— Сдается мне, что все эти события складываются в довольно-таки неприятную картину, — сказала она, откладывая вилку и нож. Кроме деревянных ложек гостеприимный хозяин ничем их не снабдил, и Глэдис принесла мэтрессам столовые приборы из их же собственных запасов. — Одно из них могло быть просто феноменом, два — чередой невероятных совпадений, но три — это уже чрезвычайно опасная закономерность.
— В чем же вы видите опасность? — поинтересовался Кай.
— Судите сами. Что мы имеем, исходя из фактов? Первое проклятие в сердце самых обжитых человеческих земель. По идее, его просто-напросто не может тут быть, потому что Капитул в свое время приложил титанические усилия к искоренению древнего зла на этих землях.
— Что, впрочем, может показать и его некомпетентность, — не удержалась от шпильки Майриэль.
— О другом государстве еще подумала бы, но в Римайне этим занималась лично я, девочка. Еще когда ты не знала, с какой стороны держать лук. Так что в том, что я говорю, я уверена. Что касается гоблинов с огром, то пример такой... кхм... дружбы уже был зафиксирован, но давно. В древних хрониках упоминаются союзы автохтонов против людских армий. Можно сказать, что ребята возвращаются к истокам. А история с драконом показывает, что мы имеем дело с древним реликтом. Ты понимаешь, куда я клоню, Рамил?
— Да, и мне это совсем не нравится.
— Хотелось бы и мне понять, куда вы клоните, мэтресса, — вмешался Кай.
— Что-то возвращается, господин Кай. Реликты минувших эпох, уж простите за высокопарный тон, вновь поднимают голову. И это, по-моему, весьма тревожный знак.
— Достаточно тревожный, чтобы вы присоединились к нам, оставив на время интересы Капитула? — поинтересовался старший чародей.
— Как бы мне ни хотелось — нет, дорогой. Тревожные знамения — это все же больше по твоей части. Я предпочитаю решать проблемы, когда они встают на пути.
— Но игнорировать такую опасность, по крайней мере, неразумно. Если эти признаки что-то объединяет, то не лучше ли выяснить это до того, как оно встанет на пути?
— И ты всерьез считаешь, что таинственный дракон даст ответ на твои вопросы?
— У меня есть все основания считать, что дракона подпитывала чужая чародейская воля. Не исключено, что реликт был порабощен неким талантливым магом или группой магов, и это уже не просто похищение, а ниточка, ведущая к тем, кто может знать правду. Или является инициатором происходящих событий.
— А может и не дать. Поскольку вполне вероятно, что дракон, древний, опасный и ужасно недовольный, очутился рядом с каретой принцессы совершенно случайно. В конце концов, раз это реликт, то и замашки у него как у реликта, а в старину, как мне помнится, драконы только тем и забавлялись, что похищали знатных девиц под различными предлогами и для различных целей.
— Эта отговорка просто смешна!
— Но и она имеет право на существование. Ты вольная птица, милый, ты летишь туда, куда зовет тебя твой огонь исследователя и экспериментатора, а мы пока еще служим. И игнорировать задание Капитула попросту не можем.
— Но разве спасение дочери короля не укрепит дружбу Капитула и рода Накрамис? — спросил Джошуа. — Эти отношения, насколько я знаю, довольно прохладны. Мэтр Ассантэ давно в немилости у его величества, и вряд ли к Капитулу, его назначившему, король испытывает нечто иное. Такой благородный поступок со стороны чародеев, я уверен, помог бы возобновить дружбу и доверие.
— Неплохая попытка, младший мэтр. Уверена, вы пустились в это путешествие исключительно для того, чтобы восстановить доброе имя вашего мэтра в глазах его величества, — съязвила целительница.
— Не только. Я давний друг ее высочества и счел своим долгом помочь в ее поисках, — чувствуя, что краснеет, ответил Джошуа.
