Она села у двери и посмотрела на незнакомца. Мужчина был худ, бледен и в кресле сидел, словно переломленный. На его позу неприятно было смотреть. У него были огромные ладони и такой взгляд, что она невольно ощутила пустоту около его фамилии.

Штейнеру не хватало звания. А затянувшейся паузе не хватало завершения.

'Высокий статус в Консулате', — легко дополнила она, кивая мужчине. Настолько высокий, что она для него именно кандидат, а не адьютант. Это, в принципе, даже почти странно. Если бы не последние события, Винтер бы и в самом деле удивилась.

— Вкратце для Винтер, — приглашающим тоном обратился к остальным фельдмаршал Айронвуд.

Она опустила глаза и приготовилась слушать. Боль толклась в висках, разминаясь.

— Директор подтвердил наши данные об обнаружении обьекта с синей меткой сигма-фактора. — тихо сказал доктор Уатс. — Окончательная фиксация его местоположения займет восемь суток, может быть больше.

— Насколько больше? — холодно спросил из своего угла инспектор. Он говорил плавно, но с надтрещинкой в голосе. Голос был колючим. — Ваши 'высоконаучные' методы обнаружения уже показали себя неэфективными. И дорогими.

— Вы хотите до конца полагаться на нашего бессмертного друга? — парировал Уатс. — Мои методы дают Атласу независимость. Ваши — угрожают разглашением.

— Это вы так говорите. — отозвался инспектор. Иглы в его голосе стали куда длиннее, трещина — шире. — Первый этап поиска не сработал, поэтому чуть не провалился второй.

— Единичный случай, — парировал Уатс.

— Ваш единичный случай очень дорого нам обошелся. — покачав головой ответил Штейнер.

'Если это 'вкратце', — подумала Винтер, — то какой же полный диалог'?

— Вы настаиваете на официальной версии? — вмешался фельдмаршал.

— Да, — устало ответил Уатс. — Беглый заключенный. Рассчитывал взять заложников среди персонала лаборатории. Преследующий его спецназ...

— Достаточно. — по голосу было сложно понять, доволен Айронвуд или зол.

Винтер достраивала те руины разговора, что выгрызались из атмосферы ослепительно тоскливого совещания. Поиск новой девы по методике Уатса вышел из-под контроля. Жертвы? Вероятно, да. Среди работников центральной лаборатории? Судя по словам доктора — среди подопытных.

— Герр Фарбер предупрежден о необходимых пояснениях для СМИ, — сказал генерал, ставя локти на стол. — Доктор Уатс подготовит нужных свидетелей инцидента.

Инспектор кивнул, но взгляда не отвел. Фельдмаршал Айронвуд замолчал.

Винтер вслушивалась в пахнущую оружием тишину и ждала: руины цельной картины пока оставались руинами. Все в кабинете чего-то ждали, даже прижавшаяся к шкафу унтер-офицер Готтштальк. Она держала ладонь под горлом и как всегда хотела, чтобы все закончилось. Просто закончилось.

— Фельдмаршал, я требую, чтобы впредь во время операции по обнаружению прикрытие осуществлял один из ваших агентов.

Доктор приложил руку к груди. Костяшки пальцев у него были белыми, особенно выделяясь на фоне загорелой кожи. В образовавшейся тишине стало слышно, как громко вздохнул, явно желая сплюнуть, инспектор Юнгер.

— СПП требует установления режима полной изоляции во время проведения операции.

— ответил Айронвуд.

Уотс пожал плечами и отнял руку от груди:

— Сегодня вы получите изменение предписаний. По факсу, — уточнил доктор.

Изменение предписаний — это первая поправка за все время существования специальной процедуры поиска. И Винтер даже не знала, как к этому относиться.

'Пока — за неимением лучшего — буду относиться как к новой обязанности.'

— Агентам не платят за это, — неожиданно сказал инспектор.

Она покосилась на него. Мужчина массировал виски и недовольно смотрел в глаза доктору.

— Поправимо, — пожал плечами Уатс. — Все будет указано в предписании.

