставнице:

— Госпожа Нэла, а что это было?

— Проверка, — тоже холодно сказала наставница. Но Дара уже заметила, что она смотрит в спину удаляющемуся эльфу. Значит ли это, что наставница недовольна тем, как высокий господин обошёлся с её подопечной? — Пойдём, Дара. На сегодня твоей работы на кухне достаточно. Пора одеваться к обеду. С сегодняшнего дня вы обедаете вместе с высокими господами за одним столом.

У девушки чуть не вырвалось простецкое: "Чево-о?!"

В комнате девиц она застала сумасшедший переполох. Он затих при виде вошедшей наставницы, но возобновился, когда госпожа Нэла вышла. Четыре девушки носились по большой комнате, создавая такую суету, что казалось — их здесь человек десять. Они испуганно перекликались, спрашивая, достойно ли выглядят, и умоляя друг дружку о мелочах типа помады или румян. В этой суете (Дара с трудом подавила смешок) принимала участие даже коренастая Малвина, которая отчаянно пыталась справиться с жёсткими волосами, уложив их во что-то светское!

— Сядь, — велела ей Дара, подтолкнув к стулу перед зеркалом. Шёпотом прочитала заклинание, которое утихомиривает вздыбившиеся травы. Волосы Малвины обмякли, и Дара быстро прихватила их блестящими заколками. Теперь причёска девушки представляла собой, на первый взгляд, еле удерживаемые волны. На деле же заколки жёстко держали всю конструкцию.

— А ты? — беспомощно и изумлённо глядя на себя в зеркало, спросила Малвина.

— Пять минут — и буду готова! — пообещала Дара.

— Стоило этой коровой заниматься, — пренебрежительно сказала Синни, проходя мимо — блестящая и хорошенькая, как куколка. Она даже руки оттопырила так, чтобы не касаться своего пышного платья. Кукла — и кукла.

— Завидуйте молча, — вполголоса сказала Дара и подмигнула Малвине в зеркало. Та рассиялась, сообразив, что девушка её успокаивает.

Она приготовилась к завтраку и впрямь очень быстро: Эдна ещё раздражённо жаловалась, почему им не разрешили взять с собой служанок, а Дара уже вписывала в волосы последнюю заколку. Вообще, она внимания не обращала на суету вокруг, уже сообразив, что девицам всё равно, на что жаловаться, — найдут причину. Её больше волновало другое. Она, одеваясь, вспоминала, как высокий эльф, поразительно красивый (всё-то она не могла отойти от оторопи: бывают же такие красавцы!), положил на её плечи руки... Только сейчас она поняла, что первым её движением было крикнуть: "Уберите свои руки!" Странно, почему она не хочет, чтобы красивый человек стоял рядом, касаясь её? Внутренний протест удивлял её, но, едва она вспоминала этот жест эльфа, как снова невольно кривилась, словно от боли: "Не хочу!"

Приглядываясь к отражению и машинально высматривая недочёты в своём скромном наряде, она вдруг подумала, что чувствует себя рядом с этими высокими господами той же угрюмой и неуклюжей девчонкой, которой была несколько месяцев назад в своём мире. С чего бы это? С семейством Федэлмов, с девицами и вообще с другими людьми такого она не чувствовала.

Была бы она постарше, поняла бы, что её унижает безукоризненная, совершенная, красота высоких господ в сочетании с их безразличием.

Она смотрела в отражение, уже не видя его. Не видя горькой складки вокруг печального рта. И вдруг линия рта потеплела в улыбке. Дара вспомнила Одхана. И сразу появилась заинтересованность. "Надо будет спросить госпожу Нэлу, когда у нас будут выходные, и смотаться домой, к Одхану!"

— Дара, как ты думаешь, мои косы так хороши или добавить ещё несколько украшений? — спросила тёмненькая Кассади.

— Нет, не надо, — сказала Дара, присматриваясь к её волосам. — Они и сами маловато украшений носят. Ну, то есть в меру. Так что у тебя чуть больше — это будет перебор.

Она не сразу заметила, что не только Кассади обращается к ней с вопросами по поводу внешности. А когда уловила, сообразила: девицы поверили, что она не рассчитывает соревноваться с ними в охоте за высокими господами, поэтому можно спросить у неё совета. Ведь она показала, что кое-что умеет изменять во внешности. Сообразила — и фыркнула. Сама она оделась просто: те же штаны с блузкой, а поверх туника-сарафан, разве что добавила длинный дымчато-зелёный шарф, завязанный особым образом и скреплённый брошкой в виде змейки. Это чтобы не казаться совсем уж простушкой.

И всё же девицы, несмотря на наличие жениха, кажется, отнеслись к её собственному наряду скептически.

— Не слишком просто? — поинтересовалась Эдна, оглядывая Дару, первой вставшую у двери. — Госпожа Нэла может усомниться, что в таком виде ты будешь хорошо выглядеть за столом с высокими господами. И у тебя есть что-то для танцев?

— Что? — удивилась Дара. — Какие танцы?

— Сегодня такое расписание, — встряла в разговор Синни. — Сначала завтрак, потом учёба и работа. Затем обед — и опять за столом с высокими господами. А потом будут танцы, потому что высокие господа пригласили в замок господ с нижних холмов, и через несколько дней ожидается настоящий танцевальный вечер.

— А до этого вечера не ожидается возможность сбегать домой на выходные? — безнадёжно спросила Дара.

— Хочешь сказать, ты не взяла с собой вещи для торжественных вечеров? — не поверила Кассади. — Совсем-совсем?

— У меня была причина, — сухо ответила Дара. И подумала: "Чем больше всяких глупостей здесь предлагается, тем больше мне хочется увидеть Одхана!.. Жаль, что нельзя сбежать — обижу и ославлю господ Федэлмов... Эх..."

Она так расстроилась из-за всяких сложностей, которые постепенно обретала жизнь в замке высоких господ, что решительно спросила вошедшую наставницу:

— Госпожа Нэла, а когда мы сможем навестить своих родных?

— А я не хотела бы уезжать отсюда! — заявила Эдна, как будто испугалась, что вместе с Дарой придётся уйти и ей.

— Тебе хорошо — у тебя жених! — ляпнула Синни и уставилась огромными глазами на наставницу, вроде как: ой, я не хотела! Я нечаянно!

— Какой жених?! — поразилась та.

Дара исподлобья посмотрела на девиц, которые с интересом воззрились на неё: как, мол, выкручиваться будешь?

— Обычный жених, — с вызовом сказала Дара. — Из-за него я не хочу... — И она осеклась, глядя на уже испуганных девиц. — Ну, не хочу здесь сидеть постоянно — в этом замке. Ведь будет же хоть один выходной? И живу я недалеко.

— Мы посоветуемся с высокими господами насчёт выходных для вас, — надменно сказала наставница, правда, с ноткой неуверенности. — А пока мы идём на завтрак. Будьте воспитанными девицами и не забывайте о правилах поведения и о приличиях за столом.

"Ну, одну чашку я точно разобью", — с ледяным спокойствием решила Дара. Она шла за всеми в девичьей веренице, растянувшейся за наставницей, и напряжённо придумывала, что можно сделать, чтобы её посчитали более неуклюжей, чем она есть.

Когда госпожа Нэла и её подопечные очутились на этаже высоких господ, Дара не только придумала, что именно она будет делать, но и вспомнила несколько заклинаний по теме телепортации, которые помогут ей устроить парочку проказ за столом. Посуду бить она не решилась, вспомнив, какая та красивая, — жалко!..

Но вскоре коридор поглотил всё её внимание. Сначала она не поняла, в чём дело, а потом увидела: сегодня убранство коридора была иным — не таким, как вчера. Теперь по всей его длине стояли какие-то постаменты с изысканными вазами, в которых изгибались те самые кристаллические цветы, которые она видела в комнатах шестого этажа. На стенах висели картины с изображением прекрасных садов и их уютных или величественных уголков. Неужели всё это готовится к танцевальному вечеру?

Дара чуть не споткнулась, когда в одном из коридорных углов, за очередной громадной вазой, ей вдруг почудилось движение. И тут же в ухо зашипел знакомый голос:

— Не подавай виду, что заметила! Иди спокойно и не смотри туда!

И секундой спустя Кон обвился вокруг её шеи, спрятавшись в кольцах её дымчато-зелёного шарфа. Правда, судя по последующему шипению прямо в ухо, голову он предусмотрительно оставил бок о бок с головой девушки. Дара же с трудом отвела взгляд от вазы, в которой вместе с кристаллическими ветками сидело нечто странное, похожее на белую ящерицу. Передними лапами упираясь в край вазы и положив на них голову, эта ящерица скучающе разглядывала проходящих мимо неё девушек.

— Посмотри-ка, в волосах Синни сапфиры, — прошипел призрачный змей.

— И что? — удивлённо спросила Дара, вглядываясь в маленькую заколку с синими камушками. С её точки зрения, ничего особенного в этих мелких сапфирах не было.

— А то, что я приказал тебе не смотреть на зимнего духа, а ты продолжала пялиться на него, — недовольно сказал Кон. — Пришлось переключать твоё внимание хотя бы таким образом. И чего было на него таращиться?

— А что было бы, если бы он увидел, что я смотрю на него? — полюбопытствовала Дара, с трудом удерживаясь, чтобы не оглянуться.

— Вреднейший дух, — отозвался уже успокоенный призрачный змей. — Если поймёт, что ты увидела его, залезет ночью под одеяло. А он ледяной. То есть состоит изо льда. Как тебе эта перспектива — дотронуться во время сна до льда?

Дару передёрнуло от пробравшей её дрожи.

— И это всё из-за того, что богиня земли разозлилась на здешних хозяев? — прошептала она, подходя к следующему повороту коридора и чувствуя на спине холодок — взгляд зимнего духа.

— Увы... Её слуги постепенно залезают во владения высоких господ.

Дара прикусила губу. И — не выдержала. Прежде чем повернуть за остальными девицами, она всё-таки обернулась. Хотя ваза и оказалась далековато, но она успела заметить, что белая ящерица медленно сползла в сам сосуд для кристаллических веток. И, прежде чем скрыться за стеной, Дара стремительно подняла руку и ткнула в вазу указательным пальцем. Огненная стрела стремительно сорвалась с кончика пальца. Девушка поспешно, чуть не подпрыгнув, шагнула — и уже из-за стены услышала хрустальный звон разбитой вазы.

Опустив глаза, пряча азартную насмешку, она шагала за наставницей, пока не услышала смущённого покашливания. Покосилась. Изумлённый Кон, вывернувшись, смотрел прямо в её глаза.

— И что теперь будет?

— Не знаю, — осторожно прошептал он в ответ. — Надеюсь, зимний дух не понял, кто именно пустил в него огонь.

— Ну вот, — обиженно проговорила Дара, — а я мечтала... — И снова спрятала озорную улыбку. А потом призналась: — Честно говоря, я надеялась, что он растает.

— Он же дух. Стихия огня его опалит, но смертельного вреда не причинит.

— А высокие господа знают об этих духах? — Дара теперь поневоле шарила глазами по всем укромным уголкам коридора, где могло спрятаться небольшое существо. Чем-то всё это напоминало прогулку по осеннему лесу, когда глаза гуляющего среди жёлто-коричневой пестряди машинально выискивают шляпки грибов.

— Знают. Но им самим эти духи причинить вреда тоже не могут. Ведь духи просто постепенно захватывают пространство замка. Но высокие господа и не пытаются им противостоять, надеясь, что однажды среди девушек, каждый год приводимых в замок, появится та, которая полюбит. И тогда зима отступит сама.

— Лодыри, — убеждённо прошептала Дара.

Змей только хмыкнул, после чего смотался с её шеи и пропал, прежде чем она вошла в столовую залу.

Завтрак прошёл спокойно.

Наставницу за стол не пригласили. Усадив подопечных, она сразу вышла.

А усадила она девушек между тремя эльфами и супружеской парой здешних господ с нижних холмов. Они приехали ещё вчера — по хозяйственным вопросам, и эльфы легко уговорили их остаться на завтрак и на обед.

Во время завтрака Дара усиленно размышляла, и расколошматить вожделенную посуду просто-напросто не получилось. Очнулась во время десерта. Вспомнила про посуду. Потом вспомнила, что посуду жаль. И огляделась.

Во главе стола сидела эльфийка. Между нею и её братьями оказались Эдна и Синни, которые млели от вежливых бесед с ними. Между эльфами и господами-супругами, которые сидели через стол друг от друга, сидели Кассади и Малвина. Таким образом, Дара оказалась на отшибе, что её, в общем-то, не смущало. Но, кажется, смущало рыжебородого помещика, рядом с которым она сидела. И тот, чтобы компенсировать невнимание сидящих за столом к ненароком одинокой воспитаннице, начал расспрашивать её, кто она и откуда. Выяснив, что она старшая дочь Федэлмов, он обрадовался, что может быть полезным. Оказывается, он когда-то служил вместе с господином Федэлмом. И теперь предложил передать привет от Дары её родителям. Дара тоже обрадовалась. Слово за словом — и у них разгорелся такой интересный разговор! Дара стремилась побольше узнать об "отце", а господин Риенн был рад её любопытству, а потом к ним присоединилась и госпожа Риенн, которая раньше и не думала, что служба её мужа, оказывается, была очень интересной и даже где-то забавной. Закончилось всё тем, что господин Риенн начал вспоминать не только службу, но и интересные случаи из жизни офицеров. Дара смеялась до слёз! Госпожа Риенн тоже утиралась платочком, а Малвина чуть не рыдала от смеха. Про этикет, естественно, подзабыли. Как и благополучно подзабыли про хозяев.

Пока Дара, смеясь, не откинулась на высокую спинку своего стула и не взглянула на эльфов. Сдержанные улыбки хозяев заставили её прикусить язычок, а там и господин Риенн закончил вспоминать воинскую службу — и Дара горячо поблагодарила его за любопытные факты из жизни "её" отца.

Когда девушки вернулись в свою комнату, Эдна важно сказала, что компания в конце стола выглядела весьма простоватой. А Синни расцвела, вспоминая, как эльфы обратили внимание на её прелестное платье.

— Девушки, — строго сказала наставница, заглянувшая в комнату, — не забудьте, что через некоторое время у вас начнётся час магии. Сейчас вам надлежит снять парадное платье и снова переодеться в обыденное.

— Опять переодеваться, — тихонько проворчала Малвина.

Но её услышали.

— Барышни должны уметь переодеваться столько раз на дню, сколько им предстоит выдержать мероприятий. А когда в доме высоких господ гости, переодевания будут довольно частые, — сухо сказала госпожа Нэла и вышла.

Пока девушки, переодеваясь, переговаривались, делясь впечатлениями о завтраке, Дара заметила, что салфетка-дорожка на её постели выглядит слегка кривоватой. Странно, вроде поверхность покрывала была выстелена очень ровно. Она взялась приподнять покрывало... И замерла, когда кончики пальцев коснулись мокрого и ледяного. Ни слова не говоря, девушка опустилась на колени перед кроватью и заглянула под одеяло. Не поверила глазам. Сунула руку и похлопала ладонью по льду, сковавшему матрас в настоящий, убийственно холодный и скользкий каток! Вытащила замёрзшую и мокрую ладонь и посидела, вскипая.

"Мне объявили войну? Ну-у... Ах так! — выдохнула она, вскакивая на ноги. — Ах так! Ну, зимний дух! Держись! Я тебе не ленивые высокие господа!"

Переоделась быстро, чтобы потом не думать, а потом снова заглянула. Первое запущенное заклинание "сушка стираного белья" уже проработало постель — и она почти высохла. Про себя поблагодарив старуху Кельду за то, что гоняла её по всем страницам книги с бытовыми заклинаниями, Дара ненадолго задумалась: а ведь среди выученных ею магических фраз очень много тех, что связаны с высушиванием и с огнём. Старая ведьма знала, с чём столкнётся её ученица?

Затем Дара обошла кровать и не нашла никаких следов зимнего духа. Постояла, размышляя, а потом прошептала:

— Кон, этот дух всё ещё здесь?

— Нет. Он прячется за дверью, выжидая, когда вы все уйдёте, — прошипел призрак.

— Ясно. Спасибо.

Когда Дара выходила из комнаты следом за девицами, она была спокойна. Правда, очень хотелось спрятаться где-нибудь и подсмотреть, что будет с зимним духом, когда он снова попытается залезть к ней в кровать, чтобы устроить там свою пакость. И губы неудержимо разъезжались в насмешливой улыбке. Впрочем, та постепенно преображалась в нежную... Сегодня ночью Дара собиралась сбежать из замка и провести ночные часы рядом с Одханом. Удивлялась себе, но чем дальше, тем больше она думала о парне, тем ощутимей тянуло к покою, который она в нём чувствовала.

6

Едва девушки дошли до лестничного пролёта, как все пять подпрыгнули от внезапно громкого звука. Дара ладошкой удерживала рот, стараясь не расхохотаться. Началось!

Она сразу представила, как это происходило. Отсиживавшийся где-то в тёмном уголке зимний дух, чуть только обитательницы комнаты вышли, сразу помчался к кровати обидчицы. Будучи размером где-то с локоть, он легко дотянулся до матраса, намереваясь устроить в постели какую-нибудь новую каверзу... И приподнял матрас. А из постельной темноты на него полыхнуло страшными огненными глазищами!

Дверь комнаты распахнулась с такой силой, что ударилась о стену.

Девицы завизжали.

Мимо них пронеслось что-то белое, громко ругающееся, а следом — стремительный огненный змей, беспрерывно плюющийся сгустками пламени. Даже в состоянии паники все ощутили, как сначала на них пахнуло ледяным холодом, а потом припекло жаром.

Когда оба существа растаяли в темноте коридора, Дара полностью закрыла лицо ладонями, как и визжавшие девицы, — хорошая маскировка для единственной хохочущей в многозвучном вопле. Но мысленно она погладила себя по голове. Воспользоваться советами Кона и наполнить его призрачную форму заклинанием огня! Получилось здорово! Зимний дух вряд ли ещё осмелится устроить набег на кровать Дары, а призрачный змей остался доволен новым приключением!

От пережитого страха девицы постояли немного в коридоре, ахая от ужаса и с опаской косясь на тупик, где исчезли странные существа, тоненькими от пережитого голосами поговорили о том, что это могло быть, и разошлись. Дара побежала вниз, на кухню, а остальные поднялись в покои высоких господ.

Мытьё посуды — дело хорошее, где-то даже вводящее в философские размышления. И ещё — в детективные. Дара отмывала металлические подносы и обдумывала всё, что случилось. Сначала переживала, как здорово получилось с зимним духом, а потом перешла на другие странности... Даже остановилась, когда дорассуждалась до очень простой мысли. Ещё и удивилась, что раньше не подумала: а за что богиня земли прокляла эльфов? Что они такого натворили, что их постепенно лишают силы? Ну, если она правильно поняла происходящее. "А богиня тоже дурочка! — скептически решила Дара. — Даже не подумала, что жителей этой страны могут напугать орки. Да и лишать людей лета — это ужасно! Все они тут какие-то безголовые. Папа всегда говорил, что сначала надо подумать, к чему могут привести последствия важного дела, которое ты задумал, а уж потом делать что-то. Богиня... Хм... Тоже мне..."

— Дара! — позвал Олан и смущённо спросил: — А вот ты мне прочитала заклинание, и я больше не плакал. Но ведь завтра оно не сработает?

— К сожалению, нет, — подтвердила та. — Но я тебе и завтра наложу. Если накладывать заклинание на человека, то оно быстро проходит. У человека свои силы есть, чтобы магию убрать. Хоть и не сразу.

— А можно наложить заклинание на нож? — поинтересовался мальчишка. — Ну, постоянное. Нож ведь не живой. А вдруг получится. А нож хороший, — похвастался Олан, — мой собственный и всегда со мной. Так что чистить лук буду только им.

Дара отжала тряпку и, взяв полотенце, подошла к нему, сидевшему за рабочим столом. Нож лежал перед ней, и она хмыкнула, разглядывая его.

— Точно мой, — сказал Олан. — Не сомневайся. Я хочу стать настоящим поваром, а говорят, что настоящий не должен плакать из-за лука.

— Олан, я-то наложу заклинание на нож, но не уверена, что оно будет держаться долго. Я не очень хорошо обучена магии.

— Ну, хоть сколько-то времени продержится, — вздохнул поварёнок.

Дара проговорила заклинание, с любопытством глядя, как слова легко ложатся на поверхность лезвия, впитываясь в него.

— Спасибо! — обрадовался мальчишка и благоговейно забрал нож.

Час работы прошёл — пора бежать на обещанную учёбу по магии.

Как ни странно, но час магии проводила эльфийка. Теперь-то Дара запомнила, как её зовут. Имя строгое и красивое — Ровена. Как сама преподавательница. Эльфийка была прекрасна и, наверное, сознавала это лучше своих учениц, так что не очень пыталась быть строгой с ними, даже не обращала внимания на их поведение, впрочем, неплохое, так как все почтительно и с обожанием смотрели ей в рот.

Но Дара заметила одну особенность. Первый час прошёл в основном в вопросах и испытаниях учениц на магические способности и знания. Дара, в общем-то, и не старалась быть первой. Даже отвечала на кое-какие вопросы отрицательно: "Нет, этого не знаю. Я много болела". И к концу часа Ровена выделила из учениц лучших — Эдну и Синни, которые старались изо всех сил показать, что они-то уж знают и умеют гораздо больше остальных. И преподавательница в конце часа сказала:

— Я рада, что Эдна и Синни не только самые красивые девочки, но и настоящие маги. Со следующего дня они будут заниматься со мной, в то время как остальные станут учиться магии у человека.

Кажется, Ровена рассчитывала на разочарование трёх девочек, которым якобы не повезло. Но Кассади только вздохнула. Малвина, кажется, даже не поняла, а что такого произошло. А Дара — так просто пожала плечами.

Ровена, уловив несколько странную реакцию забракованных, "обездоленных", промолчала, лишь слегка поморщилась.

Обед прошёл спокойно. Все сидели в том же порядке, лишь к беседе супругов Риенн и Дары присоединилась не только Кассади, но и скучавшая на завтраке Малвина. Теперь обсуждали урожаи последних годов. Из города были Эдна и Малвина, остальные из сельской местности, так что вопрос оказался занимательным и беспокойным для большинства собеседников.

Разговор начала госпожа Риенн. Она со вздохом посмотрела на господский стол, посетовала, что из-за продолжительной зимы, которая с каждым годом удлиняется, урожай овощей и ягод совсем не тот, что был раньше.

— Вам, Федэлмам, не везёт ещё больше, — осторожно поглядывая на хозяев, сказала она. — Ведь ваше поместье ближе всех к Белому холму.

— А вы знаете... — задумчиво протянула Дара. — А ведь у нас проблем нет. Ну, конечно, жаль, что зима начинается быстро и тянется долго. Но мои родители давно придумали, как компенсировать недостаток летнего тепла. В нашем поместье есть оранжерея. И в ней цветы давно потеснились, уступая место грядкам с овощами и ягодами. Земляника у нас на столе круглый год, как и свежие овощи.

Риенны буквально накинулись на Дару с расспросами. Не отставали Кассади и Малвина, которых тоже заинтересовала проблема садово-огородных вкусностей. Под конец беседы Дара посмеивалась: у Федэлмов, на радость малышке Эгрет, уже сегодня будут очень любознательные гости! А поскольку приедут они к ужину, значит, останутся и на ночь, и на завтрак. И госпожа Риенн выглядит доброжелательной, а значит, не откажется пообщаться с "сестрёнкой" Дары. Нет, малышка Эгрет будет очень рада!.. Так что спокойный, но надменный взгляд Ровены, сидевшей, как обычно, во главе стола, старшую дочь Федэлмов не испугал. Дара сразу поняла, что эльфийке не нравится оживлённый разговор в конце стола, тогда как в его начале идёт аристократически изысканная беседа.

Под конец обеда к Ровене подошла домоправительница и что-то шепнула на ухо. Эльфийка высокомерно вздёрнула подбородок, и даже до Дары долетели её негромкие, но выразительные слова:

— Ты прекрасно знаешь, что нам не интересны ваши низменные бытовые дела. Поступай, как знаешь.

"Странно, совершенно не интересоваться делами собственного дома? — удивилась девушка. — Но ведь она хозяйка..."

Кое-что для себя Дара прояснила после обеда, когда девицы распрощались с Риеннами и вернулись к себе в комнату. Почти сразу за ним вошла госпожа Нэла.

— Переодевайтесь. Сейчас вы пойдёте в залу искусств, где вас сначала познакомят с предметами эльфийского искусства, а затем дадут первые уроки бального танца.

— То есть сегодня работать больше не надо? — робко спросила Малвина.

— Нет, вы будете наслаждаться прекрасным, — сухо сказала наставница, и Дара еле удержалась от смешка.

В последнее время девушка ловила себя на странности: в этом замке ей постоянно хотелось посмеиваться там, где остальные, даже люди, были очень серьёзны. Даже не так — торжественно серьёзны! Может, на эту серьёзность влияют эльфы?

Переодеваться она не стала, рассудив, что может танцевать и в том, в чём была на обеде. А чтобы её не упрекнули в лени, она сменила тончайший платок, прикрывавший её плечи, с одного цвета на другой, а потом надела украшения в тон ему. Сидела она в своём "закутке" из ширм, за столом, перед зеркалом, — и постоянно улыбалась, видя в отражении, как Кон, совершенно довольный, валяется на её кровати.

Наконец снова явилась наставница и повела девиц на верхние этажи.

Зала искусств поразила Дару. И заставила крепко задуматься. И вспомнить не самые приятные страницы прошлого, которые теперь, как ни странно, оказались нужными. Для понимания.

Их ввели в зал, пронизанный бело-голубыми цветами. Все три эльфа были здесь, и Ровена соизволила устроить самую настоящую экскурсию. Эдна и Синни ахали от восторга, Кассади и Малвина подражали им. Дара же хмурилась, усиленно вспоминая...

Она не закончила выпускного класса в обычной школе. И в чём едина была во мнении со своим классом — так это в отношении к своей учительнице по русскому языку и литературе. Её терпеть не могли. Старой закалки, пенсионерка, которую трудно выгнать из школы просто так, да и не хотели из-за потрясающих результатов её учеников на разных конкурсах и на экзаменах, учительница эта славилась грозой не только школьников и их родителей — по большей части собственных же бывших учеников, но и руководства. О последнем Дара слышала так, поскольку-постольку. Но грозу испытала на себе и не раз. Учила русичка просто: ученики выполняли всё, что она ни задавала, лишь потому, что не желали слушать, как она будет орать на уроках из-за невыученного. А орала она так, что стены тряслись.

И сейчас Дара, прохаживаясь вдоль стены с развешенными на ней картинами, мимо постаментов с вычурными фигурками, постепенно проникалась к этой старой ворчунье-орунье признательностью. Девушка училась так себе. Но русичка требовала. И, чтобы лишний раз не плакать от её ора, что-то Дара, да запоминала. А запоминать приходилось многое. Приходилось не только читать сами произведения, но и критику к ним по учебнику литературы: русичка не признавала другого обучения литературе, кроме как пересказа текста и критических статей близко к тексту.

"Фет, кажется? — вспоминала девушка, хмурясь на красивый рисунок без смысла, на рисунок, в котором не угадать знакомых линий, потому что это была... Дара напряглась и вспомнила: — Абстракция! Как там в учебнике? Чистое искусство? Искусство ради искусства? Не обязательно, чтобы жизнь была в предметах искусства. Главное, чтобы красота была во всём... Так, что ли? Что-то вроде..."

— Тебе понравилась эта картина?

Дара вздрогнула. Рядом возник один из эльфов — Анкалимон, вспомнила Дара.

— Слишком абстрагировано! — вырвалось от неожиданности у неё.

— Ты знаешь такие слова? — негромко удивился Анкалимон. — И в чём ты видишь эту абстрагированность?

— Я не узнаю в линиях что-то близкое мне, моему сердцу, — решилась девушка. — Это красиво, но я ничего не чувствую. А мне хочется в картинах что-то узнавать. Меня больше тронул бы рисунок, на котором был бы изображён небольшой кустик или не очень яркий, но близкий сердцу цветок. А все эти линии — всего лишь линии, в которых каждый будет угадывать что-то своё, но не то, что хотел бы выразить художник.

— Нужно уметь видеть в каждой линии нечто возвышенное, видеть важное значение в каждом переплетении. Уметь видеть божественное. Ты ещё молода для таких картин, как эта, — разочарованно сказал эльф и отвернулся отойти.

— Удобная отмазка, — буркнула девушка, — неумению выражать чувства в красках.

— Ты груба, — не оборачиваясь, сказал Анкалимон, — и невежественна.

"Хм... А обзываться, как ты, — это воспитанно?" — подумала Дара, снова всерьёз решая, показать ему в спину язык или нет...

Походили по зале ещё немного — Ровена кое-что объяснила, как понимать те или иные картины, но в памяти Дары застряла фраза эльфа, которую она с недоумением обдумывала и так и этак: "Уметь видеть божественное!" И она вдруг испугалась: а если эти эльфы решили, что они... ну, не боги, но хотя бы божества? И, если присоединить к этой напыщенной фразе реплику Ровены, прозвучавшую на обеде, наверное, она станет подтверждением, что эльфы заигрались в богов? Им-то что... У них есть всё, что нужно для такой безмятежно божественной жизни: им-то не надо думать о еде — всё появляется на столе, словно по мановению волшебной палочки. Им не надо думать о том, каким образом появляются чистые вещи... И отсюда...

Дара, забывшись, похлопала глазами на того же Анкалимона: кажется, судя по всему, они тут все витают в облаках? Не оттого ли обозлилась на них богиня земли? Она, небось, думает, что эльфы встревожатся и начнут что-то делать, чтобы исправить ситуацию. Но ведь им-то всё равно! А страдают люди.

Чтобы доказать себе, что она всё поняла правильно, Дара обошла залу ещё раз. Картины из прихотливо изгибающихся линий. Скульптурки, похожие как на искажённые фигурки людей, так и на животных... "Тихо шифером шурша, едет крыша не спеша..." — вспомнила девушка. И вздохнула: а если она и впрямь мала для понимания всего этого сложного искусства?

... Танцы оказались труднейшим делом. Дома, у новых родителей, Дара училась танцевать так, чтобы не стыдно было на вечерах у соседей. Но здесь танцы представляли собой нечто изощрённое: мало того что они продолжались часа три, так ещё и фигуры танца не повторялись. Хорошо ещё, что в одном зале с девочками, правда на небольшом подиуме, чтобы было видно всем, танцевали второй эльф, имени которого Дара так и не вспомнила, и Ровена. Музыканты: флейтист, скрипач и клавесинист — играли скучную торжественную музыку, которую Дара пыталась запомнить, но мелодии уловить ей не удавалось. В общем, от часа танца у девушки разболелась голова и осталось впечатление долгих шаганий друг от дружки, ещё и с поворотами.

Время ужина она восприняла с благодарностью. И с этого момента, как села за стол — под наблюдением тех же эльфов, начала считать минутки до свободного времени, когда их всех оставят в покое. А уж кухню и весёлую болтовню здесь приняла с радостью. Пока она домывала последние тарелки, а Олан носился от неё во двор с полными и обратно с пустыми вёдрами, она уже внимательней прислушивалась к разговорам, которые вели самые старшие повара. Они вроде просто обсуждали всё, что происходит за пределами замка высоких господ, но Даре уже стало страшновато, когда она узнала единственную новость: на дорогах появились банды орков, которые перехватывают подводы от тех владельцев поместья, которые отправляют урожай на продажу.

Её новые родители не настолько богаты, чтобы терять с трудом выращенное.

Что же делать?

Пока единственное, что придумала Дара, — "разбудить" эльфов и заставить их заниматься делами по хозяйству. Проблема оставалась одна: как это сделать?

"Глупая, — в очередной раз вздохнула она. — Они здесь все настолько твердолобые, а я думаю о том, чтобы что-то заставить их сделать?"

В комнату она вернулась и поморщилась: Эдна и Синни пели дифирамбы эльфам! Они аж захлёбывались от восторга, перечисляя добродетели высоких господ. Дара вздохнула и вклинилась в их восхищение:

— Девочки, а помните — мы уходили? Тут что-то было? Вы смотрели, что это?

Ошеломлённые Эдна и Синни с открытыми ртами взглянули на неё, деловито посматривающую под кровати всех, приговаривая:

— Вот уснём, а вдруг кто-нибудь выскочит оттуда?

Первой завизжала впечатлительная, несмотря на тугодумие, Малвина. Она наотрез оказалась осмотреть все укромные местечки в комнате, чтобы обезопасить время сна. Кассади решительно шмыгнула носом и отважно принялась вместе с Дарой рыскать по помещению. Эдна высокомерно сказала, что обыск — дело для низших. Дара хмыкнула:

— Ну, хорошо. Только учти — за тебя под твою кровать никто не посмотрит. Так что, — она сделала огромные глаза и продолжила страшным голосом, выделяя каждое слово: — Если ночью на тебя накинется кто-то и будет душить, ты будешь сама винова...

Фразу оборвал оглушительный вопль снова ужаснувшейся Малвины. И побледневшая Эдна, к которой присоединилась не менее бледная Синни, взяла канделябр на пять свечей и тут же принялась обыскивать укромные места своей части комнаты. А Дара скромно подумала, что ей можно попробовать писать жуткие истории-страшилки. Кажется, у неё талант. Интересно, сочтут ли высокие господа искусством готическую историю?

Ха, и ещё одно, кстати! Бывала Дара пару раз в детских лагерях на каникулах. И ни одна тамошняя ночь не обходилась без страшной истории на сон грядущий. А почему здесь вечера проходят так неинтересно? А любопытно было бы послушать про здешних призраков, о других страшилках! С другой стороны — жаль Малвину. Да и темнокосая Кассади аж посерела от страха, хоть и пытается не показать, как ей страшно. Да и спать хочется — после работы на кухне. А ведь на поздний вечер ещё намечен побег домой!