— Обычная история, — согласилась Марианна. — Любить свою принцессу не зазорно, мой милый друг. Многие люди, облеченные властью, даже достойны этого. Но нам, посвященным, это никогда не приносило особого счастья. Потому что власть — такая вещь, которая очень меняет характер, а влюбленный в тебя чародей — неплохой козырь в любой игре.
— Он не любит принцессу, — пришел на помощь Паки. — Он сам так сказал.
— Ну да, конечно, — усмехнулась чародейка, весело взглянув на младшего мэтра.
Джошуа показалось, что целительница видит его насквозь. А еще ему почудилась искренняя доброжелательность. Возможно, эти слова о любви и власти были сказаны не для того, чтобы унизить и оскорбить, но чтобы предостеречь.
— Спасибо, Паки, — наконец сказал он. Голос, как показалось Джошуа, звучал почти убедительно. — Не понимаю лишь одного: почему честное желание спасти друга вызывает у всех такую странную реакцию?
— Потому что обычно люди судят по себе, — ответила ему Оливия. — И для большинства очевидно, что ринуться в опасный поход молодой человек может только из-за неосмотрительных романтических чувств к прекрасной даме.
— Или к ее деньгам, — сказала Майриэль. — Почему вы все подозреваете нашего младшего мэтра в чем-то непотребном? Я в тебя верю, Джошуа, ты конечно же ввязался в эту авантюру, чтобы сделать короля своим должником и потом тянуть из него средства!
— По-моему, вы достаточно поиздевались над нашим другом, — нахмурился Рамил. — Марианна, я уже понял, что на вашу помощь рассчитывать не приходится.
— Рамил, когда ты так гневно сводишь брови, мне становится страшно, — промурлыкала целительница. — Простите, младший мэтр, за мои игривые намеки, но от чего я никогда не устаю, так это от той легкости, с которой можно вгонять молодых и воспитанных людей в краску. Что же касается твоих упорных попыток нас завербовать, дорогой, я скажу так. Мы поедем вместе до Гриндо. Если твоя чудо-птица не свернет по дороге, мы даже въедем в Гриндо вместе. Но мне сдается, что свернет. Было бы очень кстати, если бы паршивец Каспар оказался причастен к дракону, это сильно упростило бы нашу задачу, но у него вряд ли хватит силенок на такое волшебство.
— Не зарекайся, Марианна. В нашем с тобой возрасте можно привыкнуть к слабости врагов и быть неприятно удивленными их неожиданной силой.
— В нашем возрасте? Ты никогда не умел обаять женщину, чурбан ты этакий, — притворно обиделась она.
— Еще одна скользкая тема закрыта, — подвел итог Кай. — По-моему, это отличный повод выпить за то, как быстро сокращаются наши взаимные претензии. Тем более, как я вижу, — он указал на снимающих тушку с вертела под чутким руководством Ральфа Перси и Джерси, — наш поросенок вполне готов.
Поросенок, к чести гостеприимного хозяина, оказался выше всяких похвал. Впрочем, может, это говорили голод и неутоленное желание организма восстановить силы после больших энергозатрат. С другой стороны, удовольствие оказалось настоящим, и это хотя бы немного отвлекало от тревожных мыслей.
А подумать было о чем.
Во-первых, рассказ чародеек превратил гипотетического дракона в настоящего. К тому же снабженного второй парой крыльев и приметным окрасом. Впрочем, дракон действительно не подходил ни под одно из известных магической науке описаний, и толку от полученной информации было немного. Способов бороться с ним это не прибавило. Однако заклинание на амулете все еще работало, а значит, принцесса должна была быть жива!
Во-вторых, подозрительное нежелание резидента Капитула исполнять свои прямые обязанности в то время, когда у него под носом вовсю буйствовало Первое проклятие, настораживало. Несмотря на уверенность мэтрессы Ланорвиль, Джошуа готов был биться об заклад, что Каспар как-то тут замешан. А если идти в рассуждениях дальше, то он мог быть замешан и в нападении. Если взять за основу предположение, что действовала группа магов, то гриндский чародей, пусть в его талантах целительница и сомневалась, мог иметь к ней отношение.