Доктор был так же терпелив, сколь колюч и холоден. От его слов хотелось отодвинуться и отгородиться.

— В таком случае, полагаю, на сегодня мы закончили. — подвел итог Айронвуд.

Мужчины кивнули, и с громким стуком отодвинули стулья — кабинет оказался неожиданно маленьким для такого количества дубовых листьев в петлицах. Резко, почти дергано вышла из кабинета унтер-офицер Готтштальк. Из оружейной вони, из яркого света — в спасительный полумрак. К сожалению, ей приходится знать много, и именно отчаянное сожаление было написано на лице сбежавшего адьютанта.

Наконец вышли все остальные, и Винтер все-таки села в пока еще теплое кресло. Твердое, тяжелое дерево со светлым, матовым тканевым покрытием — в этом кабинете было слишком много белого. На десятках полок стояли одинаковые шкафчики, стилизованные под дуб, и в них даже можно было заглянуть. У Винтер всегда был доступ, ведь она оставалсь любимицей шефа еще с учебки.

Здесь всегда пахло свежим дастом и дорогим одеколоном, сюда в любой момент можно было зайти и попросить совета, а в самом-самом секретном сейфе всегда была припрятана маленькая коробочка простых заварных пирожных. Это был кабинет шефа — опекуна, наставника, обаяшки. Героя Атласса. Бумажного волка с цепким взглядом. Фельдмаршал приязненно улыбнулся. Он умел чертовски обаятельно улыбаться, от такого тлеешь еще долго после того, как улыбка ушла, и нет ее в помине. Особенно, когда хотел.

'Оберст-генерал Айронвуд такой классный!' — вспомнила она сама себя времен учебки. Ей тогда казалось, что она любит его без памяти, но только пока не выяснила, что таких дур, — тысячи, а ей слишком хотелось быть единственной.

— Обнаружены следы зимней девы. — все-таки озвучил очевидное Айронвуд. — Озпин сообщил нам ее местоположение с точностью до сотни километров.

Винтер кивнула.

— Он все-таки выполняет территориальное соглашение? Даже теперь? — и все-таки, она была удивлена.

После того, как Вейл потерял свою деву так просто уступать еще одну, буквально идущую в руки?

Фельдмаршал пожал плечами.

— Ему нужна наша помощь. — Айронвуд вздохнул. — К тому же, не так уж важно, кому будет принадлежать синева, если она останется у альянса.

Винтер кивнула. Не важно кому — значит, не важно. Пусть даже в эту не важную категорию только что записали и ее саму. Она молча ждала, ожидая продолжения.

— Озпин также выделил для задания команду начинающих охотников. — Айронвуд вздохнул. — Первокурсники, но из хороших семей. Сможешь за неделю привести их в порядок?

Вопрос был хорошим. Из хороших семей — значит, как минимум среднюю подготовку они имеют. Не агентурную, конечно, но... лучше, чем посылать нескольких агентов или кандидатов. К тому же Бикон оставался Биконом. Она бы не позволила Вайс отправиться туда, если бы была не уверена в надлежащем качестве обучения. Учебка пусть и готовила кадры качеством не хуже, все-таки сильно концентрировалась на подготовке офицеров, а не отдельных охотников. Атласс никогда не поощрял избыточный личный героизм.

— Если это требуется. — она покачала головой. — Ваш сын... мне заняться им отдельно?

Айронвуд замер и отвел взгляд, на мгновение уйдя в себя.

— Почему ты решила, что в миссии участвует именно Корвин? — его голос был сухим и немного злым, но не удивленным.

Винтер пожала плечами.

— Кого еще мог отправить Озпин на совместное задание? — в Вейле было не настолько много охотников с таким специфическим опытом, чтобы она о них хотя бы не слышала. — В прошлый раз он показал себя не плохо. А алкоголик, насколько я понимаю, слишком занят.

Фельдмаршал снова кивнул, и задумчиво скользнул взглядом по бесконечным полкам шкафа. Наконец, он снял с полки небольшой сейф, и толкнул по столу в руки Винтер. Она даже не попыталась его открыть.

