Император Владимир

Разогнав после отставки Сергея Михайловича прежний состав ГАУ, император загрузил работой вновь назначенных спецов артиллерийского дела выше крыши. Первым заданием стали создание 76-мм батальонной мортиры и полковой гаубицы аналогичного калибра, причём последняя должна была иметь большую долю унификации с запущенной в производство трёхдюймовкой Путиловского завода. Плюс, весогабаритных характеристики должны были позволить перевозить сей дуплекс Её Величеством Шестёркой Лошадей.

Одновременно с разработкой указанных отечественных артсистем ГАУ проводило открытый конкурс на лучшие проекты 122-мм дивизионной и 152-мм корпусной гаубиц, а так же 107-мм корпусной пушки. Предложение поучаствовать в этом конкурсе разослали заводам Круппа, Эрхарда, Армстронга, Виккерса, Обуховскому, Пермскому, фирмам 'Бофорс', 'Шкода', и 'Сен-Шамон'.

Во время полевых испытаний лучшие результаты показали крупповские образцы, их доработали, и в данный момент шло согласование всех деталей контракта. Специально под производство новых гаубиц и пушек банкир Второв вложил большие средства в модернизацию Путиловского завода, а казна крупно потратилось на обновление станочного парка и расширение Пермского (завода).

Далее в планах Военного министерства стояли 122-мм и 152-мм мортиры, осадные гаубицы калибром от восьми до одиннадцати дюймов, и дальнобойные корпусные пушки калибром в шесть-восемь дюймов. Генералы и полковники трудились в поте лица, рассчитывая сделать себе карьеры на переоснащении артиллерийского парка русской армии, а Владимир Александрович готовился вбросить армейцам идею миномёта, созданного по схеме мнимого треугольника. Эскизные чертежи миномётов трёх разных калибров вот уже два года лежали в сейфе, ожидая своего звёздного часа.

Параллельно с введением конституции и другими преобразованиями Владимир Александрович запустил в России административно-территориальную реформу. Количество губерний увеличилось, и теперь они группировались в генерал-губернаторства, удивительным образом совпадавшие с обновлёнными границами военных округов. Наиболее крупным промышленным центрам страны был присвоен статус городов имперского значения, что 'подарило' их градоначальникам новые полномочия и заботы.

В том же, 1902 году в окружении императора появилась упомянутая госпожа Любовь Константиниди, личность которой больше века оставалась окутанной завесой таинственности. Возникла, словно из ниоткуда, моментально став лучшей подругой Дарьи Матвеевны Овчинниковой, в замужестве Алексеевой.

Вступив на престол, новый император объявил о предстоящем переносе столицы империи в Москву. На подготовку 'великого переселения' чиновничества царь отпустил год-полтора, поэтому переезд Двора и всех государственных учреждений начался после Рождества 1901 года, и затянулся до следующей зимы. В Москве, как и ожидалось, начался самый настоящий строительный бум, схожий с тем, что периодически происходил в столице в 20-21 веках в реальности старшего лейтенанта Муромцева.

Переезд Двора в Москву создал массу хлопот и проблем Конвою ЕИВ, т.к. на территории московского Кремля находилось несколько православных храмов, в которые постоянно тёк поток верующих и паломников. Кроме того, территория Кремля вовсе не являлась закрытой зоной, её свободно мог посетить любой желающий, будь то россиянин, либо подданный иностранного государства. Данный факт шокировал вселенца, не понаслышке знакомого с темой ликвидации особо важных персон.

Владимир Александрович сходу отмёл идею закрыть свободный доступ в Кремль, разъяснив Муромцеву, что государю всея России негоже лезть в чужую епархию, т.е., в вопросы коммуникации между церковью и верующими. Россияне должны иметь возможность свободно посещать любые храмы, которые пожелают. Следовательно, проблема безопасности царской семьи должна решаться совершенно иначе.

