В Мастилане же, все вроде получилось отлично — по всем расчетам носитель пергамента должен был появиться в захваченную лавку Братства, но безмозглые гоблины опять все провалили. Тут уже вмешалась Королевская Власть, а с государственной машиной связываться сейчас, вообще, ни к чему. Еще не время. После Мастилана Сельфовур отказался от применения, хотя и дешевых, но тупых убийц Харакшасов и нанял за звонкую монету отряд наемников. Этих людей он знал — несколько раз Круг использовал их для особо щекотливых дел. И до сих пор, они не разу не подвели. Просили они дорого — не то, что бесплатные чудовища из дальних гор, но игра того стоила.
Предвидение его не обмануло, следующим городом на реке был Серебримус и человек путешествовавший с пергаментом, должен был обязательно прийти туда. Так и оказалось — Сельфовур с наемниками прибыл в город утром, а ночью, Искатель на его шее забился, учуяв артефакт. Пергамент в городе. Однако ночью, когда он почти нашел то что искал, его наемники встретились с какими-то головорезами, с выучкой ничуть не хуже, а может быть даже и лучше, чем у его людей. Боясь опять поднять переполох и, дабы избежать внимания стражи он приказал наемникам ретироваться. Все равно больше ничто не сможет его остановить, сегодня решающий день.
Маг постарался успокоиться и погладил шрам на правой щеке — эта отметина не давала забыть еще про одно дело — удивительная троица детей, которых он случайно засек в лесу, возвращаясь со своей встречи с Хорузаром-разрушителем. Но они подождут, сейчас главное — пергамент. Он встал и, чуть повысив голос, крикнул:
— Парандоз, выводи людей. Светает, пора ехать на рынок.
Витайлеан — старший сын правителя леса Хаарканоэля, настоящий эльф — высокий, стройный, с копной волнистых рыжеватых волос до плеч, имел один недостаток, не красящий представителя первородных истинных эльфов. Он имел буйный бешенный нрав, в гневе, в который он мог впасть даже из-запустяка, он не контролировал себя.
Это очень огорчало отца, любившего первенца больше остальных детей. Но законы истинных суровы — эльфу, который не может контролировать себя, никогда не удастся наследовать корону правителя. Не помогли даже три года проведенных в детстве у старшего брата Хаарканоэля, правителя Синей Горы — Леонойвелина. Лучшие воспитатели Дворца На Горе, не смогли исправить или хотя бы научить сдерживать себя — Витайлеан так и остался бешенным. Однако, этот пагубный для правителя недостаток в обычной жизни не очень мешал юноше. Все компенсировалось его патологической честностью и благородством.
Старший брат даже сказал сетующему отцу:
— Это все не зря. Боги предупреждают тебя, что Витайлеану нельзя быть Правителем. Сам посуди, разве может в наше время сидеть на троне человек, такой как твой сын — говорящий всем только правду? Да у него через месяц не останется ни одного союзника. Зато такого сына, хотел бы иметь каждый отец.
Хаарканоэль вынужден был согласиться — да, в наше время правитель не может позволить себе такой роскоши. Сам же наследник, казалось, был только рад этому обстоятельству — он дружески подначивал Ланцеаля, второго по старшинству брата, который теперь неофициально считался первым претендентом на корону, но ни разу не высказал претензий.
Сейчас Витайлеан сидел на грубой лавке в доме для приезжих купца Ограда. Тот, хоть и жертвовал всегда на войну первым, но продолжал тайно вести торговлю с эльфами. Что поделать — некоторые вещи, за которые люди готовы выкладывать любые деньги, можно было купить только у них. Перед князем стоял эльф, старший той группы, что ночью ходила на разведку. Он доложил, что в городе все спокойно — никто про них не знает, день можно отдыхать, а ночью двигаться дальше. Про увиденное в одном из дворов он даже рассказывать не стал — люди всегда убивали друг друга, это их дело.