Дара приготовилась. Прежде чем лечь, она уложила вещи таким образом, чтобы их легко можно было взять и сразу одеться.

Вошла госпожа Нэла, строго оглядела подопечных и потушила все свечи. Мелькнул подсвечник в её руках, когда она закрывала за собой дверь.

— А вот Анкалимон... — мечтательно сказала Эдна в темноте.

— И Халлониэль... — дремотно отозвалась Синни.

— Девочки, спать хочется, — жалобно воззвала к ним Кассади.

— Ты нам завидуешь, — сонно сказала Синни.

— Ага, завидую, — подтвердила Кассади. — Тебе этого — моего признания — хватит, чтобы уснуть?

Тишина медленно заполняла пространство комнаты, постепенно украшаясь возникающим сопением засыпающих... Дыша ртом, Дара осторожно села на краешке кровати. Прислушалась. Кажется, заснули все.

— Кон! — выдохнула она.

— Подожди немного, — прошептали ей прямо в ухо. — Что-то странное вижу над двумя девочками. Не понимаю, что это...

Дара, к сожалению мало обученная магии, не видела ничего — разве что еле-еле смутные полосы в глухой темноте. Сегодня наставница не оставила им даже дежурной свечи в качестве ночника. Но призрачному змею она доверилась. Пока приходилось выжидать, она взялась за волосы и переплела косы. Украшений не стала вплетать. И не видно, да и зачем? С друзьями же на встречу собирается.

Она уже натянула тунику и собиралась прихватить с собой обувь, чтобы надеть её в коридоре, как змей зашипел что-то маловразумительное. А Дара еле удержалась от крика. Во тьме что-то скрипнуло — и в центре комнаты появилась смутно белая фигура.

— Кон, кто это?!

— Это Эдна...

— Но что с ней?

И оба замолчали, так как Эдна сама объяснила, что именно с нею.

Они услышали её сонный голос:

— Да, мой прекрасный Анкалимон, я сейчас приду к тебе. Жди меня!

И босые ноги зашелестели по коврам к двери.

— Я понял! — ахнул Кон. — На ней любовное заклинание призыва!

— Как это?

— Она думает, что Анкалимон влюблён в неё, — и идёт к нему, в его апартаменты! В его спальню!

Дара чуть не задохнулась от негодования.

Высокие господа?! Вот от чего предостерегала её старуха Кельда!

— Кон, что можно сделать, чтобы остановить её?

— А зачем её останавливать? — удивился призрачный змей. — Она же и сама хотела залезть в его постель!

— Откуда ты знаешь?

— Да она хвасталась тут без тебя напропалую, что сумеет сделать так, чтобы её оставили в замке!

— Малолетняя дурёха!

— Что?!

— Кон, я сейчас драться буду с нею, если не подскажешь, как снять с неё это заклинание! Но к этому охламону Анкалимону её не пущу! Она же реветь потом будет, когда всё поймёт и узнает, что стала постельной игрушкой!

— Ну, так она же сама!..

— Она не знает, что потом будет! А я?! Я потом как себя буду чувствовать, зная, что происходило, что могла помочь и не помогла?! Кон! Она уже дверь открыла!

— Это тёмное заклинание, — неохотно сказал призрачный змей. — Действует на тёмные стороны человеческой души и тела. Достаточно устроить так, чтобы появилось побольше света. И оно пропадёт.

Идущая рядом с Эдной Дара выдохнула заклинание "всех свечей". Все свечи и зажглись — и стало светло-светло! Эдна, переносившая ногу через порог комнаты, зажмурилась и чуть не упала. Дара едва успела подхватить её под руку.

— Ой, что это я? — растерялась рыженькая, сама вцепляясь в рукав Дариной туники.

— Тебе, наверное, что-то приснилось, — тихо сказала Дара. — И ты пошла...

— Мне приснился мой Анкалимон, — мечтательно сказала Эдна. — Мне приснилось, как он звал меня в зал, полный света. А откуда здесь столько света? — Она с недоумением оглядела комнату, куда её втащила Дара.

— Мне не спалось, — объяснила девушка. — Я решила подучить некоторые заклинания и нечаянно зажгла все свечи.

— Красиво, — вздохнула Эдна и посмотрела на свою постель. — Сейчас лягу, закрою глаза — и пусть мне приснится мой Анкалимон.

И она это сделала. Легла. Дара помогла ей натянуть одеяло и напомнила, чтобы девица не забыла проговорить заклинание тепла. Затем потушила все свечи, на этот раз предусмотрительно оставив одну, и вернулась к своей кровати.

— Ты собиралась сбежать, — напомнил призрачный змей.

— Теперь боюсь, — призналась Дара. — А вдруг без меня кто-то из них уйдёт?

Кон ничего не ответил, легко поднялся в воздух и навис сначала над Эдной, затем над Синни. Вернулся к кровати Дары. Отчитался:

— Яркий свет уничтожил заклинания на обеих. Можешь бежать.

Уже в коридоре Дара вздохнула и призналась:

— Знаешь, о чём больше всего жалею? Я плохо знаю магию. Знала бы — послала бы в покои эльфов призраков каких-нибудь морщинистых и ветхих старушек. Да перенесла бы на них заклинания призыва с девчонок! Пусть бы эти охламоны любовались старушками! Да не просто любовались! А чтобы старушки лезли к ним целоваться! Чтобы приговаривали старушечьими своими голосочками о своей любви к ним! Ух бы как здорово было!

— Ну-у... Если поискать... — задумался призрачный змей.

Он больше ничего не сказал, но Дара повеселела.

Они сбежали по лестницам на кухню. Здесь Дара накинула на плечи драную шубёнку, в которой выходила выбрасывать отходы. Та для всех желающих утеплиться перед выходом на улицу висела на гвоздике у двери. А затем они легко вышли за пределы замковой территории. Дара-то уже знала, где находится ключ от дверцы в крепостной стене. И побежали-полетели по пустынной снежной дороге под низким звёздным небом. Девушка не спрашивала, зачем змей летит с нею, — хочет и ладно... А чтобы в дороге скучно не было, Дара спросила первой:

— Кон, зимний дух очень рассердился на нас?

— Не знаю, — ответил змей и хихикнул. — По моим впечатлениям, ему понравилось. Он ведь скучал.

— Хм... Припрячь бы его к увеселению высоких господ, — проворчала Дара.

Они обогнули очередной поворот дороги и внезапно остановились.

На последнем подъёме дорожной ленты стояли то ли люди, то ли ещё кто-то.

Медленно, приглядываясь, Дара пошла к ним, уповая только на присутствие рядышком призрачного змея — точней, на его огромный багаж заклинаний, которые помогут сбежать, если что, от опасности.

И завопила от радости: на дороге стояла её любимая компания — с небольшим довеском: между собачинами стоял Одхан!

7

Странно, что компания не двинулась навстречу девушке. Все топтались за несколько шагов до округлой снежной каймы на мощёной камнем дороге. Но едва Дара перешагнула эту неявную границу, отделявшую Белый холм от остального мира, как гости запрыгали на месте. Только Одхан стоял и улыбался.

Кона, поначалу спокойно летевшего за плечом Дары, встретили с бурной радостью. Призрачный змей в первые секунды так оторопел, что вообще порывался удрать куда-нибудь, но растерянно повис в воздухе. Тем самым он дал народу возможность ликовать в полную силу. Вокруг змея прыгали, плясали — и всё это делали под искренние вопли, писк и рычание: "Кон! Кон пришёл с Дарой! Ура! Мы встретили Кона! Здравствуй, Кон!"

Пока призрак суматошно решал, падать в обморок или дождаться окончания изумительно тёплой встречи, Дара подошла к Одхану. Она тоже растерялась, хоть и обрадовалась. Оттого и спросила грубовато, забыв поздороваться:

— Как ты здесь оказался?

— Сегодня утром твои друзья спустились к речке — посидеть на том месте, где мы... познакомились, — объяснил Одхан. — Они сели так, как сидят, вызывая меня, — спиной к воде. И так громко обсуждали, как снова проведать тебя, что я не удержался от любопытства. Я всего лишь спросил, как тебе живётся в замке на Белом холме. А твои друзья решили, что я должен услышать ответ из твоих уст. И вот я здесь.

— Они это могут, — пробормотала Дара, сама улыбаясь и представляя, как её друзья хватают Одхана за руки — дракончики и кошки, конечно, а кто-то пихает в спину — наверняка собачины Ага и Да, радостно объясняя, что они легко проводят его к Белому холму. — Но я рада, что они тебя... пригласили пойти с собой.

Продолжая улыбаться, он засмотрелся на Белый холм, на замок, серый в темноте и слегка припорошённый снегом, наверное, забыв обо всём на свете... И Дара за это его какое-то заворожённое состояние сразу ухватилась обеими руками, потому что впервые смогла наглядеться на него вдоволь. Раньше она считала, что рассмотрела лицо своего "спасателя на водах". Но сейчас приходила к выводу, что с трудом узнаёт его. Ну, ладно — он теперь одет полностью. На нём не только штаны, но и какая-то свободная, длинная рубаха, и теперь Одхан похож на обычного парня с городской улицы её прошлого: в свете сверкающих веерохвостов, в огненных вспышках от дракончиков он, казалось, оделся в джинсы и рубаху навыпуск. Но лицо... Оно словно обрело чёткие черты — и Даре нравилось то, что она видела. Одхан не был красив, по её представлениям. В нём не было и той холодной красоты, которую она видела в эльфах. Но... Одхан, даже когда не улыбался, всегда поднимал голову так, словно полнился силой и уверенностью. Небольшие глаза то и дело щурились, а длинные брови взлетали, когда он слышал необычный вопрос или нежданный шум за спиной. А рот...

Она вдруг даже испугалась, когда Одхан снова обернулся к ней. А он спокойно заглянул в её глаза.

— Чуть дальше отсюда, вниз от дороги, есть речка. Она огибает Белый холм. Там, на берегу, собрались юноши и девушки. Они до полуночи поют песни и пляшут вокруг костров. А потом уйдут. Не будь ты старшей дочерью Федэлмов, я бы предложил тебе спуститься к кострам.

— В темноте все кошки серы! — засмеялась Дара, вспыхнув от волнения. — Где ты видишь старшую дочку Федэлмов? Так что — бежим туда!

Как ни странно, он предложил ей руку. Дара без колебаний взялась за неё.

Когда компании объявили, куда они решили пойти, народ восхищённо завопил. Замороченный внезапными лучшими друзьями Кон тоже не возражал.

Одхан по пути помогал Даре, которая не знала местности, спуститься так, чтобы не упасть на камнях или на неровностях обрывистого оврага. Она с удовольствием опиралась на его руки, совершенно уверенная, что они не дрогнут от её веса. Пару раз, когда почти невидимая земля ехала под ногой и Дара вскрикивала от неожиданности, Одхан подхватывал её под мышки и легко переносил на надёжную почву.

Костры приближались с каждым их шагом. Чем ближе к ним — тем быстрей развеивалась тьма. Улыбаясь, Дара пожалела, что скоро они окажутся на свету, и Одхан перестанет держать её за руку... Сначала от костров, время от времени перекрывая собой огонь, к шумной компании быстро подбежали несколько чёрных теней и вопросительно громыхнули. Да и Ага громыхнули в ответ и пошли знакомиться.

Когда всё стало видимым для привыкшего к темноте глаза, выяснилось, что чуть поодаль от костров, на стволе упавшего дерева, сидят две девушки и парень. Девушки пели, отхлопывая ритм, а парень играл на каком-то инструменте, похожем на старинные гусли. А между кострами, держась за руки, гусеничкой-вереницей танцевали пары — вприпрыжку и меняясь местами... Дара ахнула от восторга: им навстречу взлетели громадные бабочки! Ночные? И начали порхать внутри компании, где на них никто внимания не обращал. Дара от волнения сильно сжала ладонь Одхана — и тот оглянулся.

— Ты что-то сказала?

— Нет. Но у меня тоже есть... — начала было Дара и осеклась. А как она докажет, что у неё есть личная бабочка? Да и зачем об этом говорить сейчас?

— Что — у тебя?

— У меня есть желание потанцевать! — выпалила она.

Одхан снова посмотрел на костры, на танцующих, которые лишь смеялись, махая им руками, и задорно кричали, предлагая присоединиться к ним. Он тоже не стал заморачиваться знакомством, а просто подвёл Дару ближе к одному из костров, где снял с её плеч ту самую драную кухонную шубёнку. Уловив какой-то ритм и движение, он обнял девушку за талию и легко поставил её между парами. Она и опомниться не успела, как принялась подпрыгивать и кружиться вместе с другими танцующими, а потом — только и ахнула, как Одхан легко приподнял её и поставил на другой стороне круга, меняясь местами. А потом всё так завертелось, так заплясали вокруг них двоих веерохвосты, а дракончики устроили над всеми танцующими такие настоящие фейерверки, что закружилась голова, и Дара только и могла, что смеяться, перебирать ногами, послушно следуя за парнем, глядя в его поблёскивающие огнём глаза, глядя на небо, мерцающее холодными звёздами и взрывающееся разноцветными салютами, — и слушая весёлую простенькую мелодию, которая вплеталась в её состояние восторга и странного единства со всеми танцующими!.. В общем, она танцевала, как летала...

А потом они распростились со здешними парами, пообещав им раскидать костры, когда догорят; и каждая девушка подошла к Даре, чтобы поцеловать её на прощанье. А последняя сказала:

— Будь счастлива!

— Спасибо! И тебе счастья! — только и сумела пробормотать удивлённая Дара.

— Что ты! Мы уже получили своё! Но ты танцевала здесь в первый раз, — уже серьёзно сказала незнакомая девушка. — И это пожелание должно прозвучать только для тебя! Будь счастлива!

Группа смеющихся парней и девушек скрылась в темноте, и Дара набралась смелости, чтобы спросить у Одхана, который слышал пожелание незнакомки:

— Почему она так сказала?

Тот неожиданно тоже смутился, а подлетевший змей ехидно проворчал:

— Он не скажет. Дара, тебе не пора возвращаться?

— Ещё часок, Кон, пожалуйста! — попросила девушка, с любопытством поглядывая на всё ещё смущённо отвернувшегося в сторону парня и загадывая себе не забыть по возвращении в замок порасспросить призрачного змея, в чём тут дело — насчёт пожелания.

— Но... — начал было призрачный змей.

Больше!! — завопила компания, окружившая их. — Больше часочка!! Дара нам про свою жизнь ничего не успела рассказать!

— Жизнь?! Но вы вчера у меня были! — изумилась девушка. — Вы думаете, за это время может произойти много событий?

Конечно! — обиделась компания. — Рассказывай давай!

Пришлось оглядеться и сесть на то же бревно, на котором сидели певицы и музыкант. Рядом присел Одхан, и девушка обрадовалась, потому что единственный в компании мог ответить на пару вопросов, которые волновали её.

Она рассказала не всё, а то, что встревожило её саму. Как ни странно, Кон тоже промолчал об остальном — про зимнего духа, например.

Вот видишь! — важно сказала Рыжка. — Столько событий, а ты говоришь — ничего не было! Ты стала какая-то скрытная, Дара!

— Я не понимаю, — вздохнула Дара. — Совсем не понимаю ничего.

— Например? — подтолкнул её Одхан.

— Хорошо. Начнём с того, что меня испугало. Ты можешь объяснить, почему эти эльфы на второй день нашего пребывания в замке решили воспользоваться неопытностью девушек и наслали на них заклинание любовного призыва? Что будет потом с девушками, которые... — Она снова вздохнула. — Ну, которые с ними побудут?

— Хозяева замка надеются, что под заклинанием любовного призыва девушки всё-таки смогут разбудить в них страсть и желание, — сказал Одхан. — А возможно, ещё и влюбятся в них, зная, что мужчины в них заинтересованы. Но чаще получается так, что девушки ведутся лишь на богатство замка. И тогда их отпускают не только с иллюзией всего лишь благоволения к ним хозяев замка, но и с громадным приданым, на которое уже рассчитывают некоторые женихи во владениях Белого холма. Родители знают об этом обычае. И те из них, кто не хочет такого приданого для своих дочерей, предупреждают о таком... такой ситуации своих детей. А те, кто спокойно смотрит на это, а то и хочет нажиться на дочери, молчат.

Дара вспомнила, как Федэлмы попросили старуху Кельду сказать своей старшей дочери об этом деликатном деле. Вспомнила, как домоправительница замка тоже вздохнула с облегчением, когда поняла, что Дара знает.

— Значит, всё дело в том, что хозяева замка на Белом холме сами холодны, как зима? — задумалась Дара. — Будто замороженные... Знаете, я думаю о глупости. Мне придётся зря потерять и так короткое лето. Ведь мы все: я и другие девушки — останемся в замке до оговоренного времени, если только хоть один из эльфов не влюбится. А поскольку никто не влюбится, то пропало такое здоровское время года!

Мы будем приводить к тебе Кузю, чтобы он отвозил тебя по вечерам в ваш сад, — сказали дракончики. — И тогда лето для тебя не пропадёт.

В крайнем случае, ты сможешь кататься из зимы в лето на нас. Мы легко выдержим твой вес, — пообещали Да и Ага.

— Слишком много времени будет тратиться на поездки, — вздохнула Дара.

А призрачный змей вдруг таинственно замолчал. Нет, он и до сих пор молчал, но как-то задумчиво. А теперь его глаза вспыхнули, зато сжались челюсти. Последнее, впрочем, увидела только Дара, потому что Одхан и вся компания, включая Кона, сидели напротив неё. Итак, глаза призрачного змея засияли, словно его озарила какая-то идея. Девушка тоже молчала, надеясь, что по дороге к замку спросит, что он задумал.

По дороге... Ага, не забыть бы спросить.

— Одхан, а почему ты не пошёл ко мне навстречу, а остановился у той белой линии?

— Я часть лета, — улыбнулся тот. — Зима меня не принимает. И мне не перейти белой линии, пока не наступит определённый срок. Кстати, костры догорели, — заметил он и принялся осторожно разбрасывать сучья и угольки, которые всё ещё тлели бегучими сине-оранжевыми огнями и рассыпались, едва до них дотрагивались.

Ему помогали дракончики, потому что не боялись огня.

А потом они все снова поднялись к дороге, и Дара с сожалением оглянулась. Одхан прав: ей пора в замок, чтобы успеть выспаться до завтрашнего дня. А как хотелось расспросить его ещё и о том, почему он часть лета!.. Они распрощались у белой снежной линии. Одхан заботливо накинул на её плечи кухонную шубёнку. А компания заверила девушку, что скоро заявится снова проведать её. И чем быстрей заявится, тем интересней будет и гостям, и проведываемой. Так что пусть подружка успеет много чего натворить в замке, чтобы ей было что потом рассказать. И Дара с большим сожалением поплелась к Белому холму. Но на полдороге она встрепенулась.

— Ну-ка Кон, рассказывай-ка, что ты придумал!

— Ты про что, Дара? — попытался изобразить удивление призрачный змей.

— Не притворяйся. Я же видела, как твои глаза блестели. Ну? Что там у тебя?

Призрачный змей некоторое время молча летел рядом, явно собираясь с мыслями. А потом сказал довольно решительно:

— Эльфов надо расшевелить!

— Не поняла. Как и почему? Или наоборот: почему и как?

— Любить не хотят — заставить злиться! Лишь бы они начали чувствовать. И чувствовать ярко. А ведь иначе ты права: они замороженные. Чувства в них совсем... скажем так, притупились.

— А с чего начнём? — заинтересовалась Дара, поглядывая на приближающийся замок и пытаясь сообразить, сумеет ли призрачный змей за остаток пути рассказать всё из того, что придумал.

— Помнишь, Одхан сказал, что не может подойти к Белому холму? Ну, из-за того что он часть лета, поэтому его зима не пускает? А ведь зима часто тоскует по лету. Да и зимы не было бы, не будь лета.

Дара представила вечную зиму. Никогда не зеленеет земля. Никогда на ней не распускаются цветы. И нет ни животных, ни птиц... Да, тогда её точно зимой не назвать.

— И всё же я тебя не понимаю.

— Вот ты сейчас вернёшься в замок — чем первым делом займёшься?

— Пойду спать, наверное, — неуверенно ответила Дара.

— Прежде чем идти спать, надо поймать зимнего духа. Хотя бы одного.

— Зачем?

— Загадать ему загадку — и пусть разгадывает всю ночь и весь день, — ухмыльнулся призрачный змей.

Девушка толком опять ничего не поняла, зато с изумлением слушала лекцию Кона и инструкции о том, что она должна сказать завтра утром девицам, если они начнут разговор об эльфах. Единственное, что она уловила: девицы должны уяснить, что на хозяев замка надо посмотреть критическим глазом. Далее последовали объяснения, каким образом беседовать с девицами, чтобы те прониклись идеей и помогли её воплотить.

— Ну... Не знаю, — совершенно упав духом, произнесла растерянная Дара. — Я не умею убедительно говорить. А если я не смогу им доказать, что именно это надо сделать?

— Помогу, — пробурчал призрачный змей. — Буду с тобой рядом. Они меня всё равно не видят, так что не страшно.

— Кстати о птичках, — заметила девушка. — А почему тебя вижу я?

— Твои дракончики тебе меня показали, — объяснил Кон. — С этого времени я от тебя не спрячусь, как бы ни хотел.

— Ты не в обиде на них?

— Нет, что ты! Десятки лет мотаться по огромному замку и не иметь возможности с кем-то пообщаться — это просто ужасно! А тут ты! Да твоя компания! Да возможность поинтриговать и... — Он смущённо и в то же время сладко, чуть не облизнувшись, улыбнулся. Скромно сказал: — И пошалить.

Покосившись на него, Дара усмехнулась.

Добравшись до крепостной стены, девушка нашарила ключ, спрятанный в выемке каменной кладки, и открыла дверцу. Кон слетал туда и обратно.

— Чисто, можно идти.

— Мин нет, — пробормотала Дара, вспоминая известные ей фильмы.

— Что?

— Нет, ничего. Это я про себя.

В кухне девушка повесила шубёнку на гвоздь и тщательно расправила её — пока добирались до замка, пошёл неспешный, но плотный снег. В коридор они прошли тоже незаметно. А вот здесь, на одном из поворотов, пришлось затаиться. Чья-то фигура виднелась возле лестниц. И не разглядеть — женская или мужская.

— Не бойся, — прошипел призрачный змей. — Я тебя проведу в комнату другой дорогой. Он тебя и не заметит.

— А кто это? — спросила Дара, рассудив, что, раз Кон сказал "он", значит — знает ответ на вопрос.

— Со вчерашнего дня, как мы с тобой напугали зимнего духа, по коридорам ходит сторож — и не один. Так что подожди здесь, я быстро посмотрю, сумеем ли мы пройти там, где всегда было тихо и пусто.

Пока Кон летал на разведку, Дара, спрятавшись за стеной у двери в коридор, осмотрела ботинки и край штанов. Снег растаял, надо бы посушить вещи. Но начинать читать сушащее заклинание сейчас, когда неизвестно, как долго будет отсутствовать призрачный змей, нет смысла. И девушка затаилась, время от времени выглядывая из-за угла, не видно ли Кона... Несколько раз ей казалось, что в полутьме коридора шастают неясные тени, и сердце сжималось от страха и тревоги. Дара вдруг впервые подумала: если в замке есть призраки вроде Кона, значит, могут быть призраки и других существ. Поэтому моргала, пытаясь разглядеть кого-то ещё. Но это дело быстро забылось, чуть только девушка вспомнила танец вокруг костров. Как легко вёл её Одхан! Как легко танцевалось, хотя она ни разу не видела таких танцев!..

— Тш-ш... Дара! — позвал призрачный змей.

Девушка с сожалением очнулась от воспоминаний и побежала следом за летящим призраком. Он провёл её совсем в другую сторону от привычной дороги к лестницам, показал, как можно открыть дверь к другим лестницам на второй этаж. Оглядевшись, Дара шмыгнула в общую комнату для девушек и спряталась за ширмами своего уголка. Высунувшись на секундочку, она осмотрела остальные четыре кровати. Убедилась, что Эдна с Синни на месте и спят, и успокоилась за них. Быстро освободилась от мокрой одежды и обуви и, развесив и разложив их так, чтобы не видно было, что они именно сушатся, проговорила заклинание.

Когда она натянула одеяло на нос и приготовилась произносить следующее заклинание, утепляющее место для сна, перед глазами возник озадаченный Кон.

— А когда ловить зимнего духа будем?

— Кон, миленький! Давай не сейчас! Я устала и спать хочу! Да ты и сам сказал, что в коридоре сторожа дежурят!

— Дара, — строго сказал призрачный змей. — Если не начнём сейчас, потом будет поздно. Я прямо сейчас найду его, а ты поймай и поговори.

Девушка представила, как она бросится с боевым кличем за белой ящерицей, найденной Коном, будет гоняться, пока не поймает, а потом задушевно так скажет бедному загнанному зверю, который наверняка будет задыхаться от страха: "А теперь, милый зимний дух, поговорим о том, что нам нужна твоя помощь!"

Пришлось сесть на край кровати, закутаться в одеяло и хорошенько подумать.

— Кон, — наконец решилась она. — Никого ловить не будем. А сделаем вот что. Пролетись по нашему коридору, есть ли в нём кто. Мне надо будет быстро прогуляться по нему. Только никого не пугай, ладно? А я пока займусь делом.

Призрачный змей пропал, просочившись за дверь, а Дара взялась за кипу бумаг для записей, вооружилась пишущим пером и крупным почерком быстро написала, вздыхая и надеясь, что зимний дух грамотен и сумеет прочитать: "Зимний дух, что общего между зимой и летом? Предлагаю перемирие и переговоры. Связь через Кона".

Когда призрачный змей вернулся, Дара уже ждала его одетой и готовой к выходу. Она вышла с ним в коридор и показала несколько записок с одним и тем же содержанием.

— Надо рассовать записки по вазам, где бывает зимний дух, — сказала она. — Покажи мне его места. А потом — поговорим с ним.

— А что это значит — общее между зимой и летом?

— Та самая загадка, — усмехнулась Дара. — Для него. Ты же сам сказал, что он будет её разгадывать.

Под наблюдением Кона она пробежалась по коридору с громадными вазами и в несколько из них бросила записки. Бумага белая, и вазы с их содержимым — белые. Дара рассудила, что кто-то другой вряд ли их увидит.

Никто их не увидел, и девушка благополучно вернулась с "пробежки".

Закутавшись в уже подогретое заклинанием одеяло, с сознанием прекрасно выполненного долга она заснула.

... И как жалко было просыпаться! Особенно, когда поняла, что приходится просыпаться слишком рано!

Впрочем, точно с таким настроением проснулись и две другие девицы.

Разбудили всех Эдна и Синни.

Обе сидели на своих кроватях и приглушённо ревели. Приглушённо — это значит они приложили к лицу краешек одеяла и ревели в него. Уже полностью проснувшаяся Дара прислушалась — и поняла почему они обливались слезами. От злости.

Она вздохнула и быстро оделась. Заправила постель. Молча прошла мимо ревущих в умывальню и привела себя в полную готовность жить и участвовать в приключениях.

Затем встала перед Эдной, уткнула кулачки в бока и спросила:

— Чего ревёшь?

— Тебе хорошо-о!! — ещё громче взвыла девица. — У тебя жених есть!

— А у тебя есть целых полгода, чтобы заполучить нужного тебе жениха!

— А-а!! Меня так тянуло к нему, а почему-то я не смогла к нему пойти! Я так хочу к нему! Я так хочу, чтобы он был моим! О мой Анкалимон!

— Никогда ему твоим не быть! — со злостью же сказала Дара.

Обе девицы немедленно перестали реветь и уставились на неё.

— Почему? — робко спросила Синни. — Ты собираешься его сама окрутить?

— Девочки, а вам не приходило в голову, что эти мужчины уже несколько лет могли выбирать себе невест, но почему-то до сих пор не выбрали?

— И что? — прошмыгала носом Эдна.

— Вы неправильно себя ведёте! — заявила Дара. — Вы к ним приспосабливаетесь, поэтому вам их жёнами никогда и не стать.

— Но... — растерянно начала Эдна и заткнулась, не придумав ничего на эту тираду.

— Вот вы мне скажите такую вещь, — вздохнула Дара. — Вы разговариваете с ними, как они с вами. Так?

— А как иначе? — удивилась Синни. — Они же эльфы. Мы должны соответствовать им во всём. И в манере вести себя. И в манере говорить.

— И в манере одеваться, — сморщившись, сказала Дара. — Посмотрите, что они нам выдали в качестве повседневной одежды в замке. Блёклые, серовато-розовые тона. Фу! Среди людей показаться стыдно! Эдна, Синни, если вы будете соответствовать эльфам, вы будете жить их жизнью. Но ведь вы хотите другого!

— Как это другого?! — возмутилась Эдна. — Именно этого и хотим!

— Э, нет. Подожди-ка, Эдна. Вспомни Ровену. Ты хочешь быть похожей на неё?

— Конечно! Она же эльфийка! Образец совершенства!

— Прекрасно. Теперь вспомни вот что. Во-первых, нравится ли вам кушать вкусненькое? Сладкое? Чувствуете ли вы вкус этого вкусненького?

— Конечно, чувствуем, — вмешалась Синни.

— Девочки, да вы приглядитесь, как ест ваш образец совершенства — Ровена! Лицо безучастное, как будто она в это время не наслаждается едой, а думает... о похоронах!

Эдна и Синни переглянулись.

— Ну, а... — медленно начала Эдна.

— Я не договорила. Во-вторых, вопрос из вопросов. Нравится ли вам танцевать на праздниках? Ездить на балы? Покупать и шить роскошные наряды?

— Хватит спрашивать! — уже со страхом проныла Синни. — К чему ты ведёшь?

— К тому, что вы не видите дальше своего носа! Выйдете замуж за этих эльфов, станете хозяйками замка. Но получите ли исполнение своих желаний? Что-то я ни разу не слышала, чтобы эльфы куда-то ездили повеселиться. А если они и вас закроют дома? Будете ходить по замковым коридорам и залам, словно важные куклы в строгих платьях, как у Ровены. Будет у вас богатство, но покажете ли его кому? Найдёте ли возможность похвастаться им? А если и вы потеряете вкус к жизни, сможете ли наслаждаться едой и красивыми платьями?

Девицы переглянулись. Даже Кассади и Малвина встревоженно смотрели на Дару.

— И... Что ты предлагаешь? — нерешительно спросила Эдна.

8

Дара про себя снова вздохнула. Потом огляделась и, поддёрнув подол тёплого ночного платья, села в кресло перед Эдной. Та со своей кровати смотрела на неё обиженно, но с невольным ожиданием... Припомнив наставления призрачного змея, с которыми была совершенно согласна, Дара подумала: "Вот только сумею ли я объяснить им то, что он мне сказал?"

— А начнём мы с того, что вы эльфам неинтересны.

— Что?! — взвилась Эдна, а у Синни от возмущения слёзы сразу высохли. — Да нас Ровена выделила! А Анкалимон постоянно смотрел на меня! Ты просто завидуешь нам!

— Вместо того чтобы кричать, включите мозги и подумайте. Каждый год эльфы видят одно и то же: приходят девушки — и с первых мгновений начинают им в рот смотреть. Девушки ждут, что на них обратят внимание эти поразительные красавцы. То есть эльфам — пальчиком помани, и все девицы радостно побегут к ним. Поняли? Эльфы знают, что они красивы. И знают, что вы смотрите на них с восторгом. И в душе каждый из них думает: "Они все одинаковы! И всё снова будет, как в прошлом году!!" — Дара помолчала, глядя на девиц, и с силой сказала: — Эдна, не будь такой, как все. И ты получишь шанс обратить на себя внимание своего Анкалимона. Закрой рот и посмотри на него с сомнением. Он этого не ожидает. Заставь его удивиться. Тогда его внимание к тебе будет отличаться от его взглядов на других девиц. Девочки, у вас есть полгода! Не забывайте, что каждый день они будут видеть вас — не таких, как предыдущие.

— Смотреть с сомнением — и всё? — недоверчиво переспросила Эдна.

— Нет, не всё. Это только сегодня ты будешь смотреть на него без обожания. А завтра вообще отвернёшься от него — и станешь притворяться, что он для тебя — пустое место.

— А если он вообще не захочет на меня смотреть? — неуверенно спросила Эдна.

— Он эльф, привыкший к лёгким победам! — фыркнула Дара. — Неужели он не удивится, что ему дала от ворот поворот обычная человеческая девушка? Эти высокие господа отвыкли, что мужчина должен завоёвывать женщину, — понимаете? Он удивится. И будет присматриваться к тебе более внимательно, пытаясь понять, чем ты отличаешься от уже виденных им ранее. А потом придумаем, чем его ещё удивить. Вместо того чтобы стараться убедить его, что влюблена, можно сделать так, чтобы он сам влюбился!

— Ты вроде логично говоришь... Но ведь на деле это будет трудно, — задумчиво сказала Синни.

— Зато весело! — не удержалась от смеха Дара. — Вы только представьте картинку: Анкалимон по привычке снисходительно смотрит на Эдну, ожидая её обожающего взгляда. Как всегда. Он же привык. А она взяла — и отвернулась, да ещё нос задрала.

Представили. Тоже фыркнули. Даже Малвина.

— Так что одеваемся, прихорашиваемся и всё делаем по расписанию, — закончила Дара. — Только не забудьте: эльфы любят необычное. Не будьте теми простушками, которые были здесь до вас. Девочки, вы — лучше!

Глаза Эдны и Синни загорелись. Правда, ненадолго.

— С одной стороны, ты правильно всё говоришь, — снова засомневалась Эдна. — Но... а вдруг кто-то другой за это время обворожит наших эльфов? Кассади ещё ничего не сказала о своих желаниях. А может, у неё есть на них виды?

