Параллели семейных уз

— Да я и вернулась не слишком поздно, — пожала я плечами.

— Это смотря для кого, — усмехнулась Тина.

— Что, мама уже применяла к тебе допрос с пристрастием, относительно того, где я пропадаю вечерами, а то и ночами?

— Пока без пристрастия. Но уже пошли в ход различные посулы.

— А ты что?

— А что я? Говорю, что у друзей, и что ты мне о своих похождениях не отчитываешься.

— Молодец. Не колись, держись до последнего.

— Стараюсь изо всех сил.

Изготавливая себе сложносочиненный бутерброд из сыра, колбасы, майонеза и огурчика, я вздохнула:

— И когда мама поймет, что я выросла, что не нужно контролировать каждый мой шаг? Боюсь, что никогда.

— Да, вовремя ты свалила в город, — проговорила Тина, покушаясь на мой бутерброд, и получив по носу. — Если бы ты осталась, то ни за что не смогла бы держать в секрете свою сущность.

— Да нет, смогла бы.

— Но это бы стоило колоссальных усилий.

— Вот тут ты права, — вздохнула я, и сестре удалось-таки стащить один бутерброд. Плутишка!

— Так для чего Иветта-то приехала?

— По делам.

— И это по ним ты почти каждый вечер мотаешься? — продолжала расспросы Тина.

— Да, по ним.

— Какая ты сегодня... разговорчивая!

— Какая есть. Хочу напомнить тебе одно замечательное выражение: "меньше знаешь — лучше спишь".

— Ну... Я же не мама, я никому не скажу!

— Все равно, есть вещи, которые тебе лучше не знать. Не из-за того, что я тебе не доверяю, вовсе нет.

— Что-то опасное? — обеспокоено спросила сестра. В проницательности ей не откажешь.

— Все может быть, Тина. Все может быть, — задумчиво проговорила я, допивая чай.

— Ты уж, сестричка, пожалуйста, будь поосторожнее, — тихо попросила Тина. — Не нравится мне это.

Я обняла сестру и сказала, поцеловав:

— Я постараюсь. Все будет хорошо, так или иначе.

— Обещаешь?

— Сделаю все возможное.

— Ты не волнуйся из-за мамы. Я буду прикрывать тебя до последнего. Она ничего не узнает, во всяком случае от меня.

— Спасибо, солнце, — улыбнулась я.

Глава 33.

День прошел как-то незаметно, а вечером позвонила Иветта. Пора было выдвигаться к месту боевых действий. Нет, пока еще в принципе не боевых, но дело к тому шло. Все мы понимали, что Эд вряд ли будет проводить расследование, и все это лишь предлог, чтобы бросить вызов друг другу.

Поэтому оделась я соответственно: тяжелые ботинки, а-ля армейские, черные джинсы, серый мужской свитер (я уже оставила попытки найти нормальный женский), ну еще теплая спортивная куртка. Так что, если придется драться, одежда не будет стеснять движений.

Ами оделась практически так же, с тем же расчетом, хотя я искренне надеялась, что ей-то драться не придется.

Что же до одежды Иветты, Глории и Криса, то они недалеко от нас ушли. Правда главная волчица выбрала очередной костюм — но это ее представление об одежде, не стесняющей движения. А вот Крис превзошел сам себя. Во всем черном, вплоть до ремня. Прям солдат из отряда особого назначения. Хоть и в гражданском, но военное все равно чувствуется. Что поднимает вопрос о том, кем он был в обычной жизни.

Открывая дверцу машины, Крис улыбнулся мне едва ли не счастливо. Похоже, его радовала перспектива поучаствовать в заварушке. Я не стала его разочаровывать. Приятно видеть, когда человеку нравится его работа. Похоже, он прирожденный силовик. Правда я ведь еще недостаточно хорошо его знаю. Может, его хобби — собирать мягкие игрушки или печь пирожки, мало ли. Но сейчас незачем углубляться в этот вопрос.

Мы с Ами и Иветтой разместились на заднем сиденье, Глория — рядом с Крисом на переднем. Все, можно было ехать. Эд говорил, что совет стаи состоится все в том же охотничьем домике. Тем лучше. Мы будем вдали от чужих глаз, и сможем не беспокоиться о том, что рядом люди.

