В отчаянии она оглянулась на стол. Собираясь на церемонию посвящения, девушка как-то не подумала, что ей может пригодиться зеркальце-переговорник. А теперь до него вообще не дотянуться.

Итак, надо сосредоточиться на заклинании.

Упрямство заклинания основывалось на следующем: можно долго разгадывать его линии — то есть раскладывать семена в нужном направлении, но если даже правильно сделаешь половину заклинания, то одна-единственная неверная линия — и вся формула возвращается в изначальную форму.

Несколько раз Синд отчаивалась до такой степени, что уже вообще была готова отказаться от мысли появиться на студенческом празднике. Но вспоминала лицо Нормана, его серые глаза, его удивительную улыбку — только для неё... Он будет ждать её! Он выбрал её танцевать на всё время бала! Непролитые слёзы высыхали. Отчаяние утихало. Крепла решимость справиться с морокой. И она снова склонялась над семенами. Те были мелкие и вредные. Надо быть очень осторожной и сосредоточенной над сложным раскладом, чтобы не пропустить ни одного семечка, выкладываемого в нужную сторону!

От внезапного грохота в закрытую дверь она вздрогнула так, что собственной рукой чуть не раскидала уже наполовину разобранный заклинательный рисунок.

— Синд! — послышался вопль Мартины. — Ты в комнате?!

— Да!! — закричала девушка. И, не давая рыжей воительнице что-то спросить — время! — снова закричала: — Те семена, которые ты собрала в ведёрко, вылезли из него и образовали заклятие запрета на выход из помещения! Я такого никогда не видела! Не могу разобраться, как с ним справиться!

За дверью взволнованно заговорили, заспорили. Синд узнала голос Александра:

— Синд! А выпрыгнуть в окно?

— Я села перед заклинанием — и меня от него тоже не отпускает! Даже встать не могу! Уже ноги затекли — устала!

— Окно открытое?

— Да!

— Сейчас влезу! Ты ведь обычно выходишь в подъездное окошко, да?

— Да!

— А я побежала за стражниками с вахты! — снова завопила Мартина. — Они охрана! Они должны знать, как...

Поднапрягшись, Синд услышала брошенное отвернувшимся Александром:

— А есть смысл? Всё равно им тоже придётся разгадывать...

Синд снова склонилась над семенами, устало вглядываясь в рисунок. Продолжить? Или выждать, что придумает Александр? Она с надеждой оглянулась на окно. Хорошо, что одна створка всегда открыта для свежего воздуха... Тёмная тень оказалась на подоконнике так внезапно, что Синд вскрикнула.

— Не бойся, это я, — сказал золотистый дракон, которого девушка не разглядела, так как он был со стороны света.

Александр быстро перебрался на стол, который он с девушкой недавно ставил у окна, спрыгнул на пол и присел рядом с Синд.

— Ты узнала, что это за семена? — спросил он и удивился: — Такие мелкие!

— Рябина и бархатцы, — быстро сказала девушка. — Они должны оберегать дом, но заклятие сделали как-то так, что защиту перевернули: нельзя выйти, а не войти.

— Мартина до них, говоришь, дотрагивалась? — задумчиво спросил золотистый дракон. И, кажется, решился: — Отойти ты не сможешь. Закрой глаза, Синд. Лучше — ладонями. Готова?

Она услышала громкий шелест, щёку припекла стремительная горячая волна... А потом она почувствовала, как сильные руки Александра схватили её за плечи, — и оба упали спинами на пол: дверь резко распахнулась!

— Вы чего разлеглись? — поразилась Мартина, немедленно прыгнувшая на порог. — Если всё — быстрей давайте! Бежим!

Синд приподнялась и взглянула: от семян ничего не осталось! Правильно: только драконий огонь сожжёт любое заклинание без остатка вместе с его действием!

— Что тут происходит? — послышался повелительный голос — и за спиной оглянувшейся рыжей воительницы появилась мачеха, сразу же уперевшая руки в бока. — Синд! Тебе не стыдно?! Ты решила остаться в комнате вместе с принцем?! Что ты себе позволяешь, Синд?! Валяться с его высочеством на полу?! А вы, ваше высочество...