В конце концов, все это обязательно как-то связано! Остаются неясными мотивы их поступков. Такие мощные напасти, как драконы и Первые проклятия — к чему они должны привести? К хаосу и ужасу? Вероятно. Но что дальше? Дестабилизация обстановки, ослабление королевской власти и переворот?
Как воспримут люди добродетельных чародеев, спасающих их от сил тьмы и зла, в то время как их властитель, взимающий немалые подати, спасти их не сможет? А там, глядишь, и до первого чародейского государства недалеко. Ведь он уже слышал эти истории. Тихие перешептывания в аудиториях Цитадели: пора чародеям объединить свои силы... не служить простым смертным, а повелевать ими...
Тогда это казалось равно привлекательным и несбыточным. Но что, если кто-то поверил в это? Люди всегда готовы пойти против своей судьбы — это и отличает их от прочих рас. Быть может, идея обрела преданных сторонников. Терпеливых, готовых ждать. И вот теперь, когда они стали достаточно сильны, пришло их время.
Джошуа прошиб холодный пот, когда он полностью осознал, куда завела его цепь рассуждений. Он с тревогой огляделся, готовясь вывалить на сотрапезников свои тревожные мысли.
Кандидатов в слушатели поблизости не обнаружилось. Оказывается, пока он предавался рассуждениям о природе их врагов, остальные не теряли времени даром.
Майриэль, сочтя себя достаточно сытой, выказала желание немедля испробовать ванну, приготовленную для нее услужливыми сыновьями Ральфа. Парни вились вокруг нее ужами, видимо, надеясь на, чем боги не шутят, взаимность, ну или хотя бы на дырки в стенах, которые, судя по их хитрым рожам, наличествовали в комнате, где планировалось омовение. Бедные наивные дурачки — Джошуа искренне надеялся, что они усвоят этот жестокий жизненный урок и выйдут из ситуации с минимальными потерями полезных частей тела.
Мэтресса Ланорвиль окончательно оккупировала левое плечо мэтра Гаренцворта и что-то шептала ему на ухо. Тонкие пальчики чародейки перебирали тронутые сединой волосы мага. Целительница улыбалась. Мэтр отвечал ей так же тихо и невнятно, и они оба негромко смеялись.
Глэдис куда-то подевалась. Видимо, пошла исполнять поручение своей мэтрессы.
Паки занимался тем, что он делал практически в любое свободное время — дремал между тарелок со свиными косточками и укропом, положив голову на руки.
Кай и Оливия беседовали.
Бутылка самогона наполовину опустела, вино также почти закончилось, закуски заметно убавилось, и теперь разговор тек в благожелательной и неторопливой манере. Когда Джошуа вернулся из мира своих мрачных мыслей и перестал задумчиво терзать куриную ножку, собеседники как раз рассыпались в любезностях друг перед другом.
— Позвольте еще раз сердечно поблагодарить вас, господин Кай, — обворожительно улыбалась чародейка. — Вы показали себя настоящим профессионалом. Не растерялись в ситуации, в которой растерялся бы иной посвященный.
— Я делал, что должно, — скромничал командир наемников. — А вот ваша выдержка поразила даже такого несведущего человека, как я.
— Ну уж нет, позвольте допеть вам дифирамбы до конца. Но прежде угостите даму.
— Что дама предпочитает?
— Дама предпочитает вино и приятную беседу в хорошей компании.
— С первым, кажется, все в порядке, — Кай потянулся к бутылке Рамила, в которой еще что-то плескалось. — Со вторым — не совсем уверен.
— Не прибедняйтесь, все не так запущено.
— Судить вам.
— Именно. Судить мне.
— Ваше вино.