Ехали в тишине. Как-то не тянуло на разговоры "о погоде — о природе". Иветта была холодна и собрана. Очень редко, когда я видела ее такой... суровой что ли. Все чувства скрылись за ледяным щитом спокойствия. Сразу видно, что такой человек пойдет до конца, но при этом не будет действовать сломя голову. На самом деле нет ничего страшнее такой смеси.

Глория тоже была, или старалась выглядеть, серьезной, и вместе с тем она смотрела на Иветту все с тем же обожанием.

Возле охотничьего домика машин опять стояло не протолкнуться. Я уже не сомневалась, что Эд собрал полный совет стаи. Честно говоря, у меня были сомнения по этому поводу. Но, как видно, им не суждено было сбыться.

Пока мы парковались, я успела увидеть, что машин опять как на парковке.

Оказывается, успел подняться пронзительный ветер. Наверное, опять похолодает. Хотя куда уж? До двери домика мы добрались бодрой трусцой — да, не май месяц. Иветта требовательно постучала. Если бы прямо сразу не открыли, то начала бы стучать и я — а то прохладственно как-то стоять.

Карл опять был за швейцара, но на сей раз лицо его имело хмурое выражение. И все-таки это не помешало ему учтиво кивнуть и сказать:

— Добрый вечер. Проходите в дом.

Мы не заставили просить себя дважды, и вошли. В прихожей, кроме нас и Карла других оборотней не было. Вообще никого не было. Оно и к лучшему. Иначе нам бы тут просто не развернуться.

Пока мы раздевались, я успела спросить Карла:

— Почему ты такой хмурый?

— Думаю, причина известна, — холодно возразил вервольф. — Вся стая волнуется.

— Эд объяснил причину созыва совета стаи? — поинтересовалась Иветта, вешая пальто.

— Он вожак и передо мной не отчитывается. Мы, не входящие в круг ишт, знаем лишь, что вы, Иветта, собираетесь бросить вызов.

— Если до этого дойдет, — кивнула главная волчица.

— Все уже собрались на террасе и ждут вас.

Знаю я эту террасу, именно там мы все перекидывались, прежде чем умчаться в лес. Подозреваю, Эд выбрал ее только потому, что это самая большая комната в охотничьем домике.

Сегодня здесь собралась вся стая. Вся. Я почти физически ощущала это — как наконец-то замкнутый круг, кусочки мозаики, слившееся в единую картину. У нас подобное случалось редко — не легко собрать несколько сотен оборотней сразу, да и в зале собраний под клубом мы помещались со скрипом.

Вот в чем одно из немногих преимуществ маленькой стаи. Но сейчас эта маленькая стая, впившись в нас глазами, излучала недоверие и настороженность, а кто-то даже и ненависть.

Эд сидел у дальней стены в обычном кресле, которое, похоже, принесли специально. И сидел он на нем как на троне. Но было видно, как сильно он старается сохранить лицо. Во всяком случае мне видно.

Кай, как всегда, примостился рядом с вожаком, причем сидел прямо на ковре. Но, видно, это ему не впервой. Мальчишка казался очень собранным, и просто впился в нас взглядом. Хотя то же можно было сказать обо всех присутствующих.

Правда было и одно светлое пятно. Я столкнулась взглядом с Жанной, стоявшей по правую руку от Эда, и увидела в ее глазах понимание. В ней совсем не было ненависти или настороженности, а именно понимание. Словно Жанна знала истинную причину наших действий, и не осуждала, а соглашалась с нами.

Даже странно, что она позволила мне увидеть столько в своем взгляде. Другие тщательно прятали свои эмоции.

Вервольфы окружили нас. Их неотмирная энергия гудела стягивающим кольцом. Но она не смогла бы нас подавить, даже если попыталась бы. Между тем Эд сказал:

— Приветствую вожака Ночных Охотников, и ее кайо, дари и сопровождающих.

Иветта, шедшая во главе нашей маленькой процессии, кивнула и сказала:

— Я тоже приветствую вожака стаи Стального Когтя.