— Ну, сейчас-то, после Дары, и я могу сказать о своей тайне, — улыбнулась темнокосая Кассади. — У меня тоже есть жених. Мы с ним дружим с самого детства и поклялись, что обязательно поженимся, как только будет возможно.

— Теперь со всеми понятно, — сказала Синни. — Малвина, а что ты молчишь?

— А что я могу сказать? — скептически спросила девица. — Какой эльф польстится на меня? А то сами не видите.

— Нет, мы спрашиваем не о том! — настаивала Синни. — Ты бы хотела выйти замуж за высокого господина?

— Ни за что! — возмущённо отрезала обычно немногословная Малвина. — Да что я с ним буду делать? Говорить, как он желает, я не умею. Ходить — тоже. Одеваться, как Ровена, — и в страшном сне не буду. Мне нравится всё пёстренькое и весёленькое.

Девицы захихикали.

А Дара встала и, только очутившись за своими ширмами, выдохнула. Кажется, получилось.

Когда она оделась и некоторое время постояла перед зеркалом, с улыбкой рисуя пальцем на тунике цветочный узор от плеча до плеча, заглянувшая к ней Эдна нахмурилась и спросила:

— Что ты делаешь?

— Магическую вышивку.

— А зачем?

— Прошло всего два дня нашего пребывания здесь. Но ужасно надоело выглядеть серой молью в этой наряде. Такое впечатление, что меня вынули из заброшенного старья, что я вся пыльная. Мне хочется ярких, живых красок.

Девица тщательно осмотрела её, потом хмыкнула и убежала.

А Дара закончила вышивку и поспешила к двери. Её ждали на кухне.

Ах, как хотелось оглянуться! Стоит ли Эдна перед зеркалом? Она-то наверняка лучше вышивает. Видела Дара, в каких одеяниях приехала девица, — сплошная вышивка! Но осмелится ли Эдна выйти из комнаты в тунике с вышивкой?.. Оборачиваться Дара не стала. Побежала вниз по лестнице, припомнив мельком, что хотела спросить у Кона, что это за место, где она танцевала с Одханом. А ещё интересно узнать о бабочках, как та, что была в летней комнате и внезапно стала её собственностью. Но призрачного змея, как назло, рядом не оказалось, и Дара благополучно забыла о своём любопытстве.

Пробежав пол-лестницы, девушка остановилась, ошеломлённая внезапным пониманием того, что она только что внушала девицам: если хоть один эльф влюбится, если хоть одна девица влюбится — полгода необязательны! Можно будет вернуться к "родителям" и к Одхану! К компании!

Ха! Устроим-ка всем здесь встряску! Помощников хватает!

И, словно в ответ, сверху зашипели.

Мурашки по телу. Дара испуганно взглянула на потолок — шипели-то не так, как призрачный змей. Сначала она ничего не могла разглядеть — коридорный потолок был отделан лепниной, и трудно что-то разобрать среди белых — серых в полутьме — фигурок. Пока одна не шевельнулась.

— Не ужалиш-шь огнём?

— Не-ет, — заикаясь от неожиданности, прошептала Дара.

Три белые ящерицы пробежали по потолку и спустились по стене к перилам, по которым и добрались к застывшей девушке.

— Ты обещ-щала перемирие и переговоры, — прошипела одна из ящериц.

— Если вы разгадаете загадку, — медленно, чтобы не заикаться, выговорила Дара.

— Зима рис-сует лето — вот ш-што общ-щего между летом и зимой, — прошипела другая белая ящерица. — Она рис-сует ветви и цветы.

— Ч-чего ты хочеш-шь, маленькая гос-спожа? — поинтересовалась третья.

— В замке есть зал, где выставлены картины и фигурки, — пришла в себя Дара, с внутренним смехом понимая, что ей хочется передразнивать шипение зимних духов, и с трудом удерживаясь от этого. — Вам нравятся эти картины?

— Ни о ч-чём... — недовольно прошипели ящерицы.

— Наполните их зимой, — предложила девушка, улыбаясь.

Зимние духи соскользнули с лестницы и окружили Дару.

— Не понимаем, — сказала ящерица. — Зач-чем тебе?

— Чтобы был с-с-смыс-сл, — не выдержала девушка и ойкнула.

Но зимние духи на её передразнивание не обратили внимание. Они переглянулись. А Дара продолжила объяснять:

— Там холодно — и в самом зале, и от картин со скульптурами, но холод — это одно. А вот когда на картинах появляется знак зимы — это уже настоящее искусство. Эльфы этого не видят. Сделайте за них. Распишите их картины, украсьте их скульптуры снежными ветками, снежинками. Придайте законченности тому, что выглядит недоделанным.

— Зима — это хорош-шо, — согласились ящерицы. — Но ты... Ты поможеш-шь? Покажеш-шь — как это сделать? — уже заинтересованно, но всё ещё с насторожённостью спросили зимние духи.

— Если проведёте в тот зал украдкой. Ну, чтобы меня никто не заметил.

— Жди. Придём — отведём, — прошипели зимние духи и быстро взметнулись снова к потолку.

На кухню Дара прибежала в отличном настроении. До завтрака работы было мало, разве что покрошить овощи на салаты, да ещё фрукты — на десерты. Олан бегал с мусорным ведёрком, а Дара весело выстукивала ножом по разделочной доске ритм ночного танца у костров. Она даже слова придумала для той мелодии, которая там звучала. Слова-то, что пели девушки, она не запомнила, но свои собственные сложились сразу: "Звёздочки ясные, помигайте мне! Огонёчки лёгкие, посветите мне! Пусть со мною рядом будет тот, кто мил! Пусть он скажет взглядом нежным — полюбил!"

— Ты сегодня весёлая! — засмеялся Олан, возвратившись в очередной раз с пустым ведром. — Дара, а что за песенку ты поёшь? Музыка знакомая.

— Ну-у... — протянула девушка, впопыхах стараясь придумать историю, чтобы даже Олан не заподозрил, что ночью она может сбежать из замка. — Я когда-то слышала эту песню. Её пели девушки у костров.

— Только пели? — с сомнением спросил Олан.

— Я слышала, как пели. А что?

— Если песня та самая, то странно, что ты её слышала, — растерянно сказал мальчишка-поварёнок. Подумал и пожал плечами. — Хотя её можно услышать и издалека.

— А что в ней такого? — уже рассердилась Дара. И притихла, сообразив: а вдруг это песня какая-нибудь обрядовая? — Ладно, Олан, забудь. Нам ещё столько сделать.

— Дара! — громыхнул Таранис. — Твоё время пребывания на кухне прошло! Беги переодеваться! Госпожа Триста приходила, сказала — госпожа Нэла ворчит!

— Бегу! — откликнулась девушка и в самом деле помчалась из кухни. Подводить кого-то не хотелось. Так же, как не хотелось попасть под подозрение, что из-за неё сегодня будут происходить мелкие, но чудеса.

В комнате воспитанниц был беспорядок. Причём — беспорядок весьма энергичный. Девицы активно перебирали свои шмотки и искали что-то, кроме обычных ученических нарядов. Вошедшую Дару огорошили, что сегодня заниматься домашней работой никто не будет, так как уже завтра в замок прибывают важные господа, и сегодня весь день надо уделить танцам. Так что придётся сразу надеть платья для танцевального зала.

— А ещё мы придумали, что сделаем на завтраке! — захихикала Синни, хулигански переглядываясь с сияющей Эдной. — Я вспомнила, что моя тётя рассказывала про то, как она заставила мужа на ней жениться. Ну, сначала внимание обратить на неё. Мы будем как взрослые интриганки-искусительницы! Вот! А ещё мы придумали — о! Пока не скажем, — важно прошептала она, — а за завтраком и за обедом нам подыграют Малвина и Кассади. Им тоже хочется побыстрей вернуться домой.

— И что вы придумали? — с искренним любопытством спросила Дара, лихорадочно переодеваясь.

— Не скажу! — засмеялась Эдна. — Только всё это с подачи Синни. Она не только про тётю рассказала, но ещё читала много любовных романов. Ну и, пока мы заправляли постели эльфов, кое-что из этих романов она рассказала мне. Я теперь так жалею, что сама ничего не читала!.. Ты права. Хочется поиграть! Мы ещё молоды, чтобы уже сейчас превратиться в противную пыльную моль!

Одетые в одинаковые туники уже серого цвета девицы, чинно следуя за госпожой Нэлой, дошли до столовой залы. Здесь наставница, как всегда слегка замешкалась, открывая дверь. Стоявшая в конце вереницы Дара чуть не рассмеялась: пока госпожа Нэла открывала дверь, Эдна и Синни стремительно вынули из карманов зеркальца и помаду. Не улыбаясь, очень серьёзно они мгновенно намазали губки и снова попрятали мелкие предметы в карманы. Наставница не обернулась.

Дара, скромно опустив глаза, вздрагивая от зажатого смеха, вошла в залу последней и села на привычное место, в самом конце. Как только госпожа Нэла вышла, закрыв за собой дверь, как только внесли первое блюдо, а вошедшие перестали усаживаться и шуршать, в столовой зале воцарилась мёртвая тишина. Чуть откинувшись на высокую спинку стула, Дара исподтишка взглянула на Ровену. Эльфийка с благородным негодованием смотрела на сидевших по обе стороны от неё девиц, которые спокойно разглаживали складки на своих туниках, после того как присели, и разглядывали окружающих так, словно ничего не произошло и словно они не подозревают, что их рты превратились в соблазнительные ярко-алые лепестки.

"Интересно, она их выгонит из-за стола или нет?"

Пока прислуга расставляла блюда и накладывала салаты для едоков, Дара озадаченно пару раз подумала, не слишком ли она была убедительной.

Эдна и Синни и впрямь делали странные вещи, которые раздражали и пугали не только строгую эльфийку. Осторожно поставив стул так, чтобы видеть всё, Дара с изумлением следила за "коллегами", одновременно размышляя о том, что здешние любовные романы, кажется, интересней тех, что почитывала и она в прошлой своей жизни.

Эдна томно взглянула на Анкалимона, затем опустила глаза и медленно-медленно облизала накрашенные губы. Больше во время завтрака она на него не смотрела, но Даре показалось, что бледное лицо эльфа постепенно покрывается румянцем. "Хорошо, что я не сказала девушкам, что их среди ночи с помощью заклинания пытались затащить в спальни этих высокомерных типов, — тихонько покачала головой Дара. — С них станется — устроить и ещё что-нибудь пострашней..."

Но девицы и сейчас вытворяли такое, что Ровена, оставаясь внешне бесстрастной, внутренне зверела на глазах, отчего становилась ещё более ледяной, и только по обострившимся чертам было ясно, что она вот-вот взорвётся.

А девицы разгулялись, кто во что горазд.

Например, кокетливо оттопырив мизинчик, Синни слизывала соус с длинно нарезанного овоща, насаженного на вилку. Проделывала она это очень серьёзно и дотошно. Язык сладостно облизывал длинную "макаронину" с обеих сторон, а потом "макаронина" не спеша укорачивалась, причём откусывая часть, Синни выпячивала губки, сложенные подкрашенным бантиком, и время от времени издавала тихий, но отчётливый причмокивающий звук.

А Эдна показывала себя настолько невыспавшейся, что постоянно роняла капли соуса со взятого кусочка овоща на собственные пальчики. Видимо, девица была ну очень сонной, так как, забыв об этикете, она то и дело томно облизывала изящно отогнутые пальчики, причём делала это весьма обстоятельно.

Дара аж пригнулась: ой, что сейчас будет!..

Мужчины сами уже то и дело пытались опустить глаза, но увы — недавно бесстрастных и равнодушных эльфов явно и непреодолимо тянуло посмотреть на двух актрис за столом.

Кассади и Малвина потупились над столом, с трудом не прыская от судорожного смеха, хотя Малвина всё-таки пару раз громко фыркнула, отчего потом ей пришлось взять салфетку, чтобы долго и старательно прихлопывать раскиданные по столу части салата.

Поглядывая на разыгравшихся девиц, Дара всё ждала, когда же вспылит Ровена, но та выказывала равнодушие, глядя холодными глазами в собственную тарелку.

Принесли второе блюдо. Эдна так долго и мечтательно смотрела на его красивую композицию из зелени и мяса, что Ровена не выдержала.

— Эдна. Тебе не нравится это блюдо? — строго спросила она.

— Что вы... — почти прошептала девица и, впившись влюблённым взглядом в кусочек мяса, добавила чувственно грудным голосом. — Оно такое... мягкое, тёплое, идеальной формы... Я хочу запомнить, как оно выглядит, прежде чем съесть его... не только со вкусом, но и... страстно!

Сидевший напротив Эдны Анкалимон поперхнулся.

А с конца стола Кассади немедленно предложила:

— Господин Анкалимон, хотите — я вас по спине постучу? Сразу выплюнете то, что не в то горло попало!

Эльф подавился и теперь уже окончательно покраснел.

Малвина с готовностью вскочила с места.

— У меня ещё лучше получится! Кулак-то у меня крепче!

— Сядь на место! — ледяным тоном велела Ровена.

Малвина свалилась на стул, осмелев до ворчания:

— Да, а что такого? Я ведь помочь хотела!

Завтрак превратился в натянутую струной ситуацию, когда две девицы самозабвенно поедали принесённые блюда так, словно играли в сумасшедшем спектакле. Зрители же, для которых всё это игралось, смотрели на них с откровенной боязнью. И Дара понимала хозяев замка: они страшились неуравновешенного шага внезапно невоспитанных девиц. Того шага, который застанет их врасплох и заставит растеряться.

Первыми с завтрака удалились мужчины — чуть не бегом.

А Ровена скомандовала воспитанницам остаться до тех пор, пока не придёт наставница. Когда госпожа Нэла появилась, эльфийка в несколько слов охарактеризовала ей эпизод, как нечто неподобающее для дочерей известных семей, и велела наставнице объяснить девицам правила поведения за столом.

Ничего не понявшая госпожа Нэла послушно покивала, но, когда Ровена удалилась, гордо держа прямую спину, наставница шёпотом спросила:

— А что случилось на завтраке?

— Мы перестали смотреть в рот мужчинам и начали есть, — презрительно сказала Эдна. — Госпоже Ровене это не понравилось.

— Боже, Эдна! Что с твоим ртом?! — ужаснулась наставница. — Сотри немедленно! И ты, Синни, тоже!.. — А дождавшись исполнения приказа, госпожа Нэла вздохнула: — Но мне в любом случае придётся с вами повторить правила поведения. Если вдруг Ровена спросит, вы должны быть готовыми к ответам.

Пока наставница вела всех в танцевальную залу, Эдна обернулась к Даре и ехидно, хоть и вполголоса сообщила:

— Сегодня на обед будут ягоды. Клубника. И помады не надо!

— Ага! — хихикнула Синни, а потом счастливо вздохнула: — Дара, спасибо! Без тебя мы бы не сообразили, что проводить здесь время можно с таким удовольствием!

— Пожалуйста! — откликнулась девушка. — Лишь бы всё получилось!

Наставница завела девиц в залу, где музыканты тихонько готовились к уроку танца. Усадив подопечных на скамеечки, обитые бархатом, госпожа Нэла принялась проверять, как они знают правила этикета. Она задавала вопросы, на которые пять девиц отвечали наперебой, едва дожидаясь озвучивания.

Зачёт по этикету длился минут пятнадцать. Под конец удивлённая госпожа Нэла пожала плечами.

— Барышни, вы прекрасно обучены правилам. Мне пора бежать, а вы ждите хозяев и, пожалуйста, ведите себя в соответствии с этикетом, чтобы больше не было жалоб.

Наставнице с жаром пообещали, что будут паиньками.

Перед тем как ей выйти, Дара спросила:

— Госпожа Ровена придёт прямо сейчас?

— Нет, минут через десять-пятнадцать, — сказала наставница и ушла.

Девицы сидели на скамеечках и, вполголоса обмениваясь репликами, обсуждали завтрак. Дара, поколебавшись, встала и подошла к музыкантам, где смущённо спросила:

— Пока высоких господ нет, вы можете сыграть что-то другое?

— Что именно, юная барышня? — спросил скрипач.

— Ну, примерное, такое: "Звёздочки ясные, помигайте мне! Огонёчки лёгкие, посветите мне!" — тихонько напела Дара.

Когда девушка закончила, музыканты переглянулись. Клавесинист без запинки повторил мелодию правой рукой. Затем прислушался к проигрышу и сыграл то же самое, но левой рукой добавив аккорды. В следующий повтор вступил флейтист, а скрипач разбавил общее звучание весёлыми переливами.

Подбежала Эдна, умоляюще взглянула на музыкантов.

— А вы не могли бы повторить эту чудную мелодию? Так хочется поплясать-попрыгать, а не просто маршировать по залу!

— Время до прихода высоких господ есть, — улыбнулся скрипач. — Если вы готовы, то начинаем и мы!

Остальные три девушки мигом выбежали на середину зала и быстро договорились о танцевальных фигурах.

Скрипач взмахнул смычком.

Девушки взялись за руки и, весело хохоча и подпрыгивая, понеслись по кругу под задорный мотив. Остановились, быстро похлопали в такт и, снова схватившись за руки, со смехом закружились в центре зала! Остановились, поклонились друг дружке, попрыгали на месте — и снова в пляс по кругу!

Хорошо — поглядывали на музыкантов, а те — на дверь.

Музыка стихла.

Девушки остановились, тяжело дыша и улыбаясь. И оглянулись.

В распахнутых дверях стояла Ровена, чуть за нею — мужчины.

Малвина на весь зал вызывающе проворчала:

— Опять маршировать!..

А Эдна демонстративно провела рукой по тусклой ткани своей туники — и на её плече вспыхнул яркий цветок вышитого георгина.

Но маршировать пришлось. Причём злая Ровена, чьи чувства можно было определить лишь по сжатым в ниточку губам, заставила девиц каждое движение доводить до совершенства, придираясь ко всему, что только можно было найти неправильного. Под конец девушки, возможно, и взвыли бы от такой несправедливости, если б не заговорщицкие взгляды, которыми они обменивались. Мужчины танцевали, как и вчера, с каждой из них, но это было испытание не только для Малвины... Нет, с одной стороны, хорошо, что пошла "маршировка". Но с другой — сколько можно топтаться на месте?!

Наконец Ровена смилостивилась и отпустила девиц. Заглянувшая в танцевальный зал наставница увела их под пристальными взглядами хозяев замка.

— А после обеда опять маршировать, — недовольно сказала Синни уже в комнате.

— Ничего, потерпим, — спокойно откликнулась Эдна и усмехнулась. — Ты не забывай, что танцевальный вечер уже завтра. На всех цветочных танцах оторвёмся. Выскажем эльфам своё фу!

— А что такое цветочные танцы? — спросила Дара, перестав расчёсываться. — Девочки, не забывайте — я болела, многого не помню.

— Каждый бал — это цветочный танец через любой другой, — ответила ей Кассади. — Девушка имеет право выбрать мужчину в партнёры для танца. Там будут стоять вазы с цветами. Как только объявляют цветочный танец, ты подходишь к вазе, берёшь цветок и отдаёшь тому мужчине, которого хочешь пригласить.

Дара сразу сообразила, что имела в виду Эдна, говоря: "Оторвёмся!" Девицы будут выбирать любых мужчин для цветочного танца. Кроме эльфов... И она вздохнула только об одном: жаль, что нельзя пригласить на этот бал Одхана.

— А кто будет среди гостей? — додумалась она спросить у Эдны.

— Окрестные помещики с семьями.

— То есть в число гостей может попасть и жених Кассади? — пожелала убедиться Дара, поглядывая на раскрасневшуюся девушку.

— Вполне может. Ты пригласишь своего жениха потанцевать, если вдруг окажется, что он в числе приглашённых?

— Конечно! — с воодушевлением ответила Дара. И сникла. Кто такой Одхан?.. Босые ноги... Захотят ли её "родители" вообще с ним разговаривать? А уж жених ли он ей... Пока только друг-приятель. Из числа её большой компании.

И велела себе не раскисать. У неё есть Кон, с которым надо поговорить. У неё дела с зимними духами. Так что пора прекратить нюнить и приготовиться к новым приключениям.

9

Пока она обдумывала всё, что узнала, девицы вовсю продолжали делиться впечатлениями. Больше того. Они даже не стали сидеть каждая в своём закутке, а перенесли все стулья к общему камину, к теплу. И даже поставили один для Дары.

— А мы-то думали — они страшно важные! — кипятилась Эдна. — А они взяли — и нас испугались. Только Ровена не испугалась. Кажется, она разозлилась.

— Неплохо бы притвориться на время паиньками, — задумчиво сказала Дара. — Если она сообразит, что мы делаем всё специально, она может устроить так, чтобы мы так больше не делали. Ну, не знаю — может, родителям сообщит.

— И что — сообщит? — выпятила грудь Эдна. — Моя мама мне никогда ни в чём не отказывала. И папа будет на моей стороне!

— Но тогда поиграть не сможем — вот что я имела в виду.

— Дара правильно говорит, — заметила Синни. — А играть мне понравилось.

— Ну-у... — протянула Эдна и задумалась тоже. Пожала плечами и уже миролюбиво сказала: — Наверное, ты права. Дара, а откуда ты про всё про это знаешь? Ну, как вести себя с мужчинами. Ты же вроде только чуточку нас старше?

— У вас есть книжки про любовь и тётя, — усмехнулась Дара и оглянулась на только что просочившегося сквозь стену призрачного змея. — А у меня есть дядюшка Кон! — Призрак, округлив глаза, замер в воздухе. — Вообще-то, он папин сослуживец. Когда я начала выздоравливать, он проезжал мимо нашего поместья и завернул к нам, чтобы узнать, как мы живём, ну и навестить папу. Чтобы мне не было скучно болеть, он взялся учить меня, как вести себя с мужчинами (Кон изобразил обморок). Ну и так было, пока однажды мама нечаянно не услышала, о чём он со мной говорит. А потом — сами понимаете... — Дара шутливо подняла брови, улыбаясь.

Девицы звонко рассмеялись. Видимо, и в самом деле представили пристыжённого дядюшку, с позором изгнанного из поместья.

Довольный Кон кивнул Даре на дверь.

— Девочки, я сбегаю на кухню и обратно! — объявила девушка и пообещала: — Я быстро!

— Нас же освободили от работы! — удивилась Малвина.

— Если я за тамошними бездельниками не прослежу, — грозно сказала Дара, — мы все рискуем остаться без обеда!

Под общий смех она уже взялась за дверную ручку, когда Эдна крикнула вслед:

— Ты уже придумала, что будем делать во время обеда? И кто будет делать? Или пыжиться за всех будем только мы?

— Есть одна идея, — отозвалась девушка. — Вернусь — поговорим.

И выскочила за дверь.

— А что за идея? — с любопытством спросил призрачный змей.

— Узнаете чуть позже, дядюшка Кон! — поддразнила его Дара.

— Смейся, смейся! А мне нравится! — заявил призрачный змей. И самодовольно закончил: — Быть твоим любимым дядюшкой!

— А куда мы идём? — спросила девушка, когда призрак привёл её к лестнице, но, против ожиданий, не полетел вниз, а стал подниматься.

— В залу искусств. Тебя там ждут зимние духи.

— А меня там не поймают хозяева замка? — насторожилась она.

— Дара, в замке бесчисленное количество зимних духов. Некоторых из них я организовал караулить у дверей в личные апартаменты эльфов. Если им вздумается посетить залу искусств перед обедом, духи передадут весточку нам по цепочке.

Зала искусств вновь предстала довольно прохладным и пустынным местом. Все картины, выписанные в беловато-серо-голубых тонах, все фигурки тех же оттенков создавали общее впечатление речки, плохо заметённой снегом, из-под которого вкривь и вкось виднелся местами вздыбленный лёд... Всё было уже привычным, разве что ковры на полу стали какими-то покоробленными, чуть не холмиками, словно и в самом деле для антуража в залу намели снежные кучи, которые потом ещё и сверху обсыпали снежочком... Только Дара хотела обернуться к Кону с восклицанием: "Но здесь никого нет!", как вдруг в зале началось шевеление. Все белые холмики обзаводились чёрными глазищами, наставленными на непрошеную гостью, и превращались в белых ящериц!.. От неожиданности девушка рот открыла. Найти столько зимних духов в одном месте она не ожидала!

— Говори мысленно, про себя, — шепнул призрачный змей. — И добавляй картинки... Они услышат и увидят.

"Осенью всё грязно и безобразно, — робко начала Дара и вспомнила свой город осенью: грязные дороги, чёрные брызги из-под машинных колёс, низко нависшее небо тёмно-серых тонов... — Приходит зима и прячет беспорядок, раскрашивая мир белой краской. Но не пустой ровностью, а рассыпая драгоценные камни, сверкающие на солнце; а по поверхности свежих снегов — золотистую пыльцу. Она одевает деревья и кусты в роскошные мягкие меха. Зима — художница, которая оживляет обычные деревья, превращая их в живые существа. — Девушка снова представила пару кустов, похожих — один на крупного медведя, другой — на толстую кошку. — И ту же самую художественную жилку мне хочется разглядеть и в вас, её духах. Оживите здешние бессмысленные картины и скульптуры по-своему! Пусть в них проснётся зимняя красота и душа! Уважаемые художники! Пусть ваш идеальный глаз зимы увидит в этих странных произведениях искусства что-то своё!"

Дара подошла к одной из картин и, воспользовавшись магией, пальцем дорисовала на неё снежинки, затем морозные ветви, которые появились не только на самой картине, но и спускались, будто из неё самой.

Белые ящерицы помедлили, а затем бесшумно разбежались по зале и замерли каждая перед выбранным предметом искусства.

Призрачный змей, словно на цыпочках, медленно подлетел к двери, и Дара тихонько поспешила за ним. Она очень боялась, что у неё не получилось донести до зимних духов то, что хочется увидеть в этом зале по возвращении... Но пришлось положиться на то, что они умней её. И теперь оставалось лишь нетерпеливо ждать, когда она сможет снова попасть в эту залу и посмотреть, что у них получилось.

В комнате её тоже с нетерпением ждали.

— Ну? Что придумала? — набросились девицы, едва она встала на пороге. Кон тоже завис рядом, с любопытством ожидая её ответа.

— Девочки, кому-то из вас скоро будет семнадцать. Кому-то, как мне, исполнится восемнадцать. В сущности, мы все и правда ещё дети. Здесь, в замке на Белом холме, привыкли видеть детей послушных, которые эльфам только в рот и смотрят. А если попробовать поиграть с детской магией? Мы же дети? Наделали себе игрушек, поиграли с ними, да и забыли про них. Мы же не виноваты, что мы ещё маленькие! И что наши игрушки, пока в них сохраняется магическая сила, бегают по всему замку!

Секунды тишины, пока все представляли, что можно сделать и как это будет выглядеть. И девушки восторженно завизжали и захлопали в ладоши. Даже призрачный змей удивлённо покрутил головой.

Но после радостного визга первой обиженно заныла Эдна.

— Знать бы раньше, я б своих кукол привезла!

— А я бы своих кошечек-собачек! — звонко пожалела Синни и мечтательно улыбнулась. — У меня их много! Целая коллекция!

— И я кукол, — вздохнула Кассади.

— А я медведя! — басом сказала Малвина и пригорюнилась, наверное, вспоминая любимого игрушечного зверя.

— Дара-а... Что будем делать? — грустно спросила Синни. — Идея чудная, но у нас с собой игрушек нет.

Но Дару уже несло на громадной и бесконечной волне вдохновения. Она мгновенно прикинула варианты, где и что можно взять, и так торжествующе улыбнулась, что обрадовались и девицы, глядя на неё.

— Девочки, а ведь эльфы тоже когда-то были детьми!

Теперь тишина продержалась дольше. Радость: "Она снова придумала!" на лицах уже искренних подруг Дары сменялась мечтательным выражением, которое первой озвучила Малвина. Не стесняясь своего широко открытого от изумления рта, она оглядела всех и восторженно и с придыханием проговорила:

— Ух ты-ы... Увидеть эльфийские игрушки!..

— Их кукол... — тоже словно в трансе выдохнула Кассади.

— Неужели и у них была мягкие игрушки? — пролепетала Синни, чьи глазища горели азартом и восхищением.

Первой опять опомнилась Эдна.

— Но мы не знаем, где их могут хранить!

— Хотя было бы интересно обыскать весь замок! Игра на много-много дней! — засмеялась Кассади. А потом задумалась и вздохнула. — Представьте: будем искать игрушки, а наткнёмся на кладовую со старинными платьями и разными штучками к ним...

— Это было бы чудесно... — заворожённо прошептала Синни, слабость которой к нарядам уже была прекрасно известна.

— Хм... Тоже мне проблема — найти игрушки! Фи! Будем искать детскую комнату! — пренебрежительно сказала Дара, выждав, когда охи-вздохи закончатся. И девицы снова насторожились. — Мой главный магический талант — умение дружить с птицами и зверушками. Вы же помните? Ну, когда Ровена нас испытывала, мы рассказывали друг дружке, кто какой способностью владеет.

— И что? Ты подружилась с каким-то здешним зверем? — удивилась Кассади.

— Ой, не с крысой ли?! — взвизгнула Малвина, вздёрнув колени к подбородку и упершись пятками в сиденье стула.

— Замок-то старинный, — загадочно сказала Дара, — история у него давняя. Подружиться я подружилась, но не с живым зверем. А с его призраком.

— Ух ты!.. — Теперь уже не Малвина, а Эдна поразилась. — Ты такая сильная, что видишь призраков? А почему Ровене не сказала?

— Зачем? — пожала плечами Дара. — Чтобы она меня тут же пристроила к своим братьям, как вас? Не хочу. Я же говорила, что у меня есть жених. Но речь сейчас не об этом. Призрака я не видела сама. Нечаянно получилось увидеть. Как только я встречу его в следующий раз, попрошу показать нам детскую комнату эльфов.

— Дара, миленькая!.. — умоляюще заспешила Синни. — А ты попроси своего знакомого призрака, чтобы он нам показал и комнату со старыми нарядами. Пожалуйста!

Кон закатил глаза.

— Хм... — задумчиво сказала Эдна. — А ведь тоже неплохая идея! Набрать нарядов, а ночью пробежаться по замку — вроде как мы тоже призраки из прошлого. Весело было бы!

Призрачный змей изумлённо приподнял еле намеченную бровь. Кажется, это практическое дело ему больше понравилось, чем просто вести толпу любопытных девиц к помещению с одеждами из прошлого.

— Хорошо, но это всё потом, — нетерпеливо сказала Эдна. — Но вот-вот сюда явится госпожа Нэла! И что? Мы так и не придумали, что будем делать на обеде!

— Ничего, — решительно сказала Дара и рассмеялась при виде обиженных физиономий. — Девочки, сейчас мы будем хорошими-прехорошими! Тише воды, ниже травы! И знаете почему? От нас уже чего-то ждут. Они все в напряжении, что мы вот-вот что-то устроим грандиозное! А мы — просидим молчком всё время обеда! Только условие небольшое. Не забывайте таинственно улыбаться и переглядываться.

Первой на этот раз оценила предложение Кассади.

— Мне нравится, — призналась она. — Я прямо чувствую себя жуткой интриганкой. Они, значит, сидят как на иголках. А мы такие загадочные и спокойные-преспокойные — и всё переглядываемся, как будто потолок сейчас рухнет!

Оценили и остальные, со слов Кассади представив картинку.

— Всё, девочки, бежим одеваться. Никакой косметики! — сама себе велела Эдна, строго глядя в зеркальце уже на своём столике, перед которым уселась. — Делаем загадочное лицо и вид ангелочков.

Дара зашла в свой закуток, тоже уселась за столиком. Но, глядя в зеркальце, она следила, как постепенно пропадает с её лица улыбка. Когда организаторская суматоха улеглась, в первую очередь она задумалась о том, что никогда раньше не могла бы так устроить, чтобы все с охоткой подчинялись её выдумкам. И, как бы она себя ни уговаривала, что делает всё это ради того, чтобы страшные орки перестали пугать здешних жителей своими набегами, мысли возвращались к Одхану. "Ну хорошо, сделаю я так, если получится, конечно, чтобы эльфы влюбились... Или влюбились девочки... А как быть мне? Мне хочется видеть Одхана. Но..."

Быстро бросив взгляд исподтишка на болтающих и хихикающих девиц, она слегка наклонилась, чтобы никто из них не разглядел её лица, и прошептала:

— Кон...

— Я здесь, — сказали сбоку.

— Кон, а можно влюбиться за два дня?

Призрачный змей оплёл раму её зеркальца и задумчиво пожал всеми кольцами.

— Вполне. А что?

— Кон... — Дара, прежде чем сказать, ещё раз подумала, но решила, что терять нечего. — Ты знаешь, что я не настоящая Дара?

— Знаю. Это что-то меняет?

— Нет, ничего, — прошептала она, но глаза наполнились слезами, и девушка вздрогнула от немедленно желания разрыдаться.

— Что с тобой?! — испугался призрачный змей. — Что случилось?!

— Ничего, — одними губами произнесла Дара, салфеткой промакивая слёзы.

Ну почему так не везёт? Если б она в своём мире встретила Одхана, не имело бы значения, что она полюбила такого, как он. А если он здесь ниже её по положению? "Сбегу с ним! — серьёзно решила девушка. — Если он, конечно, тоже влюблён в меня. Вот скажет — Дара, пойдём со мной — пойду сразу и не думая! Но... Я обижу родителей настоящей Дары. Их будут обсуждать и осуждать из-за сбежавшей дочери. И Эгрет будет плакать..." И уже совсем печально подумала, что Одхан может и не предложить побега. Что парень может и не быть влюблённым в неё, как она в него. И опять — но. Но с чего она-то взяла, что влюбилась? Из-за того, что ей постоянно хочется видеть Одхана? Держаться за его руку? Заглядывать в его внимательные глаза?.. А если она всё придумала? И ничего нет?

