Из Терний

Но не только это в прошлом послании от вас привлекло мой взор. Вновь написав об истинной сущности того, кто в ваших письмах неизменно зовётся Тёмным Прохожим, вы невольно ответили на слова других — ваших бывших соратников и учителей. Да, у меня есть доступ и к такого рода архивам, редким, хоть и не самым старым в моей коллекции. О вас достойные мужи и девы сии отзывались с большим почтением — но дело, к которому я веду, совсем не в этом. Мне и прежде было известно, что не все они были воинами и путешественниками, подобно вам, — но лишь недавно мне удалось разыскать сочинения лучших ваших мыслителей и учёных, знатоков высоких материй. Они описывали Эфир не так, как мы с вами, но как мазки краски на холсте художника, полную бесчисленных цветов подложку мира вещей. Подобное описание живо напомнило мне работы нашего общего знакомого Тира Нисского — но я вновь отхожу от темы. Эфир, или цвет, как зовётся он в этих трудах, учёным представлялся материей хрупкой и крайне нестойкой. Переходя с места на место, из состояния в состояние, от одной точки сосредоточения к другой, он всё равно остаётся прежним, не растёт и не убывает, и в этом постоянстве кроется гармония всего нашего мира. Но ещё в давние времена, до Катастрофы, великие умы утверждали, что баланс сей нарушен. Кто-то, возможно, во времена ещё более древние неподвластным нашему разумению способом извлёк мельчайшую каплю Эфира из плоскости высших материй, и за века трещина эта расширилась до зияющей пропасти. Или же всё было совсем по-дргуому. Главное — это самое волнующее и убедительно объяснение причин Катастрофы, причём предложенное задолго до самой трагедии. Мне остаётся лишь гадать, было ли вам известно об изысканиях вашего братства, или же вы впервые узнаете о них из этого письма. Так или иначе, слова учёного идут в противоречие с вашими, столь много раз произнесёнными: по его мнению, уже тогда залечить рану Эфира было невозможно. Посреди цветущего, полного своей обычной жизнью мира, он пророчил неминуемую гибель — и, по всей видимости, встретил её вместе со всеми. Теперь же приходите вы и говорите, что можете помочь. Но чем дольше вчитываюсь я в слова мыслителя прежних веков, тем больше в моём сердце сомнений, что предложенными вами методами возможно это медленное, неотвратимое, как смена Солнца Луной, умирание остановить и обратить вспять. Если в ваших силах разуверить меня на этот счёт, спешу воспользоваться своим правом попросить вас сделать это как можно скорее. Если же нет — что же, моё любопытство останется ни с чем, как это часто бывает со зверями столь гордыми и ненасытными. Но нам с вами, любезный Странник, пока ещё хватит твёрдой земли и свежего воздуха. И не забывайте, что на земле этой путь вам всегда открыт.

Засим остаюсь всегда в вашем распоряжении,