— Зачем вы потребовали созыва совета?

— Дабы воззвать к суровой справедливости. Я хочу, чтобы виновный в бесчестном поступке понес наказание.

— Кого ты обвиняешь?

— Тебя, Эдуард, — Иветта едва не ткнула в него пальцем. — Я обвиняю тебя в том, что, воспользовавшись моим беспомощным состоянием, ты изнасиловал меня. Я была лишена воли посредством магии, и не исключено, что здесь не обошлось без твоего участия.

— Но зачем мне это? — искренне удивился Эд. — Я вполне способен завоевать расположение девушки собственными силами.

— Зачем? — изогнула бровь Иветта. — Да хотя бы затем, что буквально накануне у нас состоялся разговор, и ты предлагал мне или Лео стать твоей кайо, но получил категорический отказ.

— Ты, предлагал этим... — взвилась Елена, но тут же вынуждена была заткнуться из-за свирепого взгляда Эда.

А Жанна сказала:

— Знай свое место, волчица!

— Не тебе меня отдергивать! — зарычала женщина.

— Мое положение в стае выше твоего, Елена. Или хочешь это оспорить?

— Нет, пока нет, — фыркнула волчица, видно Жанне не в первый раз ставила ее на место.

Иветта словно не слышала всего этого. Не терпящим возращений голосом она проговорила:

— Я требую найти того, кто наложил заклятье и сурово наказать его.

— Расскажи, как все было, чтобы мы узнали, чья вина, — попросил Макс. Это была едва ли не первая фраза, произнесенная им при мне. Вот уж действительно говорить только по делу. Я ответила:

— Магическое действие было оказано через заговоренный браслет, который преподнесли Иветте в подарок.

— Кто преподнес? — спросила Жанна, Эд продолжал хранить молчанье.

— Волчонок Кай.

По залу прокатился возмущенный гул, а Яна вставила:

— Надо еще доказать факт изнасилования. Может, волчица просто загуляла, и придумала все это, дабы не ссориться со своей кайо.

Иветта вздрогнула, как от удара, а я опять ответила за нее:

— Какая чушь! Мы — не простые люди, и сразу чувствуем ложь.

— Мы, действительной, с ней были, — внезапно заговорил Эд, и все тотчас замолкли. — Я не чувствовал магии, и, тем не менее, поступок Иветты показался мне странным. Но я не понимаю, почему нужно обвинять Кая?

— Я его не обвиняю. Пока, — ответила Иветта. — Я только излагаю факты. Именно Кай подарил мне тот злосчастный браслет.

— И где он сейчас? — снова спросил Макс.

— Уничтожен, — ответила я. — Оставить его — означало снова подвергать Иветту опасности. На такое я пойти не могла. Также хочу добавить, что браслет был заговорен кровью. Кровью существа, которое не является ни человеком, ни оборотнем, ни вампиром.

Я заметила, как побледнел Кай и поспешил спрятать лицо за волосами.

— Кровь можно достать тысячью разных способов, — пробурчал Эд.

— Но эта была свежая, — возразила я. — С момента ее... изъятия прошло меньше суток.

— Так может Кай ответит нам, откуда у него этот браслет? — холодно поинтересовалась Иветта, впившись взглядом в паренька.

— Он — мой, — едва слышно проговорил Кай, прижавшись к Эду.

Вожак потрепал парня по волосам и сказал, уже обращаясь к нам:

— Кай еще слишком мал, чтобы говорить за себя на Совете. Как его опекун, я не могу дать на это согласия.

"Надо же быть таким упертым!" — подумалось мне. Это или глупость, или он действительно замешан в этом. А Эд не походил на глупого человека.

Иветта шумно вздохнула и сказала:

— Все могло решиться иначе, но ты не оставил мне выбора, Эд.

— Возможно, — согласился вожак. — Но ты ведь все равно не простишь меня за ту ночь, Иветта.

— Нет, не прощу, — кивнула верволчица.

— И все-таки, может нам расспросить Кая? — это спросила не я, а Жанна. Я больше и больше проникалась к ней симпатией, — Уж слишком все запутанно и странно получается.