Наставница появилась вовремя и велела девицам идти за нею. В коридоре, когда Дара закрыла дверь комнаты, госпожа Нэла сказала:

— Девушки, не надо вести себя недостойно на обеде. Покажите мне свои карманы. Мне не хотелось бы краснеть из-за вас перед высокими господами.

Девицы без споров вывернули карманы серых туник, показывая их пустоту.

— И никаких магических вышивок на форменных платьях, — напомнила госпожа Нэла. — Итак, спокойно идём в столовую залу.

Эдна покосилась назад, на Дару. Лицо девицы было таким бесстрастным, что Дара заподозрила, не придумала ли она чего-то озорного по мелочи. Но промолчала. Да и что скажешь, если в их невольной веренице Эдна стоит во главе, а сама Дара в конце?

Они поднялись на этаж к столовой зале и гуськом вошли в помещение. Дара — скрывая усмешку: так это было похоже на детсадовскую экскурсию!

Эльфы-мужчины ожидаемо встали, дожидаясь, пока юные дамы подойдут. Уже обыденный ритуал, смущающий только Дару: они поднялись, чтобы отодвинуть стулья и помочь сесть. Наконец она со вздохом облегчения села и тут же быстро глянула на Эдну, севшую через стол — на привычное место, между Халлониэлем и Ровеной, то есть таким образом, чтобы постоянно видеть перед собой Анкалимона.

Приступая к обеду, Дара мысленно попросила кого-нибудь сделать так, чтобы трапеза прошла без скандалов или каких-нибудь происшествий.

В сущности, так и было. Если не считать единственного момента.

Когда принесли десерт и расставили, прислуга выйти не успела, как Ровена совершенно неприлично взвизгнула.

Все сидящие за столом подскочили на своих стульях, пока эльфийка визжала, внешне манерно, а на деле от испуга разведя в стороны руки, в которых крепко сжимала нож и вилку.

— У-а-а-ква! — важно сказала лягушка, которая невесть каким образом попала на стол, рядом с тарелкой Ровены, и спрыгнула со стола.

Девицы обрадовались и завизжали тоже.

А мужчины просто-напросто растерялись, не понимая, как вести себя в такой ситуации.

Как же повезло, что прислуга ещё не ушла! Парень-официант, нисколько не колебался. Он подошёл к столу и, нагнувшись, накрыл сидящую на полу лягушку крышкой от большой креманки, в которой недавно было мороженое. Затем подсунул под импровизированный сачок небольшой плоский поднос. После чего учтиво поклонился всем едокам и, унося пойманную преступницу, быстро вышел из столовой залы вместе с девушкой-официанткой.

— Настоящий рыцарь!.. — с восторгом сказала Синни, глядя на закрытую дверь. — Молча пришёл, победил и ушёл!

Постреливая глазами в высоких господ, Дара заметила, что оба эльфа покрылись самым настоящим румянцем!

Ровена, будто в остолбенении стоявшая рядом со своим стулом, вышла следом, держа спину прямо.

Кое-как все сели, после чего...

Да, Эдна не зря узнавала, что на обед будет клубника! Пока все разбирались с непонятно откуда взявшейся лягушкой, она сумела облить себе соком этой ягоды рот. Будто забыв о салфетках, девица чуть не мурлыкала от наслаждения — сытой разнеженной кошкой, облизываясь и время от времени поднимая на Анкалимона безмятежный взгляд.

Дара сообразила: Ровены нет — девицы пустились напропалую играть с потенциальными кавалерами! Ах, как захотелось стукнуть Эдну! Но пришлось терпеть.

Эльфы-мужчины, привыкшие к строгости и отстранённости, вовсе перестали есть, ошеломлённые совершенно нелогичным поведением девиц. Правда, свобода продолжалась недолго: в столовую залу ворвалась наставница! Вероятно, её вызвала Ровена — на помощь мужчинам. Девицы сразу выпрямились на своих стульях, а Эдна стремительно мазнула по губам салфеткой.

Свободный час после обеда на подготовку к танцам стал временем обсуждения. Снова устроившись в комнате, Эдна озадаченно сказала:

— Что-то я не совсем поняла. Если я выйду замуж за одного из них, это что? У меня будет муж-подкаблучник? Они ж всего боятся! Дара, тебе дядюшка ничего не говорил по этому поводу?

— По какому? — саркастически переспросила девушка. — Ты о том, что мужчины из высшего общества шарахаются от невоспитанных девиц?

— Но мы играем! — возмутилась Синни. — Как ты и предложила!

— Игра — это интрига, — возразила Дара. — Это что-то такое, что очень тонко даёт другому человеку понять, что происходит что-то неожиданное. А вы ведёте себя... — Она замолчала, не зная, как назвать увиденное.

— А вы ведёте себя, как я, — добродушно сказала Малвина. — Ну, я ж не все правила знаю, как вести себя. Ну и... вот.

— Грубо, — закончила Кассади. — Дара хочет вам сказать, что вы ведёте себя грубо. Это и правда не игра. Надо было как-то по-другому. Игра задевать должна, а не обижать. А вы обидели Ровену.

— Да ну — обидели, — нерешительно сказала Синни. — Её, ледышку эту, обидишь, пожалуй. Она скорей обозлилась, чем обиделась.

— А ты не обиделась бы, если б тебе лягушку подложили? — спросила её Кассади.

Девицы задумались.

— Я не то чтобы обиделась, но орала бы дольше, — неохотно призналась Синни. — Вы правы. Это и правда обижает, потому что они тут все такие утончённые, и вдруг лягушка.

— Дара, а ты чего молчишь? — поинтересовалась Эдна. — Я-то думала, что ты больше всех ругаться будешь.

— Я пытаюсь решить вопрос, зачем я здесь, в замке, — кратко сказала Дара и снова замолчала. — Мы вроде хотим играть. А зачем? Чего мы добиваемся, кроме того чтобы заставить их чувствовать?

Эдна встала со стула, обошла всех сидящих и подошла к своему закутку. Пропустила сквозь пальцы свои рыжеватые локоны. Выпятила губы, а потом сжала их. В общем и целом показывала, что она размышляет.

— Ну, про себя скажу вот что, — медленно начала она. — Если сначала я просто хотела замуж за Анкалимона, то теперь опять хочу замуж за Анкалимона, но с небольшой поправочкой. Я хочу за него, как ты и Кассади хотите за своих женихов. Мне вдруг стало завидно, какие вы ходите влюблённые. И я вдруг подумала: если я просто так выйду за моего эльфа, я так и не узнаю, каково это — быть влюблённой. И любимой. Вот чего я добиваюсь. Чтобы мой эльф не таращился на меня глупыми, хоть и красивыми глазами, а смотрел на меня влюблённо. И чтобы я это чувствовала. Поэтому я буду стараться быть утончённо играющей, если это, как ты, Дара, думаешь, поможет.

— Я — то же самое, но с Халлониэлем, — сказала Синни. — И давайте не будем терять время зря. У нас час перед танцами. Ты встретилась со своим призраком, Дара? Он поможет нам найти ту комнату — с игрушками?

Призрачный змей, с открытым ртом слушавший откровения девиц, встрепенулся.

— Скажи им, чтобы шли за тобой, — передал он Даре. — Только тихо.

Девицы быстро переговорили между собой и завязали ботинки старыми тряпками, чтобы шлось бесшумно. Через некоторое время блужданий по коридорам они вышли к началу тупика. Здесь призрачный змей велел Даре:

— Считаешь вслух двери — и открываешь седьмую! Предупреди девиц, чтобы брали только обычные игрушки. Все остальные не по их силам — магические. Могут плохим обернуться — для тех, кто не знает, как ими пользоваться.

После такого предупреждения девицы совсем затихли, хоть и поглядывали всё ещё нетерпеливо... Ожидания и действительность для них превзошли все ожидания!

Дверь от прикосновения Дары открылась сама.

Помещение было тёмным, и девушка ещё хотела спросить вслух у Кона, можно ли здесь зажигать магический огонь...

Но, едва девушки робко переступили порог и зашептались о том же, спрашивая Дару, можно ли осветить детскую комнату, как в помещении началось что-то до такой степени странное, что все оторопели.

Слабое сияние разлилось сначала в середине комнаты. Словно кто-то помешал ложкой в стакане. Только вместо жидкости засветилась призрачная воронка, которая с каждыми движением росла в стороны, постепенно освещая все углы и предметы. Девицы не побежали с криками и воплями только потому, что Дара внезапно двинулась с места и побрела к этому сиянию с протянутыми руками. А девушка ощущала странное впечатление: ей всё казалось, что она здесь находится не впервые... Просто забыла...

— Я здесь была... — словно откликаясь на её мысли, прошептала изумлённая Эдна.

— И я... — прошелестела Синни — так странно, что Дара оглянулась на неё: девушка плакала, улыбаясь.

— Что это? — прошептала Дара, взглянув на призрачного змея.

— Детская комната, — с улыбкой в голосе сказал Кон. — Она обнимает вас, дарит детское счастье защищённости и радости. Это магия, Дара.

Девушки медленно разошлись по комнате, разглядывая магические игрушки, которые притягивали к себе бесшумной песней о беспечности... Так и хотелось взять в руки хоть одну, но Дара то и дело напоминала об опасности чужих игрушек со сложной спецификой. Очарованные, девушки долго стояли бы над каждым предметом, не отвори Дара створки обычного шкафа.

— Эдна, Синни! — позвала она. — Малвина, Кассади! Я нашла то, что нам надо!

С неохотой оторвавшись от созерцания прекрасных магических игрушек, девушки подошли к шкафу и счастливо вздохнули. Малвина первой схватила огромного плюшевого медведя, чтобы тут же сжать его в своих объятиях.

— Как мой! — обрадовалась она.

Эдна уже пела песенку, покачивая на руках двух кукол, похожих на Синни своей белокуростью... Девицы быстро расхватали игрушки и кукол и, радостно попискивая от счастья, помчались назад, едва Дара закрыла двери удивительной детской.

10

На уроке танца напряжённые Ровена и эльфы-мужчины с опаской присматривались к девочкам, которые (усмехалась Дара) были до ужаса старательными. Правда, несмотря на все их старания, воспитанницам не поверили и быстро отпустили, велев позаниматься в общей комнате самостоятельно.

— Кроме всего прочего, вы на сегодня лишены возможности ужинать в нашем обществе, — добавила эльфийка. — Ужин вам принесут в вашу комнату.

Девицы чинно отошли от танцевальной залы, а потом, спросив разрешения у наставницы удалиться, с приглушёнными воплями бросились в свою комнату. Никто из взрослых так и не узнал, что все пять девиц по-настоящему, без прикрас, усердно занимались танцами. Ведь так хотелось побыстрей вернуться к игрушкам!

Хотя... Дара шла к дверям из танцевального зала последней, поэтому заметила, как одна за другой обернулись Эдна и Синни. С сожалением. А потом Дара обернулась и сама, закрывая за собой дверь. Ровена о чём-то говорила с музыкантами, а вот мужчины посматривали вслед уходящим. "Спросить у Кона, почему они смотрели? — с недоумением подумала девушка. — Или им и в самом деле жаль, что мы ушли так рано? Ну... Не мы, а Эдна с Синни?"

— Не играй пока! — закричали все Малвине, которая уже сидела на своей кровати и снова обнималась с плюшевым медведем. — Спрячь! Сейчас ужин принесут!

Кричали не все опять-таки. Кассади наморщила носик и спросила:

— Вы думаете, что-то будет, если у нас найдут чужие игрушки? Но госпожа Нэла нас до двери не проводила. А давайте скажем, что мы пришли и увидели в комнате целую кучу игрушек?

У Синни вспыхнули глаза.

— Девочки, а давайте сделаем ещё лучше! Как только видим нашу Нэлу или кого-то из эльфов — сразу кидаемся с горячими благодарностями за то, что нам подарили такие игрушки! И пусть сами думают, откуда что взялось! Мы ведь хотим их расшевелить? Вот пусть и шевелятся!

Первой захихикала Малвина, оценив всю прелесть дерзкого предложения. А потом рассмеялись остальные.

— Нам сейчас принесут ужин — и, причём, на разные столики, — опомнилась Кассади. Она вообще как-то начала командовать, но девицы ей негласно разрешили, потому что командование её было каким-то... как будто верховодила старшая сестра. — А если не терять времени? Давайте соединим наши столики и придумаем, как и что сделать с игрушками.

Дара обрадовалась. Она-то намеревалась сразу после ужина, как все успокоятся, сбежать из замка, чтобы повидаться с Одханом.

Девицы между тем огляделись.

— Двух столов на всех хватит! — заявила Эдна. — Уместимся. Это ужин, а не обед. Возьмём мой и Кассади — они ближе к камину.

С официантами договорились сразу: они принесли подносы с полными тарелками — Дара сама отнесёт столовые приборы назад.

Малвина взяла на себя обязанности хозяйки за столом, чтобы показать, чему научилась. Пока она накладывала по тарелкам ужин, девицы немедленно кое-что вспомнили. И Синни с любопытством спросила:

— Признавайся, Малвина. Лягушку ты придумала?

— Ага, — деловито сказала девица и усмехнулась. — Ну а что? У них там, с другой стороны от столовой, всяких стеклянных клеток полно — со змеями и с другими гадостями. Видели же?.. Я из них только лягушек не боюсь. Ну, одну и цапнула, пока никто не видел. Сервировать меня не поставили, но в вазочку с салфетками, когда все рассаживались, лягушку сунуть успела.

Снова посмеялись, плотно закрыли дверь, подперев её сторожевым заклинанием, и принялись за ужин. Беседовать уговорились вполголоса — на всякий случай.

— С чего начнём? — начала Эдна. — У нас задачка — вывести их из спокойствия. Как действуем? Просто запускаем игрушки к ним? Или что-то сделаем другое?

— Медведя не отдам! — заявила Малвина — и внезапно испугалась: — Девоньки, а вдруг они эти игрушки по злобе уничтожат? Сожгут?

Её страх передался всем. Даже Дара, принёсшая в подоле кучу мелких мягких игрушек, но так ничего для себя и не выбравшая, почувствовала укол в сердце. Игрушки — они же сами как дети. А вдруг — и правда уничтожат? Почти новенькие, хорошенькие, глазастые?.. Поэтому она торопливо сказала:

— Неужели ничего не придумаем такого, чтобы им и в голову не пришло так поступать с малышами? Нас много. Думаем все!

— Думаем, — решительно подтвердила Эдна. — Я своих кукол на растерзание этим ледышкам не отдам!

— Сдаётся мне, — задумчиво сказала Кассади, — что зря мы не принесли из детской магические игрушки. Если их магию настроить, можно было бы использовать в обычных игрушках. И тогда заклинание возврата — и все игрушки после использования будут возвращаться сюда, в комнату.

Синни промолчала, но так торжествующе и хитро улыбнулась, что все, глядя на неё, засияли и потребовали:

— Синни, не молчи! Что стащила?

— Я не знаю, что это, — призналась девица, — но ведь Дара сказала, что нас много. Кто-нибудь да сообразит, что это. Оно лежало рядом с теми игрушками. Но вы велели магического не брать, а я... Мне захотелось взять.

— А где оно? Давай прямо сейчас посмотрим? Где? — жадно спросила Эдна. Она явно считала себя спецом по магии.

— У меня в шкафчике.

Секунды тишины — и все разом слетели со стульев, забыв об ужине. Столпились перед низким шкафчиком Синни, а Малвина даже грохнулась назад, на пол, и засмеялась от неловкого движения, как и остальные, ничуть не смущаясь.

Синни выдвинула нижний ящик шкафчика, и девицы, стукаясь лбами и хихикая, склонились над замшевым мешочком, плотно завязанным тесёмками. Вскоре для удобства (тьфу на приличия — нам некогда!) все сели прямо на пол, и Синни осторожно вытряхнула содержимое мешочка в середину образованного круга.

Мягко и медленно подпрыгивая, на полу запокачивались разноцветные туманные шарики. Попытки взять хоть один в руки провалились: пальцы проходили сквозь них. После оторопелого изумления девицы сообразили попробовать накрыть один шарик мешочком. Опытным путём было выяснено, что мешочек тоже намагиченный: туманно светящиеся кругляши с его помощью брались так спокойно и так чувствительно предметно, как будто руками в перчатках дотрагивались до мелких яблочков.

— А зачем они? — удивлённо спросила Малвина. — Ну, вот не верится, чтобы просто разбрасывать и чтобы катились. Ладно бы так — мы и разбросали-то, чтобы высокие господа попАдали, но ведь на них не свалятся! Или... Высокие господа — маги ведь? На таких шариках они-то упадут — и будет весело?

— Фи, Малвина! — поморщилась Эдна. — Слишком грубо! Дара, твой призрак далеко? Может, он объяснит нам, зачем детям-эльфам эти шарики?

— Здесь я, — снисходительно сказал Кон. — Синни выбрала нужную вещь. Эти шарики надо втолкнуть в любую игрушку, а потом можно управлять ею, как захотите. Но: один человек — одна игрушка. Вдвоём нельзя управлять одной и той же игрушкой. И одному нельзя управлять сразу двумя. Внимание может быть рассеянным.

— Вот почему этот мешочек лежал рядом с обычными игрушками, — сообразила Дара и пересказала слова Кона остальным девицам.

А про себя она удивлённо подумала: "У нас ведь такое называется дистанционным управлением? Правда, здесь пульта нет — надо работать мысленно".

Эдна аж подскочила.

— Устроим охоту на высоких господ! Как хорошо, что для этого достаточно! Мы с Синни будем охотиться на Анкалимона и на Халлониэля, а все остальные — на Ровену! Когда начнём?

— Подождите! — попросила Кассади. — Я не совсем поняла, как это — охотиться на них. Что мы должны делать при этом?

— Пока самое простое, — сказала Эдна. — Выпускаешь игрушку перед эльфом. Та танцует и всеми силами старается попасть на глаза ему. Он удивляется, а игрушка убегает. Для него ведь это неожиданность? Ну, что по коридору расхаживает игрушка?

— Но тогда лучше не надо говорить, что нам игрушки подкинули, — напомнила Кассади. — Придётся их всё-таки спрятать.

— Необязательно, — возразила Синни и задорно встряхнула белокурыми локонами. — Нас ведь рядом с бродячими игрушками не будет! Значит, мы тут не при чём!

— Неправильно, — задумчиво сказала Дара. — Так не пойдёт. Я имею в виду охоту. Эльф — зверь крупный, и охотиться на него надо толпой. Один управляет игрушкой, другие следят, чтобы управляющего никто не заметил. — И чуть не расхохоталась, представив толпу девиц, которая удирает по коридорам от эльфа.

— Я поняла так, что мы выпускаем игрушку перед эльфами ненадолго? — уточнила Эдна. — То есть она помаячит, а потом исчезнет? А эльф стоит и глазами хлопает, что это был за фантом. Мне нравится. И нравится предложение Дары охотиться на эльфов толпой. Всё, жизни им не будет спокойной. Пусть забеспокоятся, что за странности у них перед глазами мелькают!

— Значит, про игрушки не говорим? — пожелала убедиться Малвина и вздохнула.

— Знаете, девочки... — начала и забылась в раздумьях Кассади. Тоже вздохнула и предложила: — Игрушками мы их долго пугать не сможем. Дня три — не больше. А потом можем сказать, что нам их к двери подкинул кто-то. Да ещё позвать Нэлу и сказать: смотрите-ка, что это? Эльфы головы сломают, чтобы понять. А мы спокойно заберём игрушки в комнату, и тогда никто их у нас не заберёт.

— Логично, — согласилась Синни.

— Так, дверь у нас закрыта, — оглянулась Эдна. — Начинаем репетицию!

Затаив дыхание, девицы смотрели, как Эдна осторожно взяла небольшого, в рост настоящего, рыжего, как она сама, котёнка и другой рукой, на которую натянула сам мешочек, поднесла к игрушке голубоватый шарик. Мгновение неуверенности, а потом девица подтолкнула шарик к "шерсти" игрушки — и тот легко пропал в ней.

Все выдохнули.

— Я? — вопросительно оглядела всех Эдна и уставилась на котёнка.

Ох и посмеялись! То, что казалось делом простым и лёгким, обернулось трудом, и довольно тяжёлым. Не физически. Мысленно заставить зверюшку передвигаться оказалось сложным занятием. Тренироваться начали все. К удивлению всех, лучше справлялась с ведением котёнка Малвина. Она сама изумлялась и всплёскивала руками во время ведения, но котёнок двигался, не шевеля лапками, ровно, словно его аккуратно тянули за верёвочку по гладкому полу, а не шатался в стороны, как пьяный мужичонка.

— Мы что-то не так взялись за дело, — сказала Кассади. — Давайте-ка остальных тоже оживим, и каждый будет тренироваться со своей игрушкой!

— Я с медведем! — обрадовалась Малвина.

— Кон, — тихонько сказала Дара, — а шарики потом как вытаскивать?

— Просто: встряхиваете игрушку, как будто нечаянно уронили в воду, и шарики выпадут сами. Одного раза достаточно.

Смеялись до слёз! Медведь Малвины, ростом ей по пояс, важно топтался посередине комнаты, словно медленно выплясывая по кругу, а остальные зверушки потешно бегали и скакали вокруг него!

Устали, но оказались слишком возбуждёнными, чтобы даже подумать о сне. А времени прошло довольно много! Разок заглядывала в комнату госпожа Нэла. Магический дверной сторож загодя предупредил девиц о её приближении, так что наставница ничего не заметила. Она зачитала список завтрашних дел и занятий, ещё раз напомнила о необходимости быть воспитанными и деликатными и, пожелав спокойной ночи, ушла.

А девицы переглянулись.

— Играть с этими игрушками устала, — сказала Кассади. — Но всё равно чего-то не хватает. Хочется не просто сидеть, а побегать.

— Дома я бы сейчас играла с Эгрет в жмурки, — мечтательно сказала Дара. — Эгрет — это моя младшая сестра, — объяснила она. — Мы обычно играли на веранде — там довольно пусто и можно не натыкаться на предметы.

— Здесь тоже не поиграешь, — огляделась Эдна. Она, кажется, хотела даже пожать плечами: что, мол, поделаешь? Но, видимо, идея поиграть в жмурки ей понравилась. — Хм. Коридор за нашей комнатой просторный и длинный. И в нём нет этих дурацких постаментов для хрупких ваз, которые можно сбить. Поиграем?

Они словно превратились в детишек, которым бесконечно хочется хихикать и шалить. Выскочили в коридор и быстро рассчитались — проговаривала Малвина:

— Раз — цветочек, два — листочек. Три — милашка-неваляшка. В саду были, чаю пили. Кто на сто ворон смотрел, тот конфету не доел! Раз, два, три — ты сегодня и води!

Водить выпало сначала Эдне. Все сразу уважительно сказали: "У-у!" и закрыли ей глаза не только шарфиком, но и магической повязкой, чтобы не подглядывала с помощью магии. "Ослепшую" рыженькую раскрутили посреди полутёмного коридора, освещённого лишь дежурными ночными свечами, и бросились в стороны, образовав круг. Однако круг просуществовал недолго. Разбежались сразу. Даже без магического зрения Эдна ловила девиц на слух мгновенно. Следующей начала водить Синни, которую Эдна, поймав, узнала по вьющимся волосам.

Девицы снова с воплем разбежались от новой водящей, а та с радостным криком пыталась ловить подружек, ориентируясь по их топоту и шумному дыханию. Писклявые вопли, восторженный визг и пугливый ох и ах!.. Как хорошо, что комнаты этого этажа пусты, кроме одной!..

Дара даже вздрогнула, когда ей в самое ухо выдохнули:

— Веди Синни к двери на лестничную площадку! Живо!

— Зачем, Кон?

— Так надо! Быстрей!

Девушка подбежала к Синни, которая высоко подняв голову, пыталась расслышать, что вокруг происходит и нет ли кого поблизости, и негромко хлопнула в ладоши.

— Ага! — обрадовалась Синни, сама хлопая по воздуху руками в надежде схватить кого-нибудь. — Я сейчас кого-то поймаю!

— Дара, беги сюда! — завопили девицы, всей гурьбой прятавшиеся за спиной Синни.

Но девушка снова негромко хлопнула в ладоши, да ещё потопала ногами, чтобы Синни отчётливо расслышала её шаги назад. После чего помчалась мелкими шажочками к лестницам, гадая, что придумал призрачный змей.

— А я слышу! Я слышу! — радостно пропела Синни, сорвавшись с места.

— Дара, приготовься, — жарко шепнул Кон, сам, по впечатлениям, весьма взволнованный. — Мимо проёма в коридор беги быстрей, но тихо — так, чтобы она тебя не услышала! Беги!

Ничего не понимая, заинтригованная Дара быстро пробежала мимо тёмного выхода на лестницы. И, только проскочив его, поняла, что видела на ближайшей лестнице чью-то фигуру. Неизвестный поднимался довольно быстро и, конечно же, ни о чём не подозревая, не думал бесшумно красться.

Синни обрадовалась, наверное думая, что сейчас уж она точно поймает Дару.

Неизвестный показался на пороге в коридор, шаркнул ногой от неожиданности — не ожидал увидеть бегущую девицу. Синни подлетела к нему и, хлопнув ладонью по камзолу, схватила неизвестного за руки! Подняла лицо с завязанными глазами и весело затараторила:

— Я поймала тебя! Поймала!

Халлониэль ошеломлённо смотрел на девушку, которая, держа его за запястья, радостно подпрыгивала и чуть не пела, повторяя одно и то же: "Я поймала тебя! Я поймала тебя!" А потом, наверное, Синни не поняла, почему пойманная молчит, не смеётся привычно и не говорит, чтобы водящая снимала повязку. И молчит слишком долго. Вскоре белокурая девушка, кажется, сообразила, что и в коридоре тишина, — девицы-то остолбенели от неожиданности!

Всё ещё улыбаясь, Синни одной рукой сдёрнула с глаз повязку.

Дара вдруг почувствовала, что сейчас будет плакать.

Испуганный эльф вглядывался в тонкое девичье лицо, запрокинутое к нему и сияющее оживлёнными глазами. Синни, не спуская с него глаз, негромко произнесла:

— Вот кого я поймала...

Она разжала пальцы, державшие Халлониэля за запястье, и медленно опустила руки. Видимо, от растерянности она всё ещё продолжала улыбаться ему, не сводя глаз с растерянного лица... Они вдруг оба словно отодвинулись ото всех сразу, существуя в своём отдельном мире. И, если девушка что-то сообразила сразу, и поэтому она свободней вскинула голову, глядя в глаза "пойманному", то гримаса беспомощности исказила прекрасное лицо высокого мужчины: он пытался понять!

Дара внезапно подумала, что начала отличать Анкалимона от Халлониэля. Странно, что такая мысль впервые пришла ей в голову именно сейчас, когда она видела его при свете коридорных свечей. Лицо Халлониэля выразительней и живей. Его безупречные черты полнилось эмоциями, которые вряд ли увидишь на лице Анкалимона. Хотя... Во всяком случае, этот красивый темноволосый мужчина был совершенно иным, чем светловолосый красавчик, который теперь на его фоне выглядел не более чем ходячей куклой.

Опустив глаза, потому что вдруг стало стыдно, будто она подглядывает за чем-то запретным, Дара старалась успокоить дыхание. Да что происходит? Ничего необыкновенного! Ну, обманулась Синни, поймала не девушку, которая пыталась спрятаться от неё... Так почему же ей самой до сих пор хочется плакать, будто она увидела нечто поразительное?.. Она быстро, украдкой взглянула на девиц в другом конце коридора. Кассади уже не было — кажется, следом за нею уходила в комнату Малвина. Прижав руки к груди, плакала Эдна — судя по всему, не замечая того... Едва Малвина скрылась в комнате, оттуда выглянула Кассади и втащила в помещение беззвучно плачущую Эдну, которая еле-еле переставляла ноги.

Движение со стороны пары — и Дара, смущаясь, но взглянула.

Синни, присев и не спуская взгляда с эльфа, подхватила с пола шарфик. Поднялась и легко, словно так и надо было, погладила Халлониэля по щеке. После чего попятилась, быстро отвернулась и тоже сбежала в комнату.

А Дара мгновенно прянула за часть стены на повороте.

Рядом завис призрачный змей.

— Он ушёл? — прошептала девушка.

— Нет. Стоит ещё, — жутко самодовольно сказал Кон.

— Признавайся, дядюшка Кон, это ты всё устроил?

— Ну-у... в какой-то степени. Халлониэль услышал шум на вашем этаже и, кажется, решил посмотреть, что тут такое. А я всего лишь приблизил начало одной истории, которая когда-нибудь, да случилась бы.

— Истории Халлониэля и Синни?

— Именно! — важно ответствовал призрачный змей и осёкся, когда Дара всхлипнула. — Ты что? Что случилось?

— Не знаю, — прошептала Дара. — Только почему-то плакать хочется. Так хорошо...

— У тебя есть время плакать?! — вознегодовал призрачный змей. — Ты хоть помнишь, сколько всего надо ещё успеть сегодня сделать?! Хватит реветь — и быстро шагай в комнату. Девиц надо успокоить и усыпить! А ну живо в комнату!

— Что? Ты чего это раскомандовался? — поразилась девушка, у которой немедленно высохли слёзы. — То сначала мотался по всему замку невидимкой, а теперь, когда я тебя вижу, вдруг решил мной же и командовать?

— А ты бы без меня справилась? — снисходительно поинтересовался Кон. — Я тебе вон сколько помогаю. А ты ещё и противишься мне?

— Кон, давай договоримся: ты со мной обращаешься вежливо и уважительно! И только после этого я тоже с тобой разговариваю нормально.

— Ты ничего не знаешь и не понимаешь, и я должен с тобой разговаривать, как ты выражаешься, нормально? — обидно удивился призрачный змей.

— Ты меня обидел, — тихо сказала Дара и решительно вышла из-за стены, забыв о том, что всего в нескольких шагах от неё может стоять Халлониэль.

К счастью, в коридоре было пусто.

Сдерживая слёзы, ничего не понимающая девушка быстро подошла к комнате, надеясь, что при виде подруг она сможет успокоиться и не зареветь в голос.

— Подожди!

В голосе призрачного змея послышалось смятение, и Дара, посомневавшись, остановилась. Не глядя в его сторону, она вполголоса спросила:

— Зачем? Зачем ждать?

— Ты совсем маленькая — особенно в сравнении со мной. Ты не из нашего мира. Ты не знаешь ничего. Почему ты решила, что я тебя обидел? Я ведь тебе помогаю! Так удобней, понимаешь? Удобней, когда я говорю, что тебе делать, а ты выполняешь.

Дара развернулась и заглянула в призрачные змеиные глаза.

— Я чувствую себя одним из этих замороженных эльфов, когда ты так говоришь. Поэтому... Не надо мне больше помогать. Сама справлюсь. Спасибо тебе за всё, Кон.

Обернувшись, чтобы закрыть дверь, Дара заметила, что Кон растерянно трепещет в воздухе, словно не решаясь что-то сказать или сделать.

Девочки были так взволнованы недавним происшествием, что уговорить их лечь спать, было легко. Завернувшись в одеяло, не забыв произнести утепляющее заклинание, Дара горестно насупилась. "Почему Кон стал таким? И как-то быстро... Бац — и уже какой-то другой Кон. Неужели на него так повлияло удачное столкновение Халлониэля и Синни? Он... как это называется... Возгордился? Нет, я понимаю, что нечаянная встреча Синни и эльфа — это здорово, но почему Кон сразу начал кричать на меня? Наверное, и правда, загордился. Так жаль... Такой интересный был и добрый..."

— Дара... — прошептали над одеялом. — Дара... Давай мириться. Когда-то я был духом, подсказывающим владеющему мной человеку, как вести себя в тех или иных ситуациях. Иногда я могу сорваться и стать... — Наверху помолчали. — Ну, невыносимым. Так мне однажды сказали. Наверное, я опять это сделал. Прости меня, Дара. Я боюсь, что могу снова стать существом, требующим непререкаемо, но я не хочу тебя обижать — и это правда! Дара, ты слышишь?

— Слышу. Но мне всё равно обидно. Ты был... таким хорошим. Настоящим другом. И вдруг начал орать.

— Я — орать?! — поразился призрачный змей.

— Я так тебя услышала, — объяснила, высунувшись из-под одеяла, девушка. — Ты не говорил, а именно орал на меня.

— ... Фу, какое некрасивое слово, — расстроенно пробормотал Кон. — Дара, вот теперь я даже поклянусь больше не быть таким, каким ты меня увидела. Мне самому... — Он смущённо откашлялся. — Мне самому не нравится это. Ну, быть тем, кто орёт.

— Извинения приняты, — вздохнула Дара. — С чего начнём, дядюшка?

Начали с усыпляющего заклинания, закончили заклинанием крепкого сна.

Под еле слышное сопение подруг Дара встала, оделась и первым делом поспешила в залу искусств. В коридорах было тихо и пустынно, хотя девушка слегка побаивалась встретить здесь Халлониэля. Всё ей казалось, что он должен быть здесь и караулить Синни, чтобы спросить у неё: а что это было?

Призрачный змей держался рядом, у плеча, и вёл себя очень спокойно.

Украдкой они добрались до залы. Дара взялась за дверную ручку и, прежде чем войти, огляделась. Всё тихо. Она открыла дверь и юркнула вовнутрь.

И замерла.

Зимние духи продолжали деловито работать. Стены и потолок расписали мохнатыми морозными ветвями. Вместо ковров везде сиял в огне свечей пушистый снежок. А картины и скульптурки... Абстракции скрылись внутри фигур животных и людей. И все эти застывшие в снежном сне статуэтки обладали странным свойством: Дара твёрдо знала, что это всего лишь произведения искусства, но безотчётно ожидала, что вот этот сидящий на скамье, запорошённый только что выпавшим снегом человек поднимет голову и встанет. А этот лохматый пёс вот-вот рванёт с места и, звонко лая, помчится куда-то сломя голову, потому что ему очень нравится этот белый снег, на котором можно оставлять свои следы.