— Благодарю. Итак, по поводу дифирамбов. Вы, признаться, меня впечатлили. Выдержка и уверенность. Имели дело с магией раньше? Не сомневаюсь, что да, все-таки ваш компаньон — мэтр Гаренцворт. Интересно лишь, насколько глубоко.
— Приходилось. Насколько глубоко, сказать не берусь. Но о паре случаев мэтр Гаренцворт высказался примерно так: "По самое не балуйся".
— С удовольствием послушала бы.
— Да там и рассказывать особенно нечего. Все происходило быстрее, чем я понимал, что это было. Да и профессиональная этика обязывает, знаете ли.
— Не продолжайте. Тайна достойного клиента священна. Пусть так продолжается и впредь. Кто знает, может, однажды и я воспользуюсь вашими услугами?
— Это будет весьма приятно.
— Не загадывайте. О коварстве чародеек слагают легенды.
— Не сильно в них верю. В легенды. А о чародейках предпочитаю судить не скопом. Опасаюсь быть несправедливым к достойным.
— Отлично сказано. Надо будет взять на вооружение. По отношению к чародейкам.
— Надеюсь, это вам поможет.
— Не сомневаюсь. А что касается вашей замечательной устойчивости... Вы отлично перенесли мое вмешательство по энергетической перекачке.
— Вы про похищение моих сил без спроса?
— Именно.
— И что же вас так удивило?
— В основном то, что вы остались стоять на ногах после первой перекачки. А тем более после второй. Вам бы полагалось спать мирным сном, а не протыкать обеденные столы насквозь. Признайтесь, в вашем роду затесались эльфы?
— К сожалению, мне об этом ничего не известно. Я — дар моря. Оно выбросило меня из своей пучины на песчаные пляжи города Герденберга. Без памяти и без прошлого. Демонски много лет назад.
— Я что-то слышала о муже из моря. Славном, как говорят, воине и предводителе. Уж не тот ли вы самый Герденбергский Клинок? Лев из Пучины?
— Меня называли и так. Пока стяг Герденберга реял надо мной и защищал меня. Но потом все изменилось, я оставил и это имя, и этот город.
— Сожалеете?
— Редко.
— То бишь вести в бой армию гораздо менее интересно, чем шататься с друзьями по лесам и полям в поисках принцессы?
— В ваших устах это звучит не так хорошо, как видится мне. Но да. Безусловно, более интересно.
— И выгодно?
— Пожалуй.
— Простите, если вопрос прозвучал несколько вызывающе. Ни в коем случае не хотела оскорбить вашу благородную тягу к золоту.
— Как-то не очень у вас это получилось, — криво усмехнулся Кай. — Лучше разбавим скользкую тему моей алчности вином.
— Не возражаю.
— За бескорыстие! Чем его меньше, тем больше ностальгии звучит в тостах, ему посвященных.
— Поддерживаю.
Их кубки стукнулись.
— Ну а что вы готовы поведать о себе? — решил окончательно оставить тему алчности Кай. — "Чародейка широкого профиля". Какая интересная специализация. Не слыхал прежде о таких. Значит ли это, что вы постигли всю суть волшебства?
— Увольте! — засмеялась она. — Постичь всю суть волшебства не может ни одно живое разумное существо. Нашего восприятия попросту не хватит на такой подвиг. Да и жизнь показывает, что чародеи, уверенные, что постигли все, обычно селятся рядом с воинами, считающими себя непобедимыми.
— Подозреваю, что на кладбище.
— Именно там. Широкий профиль — это великолепный термин, обозначающий великого дилетанта, который знает по верхам о многих вещах.
— Вы не слишком похожи на дилетантку.
— Значит, неплохо притворяюсь.
— Разве?
— Не совсем, — загадочно улыбнулась мэтресса Дейндж.
— Сколько таинственности.
— Дань цеховым традициям. В моем случае широкий профиль означает всего лишь несколько специализаций волшебства.
— "Несколько" — это сколько?
— Больше одной, — хитро улыбнулась чародейка.