— Передай ему. Пригодится. — он вздохнул, и легкая отчужденность окончательно пропала из взгляда — фельдмаршал вернулся к работе. — Еще вопросы?

Винтер задумалась, и все-таки спросила.

— Что делать с новой девой?

— Обеспечить безопасность и доставить в штаб. — Айронвуд вздохнул. Он, разумеется, уже знал ее следующий вопрос.

— В случае невозможности? — она все-таки произнесла его. Прошли те времена, когда она ходила на задания без десятка печатей о разрешении и дозволении сверху бумажки о полномочиях.

— Изьять сигма фактор. — Айронвуд вздохнул. — Винтер, она не должна попасть в руки Салем.

Девушка прямо посмотрела шефу в глаза. Тот не отводил взгляда. Хотите сыграть в гляделки с кумиром отрочества? Не стоит, это разочаровывает, потому что вспоминаешь ты одно, а видишь другое. В памяти герой при кителе и сиянии, а перед глазами усталый немолодой интриган, кабинетный вояка с цепким взглядом.

— Я надеюсь увидеть этот приказ в письменной форме. — она все-таки это сказала. Впервые, или почти впервые.

Полномочия кандидата — это одно. Трибунал за срыв миссии особой важности — другое. Штаб очень любил назначать козлов отпущения соразмерно их полномочиям, и она не собиралась брать на себя лишнюю ответственность.

— Не доверяешь? — Фельдмаршал грустно улыбнулся, но все-таки кивнул, и расписался на уже лежащем на столе бланке. С тихим хлюпаньем шлепнула печать. Больше традиция, чем реальная необходимость — бумажными тут были приказы только одного типа, и они намертво впечатывались в личное дело агентов. Винтер взяла приказ, привычным движением сохранив скан в служебный свиток и, коротко отдав честь, вышла.

Свиток коротко просигналил — на него пришли данные по заданию, шесть досье на врученную ей команду — четыре вейлских, и два от родной службы безопасности. И, судя по датам, ее самолет отправлялся через три часа.

Винтер вздохнула. Она не спала уже трое суток, и, похоже, выспаться в полете ей тоже не удастся.

* * *

Чёрный, отделанный под дерева ящик из холодного метала. Длиной с локоть, толщиной порядка тридцати сантиметров — подобный сейф будет весьма сложно вскрыть даже после того, как ЭМИ сожжет всю электронику, которой он буквально напичкан.

Положить четыре пальца на небольшую выдвижную панель, поморщится от короткой вспышке боли, влить во взятый образец крови чуть-чуть живой ауры — три основные биометрические системы, сопровождавшие каждое открытие сейфа.

'Они бы ещё сперму на анализ брали' — почти буркнул Корвин, но вовремя вспомнил о сидящей рядом Винтер, с холодным интересом наблюдающей за ним.

Наконец, Корвин заглянул в сейф. На белом шелке лежала дикая помесь ударного пистолета с револьвером. Винтер с уважением покосилась на оружие.

— 'Талдам-65', ударный пистолет. Триста двенадцать миллиметров длины, ракетный патрон 'марк шесть'...

Корвин вздохнул.

— Револьверный принцип, миллион вольт на подачу. Стреляет смесью раскалённого карбид-молибдена и гравитационного даста. Лучшее оружие против охотников, производство которого вообще возможно поставить на конвеер. Стоимость выстрела доходит до ста тысяч рейхсмарок. Используется исключительно оперативниками RSHA, любая форма экспорта строго запрещена. — Корвин покачал головой. — Я не могу это принять.

Винтер посмотрела на него со сложной смесью эмоций во взгляде.

— Фельдмаршал счёл это необходимым для успешного выполнения миссии.

Корвин вздохнул и поднял Талдам, взвесил в руке, и поменял магазин, сверкнув клеймом в форме черепа. Он смотрел на оружие так, как смотрят на ядовитую змею.

— innere Sicherheit — Внутренняя Безопасность... — Корвин покачал головой, и все-таки вернул его обратно. — Мне жаль, но я не буду использовать это оружие.

