Дочь коменданта — Нанделе, зашла в спальню ранним утром, когда солнце еще и не думало выходить из за горизонта, но стены замка уже хорошо различались в голубоватой дымке уходящей ночи. Она открыла дверь, да так и замерла на пороге, не решаясь войти. У меня не было возможности ей что-либо объяснять. Я в этот момент стояла посреди комнаты и сосредоточенно, тонкой струйкой лила из кубка на камешек кровь. Левый рукав у меня был до локтя перемазан в этой же крови, и пара кровавых отпечатков на рубашке слева. Сюда добавить суровый вид, зеленоватый цвет лица (а попробуйте-ка выцедить из себя пол литра крови, всю ночь работать да вдобавок еще стараться не накосячить под конец, когда стало уж совсем тяжко) и невнятное бормотание. Натуральная ведьма — та которая на ужин съедает дюжину прекрасных юношей. Или чем они там себя в балладах пугают. К ее чести девушка не упала в обморок, только ойкнула и спряталась за дверь, но любопытство взяло верх над страхом, и она продолжила заглядывать в маленькую щель.

— Принцесса, вы колдуете!?

Чего я не ожидала, так это пробуждения Жэнет. Нити дернулись словно обладали собственной волей, их потянуло в стороны, грозя разорвать. По комнате закружился ветер, опрокинул стакан с перьями, со стола слетела бумага, погасли свечи, а я лихорадочно начала связывать формулы пока все не рассыпалось. Все-таки Лис не зря со мной возился (особенно после того случая с телегой). К моему собственному удивлению заклинание встало в артефакт как влитое. Я им даже залюбовалась — такое оно получилось четкое, красивое. Да... вот только один предпоследний узел завязался странным образом. И переделать теперь уже не получиться, а отдавать такое страшновато. Вроде и не должен этот узелок сильно все испортить, но кто его знает. Обидно, столько трудов и все насмарку. Я достала ленточку и перо и внимательно их осмотрела. Ну хоть эти у меня вышли совершенно правильно. Точно по учебнику. А камешек я пока возьму себе, покажу потом Лису — может и он пригодиться. Только после этого взглянула на свою фрейлину. Ее все произошедшее нисколько не напугало, скорей она решила, что так и надо.

— Жэнет, ты есть не хочешь?

— Хочу.

— Я тоже. Очень.

В дверь проскользнула эльфийка — поняла, что все страшное закончилось и забегала вокруг пытаясь одновременно снять с меня рубашку, надеть платье, вспомнить, что платье надевается на рубашку, залезть в сундук, где лежала ее одежда, переворошить его снизу доверху, ища какую-то особенную, шелковую, ведь другие мне не подойдут. Все это под беспрестанное чириканье Жэнет, которая в свою очередь стала наводить порядок в комнате. Ну как порядок... Как она это понимает. Вдвоем они умудрились устроить такой ералаш, что усталость сделала мне ручкой и испарилась в неведомой дали. Зато есть хотелось зверски. Просто до жути. К счастью долго ждать завтрака не пришлось, когда в сопровождении девиц я спустилась в трапезную, там уже вовсю звенели тарелками и ложками.

При нашем появлении, эльфы повскакали с мест и стали вразнобой кланяться, старательно пытаясь не смотреть на мои ноги. Нанделе на голову меня ниже и ее платье мне до середины голени. Смешно, чего тут стесняться — я ведь в сапогах. Комендантских. У нас с ним одинаковый размер. Ну, высокая я княгиня, даже по меркам эльфов — мы с Даэлином одного роста.

Во главе стола, сидел Даэлин, справа от него Рениэль, следом комендант и еще один эльф, которого я еще не знала. Места слева пустовали. Комендант обошел стол и подвинул для меня резное, ничем не обитое кресло рядом с мужем. Я села, стараясь не сильно двигать левой рукой. Что за напасть такая — то перелом, теперь порез. Чтобы его заживить нужно поесть за двоих, а пока приходиться терпеть. Жэнет не дожидаясь приглашения тут же уместилась рядом со мной. Я наклонилась к ней и тихо объяснила:

— Жэнет, ты моя фрейлина, но Нанделе наша хозяйка... Это ее место.