На ремонт и перестройку исторической резиденции русских царей были выделены огромные суммы, и с наступлением весны 1900 года территория Кремля напоминала разворошенный муравейник. Не мудрствуя лукаво, император приказал первым делом отгородить внутренними стенами часть кремлёвских построек от посещаемых народом храмов, создав тем самым две зоны — открытую для всех, и закрытую для простых граждан. Параллельно с этим архитекторы и строители занялись перестройкой и ремонтом кремлёвских дворцов и зданий.

Серьёзная перестройка территории Кремля под требования Владимира Александровича, по самым скромным оценкам, должна была завершиться лет через семь-восемь, а то и через все десять. После этого, по задумке царя, московский Кремль должен был превратиться в хорошо замаскированный 'под старину' укрепрайон в самом центре Москвы. С большим гарнизоном из лично преданных императору полков, с серьёзным артиллерийским парком, и даже с собственной флотилией на Москве-реке.

'Чёрта с два я отдам вам власть, господа предатели-либералы и товарищи большевики, я вам не мягкотелый Ники, — мысленно ухмылялся Владимир Александрович, изучая планы и сметы. — Умоетесь кровью, когда полезете... Хрен вам, а не Россия'.

Старлей из будущего так же внёс свою лепту в процесс ремонта и перестройки Кремля. Желая иметь возможность быстро и незаметно перемещаться из здания в здание, например, из Большого Кремлёвского Дворца в Арсенал, или Сенат, царь хотел поставить перед архитекторами задачу проложить несколько новых подземных ходов.

Вселенец, в свою очередь, предложил просто перекинуть от здания к зданию несколько виадуков с арочными опорами, причём, сделать эти виадуки из железа, примерно, как Эйфелеву башню в Париже. Поверх же виадуков соорудить крытые галереи с окнами, по которым, в случае необходимости, хоть сам гуляй, хоть снайперов расставляй, хоть перебрасывай роты солдат из здания в здание. Проще и дешевле, чем копать подземные коммуникации, то и дело натыкаясь на подземные ходы, прокопанные прежними правителями Московской Руси.

'Если смотреть на перспективу, то в Кремле следует построить несколько подземных гаражей для хранения и обслуживания бронетехники, — мысленно рассуждал Муромцев. — Случись чего, мы всегда будем иметь под рукой бронегруппу, способную вместе с артиллерией вдрызг разнести любые баррикады. Либо прорваться через кольцо окружения, вывезя твою тушку, ну и меня в придачу'.

'Я не собираюсь драпать из МОЕЙ страны, и из МОЕЙ столицы, — отозвался хозяин тела. — Но сама идея мне нравится. Тёзка, напомни об этом тогда, когда начнём выпуск броневиков'.

'Ещё можно соорудить взлётную полосу на набережной Москвы-реки, — заметил незваный 'гость'. — Думаю, первым аэропланам должно хватать длины набережной для разбега'.

Переезд императорского Двора в Москву поначалу создавал массу проблем личной охране царя, офицерам Собственного ЕИВ конвоя. Владимир Александрович иной раз желал прогуляться по Кремлю, взглянуть на ход строительных работ, зайти в какой-нибудь храм, побыть в одиночестве, глядя на Москву-реку из бойницы какой-нибудь башни. Соответственно, во время подобных прогулок царь периодически пересекался со своими подданными, и частенько вступал с ними в разговоры. Разумеется, не на улице, где вокруг императора мгновенно собиралась толпа народу.

Тех, кому посчастливилось попросить императора о личной аудиенции, казаки провожали в специально оборудованный под подобные мероприятия зал, старательно обыскивали, и лишь затем допускали под очи государя. В целях безопасности зал для общения с подданными был разделён толстенной стеклянной стеной, а сам процесс разговора происходил с помощью... телефонных аппаратов.

Прямо, как в американской тюрьме, скажут читатели, и будут абсолютно правы. А что ещё делать бедному царю, если по европам бродят бомбисты-террористы и прочие революционеры?

Во время самой беседы в скрытой боковой нише находились человек пять отменных стрелков из числа казаков, готовые в любой момент нейтрализовать любую угрозу.