У Мартины — глаза-а...

— Мадам, — жалко залепетала Синд, вставая перед побагровевшим от смущения Александром. — Это не принц, это мой однокурсник! Я не могла пройти в дверь, и ребята прибежали ко мне на помощь!

— Как — ребята?! — теперь уже поразилась мачеха, растерянно опуская руки и тут же хватаясь за сердце. — Ты меня до инфаркта доведёшь! А почему ты не позвала на помощь его высочество? Где твоё зеркальце?

— Заклинание не отпускало к нему — я оставила его на столе, — объяснила Синд. — Мадам, можно — мы побежим? Мы опаздываем на посвящение!

— Бегите, конечно! — спохватилась мачеха, уступая место в дверном проёме. — И, деточка, пожалуйста — не опаздывайте! Это очень важное мероприятие!! Это важнейшее для всех нас мероприятие! На него нельзя опазды...!..

Изо всех сил улепётывая вместе с ребятами к спасительному окну на лестнице, Синд услышала еле донёсшееся от явно обозлившейся мачехи:

— Ничего этим коровам доверить нельзя!

"Вот... Уже и коровой обозвали, — грустно подумала девушка, запыхавшись — влетая за угол общежития. — И правильно сделали!"

— Хватайтесь за лапы! — тоже запыхавшись, скомандовал Александр и подпрыгнул.

Уже в воздухе, держась за крепкие лапы золотистого дракона и морщась от сильного ветра в лицо, в тщетных попытках хоть чуть-чуть отвернуться от него, Мартина крикнула висящей бок о бок с нею Синд:

— Что-то я не пойму! Значит, это не мачеха тебе устроила запрет на выход?!

— Видимо, нет! — крикнула в ответ Синд. — Может, меня с кем-то перепутали?

— Ну уж твои сестрички тебя точно ни с кем не перепутают! Интересно, почему твоя мачеха спросила о принце?

— Не знаю!

Они приземлились опять за углом — на этот раз здания, где проходило посвящение. Быстро отряхнулись от поднявшейся пыли и помчались к входу. Здесь уже заходили последние первокурсники, а друзья при виде опаздывающих замахали руками — причём, Рик победно потряс шоколадкой!

— Ты с ума сошла, Синд! — внезапно закричали со стороны.

Синд и Мартина обернулись. Сёстры бежали к ним, обеспокоенные так, словно опаздывали сами. Но пока они только ругались:

— Разве можно так опаздывать?! Быстрей бегите в зал!!

— Мы, вообще-то, и так бежим, — буркнул Александр, изумлённый не менее Синд.

— Так это не они? — успела проворчать Мартина. — Но ведь они рассыпали! Странная всё-таки эта твоя семейка!

Пятёрка ворвалась в зал и уже спокойно присоединилась к последним студентам со своего курса. Александр успел сунуть в рот сразу половину шоколадки и с блаженствующим выражением лица шагал рядом между девушками.

Зал надвигался на них торжественной атмосферой и торжественным, приподнятым настроением, запахами свежих парадных цветов и трав, гулом взволнованных голосов и звуками настраиваемых инструментов — куда празднику без университетского оркестра!

Первокурсников выстроили перед сценой. Они только успели выровняться, только весь зал встал, как оркестр заиграл университетский гимн — гимн Студенческого архипелага. Студенты невольно выпрямились. Государственный гимн отличался от гимна королей Архипелага. В университете было принято играть именно королевский гимн, и теперь, слушая величавую старинную музыку, выпевая вместе со всем залом старинные слова, значения которых, услышав в обычной речи, и не поймёшь, Синд понимала, почему этот гимн остался в качестве главного на Архипелаге: он обладал магической силой, нужной и разрешённой только для тех, кто этой силой владеет.