— Так и сделаем, — подытожил Витайлеан. — Отдыхайте. Как начнет темнеть уходим. Оград обещал — сегодня днем его продавцы порасспрашивают приезжих, на счет нашего дела — может кто-то встречал детей на реке.
Потеряв беглецов в ту ночь, эльфы так и не смогли догнать их. Преследуя лодку, они шли по своей стороне вдоль Белой, однако дети так ни разу и не причалили к их берегу. Прошлой ночью эльфы тайно переправились на торговой барже Ограда и теперь собирались двигаться по этой стороне Белой. Возвратиться без племянника, Витайлеан не мог. При одной мысли об этом он приходил в бешенство. У дяди — Правителя Синей Горы ни осталось никого кроме Леонойля. Он сам все видел — это его отряд первым нашел место трагедии — всем пяти дочерям и жене Правителя неведомые убийцы перерезали горло.
Тогда, в припадке исступленного гнева, Витайлеан изрубил в щепки засохший пень на поляне. Немного отойдя, он поклялся найти убийц и отомстить им за родственников. Но сначала надо было найти и вернуть домой единственного наследника. Поэтому эльфы и находились здесь, на вражеской стороне.
Командир первой сотни из полка легкой кавалерии расквартированного в Серебримусе, лейтенант Шаравен проснулся с предчувствием чего-то нехорошего. Обычно с таким чувством он просыпался после ночи, проведенной вместе с другими офицерами полка, в облюбованном ими кабачке вдовы Грони. Но вчера он лег спать вовремя, вернулся с ежедневного вечернего нагоняя командира полка, по привычке прошелся по конюшне, проверил лошадей сотни и лег спать.
— К черту! — выругался он, соскакивая с твердой кровати. — Надоело все. Скорей бы на войну.
Давно прислуживавший ему солдат, готовивший тазик для бритья, суеверно вскинул вверх
руку, отгоняя зло и, подняв в потолок глаза, быстро прошептал:
— Не слушайте его, боги...
В этот раз Соболю повезло. Не пройдя и ста шагов, он увидел то, что искал. Тут знак был не на шесте, флажок бы он разглядел и раньше. Круг в треугольнике был нарисован прямо на двери, а выше вывеска с разноцветными буквами подтверждала, что он не ошибся — это лавка огненных потех. Еще раз оглядевшись — нет, никому до него нет дела — он, поправил саблю и зашагал к лавке. Колокольчик, закрепленный над дверью, звонко пропел, когда он потянул за фигурную ручку.
В тот момент, когда он направился к лавке, на площадь выехал отряд одетых в черные кожаные доспехи, полукровок. До Радана было далеко и они, не увидели его. Зато его увидел чистильщик у лошадей, он тихо свистнул и показал обернувшимся соратникам — птичка в клетке.
Отряд Сельфовура тоже только въезжал на торговую площадь, когда у него на шее запульсировал Искатель. Он приподнялся в стременах, крутнулся всем телом туда-сюда, и, определив направление, крикнул:
— Вот туда! Быстро! Он здесь!
Хотя ловушка в этот раз была подготовлена надежнее — время было — но лучше самому быть на месте, чтобы исключить любые случайности.
После солнечного утра, в лавке казалось было темно. Постояв у двери, Радан подождал, когда глаза привыкнут и шагнул к разделявшему комнату прилавку.
— Ну, наконец! — радостно поприветствовал его, перегнувшийся через прилавок, молодой человек. — Мы уже заждались!
Соболь не удивился, Корад предупреждал, что его будут ждать и узнают по магическому знаку.
— Где пергамент? Давай быстрей.
Хозяин лавки, худой, гибкий, с цепкими длинными пальцами парень, уже выскочил из-за прилавка и приобняв Радана за плечо, повел к двери в следующую комнату. Однако, Соболь остановился и, делая вид, что еще не привык к сумраку, попросил:
— Подожди, дай пригляжусь.
Что-то сильно не нравилось ему в этом наигранно радостном приеме и самом хозяине. Радан так ни разу и не смог перехватить взгляд его бегающих глаз, словно тот боялся взглянуть гостю в глаза.