Винтер снова странно посмотрела на него, но все-таки спросила.

— Могу ли я узнать, почему?

Корвин задумался, но все-таки кивнул.

— Давайте вопрос на вопрос, Винтер. Но, так уж и быть, я отвечу на первый в качестве аванса. — он вздохнул. — Я — охотник, а не чистильщик. Раскалённый карбид-молибден бесполезно применять против грим, а я стараюсь не брать заказов на людей.

Винтер кивнула, похоже, оставшись довольна ответом. Все-таки Талдам был создан для убийства людей, ставших слишком опасными для других людей. Он не оставлял вторых шансов, и поменять его мог только человек, намеревающийся только убить. Она и сама старалась избегать подобных методов. Das Reichssicherheitshauptamt был совершенно иным подразделением.

— Хорошо. Мой вопрос. — он вздохнул. — оберст-лейтенант Анатоль Стессель... чем кончился трибунал над ним?

У Корвина сжались зубы при упоминании этого имени. Винтер покачала головой, вспоминая. В конце концов, именно этот человек был виновником их знакомства в застенках гестапо. И все-таки, она не смогла не спросить.

— Стессель... если мне не изменяет память — 'умственно отсталый, некомпетентный имбецил'. — Винтер с какой-то отстраненной ехидицей процитировала Корвина. — Вы так сильно его ненавидите?

Корвин вздохнул.

— Два месяца непрерывной бойни в гребаных Мистральских катакомбах, миллионы потраченных рейхсмарок и тридцать четыре человека — и все это выброшено в никуда только потому, что один трусливый дегенерат поставил собственную шкуру выше успеха экспедиции.

Парень выдохнул, с трудом удержавшись от того, чтобы сплюнуть. Он не просто так ненавидел международные миссии.

— Я слышала, вы пытались вернуть оплату Атлассу? — Винтер покачала головой. — Зря...

Корвин прервал ее.

— Знаю, чиновники из [ведомства по военным делам] не ведут обратных счётов. — он вздохнул. — Пришлось рассылать доли семьям погибших по почте.

Он прикрыл глаза, отгораживаясь от неприятных воспоминаний. Это было одним из древнейших обычаев охотников — отправить часть оплаты за заказ семьям тех, кто его не пережил. Конечно, они и так стояли на довольствии у государства, но... Страховка появилась едва ли сто лет назад, и до сих пор была далеко не у всех.

Винтер нахмурилась.

— Корвин... — она покачала головой.— Даже военный трибунал постановил, что наёмные охотники сделали все возможное. Не стоило отказываться от заслуженного гонорара.

Корвин почти зло посмотрел на неё.

— При всём уважении, Винтер... существует такая вещь, как принципы. Я беру аванс, от сорока до шестидесяти процентов суммы, всегда беру, и не просто так. Я выполняю контракт от начала и до конца, до последней вложенной марки. И не беру денег за то, что сделать не смог. — он покачал головой. — Если честь вашей гвардии называется верность, то моя — результат.

Девушка внимательно посмотрела на него, задумалась, и тихо вздохнула.

— Если вас это обрадует, то оберст-лейтенанта Стесселя в результате служебного расследования приговорили к расстрелу.

Корвин вздохнул, и кивнул. Мертвых это, конечно, не вернёт, но... малая толика справедливости неожиданно приятно отозвалась в горле.

— Спасибо, Винтер. — он нарочито виновато улыбнулся. — Я обещал подарить вам цветы, если вы вытянете это дело, но, как видите, цветочные лавки в это время закрыты.

Молодая Шне все-таки улыбнулась.

— Не стоит благодарности, Корвин. Говоря откровенно, мой вклад в это расследование был минимальным. — она вздохнула. — Ваш отец был взбешён. Да и не только он — командование жаждало крови, инвесторы из Компании требовали найти и покарать виновных... это чудо, что вообще дошло до суда — я ожидала, что его приговорят личным указом рейхспрезидента вообще без расследования.