Зимние духи покосились на девушку, но лишь двое соизволили подбежать к ней.

— Вы замечательные! — только и сумела сказать Дара, чувствуя себя околдованной этой снежной красотой.

— Приходите ч-чуть позже, — сказала белая ящерица. — Тогда мы законч-чим, и будет гораздо интерес-сней.

— Мы придём, — пообещал Кон. — Только я хотел бы вас сейчас попросить об одном одолжении. Нам необходимо, чтобы вы проводили нас до границы зимы вокруг замка.

— Это недолго, — сказали белые ящерицы, переглянувшись. — Мы проводим.

А Дара удивилась. "Нам необходимо?"

11

Уже на первой лестнице вниз Кон опять начал странно себя вести. Он то улетал вперёд, то вообще пропадал, растворяясь в ночных тенях. Потом на кухне, пока Дара надевала всеобщую шубёнку, он нарезал вокруг неё такие стремительные и дёрганые круги, что она попросила:

— Кон, пожалуйста, прекрати! У меня голова кружится из-за твоих полётов.

Она старалась не сердиться на него, напоминая себе, что призрак очень стар и характер его вряд ли стал лучше с годами одиночества. Сейчас он напоминал ей соседку по лестничной площадке из своего далёкого прошлого. Старушка так привыкла к одиночеству, что стала раздражительной и даже злющей. Однажды, когда та Даша, из далёкого теперь прошлого, помогла ей донести из магазина тяжёлую сумку, соседка призналась, что не хочет общаться с другими, потому что они вызывают у неё только желчь и желание немедленно спрятаться от всех, чтобы эту желчь не вылить на людей. Она так и сказала — желчь.

Наверное, и с призрачным змеем то же самое — решила Дара. Сначала он держался изо всех сил, чтобы "не изливать желчь" своего плохого настроения, а теперь устал сдерживаться.

Как-то не могла она поверить, что Кон так нетерпелив из-за желания увидеть своих новых друзей.

Белые ящерицы спокойно воспринимали тревожное поведение призрачного змея. Может, они снисходительно относились к своему дальнему родичу. Может, их не волновало ничего, кроме зимних дел. По крайней мере, на их плоских, каменно надменных мордах ничего нельзя было прочитать, кроме выражения ледяного безразличия. Впрочем, это безразличие не мешало им болтать с человеком, который однажды уже предложил им интересное дело.

Пока все вместе (за исключением Кона, опять куда-то пропавшего) шли к крепостной стене, зимние духи сказали, что снежная поляна, которую они задумали в зале искусств, продержится недолго. Они собираются продумать глубже "концепцию ледяного зала", потому что, если лёд начнёт таять, помещение не будет выглядеть таким несчастным, как при таянии снеговых фигур. Не успела Дара спросить, почему они решили, что снег растает быстро (она отлично помнила холод залы искусств ещё в первое своё посещение), как вдруг вспомнила сказку Андерсена о Снежной королеве. Красивые иллюстрации и сам мультфильм, который вспомнился в красках, вдохновили её рассказать зимним духам и вернувшемуся наконец Кону историю мальчика Кая и девочки Герды.

Уже за крепостной калиткой зимние духи, явно впечатлённые историей, сказали, что попробуют сделать ледяной зал Снежной королевы — так, как они поняли из рассказа Дары. Ну и всякие ледяные фигуры, которые напоминают громадные драгоценные камни. А сама девушка притихла, подумав о том, что эльфы замка на белом холме тоже заворожены Снежной королевой, хоть она о такой тут и не слышала. И их сердца, наверное, тоже станут ледяными, если их вовремя не растопить тёплым чувством. И она смущённо улыбнулась. Как сердце Халлониэля, например.

Дара вздохнула. Её собственное сердце начинало постепенно разогреваться и беспокойней стучать, пока она торопливо шла по тропинке к дороге. Сейчас, вот-вот, она увидит Одхана. Она расскажет ему о проделках девиц с целью растормошить высокомерных высоких господ, и они вместе посмеются, а то и парень сумеет подсказать ещё что-нибудь, чем можно будет довести эльфов. А ещё, возможно, они успеют не только поболтать, но и потанцевать у тех костров. Ведь они так близко к замковой дороге.

И зачем Кон попросил зимних духов сопровождать их? При них неудобно как-то чувствовать себя так свободно, как она привыкла с Одханом.

На заснеженной равнине перед крепостной стеной замка зимние духи повели себя тоже, как и Кон, неожиданно. Даре они напомнили собак, которые слишком долго ждали, пока хозяева выгуляют их. Девушка шагала по узкой тропинке, припорошенной вечерним снегом, а белые ящерицы резко метались вокруг неё, иногда зарываясь глубоко в сугробы, что, впрочем, не останавливало их движения. Неудивительно, что высокие снежные веера то и дело взлетали по сторонам от Дары. Она ахала от восторга, хлопала в ладоши: как же это здорово — серо-белые волны, вздымающиеся к чёрно-синему небу!

Как ни странно, но призрачный змей ворчал, чуть только до него долетали снежные вихри. Дара ещё втихомолку посмеялась над ним: он же призрак! Неужели чувствует?

И внезапно остановилась. Далеко внизу она увидела целую толпу, тёмную в ночи. Неужели компания её друзей выглядит такой многочисленной издалека ночью? И тут сердечко стукнуло тревогой: а если там что-то случилось? Не-ет, слишком много народу. Может, это не её друзья?

Но ноги словно сами понесли её по заснеженной, но утоптанной тропинке. Забыв о зимних духах, Дара мчалась по склону, время от времени видя перед собой обгоняющего её Кона, и вбежала на замковую дорогу. Тёмные фигуры приближались, становились отчётливей. Она уже начинала различать, что не одна группа остановилась на дороге, а две. Малочисленная и малорослая — стояла на снежной стороне. Чуть не втрое больше численностью и выше — угрожающе толпилась на тёмной, там, куда ещё не дошла зимняя белая полоса. А на границе... На границе между зимой и летом стояли отдельные фигурки. Сначала показалось — их две, но, продолжая бежать, Дара различила уже три. Одна высокая, две поменьше.

Ещё через минуты две она, задыхаясь от бега, встала рядом с краем зимы.

Любимая компания облепила её с радостным писком и жалобными воплями.

Дара никого из них пока не слушала.

На той стороне стояли кабанкеры.

На границе лета и зимы — Одхан и защищающие его псы Ага и Да.

А перед ними, где-то на расстоянии трёх метров, стояли двое орков. Высоченные, плотные, широкоплечие, в кожаном, как и в прошлый раз. Правда, сейчас без очков. И их круглые маленькие глаза горели алыми всполохами даже в свете ночных звёзд.

Невидимые на снегу зимние духи скользнули встать по сторонам от девушки и застыли, внимательно оглядывая кабанкеров. Наверное, впервые увидели таких.

Одхан ещё не видел Дары, хотя наверняка расслышал обрадованные вскрики её компании. Он стоял спиной к ней, сжимая кулаки. Но даже она понимала, что в одиночку ему с орками не справиться. Мелькнуло воспоминание о торжественном обеде, на котором присутствовала чета Риеннов. Господин Риенн тогда сказал, что кабанкеры-орки пока не ведут настоящих военных действий против мирного населения, но нагло нападают на одиноких путников и терроризируют небольшие группы людей. Оттого и отряды стражников не могут с ними справиться: орки действуют быстро и нахально, тут же удирая с места грабежа.

Ничего себе, как далеко они забрались... Показать бы высоким господам, до чего довело их равнодушие и... и... абстрагированность от настоящей жизни!

Значит, так: орки боятся заходить на территорию зимы, а Одхана сама зима сюда не пускает. Поэтому его эти кабанкеры...

Только почувствовав, как трясутся руки и подгибаются ноги, Дара сообразила, как страшно испугалась. Оставив на кошках-шоколадках фейца и феечку под охраной дракончиков, Дара встала рядом с Одханом и собаками. Своевольные веерохвосты остались на её плечах.

— Дара, уходи в замок, — негромко сказал он, не оглядываясь.

— А вот и нет, — тихонько и сердито ответила девушка и тоже сжала кулаки. И громко заявила: — Если они будут драться, я тоже буду!

Одна из огромных фигур, стоявших перед ними, хрипло расхохоталась.

— Маленькая барышня не боится? — сипло спросила вторая. Точней — проревела грубым низким голосом, похожим на рёв взлетающего самолёта.

— Боюсь! — вызывающе сказала Дара. — Поэтому драться буду ужасно!

Первый замолчал и вдруг прохрипел:

— А девчонка хороша! Стройняшка! Ну, что... Парня побить, чтобы ночами не шлялся. А девку забрать отсюда! Пригодится!

— Подождите! — повелительно сказала девушка.

"Кон! — взмолилась Дара. — Что делать, чтобы выручить Одхана?"

"Попроси зимних духов о помощи!"

Вот почему призрачный змей предложил белым ящерицам проводить их до границы зимы и лета!

Дара, к изумлению кабанкеров, резко присела на корточки. Только веерохвосты недовольно что-то буркнули, когда их хвосты легли на дорогу.

— Пожалуйста... — зашептала она. — Пожалуйста, милые зимние духи, разрешите Одхану пройти на территорию зимы! Он же ненадолго!

— Он ч-час-сть лета, — воинственно зашипели белые ящерицы. — Ему нельзя здес-сь находитьс-ся! Не пус-стим!

— Среди зимы тоже бывают дни оттепели, — продолжала уговаривать Дара. — Он же пробудет в замке всего-навсего несколько часов, а потом уйдёт! Он мой друг! Ну, пожалуйста! Разрешите ему побыть рядом со мной пару часов!

— Он час-сть лета! — непреклонно прошипели зимние духи.

— Хорошо. Тогда возвращайтесь в замок. Я остаюсь с Одханом.

И Дара встала, расправив плечи, и взяла Одхана за руку. Ой, как страшно... Но оставить его в одиночестве? Ни за что!

Ага и Да покосились, но промолчали. Собаки готовились к бою. Кроме всего прочего, прикидывала Дара, против орков способны помочь дракончики — своим огнём. Но стоит ли рисковать жизнями компании? Да и имеет ли она на это право? Волшебные существа ведь такие маленькие и хрупкие. И в бедах людей не виноваты, хоть готовы их защищать.

Но ещё неизвестно, что будет с ними, когда не станет людей. Пустят ли зимние духи компанию в замок? Или на их присутствие разрешение белых ящериц не обязательно? Спросить бы Кона, но время...

— Этот прекрасный летний день! — вдруг ухмыльнулся один из орков — и глаза его вспыхнули опасно красным. — Это ты была в тот день у ведьмы! Аррг... Недоученные магички на нашем невольничьем рынке стоят дорого! Хватай девчонку!!

Со звериным рычанием оба орка кинулись к Даре.

Одновременно Одхан резко дёрнул её за руку — очень сильно, так, что девушка очутилась за его спиной.

А секунды спустя, с небольшим опозданием, между орками и людьми взметнулись две огромные ледяные стены. Изумлённый Одхан отшатнулся. Дара — тоже, при виде орков, смачно врезавшихся каменными лбами в лёд и сползших от мощного удара по той же стене. Но девушка сообразила быстрее всех, что именно произошло, и потащила Одхана за руку к краю снежного царства Белого холма.

— Мне нельзя!

— Уже можно! Бежим! Фейцы, гоните всех к замку!

И они лихорадочно бежали к замку — сначала по дороге, а потом сбоку от тропинки. Сбоку, проваливаясь в глубоком снегу — так как по той же тропке мимо них на помощь собратьям мчались другие белые ящерицы. Их было так много!

Дара несколько раз оглянулась, пока Одхан вылавливал из сугробов тех, кто провалился в него по шейку, — Рыжку, например, или помогал выбраться из снежной ловушки собакам, которые были очень тяжелы для тонкого наста, скрытого под свежей порошей.

И каждый раз, оглядываясь, она видела, как бушует страшная пурга чуть дальше снежного покрова, окружавшего Белый холм. Что стало с кабанкерами в этой разъярённой метели, — она предпочитала не думать.

Заведя всю компанию в кухню, она быстро сбросила шубёнку и выглянула за дверь, на дворик. Дверь пришлось придержать: живой речкой мчались к кухне зимние духи. Вся компания вынужденно отодвинулась к стене, пропуская мимо себя этот белоснежный поток. Когда он закончился, последние две белые ящерицы остановились и обернулись:

— У лета здесь есть свой портал. Пусть твои друзья уйдут немедленно через него!

И юркнули за остальными в коридор.

Портал? Удивлённая Дара раздумывала недолго. Это та самая комната — с летом внутри! На шестом этаже! Но как провести туда всю компанию?

Дара, мы замёрзли, — вздохнули фейцы.

И здесь кухня, — добавили дракончики. И уже просительно: — Можно, мы здесь полакомимся угольком? Мы немножко!

И молочка бы, тёпленького! — мяукнули кошки-шоколадки.

Они домяукивали, а девушка уже бросилась ставить на плиту чайник, который использовали повара для собственного чаепития, а Одхана попросила поискать по нижним полкам — по совмещению полкам холодильника — кувшин молока и чашку с обрезками мяса, приберегаемых для дворовых собак. Для веерохвостов нашлось зерно, а для Рыжки — кусочек сыра.

Наконец на кухне воцарился покой, прерываемый лишь звонким плеском лакающих молоко, треском поедаемого угля, стуком клювов и хрустом перегрызаемых сухожилий в жёстком мясе. Дара и Одхан пили просто горячий кипяток, а фейцы — то же самое, но с остатками мёда, найденного ими на высокой полке продуктового шкафа. Мёд был явно забытый, так как засахарился, а поскольку он облеплял стенки тарелки, то Дара просто сполоснула тарелку горячей водой и отдала сладкое фейцам. И много ли им для счастья надо?

— Как ты догадалась взять с собой зимних духов? — спросил парень, грея щёку кружкой с кипятком и с улыбкой разглядывая всю примолкшую компанию.

— Это Кон подсказал, — вздохнула Дара. — Не знаю, как бы без него я догадалась помочь тебе... Правда, получилось всё не так, но, кажется, зимних духов обозлило поведение каба... Орков. Как вы на них наткнулись?

— Твоя компания в очередной раз забрала меня с собой и повела проведать тебя. А на половине дороги пришлось бежать. Компания-то твоя сумела спрятаться от орков на снежном краю, а меня не пускало, пока зимние духи не поставили перед нами ледяную стену.

— Ты знаешь, о каком летнем портале они говорили?

— Знаю. Я сам вас туда проведу.

— Одхан, жалко, что мы не смогли погулять. — Дара задумалась. — Посмотреть бы на танцы у костров. Можно даже не танцевать. Но это было красиво...

— Сегодня костров уже нет.

— Откуда ты знаешь?

— Костры горят только три ночи, и танцуют вокруг них только те, кто... — Одхан опустил глаза. — Тебе правда понравилось танцевать со мной?

— Очень! — искренне призналась Дара.

— Нам пора, — недовольно сказал призрачный змей, и Дара на него даже обиделась. Она только-только начала интересный ей разговор — и вот, пожалуйста. Пора.

Девушка быстро и сноровисто прибралась на кухне, уничтожая следы пребывания в помещении целой компании. Дракончики уже приободрились и летали, с любопытством присматриваясь к плитам, о назначении которых им объяснила Дара. А веерохвосты примеривались ко всем шкафам подряд. Девушке пришлось очень зорко следить за своими друзьями, чтобы вовремя, например, вытащить двух крылатых кошек из духовых шкафов — потянулись поваляться на всё ещё тёплых плитах, или прикрикнуть на фейцев, которые, воодушевлённые драгоценной находкой, тут же полезли искать, где ещё можно раздобыть мёд, а то и варенье.

— Тепло и ягоды, — загадочно сказал Одхан, и вся компания немедленно собралась вокруг него, выжидательно глядя в глаза.

— Он имеет в виду портал, — объяснила Дара. — Помните? Там было солнце и ягоды!

И мыши! — с восхищением тявкнула Рыжка.

— Только постарайтесь по дороге к порталу вести себя тихонечко, — напомнила Дара.

И они вышли из кухни и принялись "тихонечко" подниматься на шестой этаж. Сколько ужасных секунд пришлось испытать Даре, пока любопытные фейцы проверяли на присутствие кого-нибудь все помещения по дороге! А Рыжка звонко облаяла дракончиков, когда ей показалось, что они дразнят её!

Одхан шёпотом предложил ей добираться до шестого этажа бегом. Его задумка оказалась спасением. И только на шестом этаже Дара опомнилась.

— А как мы найдём этот портал? В прошлый раз мной руководил Кон. Он сказал, что мне надо почувствовать то, что мне нужно.

— Я найду нужную дверь, — улыбнулся Одхан. — Я часть лета, а портал летний. Нам друг мимо друга не пройти.

Честно говоря, Дара побаивалась, как бы опять не наткнуться на открытую дверь в помещение, где будет сидеть эльф. Анкалимон, например, как в прошлый раз.

Но Одхан уверенно вошёл в коридор и сразу зашагал к третьей двери от начала. Вся компания — за ним. Остановившись перед дверью, парень взялся за ручку и открыл.

А когда все очутились в помещении, полном кусочка сада с речкой, Дара догадалась спросить:

— Так значит, ты можешь приходить сюда через этот портал?

— Если ты имеешь в виду только меня — да. Компанию я не смогу провести через него. С другой стороны портала нет для них входа.

Дара прикусила губу. Впервые она поняла, что своей любимой компании предпочла бы только Одхана.

— Завтра вечером будет бал, — вырвалось у неё.

— Ты любишь танцевать, — сказал парень. — Ты рада?

— Не совсем, — задумчиво ответила она, наблюдая, как кошки-шоколадки, шурша травой, ищут добычу у речки. А дракончики сверху направляют их. Фейцы уселись на гибких стеблях земляники, с комфортом объедая ягоды. От самой речки уже слышался плеск: купались веерохвосты. Вся компания, только недавно мёрзшая, сейчас с удовольствием наслаждалась летом.

— Почему?

— У меня не будет партнёра для танцев, — неохотно (ну как ты не понимаешь!) сказала Дара. — А те, что там будут, ну... Мне не хотелось бы с ними танцевать.

— Дара, иди сюда, здесь есть камень — посидим, — позвал Одхан, садясь в высокие травы. — Долго я оставаться здесь не могу. А кто будет на балу?

— Местные помещики — так нам сказали.

— Помнишь, ты рассказывала об эльфах? Всё получилось, как вы хотели?

— Пока нет. "Растаял" только один.

— Поэтому они меня всё-таки пропустили, — прошептал парень, глядя на воду, мерцавшую россыпью солнечных бликов. Дара тоже загляделась: всё-таки это было поразительно — выйти из тёмной холодной ночи и присесть на тёплый камень, нагретый летним солнцем!

Посидев немного в молчании, чувствуя друг друга — так тесно пришлось сесть! — они заговорили одновременно, осеклись — и рассмеялись.

— Я первый? — предложил Одхан. — Дара, ты бы хотела в следующий раз встретиться со мной здесь?

— Хотела бы, но... Здесь есть комнаты, в которых сидят эльфы. И я боюсь, что меня могут заметить.

— Что ж... — задумчиво сказал он. — Дара, давай так. Я буду приходить сюда каждую ночь. А ты — когда сможешь. И тогда никто не будет в обиде.

— Согласна, — поспешно сказала девушка.

— Одхану пора уходить, — напомнил призрачный змей.

Дара почувствовала странное раздражение. Ей и хотелось поговорить с Одханом, но пока она все ещё стеснялась его — и о чём тогда говорить? С другой стороны, отпускать его всё равно не хотелось.

— Уходи, — с сожалением сказала она.

Стоя у входной двери, девушка следила, как он собрал вокруг себя всех волшебных существ, помахал ей рукой — и ушёл в светлое пятно, которое она сначала определила как просвет между деревьями.

— Это и есть портал, — проговорил змей, тоже глядя всем вслед.

— А почему ты раньше не сказал о нём? — возмутилась Дара. — Назвал это место мёртвым! Хотя оно, наоборот, кипит жизнью!.. — И осеклась, как недавно Одхан. — Кон... — удивлённо сказала она. — Ты в прошлый раз сказал, что у каждого высокого господина своя дверь и территория. Одхан — кто?!

Она не смогла заставить себя произнести слово "эльф". Не похож Одхан на высокого господина! Абсолютно! Но словам Кона она обычно доверяла.

— Дара, всё очень запутано, — вздохнул призрачный змей. — И взаимосвязи тут такие, что приходится только удивляться им. Вот, например, Одхан решил, что зимние духи нехотя помогли вам только потому, что Халлониэль "потеплел". А между тем всё наоборот. Вспомни слова зимних духов о том, что в следующий раз они будут использовать лёд как материал для залы искусств. Значит, грядёт потепление — и началось оно не с Халлониэля.

Дара неудержимо улыбнулась. Призрачный змей заговорил, как бабульки у приподъездной скамейки, обсуждающие новости со всего мира.

— Ладно, если у вас тут какие-то сложности, то у меня вопрос к тебе. Можно ли побыстрей добраться до нашей комнаты? Сегодня у меня есть время, чтобы выспаться.

А про себя подумала: "А если будет время и днём, я могу сюда прибегать и поспать прямо на траве!"

— Иди за мной, но осторожно, — предупредил Кон и вылетел за приоткрытую дверь.

Он довёл её до второго этажа, где она бесшумно проскользнула в помещение со спящими девицами. Быстро переодевшись в ночное, девушка забралась под одеяло и прошептала заклинание разогрева. Кутаясь в одеяло, Дара попробовала разобраться со всеми хитросплетениями, которые сегодня узнала. Мёртвая комната, у которой, оказывается, есть живой хозяин. Летний портал, куда её пригласили на настоящее свидание!.. Да, ещё не забыть бы спросить у Кона завтра, что там произошло с бандитами кабанкерами. И очень хочется проснуться раньше всех, чтобы успеть сбегать в залу искусства... А ещё интересно, как долго будет идти это странное мероприятие, о котором Дара в прошлой жизни и не мечтала. То есть бал.

Она ещё пыталась думать, но сон уже накрывал её своими тёмными крыльями. И не только потому, что спать хотелось, но и потому, что здесь был Кон. Призрачный змей, который однажды объявил ей, что знает довольно большое количество заклинаний, но сам магичить не умеет, прошептал пару слов, из-за которых Дара сладко зевнула и уснула.

А призрачный змей вернулся на шестой этаж и разыскал комнату, которая принадлежала Халлониэлю. Притаившись у двери, сквозь которую просочился, он внимательно наблюдал, как эльф вдохновенно что-то рисует карандашом на листе бумаги. Лист был большой, так что призрачный змей осторожно взлетел к потолку и сверху разглядел округлое девичье лицо с растрёпанными локонами. Эльф старательно выписывал улыбку Синни.

Так же осторожно покинув комнату Халлониэля, Кон отыскал комнату второго эльфа, который снова сидел в кресле и тщательно расчерчивал на таком же большом листе, как у Халлониэля, какую-то сложную кристаллическую структуру, в которую явно врезалась другая сложная кристаллическая структура... Некоторое время призрачный змей наблюдал за рисованием, а потом тихонько покинул помещение обеспокоенный лишь одной мыслью: сумеют ли девушки "разморозить" и этого высокого господина?

Затем он нашёл помещение, в котором часто сидела Ровена. Эльфийка снова преобразовала свой портал, недавно похожий на богато убранную комнату. Теперь в её портале было пусто. Впечатление громадной пустой комнаты довершал маленький нюанс: Ровена стояла у открытого в пустоту окна и напряжённо смотрела куда-то в бездонное пространство.

Кон вздохнул и пропал из помещения.

В зале искусств одна из белых ящериц спросила:

— С-старик, долго ли нам ещ-щё с-сторожить этот замок?

— Очень надеюсь, что недолго, — с новым глубоким вздохом ответил Кон.

12

Общим утренним голосованием было решено, что Халлониэль основательно запутался в силках, неожиданных даже для самих девиц, и теперь личное дело Синни — запутать его ещё больше. Дару обозвали гением из-за предложения поиграть в жмурки. Из крупной дичи оставался Анкалимон. Обговорив детали, объявили охоту на второго эльфа, особо тщательную по подготовке.

Начали с вербовки разведчика.

Кон отбивался, как мог: ссылался на свои преклонные годы, на отсутствие свободного времени (мёртвая тишина, которая наступила после этих слов, заставила его осторожно и даже с опаской вздохнуть), на магические способности высоких господ, которые разведчика быстро раскроют, — и что тогда бедному призраку делать?

— Пригласить, что ли, в замок моих друзей? — задумчиво спросила Дара. — Они молоды, времени на шпионские игры у них достаточно, а на магические способности кого угодно им, честно говоря, наплевать.

— Нет-нет-нет!! — завопил призрачный змей. — Я буду разведчиком! Сам!

— Дара! — хором удивились девицы. — А кто твои друзья?

Когда Дара закончила перечислять членов своей компании и рассказывать, кто чем интересен, иллюстрируя характеристики каждого дружочка отдельной историей, девицы валялись на постелях, рыдая от смеха.

— Дара, приглашай! В отличие от игрушек, они сбежать сумеют!

— Да они от замка камня на камне не оставят! — вопил испуганный Кон.

— То, что надо, чтобы этих эльфов разморозить! — в ответ вопили девицы.

— Тихо! — гаркнула Малвина, сторожившая секретность собрания-совещания у двери, и быстро хлопнула вышеназванной. — Нэла бежит!

Все заткнулись и поспешно изобразили одевательно-умывательную деятельность.

После короткого стука — наставница боялась разбудить девиц (встали-то очень рано!) — госпожа Нэла очутилась в помещении и с радостью и удивлением полюбовалась на деловитых воспитанниц, которые активно готовились к трудному дню, который заканчивался чуть ли не экзаменом — вечерним балом.

— Барышни! — обратилась она к ним, когда они послушно выстроились перед нею в ряд. — Сегодня у нас очень важное мероприятие, поэтому господа решили не выпускать вас на первый танец — то есть на полонез. Остальные танцы вы знаете в той или иной степени. Поэтому до завтрака и после обеда у вас будет свободное время, хотя есть предложение прогулять вас по некоторым историческим местам замка на Белом холме. До завтрака подумайте, куда бы вы хотели попасть, а уж затем я сама проведу для вас экскурсию по вашим желаниям.

— Зала искусств! — не выдержала Дара.

— Кладовые... — скромно сказала Синни, а в ответ на изумлённый взгляд наставницы, краснея, объяснила: — Где хранятся старинные наряды.

Госпожа Нэла снисходительно улыбнулась.

— Галерея с картинами, на которых написаны прежние хозяева замка, — предложила Эдна. И объяснила: — Интересно посмотреть замковую историю не только в нарядах.

— Прекрасно! — обрадовалась наставница. — Вы, барышни, умеете совместить полезное и приятное. Узнаете историю, а заодно и полюбуетесь на здешние красоты. Вы просто умнички!

— Госпожа Нэла, — обратилась к ней Кассади, — а где мы будем завтракать? Если высоким господам сегодня не до нас, то, наверное, завтрак нам принесут сюда?

— Конечно. Если бы я не была занята в подготовке к балу, я бы позавтракала с вами, милые барышни, но — увы... Итак, запомним, барышни, я прихожу через час после завтрака. Надеюсь, к тому времени вы успеете привести себя в порядок и будете готовы к прогулке.

— Не беспокойтесь за нас, — заботливо сказала Кассади. — Мы сделаем всё, как вчера. Нам принесут поесть, а за свободный час я и Дара отнесём подносы с посудой вниз, чтобы никого не утруждать в хлопотах с подготовкой бала.

Ещё раз умилившись, какие в этом году в замке оказались умные и старательные девицы, наставница вышла.

— Кассади, что ты задумала? — с любопытством спросила Малвина.

— Господа придут раньше на завтрак. Помните? Мы приходили — они уже сидели за столом? И принесут еду сначала им, а потом уж нам, — размышляя, сказала девица. — То есть... личные комнаты высоких господ вряд ли закрываются. Можно устроить пару проказ так, чтобы в них нас не заподозрили. Ладно — минус Халлониэль (Синни радостно вспыхнула), хотя Синни тоже может что-то такое устроить в ней, чтобы его расшевелить получше, но у нас есть и Анкалимон.

— Жаль, что мы не выяснили, чем он любит заниматься, — пробормотала Дара.

— Смешное слово — "любит" — по отношению к этому ледышке, — буркнула Эдна. — И угораздило же меня выбрать именно его.

"Ты ещё не знаешь, что его тоже угораздило выбрать именно тебя", — мысленно улыбнулась Дара, вспоминая, что именно Анкалимон наложил на девицу призывающее во время сна заклинание. И сказала:

— По-моему, я знаю, чем он любит заниматься. Помните, мы ходили в зал искусств? Там были картины. Когда я задержалась у одной, подошёл именно Анкалимон. Мне кажется, это он рисовал.

— Все эти длинные, неизвестно куда пропадающие линии? — задумчиво переспросила Эдна. — Тоже мне — нашёл что рисовать!..

— Ребята, которые принесут нам завтрак, нас считать не будут, — снова вернула всех к деловому настрою Кассади. — Да и мало ли что мы может делать в своей общей комнате. Сможет, кто-то застрял в умывальне? Дара, твой призрак здесь?

— Здесь, — неохотно сказал призрачный змей, а Дара кивнула.

— Попроси его слетать к комнатам высоких господ, а потом, когда они спустятся в столовую залу, прилететь снова к нам.

— Сначала Анкалимон! — упрямо сказала Эдна. — Давайте прямо сейчас придумаем, что можно будет сделать! Призрак прилетит назад — и мы с Дарой бегом туда. Чтобы сразу сделать что-то и сбежать.

— Да ведь Дара уже придумала! — засмеялась Кассади. — Если побежите к Анкалимону, нарисуйте что-нибудь в его... чертежах!

— Что ж, я полетел, — обречённо сказал Кон, хотя по разгоревшимся змеиным глазам стало ясно: он жалеет, что приходится улетать. Без него тут могут такое напридумывать!

Призрачный змей пропал, а Дара обратилась к Эдне.

— У нас есть карандаши. Что нарисуем?

— Цветочек! — мечтательно сказала Малвина.

— Предлагаю нарисовать что-нибудь по принципу: точка, точка, запятая — вышла рожица кривая, — по слогам произнесла Дара, которая уже схватила карандаш и сопроводила детскую песенку, превращённую почти в считалку, рисованием на салфетке. — Ручки, ножки, огуречик — получился человечек!..* Мы же хотели их всех разозлить? Вот и будет то, что надо! Мы-то над этим посмеёмся, а их — разозлит! Сами подумайте — эти смешные рисунки будут на их таких старательных чертежах! Вот такого усадим на одну из линий, а вот такого — сунем в серединку его рисунка. Пусть оттуда глаза на Анкалимона таращит! А Анкалимон — на него!

Девицы, окружившие её, присевшую за стол, захихикали при виде того, что появлялось на мягкой бумаге. А Эдна посмотрела-посмотрела на рисунок и вдруг фыркнула от смеха:

— А ещё подписать всё это дразнилкой! Например: Анкалимон кислый, как лимон!

— Нет, не так! — засмеялась и Синни. — Анкалимон съел батон и стал кислым, как лимон! Или жёлтым, как лимон!

— Ты лучше про своего придумай, — усмехнулась Эдна, которая даже не рассердилась, как опасалась того Дара, услышав дразнилку Синни. — Высок и строен Халлониэль, словно... какая-то ель!

— Новогодняя! Нет! Как рождественская ель! — засмеялась Синни, блестя глазами. А потом мечтательно вздохнула. — Господи, какой он красивый...

— Анкалимон красивее, — ревниво заметила Эдна.

— Писать ничего не надо, — вернула всех к делу Кассади. — Несколько рисунков на его идеальном чертеже Анкалимона уже рассердят. И именно то, что нарисовала Дара. Эдна, сможешь повторить?

— А что тут повторять? Конечно, смогу. Дара, дай карандаш. — Дара уступила место за столом, и Эдна немедленно нагнулась над салфеткой. — Как ты сказала? Точка, точка, запятая...

— Высокие господа в столовой зале, — доложил вернувшийся разведчик.

— У кого второй карандаш есть?! — всполошилась Эдна.

— Бегите, девочки, — напутствовала их Кассади. — А мы сделаем вид, что вы где-то в комнате. Удачи!

— Спасибо!

К коридорному проёму, выводящему к лестницам, девицы подкрались на цыпочках, хотя призрачный змей и уговаривал бежать, потому что уже посмотрел и на лестницах никого подозрительного не увидел. Но девицам явно нравилось думать, что они в опасности. Выглянули в проём и, подхватив подолы туник, бросились с писком бежать дальше по коридору, словно с лестничной площадки вот-вот выпрыгнет кто-то страшный.

Добежав до конца коридора, они поднялись по другим лестницам к эльфийским покоям и спокойней уже пошли следом за призрачным змеем. То есть пошла Дара, а Эдна — за ней. Так же спокойно вошли к апартаментам Анкалимона и огляделись. Лица обеих вытянулись. Безнадёжно глядя вокруг, Эдна уныло сказала:

— Дара, думаешь, мне удастся его расшевелить?

Апартаменты холодно сияли бело-голубыми тонами. Дара чувствовала, что в комнате тепло — живой же здесь занимает комнаты! Но невольно поёжилась от полного впечатления, что жилище сделано изо льда!

Не отходя от порога, Дара мрачно сказала:

— Жаль, что мы не смелые и вообще не хулиганы.

— А то что?

— Здесь надо всё устроить так, чтобы каждый шаг Анкалимона превратился в испытание! Чтобы с каждым шагом — он получал удар по самолюбию и устрашался.

— Например? — Эдна всё ещё разглядывала апартаменты обиженными глазами.