Многие, в основном, женщины, не соглашались пройти достаточно унизительную процедуру личного досмотра, и им приходилось покидать Кремль несолоно хлебавши.

Уже через полгода после переезда Двора ЕИВ по Москве стала циркулировать информация о том, что Владимира Александровича можно вот так запросто встретить в Кремле. В Кремль потянулись желающие увидеть государя вживую, сначала москвичи, а спустя пару лет ещё и ходоки со всех концов страны. Как и следовало ожидать, повстречаться с царём удавалось не каждому, в среднем, одному из пяти десятков жаждущих — император не афишировал маршруты и расписание своих прогулок.

Жандармы и служба контрразведки быстро сориентировались с правилами игры, и оперативно внедрили в толпы обывателей своих агентов. Благодаря работе этих агентов многие жалобщики попадали по адресу, минуя зал для аудиенций: новообразованный следственный комитет с удовольствием заводил дела в отношении особо важных и богатых персон. Кое-кому из мнимых жалобщиков везло меньше — за них брались либо жандармы, либо контрразведка, раскрывшие за два года пять попыток организовать покушение на царя.

Тот майский денёк запомнился императору надолго. Проснувшись часов в семь, Владимир Александрович, как обычно, привёл себя в порядок, позавтракал, выглянул в окошко, и решил начать рабочий день с прогулки на свежем воздухе. Прогуливаясь по Александровскому парку, минут сорок наслаждался ласковыми лучами солнышка и лёгким тёплым ветерком, затем, не спеша, направился к Боровицким воротам.

Возле входа в Кремль уже собралась небольшая группа обывателей, человек десять, состоявшая, в основном, из молодых женщин. Увидев шагающего в кольце охраны императора, дамочки замахали руками, загалдели, прося у стоявших в оцеплении казаков разрешения подойти ближе. Все, кроме одной.

Одетая по предпоследнему писку моды девушка развернула перед собой плакат, на котором несколько карикатурно изображался пассажирский воздушный лайнер, поверх которого было написано одно единственное слово — 'Boeing'. Написано по-английски, жирными печатными буквами красного цвета.

К женщине сразу же шагнул один из казаков, повелительно махнул рукой, указывая на плакат, явно приказывая убрать сие... народное творчество. Девушка подчинилась, торопливо зашуршала бумагой, сворачивая плакат.

'(Цензура), тёзка, ты это видел?! Ты ЭТО видел?! — мысленно завопил Муромцев. — Блин, хватай эту девку, пока не сбежала!!!'.

'(Цензура), Вовка, мне, что, самому её хватать!? — выругался Владимир Александрович. Шок, вызванный недвусмысленным намёком в виде плаката с 'Боингом' длился всего пару секунд. — Для этого, (цензура), у меня есть охрана! Сейчас, прикажу, пусть приведут её!'.

Сказано — сделано. Получив приказ, трое офицеров отделились от кольца охраны, в темпе порысили к внешнему оцеплению. После короткого разговора с девушкой взяли её под руки, и направились к Бровицкой башне, провожаемые разочарованными возгласами обывателей. Спустя час обысканная дамочка предстала перед стеклянной стеной, за которой восседал за столом царь всея России.

— Ваше Величество, осмелюсь заметить, странная она какая-то: одета не хуже, чем парижанка, пользуется косметикой, но как-то не так, как француженки, — негромко произнёс подполковник Гурков, метнув на девицу полный подозрения взгляд. — Говорит с каким-то непонятным акцентом, что ли... Во время обыска ничему не удивлялась, покраснела, но была готова раздеваться вплоть до 'костюма Евы'. Российские женщины, обычно, так себя не ведут.

— Спасибо за предупреждение, подполковник, буду смотреть в оба, — ответил Владимир Александрович, беря в руку телефонную трубку. — Вы, если что, не зевайте.

'Не нравится мне это, — тотчас отреагировал Муромцев. — Тёзка, ты бы с собой 'пушку' брал, что ли'.