— Пойдем, пойдем! — он, словно не слыша, подталкивал к двери. — В том зале светлее, там и присядем поговорим. Так пергамент с тобой?
— Нет, — Соболь сам не знал, что толкнуло его так ответить. — Я его спрятал на постоялом дворе, где вещи. Побоялся сразу идти с ним, в прошлый раз в Мастилане плохо получилось.
— Да ты что?! Как ты мог?! — парень разозлился, он перестал тащить Радана в комнату и показал на массивный табурет в углу. — Сядь, подожди. Я сейчас вернусь.
Он юркнул в ту дверь, куда пытался завести гостя. 'Что-то здесь не то, — подумал Соболь. Он никак не ожидал, что человек, к которому его отправил Корад, окажется таким подозрительным. — Подожду. Посмотрим, что он начнет говорить дальше. Может я ерундой маюсь и все нормально'. Однако, садиться не стал, а на всякий случай попробовал как выходит сабля из ножен. Все нормально. В это время дверь открылась и опять появился хозяин.
— Давай-ка, мы с тобой посидим, перекусим чего-нибудь, — начал он. — Я уже приказал на стол накрывать. Ты мне расскажешь про свои приключения, а потом сходим и заберем посылочку.
Он прошел мимо Соболя к входным дверям, приоткрыл и выглянул наружу. Видимо, ничего интересного там не было — он хотел уже закрыть дверь, но вместо этого, вдруг заинтересовался, и, наоборот, вышел на улицу. Через несколько секунд вернулся, и, не скрывая радости, спросил:
— А где ты ночевал? Далеко? Я имею в виду — где вещи оставил?
'Что он там увидел? — подумал Соболь. — Видно то, что ждал. Вон как обрадовался. Теперь понятно все его поведение. После того, как он узнал, что я не принес пергамент, он растерялся и не знал, что делать. А потом решил меня просто задержать, поэтому предложил посидеть и перекусить. А сейчас на улице увидел того, кого ждал и обрадовался, даже про накрытый стол забыл. Если я прав, сейчас здесь кто-то появится.
Но никто не входил. Вместо этого на улице началась какая-то свара — шум и крики слышны были даже через закрытую дверь. Хозяин лавки побледнел и кинулся обратно к двери. Однако добежать не успел. Дверь открылась, внутрь заскочил воин с мечом в руке. Радан остолбенел — это была та женщина, которая потеряла шляпу в гостинице.
— Второй выход есть? — громко спросила она, схватив за плечо испуганного хозяина.
— Да! — выдохнул он.
Женщина опять кинулась к двери и закричала:
— Сюда! Есть проход!
В дверях показалась темная, на фоне солнечного дня, фигура в плаще. Человек остановился в проеме, обернулся, раскинул руки и выкрикнул короткое страшное слово — в комнате мгновенно стало холодно — синий мертвенный свет перекрыл на мгновение солнечный и на улице раздался жуткий предсмертный крик.
В суматохе Соболь неслышно отступил в дальний темный угол и вжался в стену — может не заметят. Маг, только что убивший кого-то своим боевым заклинанием, довольно хохотнул и, развернувшись, шагнул в зал. Его глаза сразу нашли застывшего в углу Радана и улыбка колдуна стала еще шире.
— Ну наконец-то!
Повторил Колдун приветствие хозяина лавки, шагнул к Соболю и протянул руку.
— Давай сюда.
Мага и наемников — в этот раз Сельфовур взял всех — первым опять заметил тот же воин, что засек Радана. Он снова тревожно свистнул. В этот раз все перестали притворяться покупателями и бросились к лошадям. Сервень без слов, одним движением головы показал кому, где стоять. Чистильщики быстро, стараясь не привлекать внимания торговцев и покупателей, рассредоточились у палатки куда зашел Радан.
