Не для истории

5 глава

Выбраться на дорогу было несложно. Здесь уже не видно было и следа пушистого Стража, а заскучавшая Каська стоя дремала в тенечке. Я не стала ее беспокоить и просто присела на край обрыва, опасно свесив туда ноги. Длинная густая мягкая трава приятно щекотала голые до локтя руки, ветер теребил волосы.

Я довольно много времени провела в пещере — солнце уже заметно опустилось к западному горизонту. Всё было бы неплохо, если бы не тяжелые мысли, прорвавшие, наконец, оборону в моей голове. Я смотрела вдаль невидящим взглядом, а мозги у меня закипали, наполняясь бесконечным множеством предательских пузыриков-слов. Последние сутки были для меня полны нерадостных открытий. Судя по объяснениям клиристика, раздвоение сущностей не может сопровождаться появлением новых качеств или усугублением старых. Просто всё, что было во мне плохого, отделилось от того, что было хорошего. Но во мне отродясь не водилось таких отвратительных качеств! Откуда эта жуткая злость, взбалмошность, грубость, жестокость? Я бы никогда не напала на беззащитного человека вообще, тем более, беспричинно! И откуда мне вдруг стали известны столь специфические вампирские обращения, как "отступник"? Неужели я могу быть такой?.. Неужели всё это где-то... во мне?.. И еще эти слова клиристика о полукровках... Я, конечно, действительно не знаю, кто мои родители, но за десять лет обучения в Школе неужели мне бы никто не сказал о моем происхождении? Такого не может быть! Но почему же тогда произошло разделение сущностей?.. Больше вопросов, чем ответов.

Я долго так сидела на краю каменистого обрыва — солнце уже наполовину спряталось за лесом, закрывающим левый горизонт. Заходящее светило окрасило в тревожный красно-рыжий цвет далекое море. Что-то привлекло мое внимание, заставив выйти из задумчивости. Наверно, целую минуту я пыталась вычленить это что-то из природной многоголосицы: криков и щебетания птиц, журчания воды, шелеста листвы, шуршания ветра... С трудом я смогла, наконец, услышать высокий, но мягкий девичий голосок, плавным речитативом напевающий странную песню:

Его душа изрезана судьбой,

Его судьба — забыть о власти правил.

И меч ему — товарищ боевой,

А вместо друга — лишь звучанье стали...

Неизвестная мне, странная песня легко сливалась со звуками природы, словно пела ее какая-нибудь дриада. Но отсюда, с высоты, я ясно видела маленькую фигурку в светлом сарафане, медленно идущую по едва видной тропке мимо вересковых зарослей к темно-зеленому хвойному лесу, начинающемуся чуть левей. Песня завораживала, и, чтобы лучше ее расслышать, я даже подалась вперед. Слова звучали достаточно четко. Странно, чтобы здесь была такая слышимость, девушка должна была кричать во весь голос, но она пела явно свободно, в свое удовольствие... Хотя, мне вовсе не хотелось анализировать сей любопытный феномен...

...Его дорога — путь от суеты,

Его несчастье — вера в созиданье.

Один он не сказал: "Прости",

Не верит он, но знает расставанье...

"Что-то не очень понятное и вырванное из контекста," — отстраненно подумала я. Что же будет дальше?

Последний шаг над бездною любви

Его навеки сделает изгоем.

На грани... и за грань. — Не жди!

Ответит он с бездушною тоскою.