— Шаг за порог — на него сверху что-нибудь свалилось! Вода или что-то мелкое!

Эдна шагнула в апартаменты и взглянула наверх, на притолоку двери. Пара секунд оценивания, и девица начала оттаивать сама. Шмыгнув носом, Эдна твёрдо сказала:

— Что-то мелкое. Пусть Кассади думает. Что дальше?

— Игрушек ему давать не будем, — свысока сказала Дара. — Он их точно растопчет. Мы сделаем по-другому. Игрушки у себя оставим, а запустим сюда армию фантомов. Помнится, — глядя на девицу, строго сказала Дара, — Ровена вас проверяла — и у тебя лучше всех получилось создавать фантомы.

— Малвина права, — жёстко сказала Эдна. — И ты тоже. Так жить, как Анкалимон, нельзя. Будет ему армия фантомов! Из игрушек, которые он узнает, как свои! Из детства! И цветочки.

— Тогда быстро смотрим, где его рисунки, добавляем пару фигур — и убегаем!

— Вам показать его угол для творчества? — предложил заинтригованный Кон.

— Покажи, а то мы без тебя искать будем — время зря терять.

Призрачный змей привёл девиц к указанному углу.

"Он и правда, как чертёжник! — удивилась Дара. — Это ведь не мольберт — слишком много на нём линеек всяких. Это называется... Ой, как же называется?"

— Кульман! — вырвалось у неё.

Эдна вздрогнула.

— Ты что? Уже начала произносить страшные заклинания?

— Нет, это я вспомнила, что у всяких чертёжников эта штука называется кульманом.

— Дара, — вдруг совсем тихо произнесла Эдна и жалобно взглянула на подругу. — А может, не стоит? Мне кажется, он в меня не влюбится.

— Заставим, — пообещала уже рассерженная Дара. — Ты на балу будешь такой красавицей! И так вызывающе к нему не подойдёшь, хотя он будет изо всех сил ждать этого! Он захочет, чтобы ты танцевала с ним! И сильно. Но ты будешь недоступна — и он влюбится в тебя. Только... Только его разморозить надо! Начали!

И девицы склонились к листу на кульмане.

Озадаченный Кон сначала молча следил за появлением странных точек, кружочков и линий, которые выглядели чужеродно на фоне прямых и кривых, сплетавшихся в упорядоченный хаос. А когда начал понимать, во что превращаются все эти неровные росчерки и кудряшки, невольно засмеялся. Дара подняла голову и усмехнулась.

— А ты думал!

Закончив чёрное дело, девицы помчались к входной двери, снова остановились на пороге и посмотрели на апартаменты.

— Ну, Анкалимон, берегись! — пригрозила Дара. — Мы ещё придём — и не с пустыми руками. Знать бы раньше, как ты живёшь и чем дышишь, уже после завтрака тебя бы встретили в твоих комнатах марширующие в полонезе зайцы!

Погрустневшая Эдна, услышав угрозу, воспрянула духом и даже засмеялась.

Обратно неслись тоже изо всех сил. Столько дел! Столько идей! И всё надо успеть, пока завтрак! Правда, Эдна сообразила:

— Можно и во время экскурсии! Надо посмотреть, какие у нас игрушки, а пока на экскурсии будем, составим заклинания для всех!

Дара внезапно заметила, что девица, несмотря на спешку, бежит не просто так, а что-то делает руками, словно прядёт какую-то нить.

— Ты что делаешь?

— Дорогу запоминаю для наших фантомов, — небрежно сказала Эдна. — Нам необязательно будет бегать в его апартаменты. Как только заклинание для фантомных игрушек будет сделано, мы пустим их по следу этой путеводной нити.

Пока Кон проверял дорогу впереди, девицы затаились за стеной одного из коридорных поворотов, и Дара не выдержала:

— То есть мы сможем послать игрушки уже во время завтрака?

— Хм... Об этом я не подумала, — обрадовалась Эдна. — Конечно, сможем! Единственное — очень жалко, что не можем на притолоку поставить какое-нибудь ведро с водой или с мелочью. Но мы когда-нибудь это сделаем. Ну, тогда, когда нам игрушки не помогут. А пока... — И она улыбнулась уже хищно.

Девицы добежали до своей комнаты вовремя. Завтрак только что принесли, и оставшиеся девицы раскладывали приборы на столе. К прибежавшим бросились так ретиво, что чуть не уронили подносы, слишком небрежно поставленные на краю стола.

— Ну?! Что?!

— Одну идею воплотили, — сообщила Дара. — Теперь дело за всеми нами, кто умеет справляться с фантомами. Садимся за стол, и мы рассказываем вам, что надо.

Первой фантомную идею оценила Малвина. Она выскочила из-за стола и обняла своего плюшевого медведя.

— Он останется жив! — провозгласила девица — и никто из сидящих за столом не засмеялся.

А когда всё было готово, Кассади задумчиво сказала:

— Всё так здорово придумано, что жаль — не увидим, как посмотрит на это Анкалимон! Очень жаль.

— Всевидящее Око! — в голос сказали Дара и Синни, переглянулись и захихикали.

— Бежим! — нетерпеливо велела Эдна.

— А завтракать? — удивлённо спросил Кон.

— Некогда! — отрезала бегущая к двери Дара.

И компания из пяти девиц кинулась по коридору, строго соблюдая дистанцию — несколько шагов от бегущей впереди Дары: она одна видела призрачного змея. Они прогрохотали по коридору, вознеслись по лестницам на нужный этаж, прогрохотали по следующему коридору и, запыхавшись, остановились у двери.

— Кто?

— Мы! — опять в голос сказали Дара и Синни и рассмеялись.

Они влетели в апартаменты Анкалимона. На мгновения у Синни отвисла челюсть при виде цвета и геометрии помещений. Дара поспешно помахала перед её глазами рукой.

— Нам надо торопиться, Синни! Я бегу в угол, а ты оставайся здесь. Зеркальце готово?

— Готово!

Дара бросилась к кульману — он находился в самом дальнем углу апартаментов и отлично виднелся от двери. Здесь она быстро обернулась вокруг собственной оси, держа перед собой зеркальце, а потом подняла руку и помахала. Синни помахала в ответ и поставила перед собой зеркальце. Дара склонилась над своим и заметила, что отражение зеркальца Синни попало в её стекло. Снова помахала, быстро прошептала заклинание Всевидящего Ока, пока ловила отражение второго зеркальца. И снова бросилась к дверям, где нетерпеливо подпрыгивали девицы. Спустя секунды компания с писком и хихиканьем неслась назад, в своё временное убежище в этом замке.

Свалились на стулья за столом и принялись жадно и с удовольствием поедать всё, что принесли им на завтрак. Аппетит замечательный! А поболтали! И успели сразу после завтрака прочитать заклинания, да ещё воспользоваться советом призрачного змея: для закрепления результата шагающих игрушек запустить в фантомы те же призрачные шарики-дистанционки. Затем Эдна и Синни открыли дверь и, встав по обе стороны от неё, проговорили заклинание на фантомы. Остальные, открыв рты от ожидания чуда, начали ждать результата. Заклинание было простеньким, так что фантомные игрушки разглядела даже Малвина. Повизгивая от восторга, она зашагала за последней игрушкой — тем самым плюшевым медведем, который топотал в конце игрушечной вереницы.

Наконец все игрушки вышли и потопали по коридору. Постояв у открытой двери, девицы помахали фантомам на прощанье и забежали в комнату.

— А если он уже пришёл? — встревожилась Малвина, переживавшая из-за игрушек, как из-за живых существ.

— Ну да! — отмахнулась Кассади. — Вряд ли! Они и нас в прошлый раз заставляли сидеть долго. Я потом посмотрела на часы — ужас! Они сидят целый час! А у нас сейчас прошло еле-еле полчаса! Нет, они точно замороженные! Делать им больше нечего, как сидеть час за столом!

— Вот мы дуры-то, — задумчиво сказала Эдна, и остальные онемело уставились на неё. — А ведь есть заклинание на фантомные ощущения. Ну, когда горячо, а когда холодно. Можно было бы Анкалимону вылить за шиворот холодной воды, чтобы замёрз и чтоб поплохело бы ему в этом ледяном холодильнике-то, который он называет своими комнатами! От дуры-то — сразу не сообразили.

— А почему ты думаешь, что у нас сегодняшний день единственный? — скептически спросила Дара. — Фантомы и рисунки — это только начало. Потом ещё что-нибудь придумаем. Да так, чтоб ему от всего нашего творчества икалось!

— А пока, девочки, — напомнила сияющая Синни, — заканчиваем со Всевидящим Оком! Чьё зеркало берём?

— Моё — самое больше, — сказала Эдна и бросилась к своему закутку. — Где ставить будем, чтобы сразу не заметили, чем мы тут занимаемся?

— В умывальне! — предложила Малвина, с живейшим интересом следившая за стремительно развивающимися событиями.

— Точно! Никто не удивится, что мы там его поставили, — кивнула Кассади.

Зеркало принесли в умывальню.

Пока девицы заканчивали ритуал с заклинаниями Всевидящего Ока, Дара попросила Малвину помочь ей с подносами. Кассади, обещавшая унести посуду, занималась зеркальным заклинанием.

— Не успеем, — заволновалась та.

— Успеем. Пока у них ещё пятнадцать минут за столом, пока он поднимется, — утешила её Дара, быстро наваливая на подносы тарелки и чашки.

Малвина нервничала и беспокоилась, пока не вошла на кухню.

— Ох! — восхищённо сказал при виде хорошенькой толстушечки Олан.

— Ага, — засмущалась девица, выгружая на его заботливо подставленные руки поднос. — А вы здесь работаете?

— Ага, — только и смог ответить мальчишка, не спуская глаз с Малвины.

Дара подняла брови, но вспомнила, что Олану тоже примерно столько же, сколько и всем воспитанницам. Это она привыкла, что на кухне его мальчишкой зовут, ну и воспринимала поварёнка младше себя.

— Меня Олан звать, — басом сказал мальчишка.

— А меня Малвиной, — присела перед ним сияющая от его внимания девица.

Им повезло, что на кухне поваров нет, и никто не посмеялся над растерянными и оттого стеснительно важничающими пареньком и девицей. Знакомство состоялось, и перед уходом Малвина даже успела узнать, что Олан собирается в будущем открыть свой трактирчик, где будут подавать самые изысканные блюда.

— Ах, какой он умный! — восторгалась девица, взбираясь по лестницам. — А какой разумный! О будущем думает! Мой папаша всегда говорил, что надо искать умных женихов, которые уже сейчас почти взрослые. Как ты думаешь, Дара, Олан из таких?

— Из таких, — подтвердила улыбающаяся девушка. — Сколько мы с ним общались, он только и говорит о том, как станет поваром.

— Ишь ты, — поразилась Малвина. — Шашней, значит, не разводит, да? Ух, какой правильный!..

В комнате девиц не нашлось. Но Дара с подружкой сразу сообразили войти в умывальню, где все стояли перед зеркалом, установленным на раковину.

— Вы успели! — сообщили им. — Анкалимон ещё не появлялся. Ждём.

— А игрушки видны? — поинтересовалась Дара, втискиваясь между Синни и Кассади. — Ну, где они? Покажите!

— Смотри по углам.

Фантомы, похожие на настоящие игрушки своей насыщенностью красок и форм, и впрямь прятались по углам. И выглядели такими яркими, такими плотными!!

— Анкалимон поднялся на свой этаж, — предупредил призрачный змей, сам не отрывая глаз от зеркала.

— Воды ему за шиворот! — всё жалела Эдна.

Наконец эльф появился на пороге своих апартаментов. Даже с порога, даже тогда, когда он знал, что его никто не видит, он выглядел надменным. И безупречные черты лица не дрогнули, когда он вошёл и обвёл прекрасными глазами апартаменты.

— А мы следов не оставили? — встревоженно спросила Кассади.

— Нет, я всё сделала как надо! — буркнула Эдна, зачарованно глядя на Анкалимона своей мечты. — Эх... Водички бы...

Игрушки начали своё движение навстречу хозяину апартаментов.

Увидел он их не сразу, а, видимо, среагировал на шевеление там, где его быть не должно. Замер — и лишь после этого опустил глаза.

— Ура!! — завопили девицы при виде румянца, пятнами проступившего на щеках образцового эльфа.

А он оторопело вглядывался в игрушки: плюшевые мишки, зайчики, белочки, бобры — все они, подпрыгивая, начали медленно окружать его. А поскольку игрушек было много — два мешка мелких и несколько отдельных, девицами прихваченных без мешка, то хоровод они повели, собравшись в несколько рядов. Они всего лишь забавно топали вокруг Анкалимона, а две куклы вообще стояли чуть в сторонке и, обнявшись, танцевали на месте под похлопывание лапами огромного медведя, который неуклюже подпрыгивал, глядя на них.

Эльф часто задышал — и возвёл руки кверху. Он-то был опытный маг и сразу понял, что перед ним фантомы. Одно слово — и игрушки исчезли.

Но девицы продолжали заворожённо следить за тем, как он целеустремлённо направился к кульману. Он сел на стул перед доской с закреплённым на ней листом и снова застыл, когда с бумаги ему радостно заулыбались две счастливые рожицы!

*Слова из детской песенки. Музыка Геннадия Гладкова, слова Юлия Кима

13

Пока зеркальный Анкалимон с таким безучастным видом, что мороз по спине, рвал бумагу, Малвина отвернулась от зеркала и всхлипнула от переполняющих её чувств.

— Как хорошо, что мы ему игрушки не отдали! Пинал бы он их страшно! Распотрошил бы! Раздавил бы! Бессердечный-то — прости меня, Эдна! Миленькая, и не страшно тебе? Ты такой цветочек! А он такой ледышка!

— Мне дороги обратной нет, — мрачно, но мужественно ответила та. — Я в этого снеговика влюбилась. И теперь думаю вот что: не холодной воды ему за шиворот, а горячей! Эх, девочки, помру ж, если он тоже не влюбится.

— Влюбится, — столь же мрачно пообещала Кассади. — Мы на бал из тебя такую конфетку сделаем, что его жутко на сладкое потянет — слюной захлебнётся. Только ты, Эдна, держись и не смотри на него сегодня вечером.

— Правильно, — серьёзно сказала Синни. — Пусть только смотрит и облизывается, а дотронуться не давай. Пусть другим, с кем будешь танцевать, завидует. Как мы сейчас выяснили — злиться он умеет. Теперь пусть ревновать научиться.

— Тебе легко, — уже угрюмо сказала Эдна, — твой-то Халлониэль начал влюбляться.

— Мне легко?! — взвилась Синни. — Как бы не так! Моя тётя, знаешь, что говорила?! Влюбить мужчину в себя легко — попробуй-ка его при себе удержать! Да и в книжках, сколько я читала, всё только свадьбой заканчивается! А дальше?! Нету дальше! А может, после свадьбы-то как раз самый ужас и начинается? Не-ет, девочки. Не влюблять его надо, а сделать так, чтоб он втрескался по самое не могу!

После ошарашенного молчания Кассади первой осмелилась спросить:

— А... как это?

— Ну... — смутилась Синни и накрутила на палец белокурый локон. — Ну, чтобы он сам боялся, как бы я его не разлюбила. Ну, я так слышала...

— А это будет любовью? — неуверенно спросила Дара.

Синни покраснела и призналась:

— Не знаю.

— Ой, как сложно-то всё, — пробормотала Малвина, хлопая глазами на подруг.

— Боги, — вздохнул призрачный змей, — и впрямь: как сложно всё у живых.

— А что такое любовь? — с любопытством спросила Малвина, усевшись на кровать и одевая плюшевого медведя в свой халатик. — Кто знает — расскажите!

Девицы переглянулись, и Синни с сомнением сказала:

— Это такое чувство. А сказать точно...

— Пусть Кассади скажет, — предложила Эдна. — Или Дара. У них женихи есть — пусть и скажут, что такое любовь.

— У этого чувства нет определения, — медленно сказала Кассади и пожала плечами. — Есть только... особенности, по которым и можно определить, что человек любит.

— Например? — с живейшим любопытством спросила Синни.

— К любимому тянет, — всё так же медленно сказала Кассади, и Дара кивнула, подтверждая. — Его постоянно хочется видеть. Без него... пусто. Он как твоя вторая половина, а без неё тяжело, как будто... — Она оглянулась на Дару и беспомощно улыбнулась, не умея выразиться.

— Как будто ты эту половинку потеряла навсегда, — задумчиво договорила та.

— А когда ты без него, надо только подумать о нём, чтобы сразу пойти к нему, хотя ты не знаешь, где он сейчас. — Кассади уставилась в пространство с забытой улыбкой.

— Между вами нити. Они невидимы, но... Они притягивают.

— И, когда ему плохо, плохо и тебе.

— А когда он думает о тебе, ты сразу улыбаешься, потому что чувствуешь его мысли и чувства, — сказала Дара и вдруг поняла, что выговорила то, о чём никогда не думала. Но выговорила правильно — и это она тоже поняла, потому что раскраснелась от радости.

А девицы замерли, глядя на неё, и Кассиди тихонько спросила:

— Прямо сейчас?

— Прямо сейчас, — ответила счастливая Дара.

Призрачный змей не поверил: он заглянул в глаза растерянной девушки, словно собираясь разглядеть её "жениха", которого женихом не знал.

— Ой... — раздалось в комнате вдруг почти шёпотом.

И все удивлённо взглянули на Синни, которая стояла у своего закуточка, прижимая руки к груди и недоверчиво прислушиваясь к себе. Она будто не замечала своей блуждающей по губам улыбки. И вся белокурая кукольность внезапно сошла с неё, и девицы молча таращились на нежность, только что сменившую жёсткую решительность на её личике, благоговея и уже завидуя.

И, пока все отвлеклись на Синни, Дара очнулась. Будто следя за всем издалека и со стороны, она машинально повернулась к высокому полукруглому окну и некоторое время смотрела на цветной витраж, пока не сообразила, что это окно выходит на дорогу из замка на Белом холме — туда, где она обычно встречалась с Одханом. Она даже шагнула к этому окну, хотя в него не заглянуть — так оно высоко расположено. И остановилась. Но когда? Когда она успела полюбить этого парня, если они и виделись всего-навсего... Совсем чуть-чуть? Это невозможно! Или сказка о любви с первого взгляда — это не сказка?..

Атмосферу влюблённости в комнате бесцеремонно нарушила вошедшая госпожа Нэла. Ей простили, потому что она не знала.

— Барышни! Мы закончили с подготовкой комнат для приёма гостей, — объявила наставница. — В подготовке бального зала я не участвую. Вы готовы к экскурсии в залу искусств, а затем — в портретную галерею?

— А кладовая? — поинтересовалась пришедшая в себя Синни.

— К сожалению, не успела спросить разрешения, — развела руками госпожа Нэла. — Но ведь вы здесь не на пару дней, барышни. Успеем договориться с хозяевами и о кладовой. Итак, мы идём в залу искусств.

Дара искоса взглянула на призрачного змея. Тот был абсолютно спокоен.

То, что произошло в зале искусств, свидетели будут помнить долго.

Едва все быстро зашли в помещение, как входная дверь резко захлопнулась. Наставница оглянулась было на неё, а потом краем глаза ухватила, что в самой зале что-то не так. И ахнула. И девицы ахнули — при виде горок и сугробов. А справа от двери валялась целая куча каких-то листов вроде фанерных. И если Дара насупилась, пытаясь понять, что это такое, то Малвина восторженно завизжала, кинулась к этой куче и, ухватив один лист, бросилась к первой попавшейся горке. Спустя минуту госпожа Нэла только возводила глаза к потолку — остальные с радостным визгом катались на льдянках со всех горок, которых в большом помещении оказалось неисчислимое количество!

Когда отчаявшаяся наставница в очередной раз бросилась на непоколебимо до сих пор державшуюся дверь, та гостеприимно распахнулась.

— Она побежала за эльфами? — спросила Кассади, скатываясь следом за Дарой.

— Тогда надо накататься побольше, пока не пришли! — с соседней горки азартно откликнулась Эдна. — А то сами гулять не пускают, а мне так хотелось по снегу пробежаться — в начале лета!

— Может, дверь закроем? — предложила Малвина и захохотала, свалившись с льдянки в самом низу горки. — Откуда они столько снега взяли? Это так здорово! Прямо в замке! Ой, я уже вся мокрая и замёрзла! Так весело!

— А может, они специально для нас сделали? — вслух размышляла Синни, таща льдянку за собой и то и дело оскальзываясь на самой высокой горке. — Ну, раз не выпускают, так вроде как внутри замка развлечение устроили. Пока остальные готовятся к балу. Чтобы нам не скучно было...

— Ага, а Нэлу не предупредили, да? — засмеялась Эдна. — Вроде как сюрприз для неё? Смешно даже подумать!

— Насчёт подумать... — намекнула Синни. — Кататься надо, а то сейчас прибегут!

И она оказалась права. Прибежали. Правда, до появления взрослых девицы успели и покидаться снежками, и попрыгать прямо в сугробы... Возмущённая Ровена встала в дверях и осмотрела мокрых и уже дрожащих от холода девиц, которые улыбались ей синими, подрагивающими от холода губами. А Малвина вообще с трудом выбралась из какого-то сугроба — заснеженная и постукивающая зубами. Но именно она не растерялась, а может, так получилось, что она и сказала:

— Госпожа Ровена, мы так вам благодарны за ваш удивительный подарок! Спасибо большое за радость, которой вы нас одарили! Это замечательно — прокатиться с горок на льдянках!

Девицы обрадовались, и Эдна тоже качнулась к остолбеневшей эльфийке:

— Госпожа Ровена, спасибо, спасибо, спасибо! За все игрушки, которые вы нам подарили! Это было так мило и чудесно с вашей стороны — позаботиться о нас! И о нашем свободном времени! Спасибо!

И, сгрудившись перед уже растерянной эльфийкой, девицы наперебой принялись благодарить её за прекрасное времяпрепровождение в замке на Белом холме.

Опомнившись, Ровена слегка приподняла подбородок и бросила испуганной наставнице:

— Проводите воспитанниц в их комнату и проследите, чтобы они переоделись и выпили чего-нибудь горячего — от простуды.

Всю дорогу по коридорам госпожа Нэла ахала и ужасалась, но девиц не ругала, тем более что подошли они к своей комнате съёжившимися и дрожащими от озноба.

Она велела всем переодеться, а сама немедленно побежала на кухню — позаботиться о горячем питье.

Переодевшиеся девицы уселись на кровати и завернулись в притащенные с собой одеяла, после чего хором, смеясь, проговорили заклинание обогрева. Через минуту они перестали дрожать.

— И что это было? — спросила Кассади. — Не верю, чтобы высокие господа устроили это ради нас. Ни в жизнь не поверю!

— Ну и не верь, — снисходительно сказала Эдна. — Главное, что мне понравилось, — и поэтому не желаю знать, кто и зачем всё это устроил! Было весело!

— Интересно-о, — мечтательно проговорила Синни, — а что нас ждёт в галерее? Речка с лодками? Пение гондольера?

— Почему она так решила? — поразился Кон, державшийся ближе к Даре.

— Галерея — галера, — пожала плечами девушка, еле удерживаясь от смеха. — Галера — это же лодка, не так ли? Ну, вот и ассоциация.

— Хм... А идея неплохая, — задумчиво сказала призрачный змей.

— Не успеешь, — напомнила о времени Дара. — Да и зимние духи, думаю, не очень-то охотно воспримут эту идею.

Прибежали с кухни, обменялись улыбками с Дарой — принесли чашки и раскалённый общий чайник на всех. Кухонным тоже было некогда, поэтому посуду оставили, а наставница взялась приглядеть, чтобы барышни в обязательном порядке напились лечебного чаю. Допивая свой, Дара несмело спросила:

— Экскурсия в галерею отменяется?

— Всё зависит от вашего самочувствия, — ответила госпожа Нэла. — Если вы думаете, что здоровы и мокрые платья, в которых вы были, не отразятся на вашем здоровье, то можем идти хоть сейчас.

Правда, говоря это, она оглядела девиц с тревогой.

Но воспитанницы повскакивали с кроватей и мигом окружили её, сидящую в кресле у камина. Звонко щебеча, они уговорили наставницу гулять по замку и его таким интересным-преинтересным помещениям и дальше

В галерее ничего особенного не случилось, хотя воспитанницы ступили в неё, затаив дыхание в ожидании новых чудес.

Но недавняя радость кое-кого к концу экскурсии увяла.

Проходя по широченному коридору, останавливаясь у портретов предыдущих владельцев замка на Белом холме, Эдна и Синни всё больше впадали в панику. На портретах были выписаны эльфы и только эльфы! В смысле — мужчины и женщины.

Нет, это всё были красивые люди, на них можно было любоваться часами, благоговейно вглядываясь в прекрасные лица, но... Ни одного человека.

— Зачем нам стараться, чтобы понравиться им? — потерянно прошептала Синни. — Мой Халлониэль, наверное, тоже смотрит на меня только как на будущую любовницу?..

Совсем павшая духом Эдна буркнула что-то нечленораздельное, но в глазах стояли слёзы. Приунывшая было, Дара при виде этих слёз дёрнула её за рукав и твёрдо сказала:

— Это было давно и неправда. Теперь вся надежда только на вас, девочки! Ведь, если эльфы влюбятся в вас, Белый холм исчезнет, превратившись в зелёный! И лето перестанет уменьшаться по времени! Постарайтесь, девочки! Они в вас влюбятся! Вы такие красивые! И даже лучше!

— Чем? — подняла мокрые глаза Эдна.

— Вы гораздо живей, чем они. Пока они стоят на одном месте, вы порхаете, танцуете, поёте и играете! Вы живёте! Им этого не хватает, понимаете? Они должны в вас влюбиться! Да что я говорю... Они не могут в вас не влюбиться! Ведь именно этого им не хватает — жизни!

— Тебе хорошо так говорить, — проворчала уже более или менее успокоенная Эдна.

И прошла вперёд, за наставницей, а Дара неожиданно для себя остановилась и оглянулась. Призрачный змей подлетел и тихонько спросил:

— Что случилось?

— Кон, ты везде летаешь и всё знаешь, — вздохнула Дара. — Скажи, пожалуйста, на бал сегодня приедут только приглашённые?

— Бал будет проходить в два этажа, — объяснил призрачный змей. — Выше залом — будут высокие господа и их специально приглашённые гости. Ниже — бал для тех, кто работает в замке и их гостей. Так что трудно сказать, будут ли на балу только приглашённые.

— А... — начала Дара и осеклась. Как объяснить, что она с некоторых пор чувствует чьё-то присутствие — и подозревает, что в замке появился тот, на кого она не смела и подумать. Но как? И почему он здесь оказался? Или он решился пройти на нижний бал, чтобы хоть как-то, хоть мельком увидеть её, Дару?

И девушка твёрдо пообещала себе обязательно, как только сумеет, спуститься в нижний зал и попробовать поискать там...

— Кон, — осторожно сказала она. — А ты поможешь мне посмотреть на нижний бал?

— Как это — поможешь?

— Ну, я же не знаю, где он будет, а мне интересно.

— О, это? Конечно, помогу!

Дара выдохнула: Кон поможет спуститься вниз незамеченной!..

В галерее всматривалась она в портреты очень пристально. На то была причина. Она искала в удивительных красивых лицах хотя бы малейшее сходство с внешними чертами Одхана. Пару раз ей даже показалось, что она это сходство увидела. Но, ведь если быть пристрастной, сходство можно угадать в ком угодно!

Едва вернувшись в общую комнату, Дара, встревоженная и изумлённая, постоянно чувствовала, что Одхан думает о ней. Это впечатление было сродни упорному взгляду в спину, на который всё время хотелось обернуться. Правда, машинально оглядываясь, девушка, естественно, парня не видела. Да и откуда ему появиться в их общей комнате? Дара даже пыталась усмехнуться над собой, но...

Додумалась до мысли, что Одхан прошёл в замок высоких господ через свой портал, из-за чего опять растревожила душу чужой тайной: откуда у простого парня в замке на Белом холме свой портал? И спохватывалась, что она собиралась расспросить Кона и опять забыла об этом!

Но снова мешало сосредоточиться на мыслях впечатление, что парень думает о ней... Потом она неожиданно заметила, что Синни тоже неспокойна, что она тоже словно прислушивается к чему-то в пространстве.

Пока Кассади и Малвина пытались расшевелить погрустневшую Эдну, Дара и Синни несколько раз встретились вопрошающими взглядами. Наконец, Синни не выдержала и присела рядом с Дарой.

— Дара, мне кажется, Халлониэль думает обо мне, — прошептала она, теребя подол туники нервными пальцами. — Я это очень сильно ощущаю. Но почему? Как можно постоянно думать обо мне, если мы ещё друг друга не узнали?

— Для того чтобы постоянно думать о ком-то, необязательно его знать, — вздохнула Дара. — Может, он думает о том, как будет приглашать тебя на танец на балу? Мечтает о том, что ты сама подойдёшь к нему на цветочном танце? Представляет, как будет стоять рядом с тобой или танцевать?

— Тогда — да, всё правильно, — прошептала очарованная этой мыслью белокурая девица, мечтательно глядя в противоположную стену.

После обеда воспитанницам разрешили под присмотром наставницы пойти погулять в гостевой зале, среди новоприбывших гостей. Здесь же тех встречали и хозяева.

Помещение оказалось небольшим. Впрочем, возможно, так чудилось из-за высоких колонн, которые сияли гирляндами свечей. Здесь для удобства и для отдыха приезжих расставили небольшие диваны и канапе, кресла и пуфики. Гостей пока было маловато, но все прибывшие с интересом осматривали гостевую залу и обсуждали её убранство. Присмотревшись, Дара ещё удивилась: интерьер (она вспомнила-таки это слово!) был выдержан в тёплых, медово-коричневых тонах. Странно, она ожидала, что все здешние помещения отдают холодом. Но даже картины на стенах были обычными пейзажами, среди которых встречались и летние. Подумав и фыркнув от шаловливой мысли, Дара пришла к выводу: летние пейзажи оставлены сугубо потому, что они написаны великими мастерами!.. Затем она заинтересовалась гостями и хозяевами.

Ровена благожелательно, но чуть отстранённо беседовала с подходящими к ней.

То и дело оглядывался на воспитанниц, державшихся тесной стайкой, Халлониэль, и Синни вспыхивала, опуская счастливые глаза.

Даже Анкалимон вымученно улыбался гостям, хотя надолго возле него никто не задерживался. Ведь его вымученность была так заметна! Так же, как и нежелание говорить с кем бы то ни было.

С интересом наблюдая за гостями Дара услышала:

— Смотрите, девочки! Это военный. Вот бы узнать, зачем он здесь!

После негромкого возгласа Кассади Кон немедленно полетел беззастенчиво подслушивать. Вернувшись, он доложил:

— Дорогу к замку расчистили от орков. Её охраняют самые лучшие отряды правительственных войск.

Дара поспешно и тихонечко объяснила подругам, что офицер приехал доложить Ровене о безопасном теперь пути к замку.

В залу вошла новая группа гостей, которая сразу устремилась к Ровене. Здесь были довольно солидные мужчины в парадных одеяниях и дамы, выглядевшие ёлочными игрушками из-за сияющих на них драгоценностей... Дара вздрогнула: ей показалось, что в одной даме она узнала... Кельду! Но помотала головой, успокоенно подумав, что быть такого не может. Только не Кельда в этом замке!

Тем временем Эдна с трудом заставила себя не завизжать: она узнала своих родителей! Переполошила тем самым всех девиц. А вдруг и их родители получили приглашение на вечерний бал?

Чуть только её родители отошли от Ровены, Эдна немедленно схватила за руки стоявших рядом Синни и Дару и потащила вперёд, оглядываясь и кивая остальных с тихим приговариванием:

— Давайте я вас быстренько всех перезнакомлю! Вы мне нравитесь — понравитесь и родителям!

Родители растерялись. Они не ожидали встретить свою ненаглядную дочь в гостевой зале. Но, как оказалось, отец Эдны и впрямь был человеком, который быстро берёт себя в руки. Он учтиво поклонился каждой представляемой ему девице, а его энергичная жена, как выяснилось, знала родителей почти всех девиц.

— О, я так вам сочувствую, — сказала она Даре. — Наслышана, что вы очень долго болели и из-за этого смогли только сейчас попасть в замок на Белом холме. Но я рада, что вы подружились с моей дочерью — Эдна очень избирательно подходит к дружбе со своими ровесницами. Очень рада, что вы подружились, — повторила она, любуясь своей несравненной доченькой, которая взахлёб рассказывала отцу о трёх насыщенных приключениями и новостями днях в замке.

Народ в гостевой зале всё прибывал. Чтобы развлечь их, в углу играла небольшая группа музыкантов. Девицы обрадовались, что у них теперь есть знакомые среди взрослых, и не стеснялись спрашивать у родителей Эдны, кто появляется и чем он интересен.

Неожиданно мама Эдны пригляделась и нахмурила брови.

— Посмотрите-ка, кто явился, — таинственным шёпотом сказала она, и девицы немедленно зашушукались, шёпотом спрашивая, на кого им смотреть.

— Не может быть, — тихо сказал и отец Эдны, явно удивлённый не меньше жены.

— У самого входа, — подсказала та любопытным девицам. — Вот тот мужчина, не красавец, но симпатичный. В сером камзоле. Но, если вы его увидели, лучше теперь смотреть на хозяйку замка. Что она скажет, когда увидит его?

— А что с ним? — к вящему облегчению остальных спросила Эдна.

— Несколько лет назад были слухи, что госпожа Ровена собиралась замуж за него, — охотно сказала мама Эдны — кажется, она не прочь была посплетничать. — А потом что-то случилось, и они расстались. И что теперь она скажет ему? Неужели приглашение было послано и для него? Поразительно!

И они замолчали, потому что Ровена в очередной раз обратила благосклонный взор в сторону входных дверей. Девицы рты пооткрывали: что-то сейчас будет!