Сервень вполголоса зло выругался, маг на стороне противника сразу давал врагу преимущество. Но деваться некуда, нельзя допустить чтобы конкуренты — а то, что это так он понял сразу, не зря они ночью искали парня, и сейчас идут прямо к лавке — успели добраться до мальчишки первыми. Он оттянул повязку на лице вниз и также как наблюдающий, коротко свистнул. Показал рукой обернувшимся подчиненным их направление атаки, а стрелку — Бриде, показал на мага — стреляй. Хоть и небольшая надежда — а вдруг? Все сразу начали действовать — пятеро, скрываясь за людьми, заскользили поближе к кавалькаде, а Брида сдернула со спины лук и наложила на тетиву стрелу.
Словно от мухи, казалось, даже не обратив внимания, маг отмахнулся от просвистевшей стрелы — не долетев до его головы пару метров, она ударилась в невидимый барьер и упала. И тотчас с руки колдуна сорвалась молния, ударившая в стрелка. Бриду откинуло, она запнулась о прилавок сзади, прокатилась по нему и свалилась на землю.
Уже больше не скрываясь, Сервень закричал:
— Пошли!
Сам, расталкивая зевак, напрямую бросился к лавке. Надо опередить соперников.
Началась заваруха — воины, уже подобравшиеся на расстояние броска, кинулись к всадникам и, пользуясь тем, что в толпе у тех нет маневра, завязали бой. Маг, пришпорил лошадь и крикнул:
— Не останавливаться! За мной!
Не обращая внимания на покупателей, не успевающих отскочить с его дороги, он помчался к огненной лавке. Остальные тоже, отмахиваясь мечами от напавших, погнали лошадей за ним. Лишь один, которому подобравшийся чистильщик, воткнул в ногу нож, закружил на месте и наклонился, пытаясь вырвать оружие из раны. Это был его смертный приговор. Второй воин, оказавшийся сзади, махнул мечом и чуть не полностью перерубил шею наемника. Тот завалился набок, конь захрипел, кося на мертвеца, с болтающейся кровящей головой и понесся через толпу.
Невольные зрители с криками бросились в рассыпную, стараясь быстрей сбежать с торговой улицы, превратившейся в поле битвы.
Всадники успели к лавке первыми. Один из наемников на ходу спрыгнул с лошади и, пинком открыв дверь, забежал в лавку. За ним тоже повторил и колдун. Остальные развернули лошадей и приготовились встретить атаку.
Сервень даже зубами заскрипел: маленький промах — расставил людей далеко от лавки — на глазах превращался в большой провал. Он обернулся — где там Брида? Сейчас нужен лучник!
И, словно, его мысли овеществились, в горло крайнему наемнику вошла стрела — из-заповорота на пустую уже улицу вынеслись несколько всадников. Рыжая наездница, скакавшая первой, выстрелила сразу, как только ухватила картину взглядом. Подстреленный боец завалился на шею лошади и затих. Остальные мгновенно покинули седла и спрятались за лошадей. Это спасло их — у всех остальных всадниц, кроме одной, в руках уже были луки с наложенной стрелой.
— Они наши! — крикнул Сервень своим и первым бросился к спешившимся наемникам. Как бы то ни было, он не собирался отдавать Радана неожиданным союзникам. В этот момент двери лавки озарила синяя вспышка и Сервень с разбегу ткнулся в невидимую ледяную стену. Тело сковало и начало корежить, словно сжигая его в ледяном пламени. Жуткая боль растеклась по всему телу. Даже закаленный ветеран не выдержал и закричал, отдавая с криком последние капли жизни.
Он так бы и умер с последним выдохом, но боги смилостивились над ним — та самая всадница, единственная, у которой не было оружия, спрыгнула возле него с лошади и сразу приложила руки к голове воина. Потерявший сознание Сервень не видел этого, потом ему рассказала Брида. Она подбежала, боясь, что незнакомка делает что-то плохое, и стала свидетелем исцеления.
Как только девушка с раскосыми глазами коснулась головы чистильщика, тот затих и вытянулся. Глаза перестали вылезать из орбит и закрылись.
— Пусть поспит немного, — устало сказала девушка и поднялась. — Присмотри за ним, Брида.