— Кто Вы, откуда, и что нарисовано на Вашем плакате? — ответив на приветствие девушки — её речь сильно искажалась в телефонной трубке — император сразу же 'взял быка за рога'.

— Меня зовут Любовь Афанасьевна Константиниди, я родилась в городе Анапе в семье рыбака. Два года назад я прочитала в старой газете объявление о биткойнах, после чего покинула отчий дом, чтобы найти владельца майнинга, — неторопливо заговорила женщина, с видимым любопытством осматривая разделяющее зал стекло. — На моём плакате изображён небесный дракон племени боингов, из клана семьсот сорок седьмых.

'Ты слышал!? Нет, ты это слышал!? — Владимир Александрович с трудом сдержал самого себя, едва не выругавшись вслух. — Тёзка, она из твоего времени, четвёртая!!! Где она пропадала всё это время, чёрт возьми!?'.

'(Цензура!), невероятно, — вселенец был потрясён не меньше, чем хозяин тела. — Уно моменто, сейчас проверим подлинность этого... экземпляра'.

— Небесный дракон из племени боингов, говорите? Мне показалось, что из племени нортропов, из клана бэ-вторых, — с лёгкой улыбкой на губах произнёс император. — Какие ещё племена драконов Вам известны, кроме боингов и нортропов?

— Племена локхидов, грумманов, а из наших, российских — сухих, мигов, туполевых, — ответила девушка, покосившись на затянутую ширмой нишу. — Ваше Величество, может, хватить ваньку валять? Нам нужно серьёзно поговорить, наедине... Я безоружна, готова раздеться до исподнего, если не верите. Отпустите охрану, а если опасаетесь, то пусть Ваши казаки свяжут мне руки и ноги.

— Кхм, ладно, — кашлянув, Владимир Александрович положил трубку, покрутил ручку второго аппарата. Послышался едва слышный зуммер звонка. — Подполковник Гурков? Арсений Гаврилович, будьте так добры, приведите госпожу Константиниди на мою сторону зала. Так надо, это дело государственной важности.

— Ваше Величество, я... Я не могу исполнить Ваш приказ, — ширма стремительно отъехала в сторону, из ниши, держа оружие наготове, дружно шагнули четверо казаков. Подполковник Гурков остался на месте, вытянулся по стойке смирно, держа трубку двумя руками. — Я дал Вам присягу, Вы... Вы собственноручно написали инструкцию, каким образом следует охранять Ваше Величество.

— Хорошо. Если гора не идёт к Магомету, то Магомет... сам придёт, — император поднялся с кресла. В трубке послышалось недовольное сопение: Гурков злился на упрямство государя, которому, вдруг, взбрело в голову поболтать с какой-то девкой наедине. Впервые за два года, между прочим! До этого момента никто и никогда не удостаивался подобной чести! Что происходит, кто эта странная женщина, рассказывающая странные сказки о небесных драконах? Откуда, чёрт возьми, драконы в России-матушке???

— Ваше Величество, в верхнем ящике стола лежит заряженный револьвер, — скороговоркой выпалил подполковник, бросая трубку. — Мадемуазель! Я провожу Вас к Его Величеству...

Спустя пять минут ошарашенный и потрясённый Владимир Александрович слушал историю жизни Любы Константиниди, в чьём теле неожиданно очутилась секретный агент разведки Южного Судана Амади Бонго. А может, и не Амади Бонго, ибо ни у царя, ни у Муромцева не имелось никакой возможности проверить подлинность имени и легенды 'гостьи' из будущего.

'Любовь Константиниди, немая от рождения, третий ребёнок в бедной многодетной рыбацкой семье, неграмотная восемнадцатилетняя — на момент вселения южносуданской разведчицы — девушка, — император рассматривал сидящую перед ним молодую женщину, искусно подчеркнувшую свою красоту с помощью одежды и косметики, пытаясь представить её в роли забитой крестьянки. — Закалённая, неплохо физически развитая для своего возраста, не боящаяся черновой работы... Что-то не монтируется сей образ с тем, что я вижу перед собой'.