Девочка обиженно вздохнула, и послушно пересела дальше. Зато потешно надулась от важности, когда та же Нанделе принесла на подносе и поставила передо мной и ней тарелки с кашей с мясом. А уж когда сидевший напротив эльф совершенно серьезно спросил, что ей налить — травяного отвара или вина, преисполнилась ощущением собственной значимости окончательно:

— Благодарю. Я не пью вина по утрам.

— Очень похвально, юная госпожа, — без тени улыбки похвалил эльф.

— Как вы спали, моя драгоценность? — поинтересовался Даэлин.

— Честно сказать, я не спала.

— Отчего же? Это маленькое недоразумение, — Даэлин кивнул в сторону окна. — Не стоит вашего сна. Ведь так? — обратился он к Рениэлю.

— Несомненно. Наши доблестные воины сотрут этих лотосов в порошок. Волноваться совершенно не о чем.

Я растерялась от полного несоответствия фактического положения дел и произносимых слов. И наконец поняла, что эльфы просто включили режим �куртуазная беседа с беззащитной госпожой�. Самое время и место. Хотя, чему удивляться. Это как раз в их духе — пускай война, пожар, наводнение и чума разом, но благородный господин должен с упорством шарманки уверять свою прекрасную даму, что беспокоится совершенно не о чем. Он обо всем позаботится, тем или иным способом. Помнится, до глубины души поразила одна баллада, исполненная на день зимнего солнцестояния, о храбрейшем и учтивейшем... Как его там... не помню. В общем дело было так — враги окружили дом этого учтивейшего, когда там находилась его прекрасная дама (у меня создалось стойкое впечатление, что дом окружили эльфы ее мужа с ним же во главе). И этот... странный господин все уверял ее, что ей все примерещилось — нет, это не приказывают из-за стены выйти, это деревья расшумелись. Нет, это не ворота выносят, это гроза вдалеке прогремела. Нет это не крики умирающих домочадцев — это жаворонки поют. Можете сама убедиться госпожа моего сердца — посмотрите в окно. И вот когда несчастная госпожа, в полном онемении от происходящей фантасмагории обернулась к окну (ну правда — может птички расчирикались) учтивейший господин ударил ее ножом прямо в сердце. И она �упала как дождь на лист яблони, ничего и почувствовать, не успев�. Очень обрадовала концовка баллады, где этого горе — любовника убивают. Но мои дамы почему-то плакали.

Только я-то не беззащитная.

— Я не спала, потому что решила— вам могут пригодиться эти артефакты, мой господин.

И когда выложила на стол перышко и ленточку с Даэлина и Рениэля разом слетел этот идиотский образ.

— Что они делают? — деловито поинтересовался Рениэль.

— Это, — Я взяла перышко. — Сделает смерч. Он пройдет по вражескому войску. А это — ударит молнией в нужное место. Правда, для молнии обязательно нужны облака, пусть не над головой, но хотя бы в четверти дня пути.

Все посмотрели в окно — небо становилось светлее и облаков не наблюдалось.

— Я буду посылать птиц, проверять, — предложил Рениэль.

— Благодарю вас, высокая княгиня. Вы гордость нашего дома.

Ну, до гордости еще далековато. Вот если бы Лис был здесь, вот кто действительно стер бы лотосов в порошок. Только он даже не знает, где мы.

— И ценность, — с намеком вмешался Рениэль.

Даэлин кивнул. О чем это они? Спросить я не успела, высокий князь взял ложку, и все приступили к трапезе вслед за ним. Все мои усилия уходили на то чтобы не наброситься на еду как оголодавший волк. В течении завтрака меня познакомили с эльфом, который оказался помощником коменданта. Просветили насчет предполагаемой подмоги — ответа не было — пока еще птица прилетит обратно. Эльфы за соседними столами, поев, уходили, на их место приходили другие. В маленьком зале стоял негромкий гул и стук ложек. Я попросила вторую тарелку каши и съела ее уже не так быстро. После двойной порции потянуло в сон, и я уже всерьез раздумывала — не пойти ли доспать, то что не успела, а рану на руке, так и быть потом затяну, как нашу мирную трапезу прервали самым беспардонным образом.