За Ровеной, кроме них, никто не наблюдал. Хотя нет, то и дело посматривали на неё братья. Неизвестно, как она сумела что-то им сказать или показать, но оба после её лёгкого кивка поспешили к тому незнакомцу, посмевшему явиться в замок — видимо, Ровена считала — без приглашения. Затаив дыхание, Дара следила за происходящим. Ей заранее стало жаль незнакомца, который когда-то смог на свою беду полюбить эту гордячку, но не сумел стать её мужем. И сейчас девушка страшно боялась, как бы братья Ровены не опозорили мужчину при всех. Но тот показал им какой-то предмет — и оба поспешили теперь к самой Ровене. Халлониэль что-то сказал ей — и Ровена едва заметно пожала плечами. Дара решила, что у незнакомца всё-таки приглашение было, и вздохнула с облегчением: она переживала за него.

Родители Эдны успокоились, что ничего не произошло. Зато девицы во главе с Эдной оттащили Дару подальше от взрослых и умоляюще зашептали:

— Дара, миленькая, попроси своего призрака узнать об этой истории! Или рассказать, если он её уже знает!

— Ты слышал просьбу? — спросила Дара — и девицы завертели головами, пытаясь хотя бы определить местоположение призрачного змея.

— История короткая, — печально сказал Кон. — Ровена полюбила обычного человека — как раз-таки вот этого достойного мужчину. К сожалению, она решила, что представительница высоких господ не может себе позволить полюбить обычного человека. Она сказала ему, что должна быть только с представителем своего круга — с эльфом. И убила в себе чувство любви. Уничтожила. Старшие братья в это дело не вмешивались. Вмешался младший, которого она прокляла за его настойчивость, а затем изгнала из замка. Проклятие легло и на сам замок, но уже другой стороной. Ровена беспощадно расправилась с таким чувством, с которым просто так нельзя играть. И теперь за это поплатились все те, кто зависим от Белого холма.

Выслушав и опомнившись от глубокого впечатления, Дара пересказала девицам сообщение призрачного змея. Тихонько рассуждая, кто прав, а кто виноват, девицы сошлись в одном — бедного мужчину жаль. И договорились на балу приглашать его на все цветочные танцы. Дара заметила, что призрачный змей ухмыльнулся. И спросила:

— Мы решили что-то не то?

— Да нет, — сказал удивительно самодовольный Кон. — Как раз вот это вы делаете идеально правильно. А пока же... у вас есть время обдумать идею, как расшевелить Анкалимона.

— Кон, колись, — прошептала Дара. — Почему мне кажется, что ты во всём происходящем очень многое не только знаешь, но и делаешь?

— Так тебе это только кажется, — насмешливо объяснил призрачный змей. — Доказать-то ты ничего не можешь.

Дара вспомнила школу, свой класс и пожала плечами.

— Доказать? Если ты говоришь такие слова — значит, сам раскололся. Итак, ты и в самом деле не только знаешь, что происходит. Хоть что-то не подскажешь?

— Зачем? — удивился Кон. — Вы ж притворяться не умеете!

— Ага, — усмехнулась теперь Дара. — Поймала я тебя, Кон! Ты. Всё. Знаешь!

14

Несчастных в любви мужчин жалеть легко. Особенно, если этот конкретный мужчина симпатичный.

Девицы, вдоволь понаблюдав за бывшим возлюбленным Ровены, высказались твёрдо и единогласно:

— Какой же он не красавец?! Очень даже ничего!

— Не хуже эльфов.

— И одежда богатая, — недоумевала Синни. — Неужели Ровене этого было мало — его красоты и богатства? И он же полюбил её!

Мужчина, жестоко отринутый гордой эльфийкой, и впрямь походил на одного из эльфов: высокий, прекрасно сложенный, светловолосый, он сразу и выгодно отличался от других гостей тонким лицом, чистотой черт и общей одухотворённостью всего облика.

Дара его не жалела. Она заметила нечто странное и пыталась понять, что происходит. Девицы этого не увидели.

С появлением бывшего возлюбленного Ровена как-то зажалась и старалась лишний раз не смотреть в его сторону, сосредоточившись на общении с ближайшим окружением. И вдруг, словно ненароком спохватываясь, начинала искать его глазами среди постепенно густеющей дальней толпы. А найдя, резко отворачивалась.

Бывший возлюбленный предпочитал не приближаться к Ровене. Но постоянно двигался так, чтобы эльфийка оставалась в поле его зрения.

Особо Дара отмечала, что они оба как-то невзначай, не глядя друг на друга, несколько раз сначала шли на сближение, а потом, опомнившись, быстро отворачивались, словно видеть друг друга им было больно.

Для любого мало-мальски внимательного наблюдателя стало бы ясно, что этих двоих до сих пор тянет друг к другу.

Потом Дару отвлекли от наблюдения — негромкий разговор родителей Эдны, нечаянно подслушанный (впрочем, они и не прятались), объяснил девушке, что с другой стороны гостиной залы, откуда появлялись гости, находится гостевое спальное крыло. Там приглашённые и останутся после бала на ночь. "Интересно, — чувствуя, что краснеет, мельком подумала Дара. — Если Одхан появится, он тоже может остаться на ночь?"

Чуть отступив от группы воспитанниц и озабоченно присматривающей за всеми госпожи Нэлы, Дара негромко спросила у призрачного змея:

— Кон, если этот мужчина неприятен Ровене, как же его пригласили?

Тот оживился.

— Хм. Мне тоже любопытно. Попробую разузнать, что за приглашение было в его руках. Ты ведь будешь здесь, пока я отлучусь?

— Да, тебе не придётся искать меня.

Призрачный змей поспешно нырнул в говорливую толпу и пропал в ней. А Дара, хмурясь, пыталась вычислить, долго ли он будет узнавать... Странная мысль поразила её, и девушка попыталась отвлечься от неё, но мысль уходить не хотела, постепенно облекаясь интересными подробностями.

Когда Кон вернулся, он самодовольно сиял.

— Его старшая сестра недавно овдовела, о чём дворецкий замка на Белом холме не был уведомлён. В одиночку женщине показалось приехать неприличным. И она упросила брата сопровождать её. Приглашение-то всегда на два лица.

— Кон, а без приглашения могут прийти на праздник? Ну, чтобы это было законно?

— Ты имеешь в виду, без официального приглашения? Могут. Если приглашение было написано от руки — и послано от живущего в этом замке. Посмотри-ка, какой интересный фасон платья у той дамы. Наверное, она приехала издалека, — заметил призрачный змей, с интересом приглядываясь к нарядам.

— Кон, а ты что? Понимаешь в нарядах? — удивилась Дара. — Или ты не всегда был змеем, как сейчас?

— Не всегда, — вздохнул тот и снова впился изучающим взглядом в оживлённо передвигающихся по залу гостей.

Но теперь Дара внимательно пригляделась к призрачному змею. И отнюдь не из-за того, что он оказался знатоком здешних мод. Вскоре она заметила, что Кону вовсе не хочется стоять... висеть на одном месте, когда вокруг столько людей! Он то и дело нетерпеливо подёргивал хвостом, а пару раз даже непроизвольно взмахивал крыльями, чтобы лететь вперёд — туда, где ему, возможно, было бы намного интересней. Неудивительно. Столько событий и новостей для существа, которое никогда не покидает замка на Белом холме! Столько любопытных лиц! И Дара осторожно, стараясь не показать своей личной заинтересованности, сказала:

— Кон, ты, наверное, хочешь полетать среди гостей? Услышать что-то новенькое для себя? Почему же ты здесь? Мы тут пока всего лишь стоим и знакомимся с обычаями приёмов в замке. Никуда не собираемся. Зачем же тебе тратить время на нас. — Она хотела сказать — "на меня", но спохватилась в последний момент. — Погуляй. Даже мне интересны новости, которые ты узнаешь. Ты ведь поговоришь потом со мной?

— Дара, ты проницательна, — вздохнул призрачный змей. — Спасибо. Просто я думал, ты захочешь что-то ещё узнать, поэтому стараюсь быть рядом.

— Память у меня хорошая, — усмехнулась Дара. — Если вопросы возникнут, я точно у тебя спрошу. Так что — лети, Кон. Хорошей тебе охоты на информацию!

— Спасибо, — с признательностью бросил Кон и помчался к самой оживлённой группе людей, явно обсуждающей что-то политическое.

Дара глянула на девиц, на наставницу. Подошла к ней сзади. Прошептала:

— Госпожа Нэла, мне надо на минутку удалиться. Можно?

— Конечно, Дара, — с сочувствием закивала та. — Не потеряешься в коридорах?

— Нет, что вы, — улыбнулась девушка.

Чтобы девицы не приставали с вопросами, задерживая, а то и набиваясь в сопровождение, она тихонько отступила. Потом попятилась ещё. Добравшись таким образом до коридора, по которому они пришли в гостиную залу, она подхватила подол туники и бросилась к лестницам. Только бы Кон не оглянулся!

То, что она задумала, казалось лёгким и выполнимым. А почему бы и нет? Если она первой решилась пошалить в этом высокомерном месте, то надо быть последовательной!

Бежать, подгоняемой счастливой и радостной идеей, было легко. Не последнюю роль сыграли и кожаные тапочки на лёгкой подошве. Мчась по лестницам, Дара слышала мягкий стук по ступеням и чувствовала себя окрылённой!

Первым делом она добежала до комнаты воспитанниц.

Бумага была на столе, как и ожидалось. Девушка схватила карандаш, вспомнила, что у Кассади была пачка цветных карандашей. Быстро забрала и эту пачку, надеясь, что Кассади не будет обижаться. Немного поразмыслив, Дара твёрдо сжала губы и, напряжённо водя карандашом, медленно, чтобы аккуратно и красиво получилось, написала: "Воспитанница Дара Федэлм, живущая в замке на Белом холме, приглашает на сегодняшний бал Одхана (она задумалась, кусая и губы, и карандаш, а потом решительно дописала) Летнего!" Затем вооружилась цветными карандашами и обвела имена в приглашении, чтобы выделить их. А вместо подписи нарисовала букетик из колокольчиков и ромашек.

Оглядела запись и не нашла, к чему можно придраться.

С бешено бьющимся сердцем девушка побежала на шестой этаж.

Пока бежала, тысячи смущающих мыслей неслись параллельно с нею по всем коридорам и лестницам.

Ровена. Обозлится, когда узнает, что без её разрешения всего лишь воспитанница приглашает в замок странного парня.

А вдруг его выгонят? И её тоже? Федэлмы, если подумать, обрадуются её возвращению. Но понравится ли указание на дверь Одхану?

Потом она вдруг вспомнила, что бежит на нужный этаж без Кона, который подсказывает обычно, нет ли где впереди человека, на которого можно наткнуться. Так испугалась, что резко затормозила на одной из лестниц — кажется, на четвёртом этаже, — и мимо открытой двери в коридор проскочила пулей к следующей лестнице.

Портал Одхана на этот раз нашла, даже не думая, которая дверь должна быть по счёту. Быстро открыла её.

Нет, Дара не ожидала, что именно в это время парень окажется здесь. Но...

Теперь она поняла слова Кона о мёртвом портале.

Этот — был живой! Он волной тёплого воздуха вылился на девушку, нежно обвевая её свежими запахами трав, цветов, воды и земли. Он окатил её волной птичьего многоголосья, которое в первые секунды, как Дара его услышала, просто оглушило!

Она помнила широкую комнату с лужайкой, с речкой и небольшим участком леса, но за всеми приметами лесного уголка отчётливо виднелись стены помещения. Сейчас же стены исчезли! Портал либо расширился, либо... Воздух звенел, пел и чирикал! Он трепетал стрекозами с перламутровыми длинными крыльями, порхающими разноцветными бабочками, чужими веерохвостами. Едва завидев неизвестного человека, быстро шмыгнула в кусты стая диких фейцев, что-то пискляво лепеча. Трава не просто топорщилась, а шевелилась от бегающих, прыгающих в ней существ. Дара только и успевала, что выхватить изумлённым взглядом чьи-то уши, хвост или пушистое тельце.

Лето — бушевало! Яркими красками, острыми ароматами и живыми существами!

За спиной что-то стукнуло. Дара вздрогнула и обернулась. Всего лишь закрылась дверь. Испуганная, она дрожащими пальцами взялась за дверную ручку и попробовала открыть. Открылось легко, и девушка осторожно снова прикрыла дверь. Оглянулась. И будто эхо качнулось в уши: младшего брата Ровена прогнала из замка, потому что он пытался вступиться за её возлюбленного. И портал, которым мог проходить Одхан. Летний... Дара глубоко вздохнула. Что теперь делать с запиской? Что теперь делать с Одханом? Он (теперь она прекрасно осознавала это) настоящий эльф. И захочет ли он?.. А вдруг...

Она посмотрела на бумагу с приглашением, не видя строк, не различая слов. Что делать? Девушка подняла глаза на удивительный уголок лета в замороженном замке.

— Не я должна решать, — прошептала она. — Я только что-то делаю. А делаю ли правильно — пусть думает... Одхан. Он отсюда. Он знает.

Уже спокойней она повернулась и сунула под дверную ручку скатанное в трубочку приглашение. Снова посмотрела на уголок, от которого не хотелось уходить...

И закрыла за собой дверь.

Назад бежала изо всех сил. И не только потому, что её могли хватиться или из опасения — вдруг кто-то выскочит из летней комнаты и бросится за ней. Боялась — страшно! И того, что осмелилась сделать. И того, что, возможно произойдёт вечером на балу. "Что я наделала... А может, я зря боюсь? Может, всё обойдётся? И Одхан сумеет уговорить свою сестру простить его? И оставить дома? Как это страшно — быть выгнанным! У него ведь даже дома своего нет..."

Она так переживала, что умудрилась потерять путь назад и заблудиться в коридорах на подходе к гостиной зале. Повезло, что прислуга здесь бегала часто — гостей много, и не всегда все нужные для их проживания предметы оказывались в их комнатах.

Дара остановила какую-то озабоченную девушку с большой стопкой постельного белья на руках и взволнованно сказала:

— Простите, я здешняя воспитанница и потерялась. Я должна быть в гостиной зале!

Девушка попалась понимающая. Она кивнула и сказала:

— Идите за мной — здесь недалеко.

И пошла рядом, странно поглядывая вниз, будто на ноги Дары. Та терпела, терпела эти взгляды, а потом решилась взглянуть — и ахнула.

На носах её кожаных тапочек улеглись золотистые бабочки. Они словно обнимали крыльями эти носы, превращая тапочки в изящные туфельки.

— Красивая у вас обувь, — нерешительно сказала девушка с бельём.

— Спасибо, — стеснительно сказала Дара, — мне тоже она нравится.

У дверям в гостиную залу они распрощались. Девушка убежала по делам, а Дара, робко оглядевшись, подошла к группе с наставницей и подругами. Родители Эдны уже отошли. Зато... Сияющая Кассади пыталась спрятать счастливую улыбку!

Вместо неё Малвина объяснила Даре:

— Приехала семья её жениха! Мы на балу познакомимся с ним. А они — ну, Кассади и её жених — уже поздоровались! И Ровена была недовольна!

— Почему?

— Жених поцеловал Кассади при всех! И... — Малвина хитровато усмехнулась. — Ровена позавидовала! Честно!

Дара осмотрела залу в поисках эльфийки. Не нашла и спросила у девочек, где она. Те объяснили. Девушка пригляделась к лицу Ровены и вздохнула. Строгая. Даже суровая. Если даже со своим бывшим возлюбленным. Если даже с женихом Кассади... Что будет на вечернем балу, если Одхан успеет прочитать приглашение Дары и решится прийти?

Кажется, не Анкалимон теперь главный в запутанном деле о замороженных эльфах. Ровена главная... Углубившаяся в размышления, Дара не сразу поняла, что девицы теребят её.

— Что?

— Мы придумали, что сделаем с Анкалимоном!

Хоть чем-то отвлечься!

— И что придумали?

— Эдна оденется в его цвета — белые и голубые, но ни разу к нему не подойдёт.

Прелесть задумки Дара поняла сразу: Анкалимон при виде Эдны посчитает, что она специально для него так оделась. И как же он разозлится, когда она раз за разом будет приглашать не его!

— А, вот ты где! — озабоченно сказал призрачный змей, разыскав Дару. — Приехали почти все приглашённые. И в самом деле — столько новостей... Дара, я тут кое-что разнюхал интересное, но не знаю, как и что делать.

— И что это такое? — Теперь, после оставленного в портале приглашения, Дара была готова ко всему.

— Бывший возлюбленный Ровены принёс для неё розу, — жарко шепнул её прямо в ухо Кон. — Он очень волнуется и нервничает.

— Мне не совсем ясно, как это связано — роза и волнение.

— Он хочет отдать розу Ровене, но та устроила так, чтобы он не сумел приблизиться к ней больше, чем на десять шагов. — Когда Кон сообразил, что девушка опять не поняла, он объяснил более обстоятельно: — Она произнесла магическое заклятие, не подпускающее к ней именно его.

— А почему ты хочешь, чтобы я знала об этом?

— Ты выдумщица! — убеждённо сказал призрачный змей. — Придумай, как подарить его розу Ровене!

— Зачем?! — поразилась Дара.

Её возглас был достаточно громким, чтобы девицы услышали её. Они увидели глаза подруги сосредоточенными на пространстве, и сообразили, что она разговаривает с призраком. По её взгляду так же поняли, что она готова им рассказать что-то, когда услышит всё сама.

— Ровена всё ещё любит, — таинственно, словно выдавая величайший секрет, сказал призрачный змей. — Ей не хватает совсем немного, чтобы признаться себе самой, что она не должна отстранять своего возлюбленного. И одной его розы хватит, чтобы Ровена поняла это.

— Кон, ты слишком хорошо обо мне думаешь, — в смятении прошептала Дара. — Я не настолько умна, чтобы придумать, как передать без скандала розу Ровене.

— Дара, что сказал призрак? — затеребили подругу девицы, заинтригованные выражением её лица.

Дара оглядела ближайшее окружение. Наставница стояла рядом с родителями Эдны и почтительно разговаривала с ними. Больше взрослых рядом не оказалось.

И девушка выложила подругам всё.

— У-у... — насмешливо протянула Эдна. — У меня одной впечатление, что самое интересное происходит только с Дарой? Да ты неиссякаемый источник наших развлечений! Так, девочки, с чего начнём?

— Это опасно, — попыталась напомнить Дара. — Ровена всех нас может отправить по домам — и тогда даже у вас с Анкалимоном и Халлониэлем ничего не получится.

— Мой папа, — покосившись на родителя, вполголоса сказала Эдна, — всегда говорит: если уж собралась что-то делать — делай не сомневаясь. А потом уж справляйся с результатами, какими они ни были бы. Главное — действуй. Девочки, поможем несчастному влюблённому. Тем более что Ровена и нас всех достала! Вы хоть раз видели, чтобы она улыбалась? С гостями не в счёт! Надоело с ледышкой общаться!

— Только это уже не охота, а война, — заметила Синни.

— С Царевной Несмеяной, — пробормотала Дара.

— Ух ты! А кто это? — снова затормошили её девицы.

— Мне в детстве няня сказку старинную рассказывала, — придумала отмазку Дара. — Девочки, сейчас не до этого. Вы и правда хотите помочь этому...

— Берду, — подсказал призрачный змей.

— Этому Берду? — повторила девушка.

— Конечно! Это же ещё одна, самая настоящая сказка — о том, как цветок розы растопит сердце снежной королевы, о которой ты уже рассказывала!

Дара только улыбнулась: все сказки смешались в этом замке!

— Барышни, нам пора уходить, — обернулась к ним наставница.

— Ну, госпожа Нэла! — заканючили девицы, а потом чуть не хором вздохнули: — ну что ж. Надо — так надо. Пойдёмте!

— Какие вы воспитанные и послушные! — умилилась наставница, на что удивлённые родители Эдны только недоверчиво глазами похлопали. — Не расстраивайтесь, барышни. У вас вечером — бал. Насмотритесь, натанцуетесь! А пока...

Пока же они сначала пошли следом за госпожой Нэлой, а у знакомого поворота к коридору и сами побежали к комнате. Перед тем как их отпустить, наставница предупредила, что на кухню, ввиду огромного количества гостей, им придётся спуститься самим. Уже в комнате Малвина подозрительно вызвалась сбегать за ужином, да и Дара была не против навестить знакомых.

— А пока давайте быстро думать, как передать розу Ровене! — велела Кассади.

— А может, для начала подумать, как взять эту розу у Берда? — хихикнула Синни.

— Ну, когда мы придумаем, как её отдать Ровене, нетрудно будет убедить Берда расстаться с цветочком для его же блага! — убеждённо сказала Эдна. — Да чтобы разморозить Ровену, я могу вообще выдрать розу из его рук!

— Ой, не надо! — тихонько фыркнул Кон.

— Девочки, миленькие, — переживая, Малвина даже похлюпала носом. — Так его жалко — этого Берда, так жалко — сил нет на него смотреть!

— А ты и не смотри, — с недоумением сказала Эдна. — Его ж здесь нет.

А Дара вдруг подумала: если Ровена получит цветок и смягчится, то она ведь и Одхана ругать не будет, что он неожиданно появился в замке. А ещё девушка вспомнила портал самой эльфийки. Ту самую страшную от пустоты комнату с открытым окном в ничто.

— А я придумала, — состроив загадочное лицо, сказала Синни. — И это так легко!

— Ну, рассказывай, что придумала! — набросились на неё обрадованные подруги.

— Помните, как Дара нам рассказывала про свою компанию? Про веерохвостов, про дракончиков, про крылатых кошек-шоколадок и про фейцев?

Все замолчали, вспоминая. А потом закричали, засмеялись! Как ни странно, Дара последней поняла, что именно придумала Синни. И она сразу поняла, что ничего не выйдет. И вздохнула. Когда девицы успокоились, девушка подала плечами и сказала:

— Есть одно-единственное "но". Но это "но" перечёркивает всю задумку.

— И что это?

— Компания-то дома, а мы здесь.

— Послать призрака! — предложила Кассади, распуская косу, чтобы расчесать волосы и переплести их заново к балу.

— Ни за что! — твёрдо сказал Кон.

— Но ты же сам сказал, что это необходимо! — заспорила с ним Дара. — Неужели тебе это так трудно — сбегать за моими друзьями, чтобы помочь Берду и Ровене?

— Глупости какие! — вдруг сказала было замолчавшая Эдна. — А если набраться нахальства и сделать всё очень просто? Подойти к этому Берду, сказать, что сами передадим розу Ровене, и самим же на её глазах отнести цветок ей. И никакие заклинания не помогут ей отказаться от цветка.

— А она пожмёт плечами и скажет: "Вам этот цветочек нравится — ну и забирайте себе!" — заметила Синни. — Нет, надо сделать так, чтобы цветочек упал на неё сверху — и так неожиданно, чтобы она схватила это падающее, не разбирая, что именно ловит. А тут — бац. И роза в руках. Вот поэтому и нужна компания Дары.

— А я тоже придумала, — задумчиво сказала Малвина. — Только вот...

— Не тяни! — велела Кассади.

— Между полонезом и первым танцем будет некоторое время, пока все дамы разберут себе кавалеров. Середина зала останется на это свободное от танцев время пустой. И тогда мы сможем использовать наши игрушки с той магической штучкой, которая помогает им двигаться. Игрушки принесут Ровене розу от её возлюбленного.

Девицы переглянулись. Неплохо. При гостях Ровена не будет пинать игрушки. Это они знали точно. И не сумеет отказаться от розы, преподнесённой таким образом.

— Что скажешь? — спросила Дара.

— Идея, безусловно, интересная, — тоже впал в задумчивость призрачный змей. — Вот только настроение Ровены будет далеким от романтического. А если она обозлится, но будет вынуждена скрывать это? Для Берда это будет крушением всех надежд.

Дара пересказала слова Кона подругам.

— Я согласна с призраком, — подумав, призналась Эдна. — Это и правда, слишком по-детски. Малвина придумал неплохой план, но с Ровеной это не пройдёт.

Малвина вздохнула и начала усиленно думать дальше.

— Может, пустим всё на волю случая? — нерешительно предложила Кассади. — До бала времени достаточно. Пока просто думаем, а на балу хватаемся за любую ситуацию — и, возможно, что-то придумаем прямо в бальной зале.

— Соглашусь, — проворчала Эдна. — У меня уже голова начинает болеть от думания и желания, чтобы побыстрей всё началось и закончилось. А ведь ещё надо одеться и быть очень красивыми.

И тут Дара осторожно удалилась в свой уголок. Сжавшись на кровати, она старалась сделать вид, что спокойна, как всегда. Но слёзы рвались наружу изо всех сил.

Что же она наделала!

Послала Одхану приглашение. Втянула девочек в историю с розой и Ровеной... А ведь... Она недавно так радовалась, что привезла мало вещей и они все практичны!.. Подтянувшись на кровати, она прислонилась спиной к ковру на стене. И загляделась на свои "туфельки", украшенные волшебными (она уже сообразила) бабочками. Украдкой, быстро, чтобы девочки не заметили, смахнула пальцами слезинки с глаз.

— Что случилось? — сунулся к ней испуганный призрачный змей. Этот видел всё!

— Кон, мне не в чем идти на бал, — прошептала она — и слёзы хлынули ручьями. Девушка низко склонила голову, чтобы остальные не заметили, а потом и вовсе отвернулась в сторону, словно поправляя подушки и оттягивая покрывало.

— Как не в чем? — не поверил призрачный змей.

— Понимаешь, когда я сюда собиралась, я думала... Думала, что со мной здесь ничего, — она грустно улыбнулась, — романтического не будет. И не думала, что, кроме учебных танцев, будет что-то ещё. У той Дары красивые платья были, но я их не взяла.

— Дара плачет! — ахнула Малвина, и девицы ворвались в закуток.

Когда дело было прояснено, Эдна свысока сказала:

— Нашла, из-за чего реветь! Надень то учебное платье для танцев, а я тебе дам красивый шарф на плечи. Он широкий и длинный, и у него шёлковые кисти.

— А я тебе — веер! — предложила Синни. — Он шикарный!

— А туфельки у тебя и так роскошные, — заметила Кассади.

— Ну вот, а ты боялась, — с облегчением сказал Кон. — Одхан тебя в таком платье не видел, а для девиц главное — новая вещь!

— Ты думаешь? — всхлипывая уже от счастья, жалобно спросила Дара.

— Поверь опытному ловеласу, — важно сказал призрачный змей — Уж в чём — в чём, а в этом я понимаю.

Через минуту, когда все успокоились, девицы деловито начали вытаскивать из шкафов бальные наряды и примерять их у зеркала.

15

Когда подготовка к балу начала набирать обороты, призрачный змей поспешно удрал из комнаты, извинившись перед Дарой:

— Э-э... Я слишком деликатно воспитан, чтобы находиться в сей хлопотливый момент рядом с вами! И, в конце концов, я всё-таки мужчина!..

— Беги, беги, — рассеянно сказала девушка.

Она снова раздумывала над проблемой Ровены и розы Берда.

Как выяснилось, не только она.

Встревоженные важным делом превращения в абсолютных красавиц, время от времени девицы всё же останавливались, полуодетые в очередное примеряемое платье. То одна, то другая застывала с вынужденно торчащей рукой и вдохновенно говорила:

— Можно собрать свой букет — и сунуть в середину розу Берда! И вручить ей!

— Здорово! Отказаться не сможет! — радовались остальные.

А потом кто-то, нагнувшись, чтобы примерить туфли, сдавленным от усилия голосом разочарованно говорил:

— Она сейчас ко всем цветам подозрительно относится. Велит отдать Нэле или домоправительнице. А то и дворецкому или тому, кто там рядом стоять будет.

— Прикрыть зеленью, — пыхтя, возражали из другого закутка.

— Слишком опасно, — вздыхали из третьего.

И только тогда, когда все, одетые и тяжело дышащие, оглядывая друг друга с радостными улыбками предвкушения, собрались у общего "стола" (из двух столов), Кассади задумчиво сказала:

— Мы ищем решение проблемы, когда надо совершить простое действие — передать розу Ровене. А вдруг эта роза... — Она помялась, не зная, как выразить возникшую мысль.

— Ну? Что замолчала? — поторопила её Эдна.

— Точно не могу сказать, потому что не понимаю. Но... А вдруг Ровена должна получить эту розу прямо из рук Берда? И только тогда что-то произойдёт и она растает?

— А ведь и правда — возможно, — вздохнула Дара. — Девочки, а давайте будем действовать так, как решили раньше? Посмотрим прямо на балу, что можно придумать. Может, что и придумается?

— Девочки... — жутким шёпотом прошипела Малвина, глядя на входную дверь страшными глазами.

И все обернулись туда.

Дверь полуоткрылась — после чего снова поехала назад, пытаясь из-за собственной тяжести закрыться. Ей не давали. На краю двери, чуть ниже ручки, появилась чья-то когтистая лапа и со скрипом съехала вниз. Уползла. Замершие от страха девушки явственно расслышали чьё-то пыхтение и тихий скрежет. Затем послышалось хлопанье крыльев и шелестящая возня. В край двери снова вцепились уже четыре лапы, а в комнату сунулась кошачья голова. Круглые зелёные глаза обвели окаменевших обитателей комнаты внимательным взглядом и остановились на Даре. Кошачья голова поморгала, затем выдала мявканье — что-то вроде: "Ой!" — и утянулась за дверь.

Мгновения тишины.

Девушки уже боялись дышать, хотя Дара начинала понимать, что происходит, но поверить глазам всё ещё не могла.

Дверь, сначала придержанная кем-то, чтобы не закрылась, снова поехала назад, но её с той стороны успели удержать. Небольшая, сантиметров десять, щель ещё оставалась.

Глаза всех резко опустились. А на лицах расцвели недоверчивые улыбки.

В проёме, на полу, показалась феечка. Она тоже внимательно всех осмотрела радостными глазищами снизу вверх, шевельнула крылышками, кокетливо поддёрнула полупрозрачные юбки и захихикала, размахивая руками:

Дара, Дара! Кон сказал, что вы переодеваетесь и что к вам нельзя! А ты? Ты сможешь к нам выйти?

Мы соскучились, — вздохнули дракончики, выглядывая из-за двери. Оттуда же раздался такой глубокий и длинный вздох, что закончиться он мог только подвывом.

Дара вскочила со стула и подбежала к двери. Здесь она присела на корточки, подхватила завизжавшую от восторга феечку в ладошки и обернулась к подругам:

— Я сейчас вернусь! Всё хорошо, девочки! Ничего страшного!

— Дара, стой! — завопила Синни. — Познакомь нас со своими друзьями! Я никогда не видела прирученных кошек-шоколадок! И дракончиков — это такая редкость! А фейцы?! Мы не обидим их — правда-правда! Девочки, правда ведь?!

А когда орём мы, ты говоришь, что это неприлично, — попеняла на ухо Даре феечка, уже взлетевшая на её плечо. — Но познакомиться мы не прочь. У них есть варенье? А печенюшки? Ребята, с нами познакомиться хотят! Не бойтесь, что они оручие! — завопила феечка, держась за ухо девушки, и взглянула за дверь.

И, пока растерянная Дара старалась быстро придумать, что же делать, девицы соскочили со своих стульев и кроватей и бросились к двери. Они распахнули её — хорошо хоть с осторожностью. И Эдна весело сказала:

— Добро пожаловать, друзья нашей Дары! Проходите — поболтаем!

Через минуту комнату было не узнать!

Фейцы облетели все столы и нахватали, сколько смогли, блестящих украшений, которые оказались там на виду. Добычу сложили на кровать Дары, побарахтались в ней немножко и принялись искать вкусненькое по всем шкафчикам. Ойкающие от непрерывного смеха девицы быстро разобрали награбленное. Девушка, предупредившая подруг о возможном нахальном воровстве, с недоумением наблюдала: девицы с интересом и умилением смотрели, как их снова грабят. Громадных псин, несмотря на их солидность, затискала и затормошила Малвина — вспомнив её плюшевого мишку, Дара только вздохнула, что, на счастье, Да и Ага очень терпеливые.

Остальные из компании расползлись, разлетелись, расскакались по всей комнате — на радость хохочущим девицам. Дара ещё пыталась как-то упорядочить происходящее сумасшествие... Ага, упорядочишь их тут: кошки-шоколадки обнаружили закрытый шкаф с игрушками! Вывалившаяся наружу груда мягких фигурок сплотила компанию в едином действии немедленно! Кошки принялись гонять самое круглое — азартно потявкивающая Рыжка, естественно, с ними. Фейцы попискивали, встретив нечто себе по размеру, и, ничуть не сомневаясь, с чувством обнимали уютные игрушки. Сложив крылья, верещащие от восхищения дракончики бегали по полу и помогали кошкам раскидывать мелочь, а веерохвосты метались и сверху хватали игрушки, чтобы тут же сбросить их кому-нибудь на голову. Только солидные Да и Ага снисходительно смотрели на этот ужас...

Эдна чуть не прорыдала от смеха:

— Дара, сделай что-нибудь! У меня уже косметика размазалась от слёз! Я давно так не смеялась!

Что ж. Девушка сразу вспомнила, что кое-что припасла с кухни для угощения подруг, но, кажется, сладким придётся пожертвовать.

— А что у меня есть... — таинственным голосом сказала она.

И вся компания ломанулась в её закуток!

Когда необычные знакомцы полностью сосредоточились на том, чтобы почавкать, погрызть, похрумкать, похрустеть и просто смачно поесть, Дара, где-то даже испуганная, виновато посмотрела на девиц. Кассади и Малвина собирали игрушки, тихонько пересмеиваясь. А Эдна и Синни, с умилением поглядывая на её компанию, вытирали слёзы, держась за животы, а потом рылись в своих шкафчиках и передавали Даре припрятанные с последних трапез лакомства.