Кай тревожно посмотрел на Эда, а тот ответил:

— Я сказал нет, Жанна, — как отрезал. — Что может сказать мальчишка? Нет, его расспрашивать не будут.

— И ты согласен взять на себя такую вину? — продолжала настаивать Жанна. — Вину за фактическое изнасилование?

— Нет, я не считаю, что виновен. Но у Иветты другое мнение.

— Что было той ночью, то было, и раз ты так активно препятствуешь расследованию, то для меня твоя вина еще более очевидна, — подтвердила Иветта. — И прощать такое я не намерена.

— Вот видишь, Жанна, — усмехнулся вожак. На что она возразила:

— Эд, но это же глупо!

— Ты оспариваешь мое решение? Это что, вызов моей власти, волчица? — голос Эда стал суровым.

— Нет, это всего лишь наблюдение, — парировала Жанна. Видно, она не слишком испугалась.

— Эд, ты наш вожак, — подала голос Яна. — Изгони этих чужаков. Пусть катятся куда хотят. До них у нас все спокойно было.

В стае послышались одобрительные возгласы. Похоже, многих устраивала такая развязка событий. Лишь Жанна покачала головой, а ее брат продолжал хранить молчанье.

Эд хотел что-то сказать, но Иветта, едко улыбнувшись, выступила первой:

— Он, вероятно, и рад бы, милочка, но не может. Ибо я бросаю ему вызов. Здесь и сейчас, перед лицом всей стаи Стального Когтя. Только свей кровью ты, Эдуард, можешь смыть оскорбление.

Такие слова заставили всех замолчать. Чисто гипотетически все в стае знали, что такое может произойти. Но совсем другое, когда туманные предположения становятся явью. Я видела, как смысл сказанного доходит до присутствующих. Велика вероятность, что скоро они обретут нового вожака. А это касается каждого. Тут еще я подлила масла в огонь:

— Я поддерживаю вызов Иветты. И, если будет поражение, мой вызов будет вторым. Или я буду драться вместо своего вожака.

Стая снова притихла, видимо не ожидала от меня такого заявления. Ну, кроме Эда, конечно. Первой опять выскочила Яна:

— Ты не посмеешь! У тебя нет такого права! — в ее голосе слышались рычащие нотки.

Прежде чем я успела что-то возразить, заговорила Жанна:

— Лео — кайо Иветты, а значит у нее есть право биться вместо вожака, в том числе и отвечая на прямые вызовы ему.

— Никогда о таком не слышала, — фыркнула Елена, но так, чтобы ее услышали все.

И опять ответила Жанна:

— Потому что обычно вожак гораздо сильнее кайо, и подобное просто не имеет смысла. Но это нисколько не отменяет древнего закона. Того, чего хочет вожак — хочет и кайо, а чего хочет кайо — того хочет и вожак.

— Воистину так, — кивнула Иветта. — А ты, Эд, можешь выбрать время и облик.

— Через ночь после этой, тебя устроит?

— Вполне.

— В облике волков.

— Тогда будем биться в лесу, здесь же.

— Согласен.

Все, жребий брошен. Назад дороги нет. И все, собравшиеся здесь, понимали это слишком хорошо. Волки стаи Стального Когтя осознавали, что через две ночи все может измениться. Они чувствовали, что силы Эдуарда и Иветты приблизительно равны, и все-таки искренне верили в своего вожака. Мне кажется, моим словам они так до конца и не поверили. Что ж, им же хуже.

Неодобрительные, а то и откровенно злобные взгляды давили на нас со всех сторон. Только четверо не вписывались в общую картину. Кай, казалось, был ошеломлен, чуть меньшее ошеломление было на лице Карла, Жанна смотрела на нас с откровенным интересом. Что до Эда, то в нем печаль граничила со скорбью. Но я сомневалась, что он скорбел о самом себе. Очень сомневалась.

Все слова уже были сказаны, и дальнейшие разговоры не могли что-либо кардинально изменить. Все прошло спокойнее, чем я думала, хотя, если учесть, во что все это вылилось...