За воротами протрубил рог. Гул в трапезной затих, все обернулись к нам.

— Похоже, Т`Эйк вас приглашают на переговоры, — произнес Даэлин. — Что ж, идите. Не будем невежами.

О, переговоры!

— Разрешите пойти с вами!

— Конечно, если вас это развлечет. На стену пониматься не будем, останемся на лестнице. Незачем им нас видеть.

— И я! И я!

Я извиняясь посмотрела на коменданта:

— Хорошо, Жэнет, только не выдай себя. Будем считать, что это прятки.

— Конечно, принцесса! Я знаю, как себя вести. Когда батюшка мне говорил не шалить и сидеть тихо, я всегда его слушалась.

Вот я себе беспокойство устроила своими собственными силами...

Когда комендант, облачившийся в легкую кольчугу и шлем поднялся на южную стену, там уже собралось солдат тридцать. Он нахмурился и рявкнул на эльфов — народ сразу рассеялся по периметру крепости. Т`Эйк поправил шлем, вставая между зубцов башни.

— Кто потревожил нас и по какому поводу?

За стеной помолчали, а затем звонкий молодой голос, рисуясь, выдал:

— Ривелин, светлый князь из дома Лотосов предлагает гарнизону открыть ворота и впустить его и свиту. Князь дает свое слово, что каждому из вас будет позволено уйти невредимым с мечом, топором и ножом. Светлый князь милостью своею разрешает взять каждому имущества столько, сколько он может унести сам. Лошадей, луки и огнестрельное оружие, буде таковое имеется оставить в крепости. Если кто захочет перейти под руку князя, то получит все свое имущество в целости и сохранности и жалованье за год. В случае же отказа пощады не будет. Что ответите?

— Серьезное предложение. Нам нужно посоветоваться.

— Князь дает времени до полудня.

Раздался стук подков, а уже отъехав, видимо вспомнив еще нечто важное парень крикнул:

— И кладовые свои проверьте!

Раздался удаляющийся смех. Рениэль с Даэлином с улыбкой переглянулись. Жэнет все время чуть не подпрыгивала то ли от возмущения, то ли от нетерпения. Комендант, постоял, поглядел вслед парламентеру и спустился к нам.

— Вы слышали мои господа. Что ответим? Будем тянуть время?

— Бесполезно, — пожал плечами Рениэль. — Слышите — стучат. Не отложит он приступ.

Комендант кивнул.

— Четыре требушета с южной стороны и два с западной — там место ровное. Как раз к полудню и будут готовы.

— Откуда снаряды берут?

Комендант кивнул куда — то на юго-запад, как будто из-за стен можно было что-то увидеть.

— Там недалеко излучина, берег подмыло и холм осыпался. Бери сколько хочешь. Мы оттуда брали.

У восточной стены лежала внушительная гора камней. Как раз сейчас с десяток эльфов наполняли ими деревянные ящики и тащили наверх.

— Жаль не понятно — с собой они снаряды привезли? Стенобитные.

— Требушеты строят не самые большие.

— Значит стены пробивать не будут. Будут пробивать западные ворота. А они у нас железом укреплены. И хорошо укреплены.

— Или по воинам.

— Или и то и другое. Впрочем, если все же они снаряды привезли, что им мешает потом большие построить?

— Вряд ли они останутся на долгую осаду. Хотя, за семь дней построят...

— В любом случае в снарядах у них недостатка не будет. Нам надо подготовиться, Т`Эйк. Оставьте здесь помощника.

— Что мы знаем о нем? Кроме того, что колдун он слабый.

Военный совет проводили в спальне коменданта — других свободных помещений не оказалось. Жэнет отправили в помощь Нанделе, не столько затем, чтобы той помогать, сколько затем, чтобы под ногами не путалась.