Оркестр закончил играть гимн вместе с громадным хором. Все: и студенты и преподаватели — сели. А через секунды потрясённой тишины раздался громкий голос:

— Его величество — король Студенческого архипелага, Норман Седьмой!

В зале стало ещё тише. Казалось, все перестали дышать. Так что размеренный шаг короля расслышали с самого начала. А когда Норман Седьмой появился из-за кулис сцены, привычно для всех в парадном облачении боевого мага, зал снова одновременно поднялся. И это было таким поразительным впечатлением, что Синд чуть не задохнулась от ощущения той силы, которая теперь царила в зале. Воодушевление при виде своего короля стало причиной появления самой настоящей мощи среди магов!

— Слава королю! Слава королю! Слава королю! — прогремел зал.

— Его высочество — принц Норман! — в наступившей тишине снова провозгласил неизвестный глашатай.

С другой стороны сцены снова послышались шаги. И вскоре невысокая фигурка присоединилась к величавой фигуре, застывшей у края сцены. По традиции, королевская семья начинала торжественную часть церемонии посвящения.

— Норман! Норман! Норман! — радостно и ликующе скандировали студенты.

Синд неудержимо засияла от счастья: встав рядом с отцом, Норман взглянул прямо на неё и улыбнулся только ей.

А затем девушка озадачилась: если с появлением короля толпа, поприветствовав его и замолчав, чуть дышать не перестала от благоговения, то теперь послышались вопросительные шепотки. Прислушавшись, Синд с недоумением подняла брови. А когда рядом и Мартина выдохнула:

— Что с принцем? — девушка спросила:

— А что с ним? Мне кажется, всё в порядке...

— Он совершенно изменился! Такой красавчик! Что с ним произошло?

Синд снова взглянула на сцену. С Норманом всё как обычно: тонкое, одухотворённое торжественной минутой лицо, насмешливая улыбка — ответом на множество шепотков? Может, всех удивляет, что он, как и отец, в парадном костюме воинов-магов (ой, что это у него на наплечном доспехе? Её белая бабочка!)? Но это обычное одеяние королей! Никто же не удивляется наряду самого короля!

Так ничего и не поняв, Синд села — после того как король взмахнул рукой, разрешая первому курсу сесть на первый ряд, оставленный для них. И мгновенно за спиной, на втором ряду, услышала вопрос:

— Что не так с его высочеством?

Только хотела было ответить, что ничего не произошло, как сообразила, что вопрос не к ней, а значит, можно поневоле подслушать ответ и понять, чему все так удивляются.

— Сбылось предсказание. Точней — не совсем предсказание. Это было в поворотный момент войны на Студенческом архипелаге. В учебниках истории об этом молчат, потому что это личное дело королей Архипелага. Когда нечисти стало слишком много, а боевых магов осталось так мало, что пришлось привлекать всех, у кого была хотя бы малая толика магических способностей, Норман Второй поклялся, что готов отдать жизнь за государство, лишь бы спасти от нечисти Архипелаг. А был он красавцем из красавцев! И тогда один из демонов, с которым он в тот момент схватился, засмеялся и сказал: если Норман Второй хочет спасти своё королевство, такой жертвы богам судьбы не нужно. Нужно всего лишь взять на себя бремя некрасивости, начиная с себя и далее по роду, — до тех пор, пока не найдётся девушка, которую в любви к королю или к его отпрыскам не будет волновать, красив ли он или нет. Когда найдётся та, которая полюбит не за красоту, а за душу. Взаимно. Норман Второй немедленно дал ту клятву. Демон получил его красоту, и Норман Второй убил его, тем самым обеспечив перелом в великой битве.

— Хочешь сказать, что нашему (Синд улыбнулась) принцу повезло (Синд покраснела) и он влюбился взаимно?

— Судя по его нынешней внешности — да. И обрати внимание: он в последнее время только и делает, что улыбается! Ну разве не влюблён?

— Любопытно: кто его избранница?

И за спинами первокурсников немедленно зашептались, обсуждая интересующий всех вопрос.