— А ты правда с ними можешь говорить? — жадно спросила Эдна. — У нас в саду столько фейцев, но я ни разу с ними не говорила, хотя очень хочется.

Девушка незаметно для неё с облегчением выдохнула. Не сердятся!

— Могу. Это мой главный дар — умение говорить с волшебными существами.

Фи! — сказал феец. — А чего с нами уметь говорить? Мы же всё понимаем. Это люди нас не понимают, разве что только ты знаешь, что мы говорим. — И сунул в рот кусочек печеньица, предварительно обмакнутого в варенье, оставшемся от ужина.

Дара пересказала его слова девицам, и Эдна немедленно спросила:

— А как ты с ними стала общаться? Когда ты начала понимать их?

— Нет. Не сразу. Когда я болела... — Дара споткнулась и сообразила, как рассказывать. — Когда я болела, чтобы мне не было скучно, одна ведьма построила мост между мной и фейцами. Дело было зимой. Они спали, видели сны, болтали со мной, когда я тоже спала. Они думали, что я всего лишь их собственный сон. А уж когда я проснулась и увидела весеннюю феечку и её дружка-фейца, то сразу сообразила, что могу их понимать. А фейцы помогли понять дракончиков и всех остальных.

— Нэла на горизонте! — прошипела Малвина, на всякий случай поглядывавшая за дверь.

— Ой, она, наверное, нас сейчас поведёт в бальную залу! — всполошились девицы.

— И что мне теперь делать?! — горестно вырвалось у Дары.

Ты что — не хочешь нам показать бальную залу?! — возмутились фейцы.

Дара, спрячь нас за той дверью! — рыкнули Да и Ага. — Когда дама уйдёт, мы заберём всю эту мелочь и пойдём домой!

А мы не пойдём! — заявили кошки-шоколадки. — Мы пригодимся тебе!

— На что? — с отчаянием спросила девушка, пожимая плечами и убегая в умывальню, чтобы маленький народ поспешил за ней.

Мы будем пушистыми горжетками твоего бального наряда! — гордо сообщили кошки.

А мы сядем тебе на декольте — изображать жабо! — важно сказали веерохвосты, подталкиваемые в умывальню кошками-шоколадками. — Это красиво и всегда было модно! А если пожелаешь, мы можем притвориться для тебя бальной сумочкой! Или на волосах изобразить красивую шляпку с перьями, как это нарисовано на портрете твоей бабушки, которая тебе не бабушка!

Дара только представила радужных веерохвостов, вцепившихся в край декольте её учебного бального платья, представила, что будет всё время смотреть в круглые выпуклые глазки кошачьих горжеток, и помчалась к последнему рукомойнику, за которым можно спрятаться и отплакаться от смеха.

Говорок и шипение с присвистом прекратилось неожиданно. Страх, что её друзья что-то задумали, заставил девушку испугаться и оглянуться. Компания облепила дверь в комнату, заглядывая в тонкий проём.

— Что вы делаете? — шёпотом поинтересовалась Дара.

Подсматриваем, — невозмутимо сообщили ей. — Строгая тётя уже уходит. Мы потом выйдем, да? Или ещё посидим? Здесь хорошо, только игрушек нет.

Дара, мне пить хочется, — простонал феец, объевшийся сладкого. Он сидел рядом с дверью, прислонившись к стене, раскинув руки в стороны, и пыхтел.

Пришлось взять его и усадить на краешек раковины, после чего поднести стакан воды. Естественно, стакан Дара была вынуждена держать и не просто держать, но и наклонить его, пока феец, охая и вздыхая, захлёбывался водой. А девушка загрустила, поняв, что теперь не в курсе, почему приходила наставница. Правда, чуть позже приободрилась, вспомнив, что девочки ей всё расскажут.

— А как вы сюда попали? — тихонько спросила она у компании, закрыв плотней дверь в комнату, чтобы их не услышали.

Дорогой Одхана, — сказали дракончики. — Мы запомнили её — и она нам понравилась. Такая лёгкая и тёплая! Не надо опасаться всяких бандюг и не холодно!

Они пришли через портал Одхана?! Дара призадумалась — и спросила:

— А откуда начинается путь к дороге Одхана?

С речки! — сказали кошки-шоколадки. — Мы самого Одхана не видели, но ведь он нам не запрещал пользоваться его дорогой сюда? Мы и пришли.

"Как будто вы вообще спрашивали у него, можно ли пользоваться его порталом!" — с невольной усмешкой подумала Дара.

— И как вас теперь отсюда вывести? — со вздохом подумала она вслух.

Лучше б этого не делала!

Ты — нас? Хочешь выгнать?! — поразилась компания. — Ты что?! Нам здесь так интересно, а ты — выгнать?! А обидеться на тебя — не хочешь?! Мы ведь тебя так любим, а ты?! Мы пришли сюда, несмотря на чужую дорогу! Мы развеселили твоих новых подружек... О-о!! Ты нас променяла на других! Поэтому выгоняешь?! Нас, таких хороших! Эх, ты-ы!..

— Дара, можешь выходить! — открыв дверь в умывальню, заговорщицким шёпотом объявила Кассади. — Нэла ушла, она велела нам через полчаса спускаться в бальную залу!

— И что мне теперь делать с ними? — с тем же вздохом спросила Дара девиц, сгрудившихся вокруг общего стола спустя минуту. — Они хотят посмотреть на бал!

— Да пусть посмотрят — снисходительно сказала Эдна.

— А как я их проведу? — И тут девушка вспомнила кое-что и побледнела от страха. — Девочки, когда украшали зал, на цоколь стен поставили вазы со сладким для гостей!

Ура!! — завопили подслушавшие их фейцы. — В бальной зале сладкое будет!

— Вы представляете, что будет, когда вся компания доберётся до ваз? — обречённо спросила Дара, глядя, как бурно радуется маленький волшебный народ.

— Нашла о чём беспокоиться! — фыркнула Синни. — Гостям будет не до ваз. Я тоже кое-что слышала — не глухая! Прислуга, украшавшая зал к балу, сказала, что всегда остаётся много-много сладкого! Горы! Столько твоя компания не слопает!

— Ну-у... — выдохнула Дара и в самом деле успокоилась. — Эй! Да, Ага! Вы тоже собираетесь идти со всеми?

Что ты, Дара! — удивились собаки и солидно объяснили: — Мы слишком большие! Подождём вас здесь, а потом уйдём все вместе.

В общем, когда девушки собрались и вышли из своей комнаты, все они были в замечательном настроении! Дракончики то и дело садились на плечи любой из них — Дара объяснила, что посадка им разрешена. Чаще ею становились плечи Кассади. Кошки-шоколадки норовили устроиться на руках ласковой Малвины и приглянувшейся им Синни. А веерохвосты крутились вокруг Эдны, восторженно насвистывая, и заинтригованная девица спросила:

— Почему они летают только вокруг меня?

— Веерохвосты любят краски, — сказала Дара. — А у тебя чудесный цвет волос — светло-рыжий, очень нежный. Это они так сказали. Они им восхищаются. Он их почти заворожил.

Боже, Эдна покраснела от удовольствия! Она даже вытянула руку, чтобы одна из птиц смогла сесть и отдохнуть от полётов.

В холле, у дверей в бальную залу, их встретила наставница.

— Девушки, держитесь рядом со мной во время полонеза, — предупредила госпожа Нэла. — Потом, когда начнутся другие танцы, можете присоединиться к танцующим. Если вас пригласят, конечно.

Оглядев исподтишка подружек, Дара усмехнулась. Кажется, танцевать будут все! Кассади была хороша в мягко-жёлтом платье, присовокупив к нему украшения из тёмного янтаря. Рыженькая Эдна сияла в голубом платье с белоснежными блёстками. Синни красовалась в зелёном платье. Малвина — в пёстреньком и больше напоминала весеннюю клумбу, что её совершенно не расстраивало, так как ей не терпелось сразу после полонеза спуститься на первый этаж, к Олану. Дара выглядела неприметней всех — в блёклом учебном платье, и даже шёлковый шарф (понимала она) не спасал положения. Но ей и не хотелось быть заметной. Она даже встала позади всех. И чувствовала себя наблюдателем. А наблюдать было что!

В зале постепенно собирались гости. Они не спеша передвигались по всему залу, негромко переговаривалась — знакомые обменивались новостями. Дара даже присмотрелась, не видно ли снова между ними беззастенчиво подслушивающего призрачного змея. С одной стороны длинной залы на небольшом возвышении стояло несколько кресел — для хозяев замка, как тихо объяснила наставница. Чуть дальше от них устроились музыканты. Зала поражала роскошью — даже колонны были украшены золотистыми нитями и свежими цветами.

Забывшись поначалу, Дара опомнилась и в панике огляделась.

— Справа! — подсказала придушенно хихикающая Синни.

Повернувшись в нужную сторону, Дара выдохнула. Какое счастье, что стояли они неподалёку от входа в жилые помещения! Девочки, дождавшись, пока наставница увлечётся наблюдением за высокими гостями, затащили в холл одну из ваз с лакомствами и за приоткрытой дверью, в укромном уголке, просто-напросто вывалили её содержимое на пол. Компания Дары — пировала, обсев огромную кучу сладких фруктовых кусочков!

Наконец гости зашевелились активней, оглядываясь в сторону парадного входа в и раздаваясь в стороны, пока не освободили центральную проход бальной залы, по которому шли эльфы — Ровена между братьями. Они были прекрасны! Гости, восхищённые, вполголоса переговаривались, заворожённо глядя на хозяев замка и восторгаясь их красотой.

Но через несколько минут случился конфуз.

Ровена дошла до кресел, села, как и братья. Затем вышел распорядитель, объявил ежегодный бал начала лета. Ровена встала и произнесла маленькую речь, в которой она традиционно благодарила гостей за то, что не отказались посетить хозяев Белого холма. А когда она села, распорядитель бала объявил полонез. Музыка зазвучала, и первым с кресла встал Анкалимон. Он подошёл к женщине-гостье, которая радостно согласилась стать его партнёршей. Они составили первую пару. Почти следом нашёл себе даму Халлониэль.

— Синни! Он пожалел, что ты не можешь танцевать с ним! — обрадовалась Кассади. — Ты видела, как он посмотрел на тебя?

— Видела, — смущённо и всё-таки радостно сказала белокурая девушка.

Конфуз начался через минуту, когда встала Ровена.

К ней никто не подошёл.

А танцевать полонез невозможно, пока его не начнут хозяева замка.

Застывшая возле кресел Ровена стояла и ждала. Но она была настолько блестяща, настолько поразительно и холодно прекрасна, что ни один мужчина не осмелился подойти к этой красавице. Нет, в этой зале был один мужчина, который очень желал танцевать именно с нею, но он уже знал о заклинании, запрещающем ему подойти к эльфийке ближе, чем на десять шагов. И все видели, как Берд шагнул вперёд — от сидевшей в кресле у стены сестры, женщины в чёрном, но, понурившись, словно опомнился, вернулся на место. Все видели, потому что, едва Ровена встала, гости немедленно взглянули в сторону Берда.

И Ровена это видела. Она потупилась, холодная и невозмутимая, словно не замечая неловкой паузы, словно не слыша шелестящих шепотков, разлетавшихся осенними листьями по всей зале.

Если сначала Дара думала только об Одхане и переживала, придёт ли он; невольно высматривала его среди гостей, то теперь принялась переживать и за эльфийку, которая сама портила себе жизнь (с прямотой семнадцатилетней осудила Дара), и другим жить не давала, как не давала и шанса на счастье — своё и человека, который ей нравится.

В зале всё стихло так, что даже шёпота не стало слышно.

Ровена подняла глаза.

Берд решительно шёл к ней.

— Ой, — прошептала Малвина. — Он смелый. Ой, что будет...

— Что будет, что будет, — пробурчала Эдна, сама испуганно следя за жёстким шагом мужчины. — Или сейчас прибежит стража — и его выведут из замка. Или он подойдёт к линии, которая его не пустит, и будет выглядеть дурак дураком. И будет стыдно всем. И гостям, и Ровене, и ему самому. Как же ему помочь?..

Дара, а почему все замолчали? — поинтересовался феец. — Ты нам расскажешь?

Нам любопытно, — призналась феечка.

И нам! И нам! — просвистели веерохвосты.

А дракончики с недоумением пригляделись к Берду и спросили:

Почему двигается только один человек? Дара! Не молчи!

— Хозяйку замка зовут Ровена, — прошептала девушка. — Она любит этого человека, но не хочет признаваться. И не пускает его к себе.

Как не пускает, если он идёт к ней? — поразились фейцы.

— Увы... Она заклинание прочитала, и он не сможет подойти.

У него в руках такая красивая роза, а она его не пускает?! — горестно ахнула феечка, прижимаясь к своему кавалеру.

Вы, люди, ужас что такое, — сказал феец, обнял феечку и обчмокал её в щёчки — взаимно и к обоюдному удовольствию. — Всё, мы полетели. Эй, вы! Огнедышащие которые! А ну пошли с нами! Дело есть!

— Вы куда?! — испугалась Дара, чуть не пробежав между девицами.

Опоздала.

Маленькая армия, во главе которой стремительно летели к Берду веерохвосты, в середине громко и пискляво возмущались фейцы, сидящие на шеях кошек-шоколадок, а позади эскортом их сопровождали дракончики, довольно быстро привлекла внимание гостей и хозяев. Ровена нахмурилась.

Но армия долетела до Берда, который лишь раз дрогнул в движении, обнаружив, что именно к нему летит волшебный народец! Веерохвосты уселись на его плечах, распушив свои грандиозно-разноцветные хвосты, а кошки-шоколадки развернулись и помчались к ошеломлённой Ровене. За десять шагов до неё феец воинственно скомандовал дракончикам:

Пли!

Дракончики крутейшим виражом завернули немного в сторону, к стене, а потом один за другим полетели над невидимой для обычных людей магической линией, стреляя по ней вспышками огня!

А Берд шёл без сомнений. Он как будто понял, что волшебный народец помогает ему именно в том, чтобы дойти до Ровены. И он спокойно переступил чёрную от сажи линию, после чего, встав перед эльфийкой на расстоянии шага, опустился на колено.

Розу у него выдернули из пальцев и сунули в опущенную руку совершенно растерянной Ровены. А она машинально сжала пальцы. А когда опомнилась и встрепенулась, Берд уже целовал ей свободную руку.

Воспитанницы стояли сбоку, так что Дара заметила, как шевельнулись губы Берда, когда он поднял голову. Что он сказал — неизвестно, да и эльфийка промолчала, но, встав, он уверенно взял её за руку и повёл, послушную, в круг.

— Я сейчас упаду, — пролепетала Малвина, хватаясь за сердце. — Ой, как я боялась за него! А как переживала за малышей!

Армия волшебного народца между тем приближалась к девушкам, и Кассади с трудом удержалась от радостного вопля при виде веерохвостов, которые спикировали прямо на неё. Кошки-шоколадки зависли над Дарой, и фейцы деловито спрыгнули в подставленные ладони девушки.

— Я же говорила, что лучше этого ничего не придумаешь! — тихонько радовалась Эдна. — Смотрите, уже все встали в ряды, все ждут только музыки!

— Ой, Халлониэль снова посмотрел на меня! — расцвела Синни.

А Дара смотрела на уже танцующие пары и думала, что полонез будет продолжаться почти полтора часа и что Ровена волей-неволей успеет наговориться со своим бывшим возлюбленным — и, может, Берду повезёт, и он из категории бывших превратиться в настоящего... И было обидно до слёз, что эти полтора часа пройдут для неё бездарно, а ведь ей тоже есть о чём поговорить и с кем поговорить! Вот только нет того, на чьё плечо она хотела бы опустить ладонь... Счастливые подружки... Им-то есть чего дожидаться. У них всё впереди: и танцы с выбранными ими мужчинами (пусть даже один из них этажом ниже), и дразнилка для Анкалимона — вон, с какой насмешкой следит за ним Эдна, на которую он уже пару раз посматривал с удивлением — да-да, цвета-то в её платье его! Но как он будет удивлён, когда начнутся цветочные танцы...

Но все надежды и чаяния для девочек не бесплодны.

А как быть Даре? С её блёклым платьицем? Ни один мужчина не подойдёт. А ей так хочется потанцевать — ведь не зря она ещё дома училась вместе с госпожой Фэделм, ставшей ей матерью! И ведь ей нравится танцевать эти танцы, необычные для её давно ушедшего в прошлое мира... А может, кто-то и подойдёт. Пожалеет бесцветную девицу. Дара незаметно пожала плечами. Зато именно её личные друзья сегодня устроили праздник для всех гостей и для... Дара посмотрела и невольно засияла от радости: кланяясь своему партнёру по танцу — Берду! — Ровена взглянула на него и улыбнулась!

16

Потихоньку Дару закружили бальные события, забавные и непривычные для неё мелочи, не давая ей задумываться об Одхане, о приглашении, о напрасных ожиданиях.

За компанию она не волновалась.

Фейцы выплясывали на цоколе бальной залы, между большими вазами с цветами, одновременно пискляво подпевая на "ля-ля-ля!" оркестру — не всегда в тон, но увлечённо.

Веерохвосты и дракончики сидели вокруг очередной вазы со сладостями и, пока гости не обращали на них внимания, серьёзно обсуждали очень важный вопрос: повытаскивать лакомства по одному или утащить в коридор вазу целиком? Обсуждали лениво: есть не хотелось — объелись сластями из первой вазы, утащенной для них девочками в холл.

Кошки-шоколадки сидели на плечах Дары и занудно завидовали Рыжке, оставшейся с псами Ага и Да в комнате воспитанниц: ей хорошо! Они там игрушки гоняют! А тут сиди — и таращься на танцующих!.. Время от времени Дара тихонько утешала их, говоря, что бал скоро закончится и они смогут вернуться к друзьям и вместе с ними погонять все те игрушки, которые найдут в комнате.

Синни околдовала Халлониэля полностью: на обычные танцы он уверенно спешил к ней. На цветочных — она хватала розу из бальной вазы и бежала к нему. Да они друг от друга далеко не отходили, чтобы подольше побыть рядышком! А как они танцевали! Не видя никого, с блаженством глядя только в глаза друг другу!

Ровене было не до них. Ей повезло, что распорядитель бала оказался опытным человеком — и в зале никто не скучал и без её руководства. Эльфийка почти не танцевала, потому что села в кресло, а рядом, в соседнем кресле, устроился радостный Берд. Они говорили и говорили! Исподтишка наблюдавшая за ними Дара сама неудержимо улыбалась, восхищаясь, как из прекрасной статуи Ровена быстро превратилась в обворожительно красивую и милую женщину, на которую любовались все в зале.

Эдна держалась изо всех сил, хотя это оказалось настоящим испытанием — не подходить к Анкалимону во время цветочных танцев. Кассади выполнила своё обещание, и Эдна и впрямь превратилась в лакомую конфетку: используя коридор, в котором были спрятаны элементы украшений, девушки постепенно меняли облик своей подруги — и Эдна появлялась то с длинным воздушным шарфом вместо пояса, похожим на шлейф платья; то с небольшой вуалькой, из-под которой блестели её задорные глазища; то с живыми цветами в волосах... Интрига началась с того, что Анкалимон подошёл к ней сразу после полонеза и пригласил на менуэт. В спину подруге Кассади поспешно бросила:

— Молчи как можно больше! Будь таинственней!

После менуэта Анкалимон подвёл девушку к группе воспитанниц, а сам вернулся к креслам, встал спокойно — сразу лицом к воспитанницам, явно ожидая, что Эдна немедленно подойдёт к нему с розой, приглашая на цветочный танец.

Эдна подарила розу кому-то из гостей! Ух, как вспыхнул эльф! Как нахмурился! Затем обычный танец — и сам подошедший к Эдне Анкалимон во время танца что-то спросил у девушки. Подруги с трудом дождались, пока она подойдёт после танца к ним. Малвина жадно спросила:

— Что он сказал?

— Он удивился: разве мне не нравится, как он танцует? — фыркнула Эдна. — Я сказала, что танцует он превосходно, и поэтому мне стыдно с ним рядом танцевать! Ведь он танцует идеально! И я очень боюсь выглядеть в его глазах неловкой! А с другими я чувствую себя свободной!.. Фи! Больше он ни о чём не спрашивал!

Через следующие два цветочных танца Анкалимон дошёл до первых признаков ревности! Он уже не уходил от Эдны и сразу после танца оставлял её не рядом с подругами, а поближе к вазе для цветочного приглашения. С трудом сдерживая смех, девушка стояла с ним и изображала, что внимательно присматривается к гостям-мужчинам, которых он пытался (думая, что делает это незаметно) загородить собственным телом, как бы невзначай вставая впереди рыженькой.

Девицы, которые мгновенно превратились в проказливых девчонок, то и дело прыскали в ладошки или всей толпой убегали в коридор, чтобы отсмеяться там до слёз.

Впрочем, сначала довольно сплочённая, компания их постепенно редела.

Так и не смогла больше подойти Синни — она танцевала и танцевала с влюблённым в неё Халлониэлем, и подруги только с улыбками отслеживали:

— Где она?

— Лучше скажи — где они! Вон там, за парой в зелёном!

— Ой, как они танцуют! Молодец Синни!

— Да они оба молодцы! Никогда бы не подумала, что Халлониэль может так потерять голову!

Потом убежала к жениху Кассади — и тоже принялась кружиться среди других блестящих пар, не отходя от возлюбленного ни на один танец. Тишком-молчком сбежала Малвина — причём помогла ей в этом Дара. Она упросила Кона показать нужный путь на нижний бал кошкам-шоколадкам, с чем призрачный змей согласился, а следом за ними побежала Малвина.

А отдельно Дара, смущаясь и тихонько, чтобы не расслышала Малвина, попросила Кона заодно посмотреть на нижнем этаже, не пришёл ли именно туда Одхан. Может, зря она его ждёт здесь?

Так Дара и осталась одна.

И только сейчас получилось сосредоточиться на своих мыслях.

Следя за мелькающими блестящими и разноцветными парами на балу, который тянулся уже целый час, девушка с застывшей улыбкой стояла у колонны. Её никто не приглашал, потому что не замечал в этом невзрачном наряде, а ей самой не хотелось подходить к кому бы то ни было и требовать по закону цветочного танца, чтобы хоть кто-то свободный вынужденно, из милости потанцевал с нею...

"Где же ты, Одхан? Получил ли мою записку? Или лёгким порывом ветра её сбросило с дверной ручки? И ты не нашёл её, затерявшуюся в травах? Почему я больше не чувствую, что ты думаешь обо мне? Или тебе некогда? Сидишь у берега своей речки и смотришь на воду..."

Неужели так и придётся стоять здесь, когда все веселятся и радуются?

То ли ноги затекли, то ли завидно стало, что все танцуют, а она — нет, но что-то вдруг захотелось выйти из тени колонны и постоять на свету ярко и радостно переливающихся свечами люстр, чьи огни так весело отражаются в блеске пышных нарядов дам и в убранстве бальной залы. Подумалось робко: а вдруг заметят и сами пригласят потанцевать? Ведь она любит танцы!..

Дара огляделась. Госпожи Нэлы нет. Наверное, она тоже танцует...

Что-то укололо в щёку. Нет, чуть выше. Девушка дотронулась до скулы, с недоумением чувствуя, что ощущение укола пропало. А ведь сначала она решила, что её укусил комар... Нечаянно взглянула на пальцы, которыми трогала скулу, — и обнаружила, что на них сидит бабочка! А потом внезапно она поняла... что приподнимается. Изумлённо посмотрела вниз — и ахнула: домашние кожаные тапочки, в которых она здесь бегала, превратились в изящные туфельки на каблучке! А потом...

Бабочка скользнула с пальца! Ей навстречу взлетели те две бабочки, что до сих пор сидели на тапочках! И закружились вокруг Дары! Одновременно с их порханием-кружением что-то случилось с её платьем — оно, простенькое и почти серое, перетянутое узким пояском на талии, вдруг зашелестело множеством пышных юбок и мгновенно засияло настоящей радугой, словно лихорадочно ища нужный цвет, и не сразу опало, успокоилось, став тёмно-зелёным, пронизанным золотистой нитью.

Дара не успела опомниться от странностей, происходящих с её платьем и обувью, как почувствовала, что и с волосами что-то не то. Мягкое шевеление на голове — и, оглянувшись на зеркало, вертикальными полосами встроенное между плитами стены, она захлопала глазами на золотистый обруч, который держал мягкие волны её уложенных в сложную причёску волос.

Первыми странные изменения, происходящие с Дарой, заметили дракончики. Они радостно заклекотали и устроили вокруг преобразившейся подруги радостный хоровод, к которому сразу примкнули и веерохвосты. А фейцы бросили отплясывать и кинулись устраиваться на плечах Дары, лепеча похвалы её необычному платью.

И тут вдруг музыка замолчала.

Оркестранты беспорядочно, один за другим прекратили играть очередную танцевальную мелодию. Скрипач опустил скрипку, виолончелист — руку со смычком, флейтист — оторвался от своего инструмента, поняв, что не слышит струнных, а клавесинист просто поднял глаза.

Все они смотрели на вход напротив.

Остановленные из-за пропавшей музыки пары последовали их примеру.

Там, в арочном проёме, стоял запоздавший гость.

Увидев его, Дара в первую очередь испугалась — за Берда, который так хорошо разговаривал с Ровеной! Ведь новоприбывший был эльфом — светловолосым красавцем! А вдруг гордая эльфийка не захочет больше общаться с простым мужчиной — с человеком? Вдруг она сочтёт, что будет лучше, если она подойдёт к своему соплеменнику? Каково будет Берду смотреть, как снова легко уходит от него прекрасная и любимая женщина?

Что это?! Берда рядом с Ровеной нет! Рядом с эльфийкой уже сидит эльф! Привычно для глаза тонколицый и большеглазый! Незнакомый Даре, не виденный ею ранее, хотя в первые секунды она и приняла его за Берда — ведь этот эльф тоже был в сером костюме!

Но, сдвинув взгляд, изумлённая Дара заметила Халлониэля — и он тоже стоял, держа за руку прелестную белокурую эльфийку! Эльфийку?! А где же Синни, в которую он был так влюблён?!

Уже лихорадочно разыскивая среди танцевавших, а сейчас остановившихся пар Анкалимона, Дара страшилась: а вдруг и он тоже бросил Эдну? И потрясённо всмотрелась в хохочущую светло-рыжую эльфийку, стоящую рядом с надменным когда-то эльфом, который глядел на неё ошеломлёнными, влюблёнными глазами!

Белокурая? Светло-рыжая? В этих прекрасных девушках Дара не узнавала своих подруг... Но...

Она снова посмотрела на проём напротив. Блестящая толпа раздалась перед идущим к ней неизвестным эльфом, в котором она, не веря самой себе, начала узнавать — и не глазами — сердцем! — своего Одхана! По его глазам, которые смотрели только на неё! Которые улыбались только ей! В которых отражалась только она!

Он встал перед нею и поклонился.

— Разрешите пригласить вас на танец?

Она машинально оглянулась — и в зеркальной стене не узнала эту странную девушку с тёмными волосами — с лицом, тонкие черты которого стали для неё следующим потрясением. Как такое могло случиться — она осталась собой и не совсем?!

Но снова всмотрелась в сияющие глаза Одхана и вдруг услышала весёлую прыгающую мелодию, пахнувшую кострами и звёздной ночью, травой и речной водой, услышала слова, которые, как ей казалось, она придумала: "Звёздочки ясные, помигайте мне! Огонёчки лёгкие, посветите мне! Пусть со мною рядом будет тот, кто мил! Пусть он скажет взглядом нежным — полюбил!" Но теперь Дара знала, почему девушки, плясавшие у костров, пожелали ей счастья. К тому речному берегу приходили уже сложившиеся пары! И Одхан сам привёл её к этим кострам! Сам! Чтобы без слов сказать о зародившемся чувстве!

— Разрешаю, — пролепетала она, глядя в его поразительно глубокие глаза.

Фейцы, шелестяще хихикая, слетели с её плеч и умчались куда-то, а следом — дракончики и веерохвосты... Не оглядываясь, словно боясь отвернуться — вдруг Дара исчезнет? — Одхан махнул рукой, и маленький оркестр принялся играть лёгкую вальсовую мелодию. Дара неуверенно подняла руку, чтобы положить ладошку на плечо Одхана. Почувствовала его твёрдую ладонь на своей талии. И словно сорвалась с места и с цветочной метелью полетела в танце — среди других танцующих!

... Кон свернулся вокруг сложенного веера старухи Кельды.

Острые глаза Дары не обманули её.

Кельда была среди гостей в замке на Белом холме.

Древняя и вечно молодая богиня земли насмешливо смотрела на танцующих. Будучи сейчас в облике статной темноволосой женщины, в скромном платье неуловимо тёмных тонов с вкраплениями драгоценных камней, она постоянно изменялась — и хорошо, что на неё почти не смотрели. Изменения происходили быстро и легко. Знакомиться с этой женщиной сейчас — невозможно: вы познакомились бы с одной, а отвернувшись на секунды, снова посмотрели бы на абсолютно незнакомую вам даму.

— Что там с орками? — вполголоса спросила Кельда.

— Офицер сказал, что силы Белого... Ох, простите — вновь Зелёного холма! Так вот — силы Зелёного холма восстановились, стали привычно крепкими и помогли выгнать орков за пределы нашего государства. Больше они не осмелятся даже думать о том, чтобы вернуться на нашу территорию.

Они немного помолчали, наблюдая за танцующими и с удовольствием прислушиваясь к музыке, которая просто звенела счастьем.

— Кельда, почему так? Оставшиеся в замке становились всё прекрасней, а Одхан не только становился некрасивым, но и сживался с землёй, едва не став частью дерева? Почему вы придумали им такое наказание?

— Чем больше замковые эльфы уходили от чувств, тем дальше становились бездушными статуэтками. Прекрасными, но постепенно твердеющими в своей застылой красоте. Чтобы вернуть их к жизни, потребовалась наивная детская игра, в которой Синни поймала Халлониэля на случайный взгляд — глаза в глаза. Ведь именно тогда он понял, что случайность может быть прекрасной, как понял, что детская игра может привести к необычному результату. Понадобилась детское упрямство Эдны, решившей, что эта игрушка — прекрасный Анкалимон — должна принадлежать ей и только ей. Она так эгоистично, так старательно и наивно добивалась его, что он не мог не откликнуться на её желание. Обе девочки поделились с выбранными ими эльфами своими человеческими чертами — пусть и не всегда лучшими. Но человеческими... Ровена же должна была осознать, что любовь нельзя отринуть так легко, как это сделала она с влюблённым в неё Бердом. Как и Берд, кстати, должен был понять: надо действовать. Не решись он всё-таки, несмотря на опасение быть осмеянным всеми в этом зале, пойти к Ровене, ему волшебный народец и не подумал бы помочь.

Богиня помолчала немного, словно собираясь с мыслями.

— С Одханом иначе. В отрыве от силы Зелёного холма он всё больше становился принадлежащим земле и не боролся с этим притяжением. Но в замке должно быть четыре пары Владеющих силой. Одхан, забывший об этом, тоже был наказан — постепенной некрасивостью и приземлённостью, чего он, к сожалению, и не замечал, весь отдавшись стихии лета. И понадобилась Дара, умеющая слушать волшебный народец, и её свежий взгляд на новый для неё мир, чтобы вернуть эльфа из дикого состояния к человеческим чувствам...

— Поэтому на всех портретах только эльфы... — пробормотал призрачный змей, словно отвечая на чей-то вопрос. — Что делать с зимними духами? Они уже сотворили новый интерьер для залы искусств. Ледяной.

Богиня смешливо фыркнула, как девчонка, как недавно Эдна.

— Надеюсь, в замке найдутся коньки? Ну а девочки, несмотря на своё удивительное превращение, всё же останутся верными своей любви к приключениям и к играм. Ну что? Ты всё ещё думаешь, что ледовое покрытие — это проблема?

— Нет, моя госпожа. Уже не думаю.

— Тогда нам пора. Здесь, где так весело и всё блестит, не место старому призраку— змею и той, которая пытается защитить свою землю от вечной зимы. Пусть радуются без нас. А ты иди и дальше сторожить этот замок. Как уйду и я — не попрощавшись. Разве только с тобой, мой старый друг.

Уйти, исчезнуть — легко, когда все смотрят только на середину зала — на четыре чудесные, а главное — счастливые пары...

Впрочем, не все. Втихомолку смылся с замкового праздника и волшебный народец.

Ведь всю эту компанию нетерпеливо ожидали в поместье Федэлмов.

Пока Дара отсутствовала дома целых четыре дня, заскучавшие без неё друзья поприставали с играми к её младшей сестрёнке Эгрет. Потормошив её, они с восторгом обнаружили, что девчушка немножко понимает всех: и кошек-шоколадок, и фейцев, и веерохвостов, и Рыжку, и псов, и даже самодовольных ворон. И не только понимает, но и готова поделиться с ними разными вкусностями и лакомствами, что немаловажно для дружбы.

Тайком от родителей Фэделмов волшебный народец даже сводил малышку в сад, где романтичный олень Кузя прочитал ей свою новую поэму о трагической любви красавицы к рыцарю, а Эгрет заявила поэту, что лучше бы он придумал историю о том, как прекрасный принц добивался и добился любви прекрасной принцессы. И чтобы всё кончилось свадьбой. На что Кузя печально сказал... Ничего он сказать не успел. Эгрет перебила его на полуслове и заявила, что она тоже придумала историю, в которой есть всегда печальный олень и что этот олень, по её мнению, — заколдованный принц. А поскольку принц Кузя расколдоваться сам не умеет, то придётся ей, Эгрет, ходить на уроки к старой колдунье Кельде — в надежде, что однажды поцелуй красавицы, которой обязательно станет малышка, разбудит в олене принца.

Но, как говорят лукавые сказочники, это уже другая история.

Конец сказки.

24.12.15. — 1.02.16.