— Дальний родственник, — задумчиво начал перечислять Даэлин. — Точного родства даже не знаю... Слабый колдун, ты прав, хотя не будь мы здесь, нашим пришлось бы туго. Есть одно — но. Слабый то он слабый, но ему уже триста. Если дожил до таких лет, значит, далеко не дурак.

— Ну с нами ему не тягаться.

— С тобой, да.

— Брось, Даэлин. Перестань. Твой отец был сыном Юэлина, его плоть и кровь. И ты легко встаешь в круг.

— Этот Ривелин тоже, кстати, встает в круг.

— Только круг ему сейчас не с кем составить.

— Да, нам повезло. Ладно, хватит пустых разговоров. Что будет делать он, и что будем делать мы?

Рениэль начал загибать пальцы, перечисляя варианты:

— Крупные стену не одолеют. Птицы, насекомые, змеи. Пожалуй, все.

— Ну ты хватил. Что-то одно. Ну два. Больше он просто не потянет.

— Тогда пчелы. Взять под свою руку легко. Остановить трудно. А вреда много принесут, до смерти закусают. Да и не потребуется до смерти, все сами со стен сбегут.

— Что можем противопоставить?

— Птиц, разумеется, кого еще.

Даэлин задумчиво постучал пальцами по подлокотнику кресла.

— Птиц надо много...

— Значит, круг.

— Да, но даже с кругом может не хватить... Где мы столько возьмем... И на это нужно время — вот если бы мы знали точно, что пчелы...

— Можно разжечь дымовые костры на стенах, — встрял Т`Эйк.

— Хорошая идея, — кивнул Рениэль. — Подготовьте. Главное, чтобы он птиц не позвал вместо пчел. Вот будет потеха.

— Ну подерутся наши против его, не до эльфов им будет, — махнул рукой Даэлин. — Нет, пчелы самое опасное. Эти не отступят. Вот если бы дождь пошел...

— Кстати, — Рениэль резко встал и подошел к окну.

Он долго всматривался в небо, что-то выискивая потом вытянул вперед руку и зашептал тихий странно-певучий речитатив высокого наречия, из которого мне удавалось расслышать лишь отдельные слова. С неба раздался клекот и прямо на ладонь князя спикировал маленький ястребок — перепелятник.

— Поднимись вверх. Посмотри — есть ли где большие тучи и возвращайся.

Ястреб наклонил голову, словно пытался осмыслить приказ, моргнул и сорвался вверх. Отсутствовал он минут десять и когда вернулся, пристально уставился в глаза светлому князю. Тот в ответ так же, не мигая, смотрел на него. У него даже зрачки сузились как у ястреба. И так они, молча, глядели друг на друга, словно единая скульптурная композиция.

— Идет большой дождь с грозами как раз в четверти дня пути. Жалко, движется на юг, нас минует. Но молнию можно призвать.

Ястреб встряхнулся, оглядел всех и рванул прочь. Свой долг он выполнил.

Эх... Лис умеет призывать дождь. Альрик вон тоже умеет, а я — нет. Если бы я знала формулу заклинания... И ветер мне хорошо удается — учитель вообще считает, что это моя стихия. Я, конечно, видела это заклинание у Лиса, даже разбирала худо-бедно, но смогу ли его повторить — вот вопрос. И хватит ли у меня сил?

В дверь вежливо постучали, и вошел эльф средних лет. Еще в трапезной было заметно, что в крепости не так много молодежи. Меньше половины — точно. В руках у него дергался небольшой, завязанный бечевкой, холщовый мешок.

— Лазутчика поймали, благословенные!

Он прошествовал к столу и положил мешок. Даэлин наклонился и погладил того, кто там находился. Я не успела моргнуть, как он отдернул руку, а с внешней стороны мешка, пропоров его, оказались два остреньких, как иголки зуба.

-Шшшшш. Тихо... Что ты так боишься... Иди сюда малыш.

Очень аккуратно высвободил зубки и неожиданно для меня развязал тесемку. Мешок затих, затем оттуда высунулся темно серый, чешуйчатый нос, появилось раздвоенное жало, и осторожно показалась голова с двумя желтыми пятнышками и черными любопытными глазами.