Девушке захотелось закрыть ладонями лицо, как будто сидящие позади могли увидеть её улыбку и сообразить, в кого влюблён Норман. Сидевшая рядом Мартина потянула её за руку, обращая на себя её внимание. Незаметно показала большим пальцем назад, а потом, тихонько прыская в ладошку, потрясла руку подруги. Кажется, она тоже слышала разговор обсуждавших внешность принца. Синд опустила глаза, слишком счастливая, чтобы делать подруге замечание. Тем более краем глаза она приметила, что друзья, сидящие рядом, с трудом удерживаются от желания взглянуть на неё, радостно улыбаясь.

Посвящение в студенты оказалось коротким. Всего час. Король произнёс приветственную речь первокурсникам. Затем на сцене появились декорации главной битвы за Студенческий архипелаг, а несколько студентов-старшекурсников прочитали отрывки из поэм, прославляющих битву и её героев. И закончился час тем, что на опустевшую сцену снова вышел король Норман Седьмой, а кураторы начали подводить к нему своих подопечных. И каждый вставал на колено перед королём, произносил короткую клятву быть верным своему государству и своему призванию, а Норман Седьмой касался плеча студента клинком своего меча.

Магия — это направленное воздействие, а значит, маг должен быть очень осторожен, чтобы не нанести кому-либо вреда своими действиями. Поэтому на Студенческом архипелаге к этому студенческому празднеству относятся очень серьёзно, и король принимает участие в церемонии, словно посвящая студентов в рыцари от магии.

У Синд ноги подкашивались, когда она встала близко к королю. Первокурсник перед нею преклонил колено перед королём, был посвящён и быстро ушёл в сторону, откуда ему махали друзья. Синд подошла к королю с сильно бьющимся сердцем — казалось, оно вот-вот ударит так, что девушка упадёт от страха и благоговения.

— Не бойся... — услышала она шёпот и подняла глаза.

Норман Седьмой смотрел на неё ласково, как на всех студентов, но внезапно его подбадривающая улыбка пропала. Теперь уже глаза его стали беспокойными и упорно вглядывающимися в её глаза. Синд, прикусывая губу, встала перед ним на одно колено и опустила голову.

— Девочка, так это... ты?

От шёпота короля Синд только и сумела кивнуть, не поднимая глаз. Она поняла, как он её узнал: между влюблёнными, говорил отец, протягивается тончайшая ниточка, которую может разглядеть сильный маг. А кто же король Архипелага, как не сильнейший маг? И сразу сильный страх овладел ею: а если ему она не понравится? Если король не захочет, чтобы она, Синд, стала подругой его сына?

Меч опустился на её плечо, после того как она срывающимся голосом, то и дело пропадающим, прочитала клятву. Клинок ещё был на её плече, когда рука короля мягко опустилась на её голову.

— Я... горд, девочка, что мой сын полюбил тебя, а ты — его. Поговорим позже.

Отзвучал шёпот короля, и Синд с облегчением поняла, что ничего страшного и не могло быть. Она поцеловала Норману Седьмому руку и быстро пошла к своей группе, к травникам, которые дожидались не только её, но и ещё троих.

Когда церемония посвящения прошла, а короля студенты проводили со сцены старинным боевым воплем, под который он вышел величаво и с достоинством, как мог выйти только король, руководитель группы травников вывел своих подопечных на улицу и быстро напомнил:

— Господа! Вам на всё про всё, то есть до начала бала, — полчаса! Не забудьте, что время бала — не только для танцев, но и для развлечений. Настраиваемся на весёлое времяпрепровождение!

Синд огляделась, и дыхание её перехватило: на улице стемнело, но вечерняя темнота только подчеркнула красоту устроенных старшекурсниками магических огней: здесь не только сверкали фейерверки и вспыхивали салюты! По краям всех дорог студенческого городка сияли разноцветные кусты, превращённые в оригинальные фигуры. То огромная кошка возлежала, положив лапы перед собой и мигая призрачно-зелёными глазищами; то вертелась миниатюрная мельница, брызгая во всех стороны острым, разноцветным же огнём.