Девушка зашла в лес — и песня тут же оборвалась истошным визгом! "Опять я во что-то вляпалась!" — успела подумать я, уже влетая в седло. Ехать в обход было бы слишком долго, поэтому я аккуратно слевитировала нас прямо вниз с обрыва. Каська недовольно всхрапывала (не любит, когда над ней колдуют), но мы быстро оказались на той самой тропке и припустили в сторону леса. На опушке я приумерила свой пыл и позволила Каське войти в тень высоких деревьев медленным шагом. Я осторожно оглядывалась в поисках давешней девушки, но пока не видела никаких следов пребывания человека. Откуда-то справа, как на заказ, раздался еще один вскрик. Я устремилась туда и попала на небольшую полянку — пару саженей в диаметре. У противоположного края прогалины, прижавшись к дереву, стояла девушка в светло-желтом сарафане с красными узорами. Ее длинные, чуть не до колен, волосы рыжего с золотым отблеском цвета были сплетены в классическую косу, а глубокие темно-серые глаза обманчиво светились страхом. В центре поляны стояла крупная рыжая рысь, которая глухо зарычала при моем появлении, плотно прижав уши с кисточками к голове. Ну как я могла попасться на такую глупую детскую уловку?! Будто не знала, что при определённом таланте подобные песенки можно использовать в качестве гипноза! Как бы смыться теперь... Каська, прочитав мои мысли, легонько попятилась назад, но рысь предупреждающе оскалилась, и я, прикинув ее прыгучесть, остановила лошадь.

— Помогите! — жалобно пискнула девушка, вжимаясь в дерево еще сильнее.

— Уже бегу, — усмехнулась я. — Ладно притворяться-то! И как такой миленький оборотень опустился до такой непрезентабельной профессии?

С лица девушки, а точнее ипостаси оборотня, сползло испуганное выражение, сменившись на скептически-самоуверенное. Ехидно улыбнувшись, она мягко отлепилась от дерева и незаметно переместилась к своей второй ипостаси, положила руку на голову рыси, несколько расслабившейся и присевшей.

— Моя, как ты изволила выразиться, профессия в наше время довольно востребована и высоко оплачиваема. И почему нас, наемных убийц, никто не ценит и не уважает?

Я покосилась на ее цеховый знак — тонкую татуировку в виде ветки толи шиповника, толи ежевики, оплетающую шею узким ободком. Немногочисленные члены гильдии наемных убийц были вне закона даже в Других Долинах, что уж говорить о цивилизованных странах. Их не сравнить с обычными наемниками, которых можно найти на каждом углу и подрядить за копейки на любую работу, это настоящая элита. Неужели обо мне так кто-то позаботился?

— Поскольку заказчики много платят, а жертвы платят дорого — ответила я и без особой надежды спросила: — А я тебе, кстати, никого не спугиваю? Может, пойду я?

Девушка нехорошо ухмыльнулась.

— Да я не жду никого другого: за два заказа разом не берусь.

Раздельноипостасные оборотни вообще очень опасны, и в такой трансформации особенно. Вертлявых, быстрых, ловких, их практически невозможно задеть, а если даже уничтожить одну из ипостасей, вторая всё равно сбежит и через пару дней восстановится. Проверить что ли, кто быстрее бегает: оборотническая рысь или друидская лошадь? Я еще увидела боковым зрением, как обе ипостаси неуловимыми движениями увернулись от моего замораживающего облака, а потом мне было не до разглядывания. Каська, казалось, летела быстрее ветра; я пригнулась к лошадиной шее, спасаясь от низко висящих толстых веток, с опасной скоростью мелькающих над головой. Мы выскочили на поле, я рискнула обернуться: рысь немного приотстала, но темпа не сбросила. Если я приторможу, сразу догонит! Впереди показался какой-то сарай-амбар с настежь распахнутыми дверями. Каська чуть свернула и влетела в проем, я же спрыгнула у ворот на полном ходу. Прокатившись с пол-аршина по земле, я вскочила и рванула внутрь, не обращая внимания на вывихнутую ногу. Захлопнув тяжелые створки, я едва успела воткнуть в дверные ручки косу на длинной кленовой рукоятке, как кто-то (я даже знаю, кто) с разбегу врезался в ворота. Острые когти заскребли по старой сухой древесине, но пока не могли преодолеть сопротивления. Я отошла подальше от входа. Скудный свет, проникающий через широкие щели в стенах, вырывал из темноты горки небрежно сваленного сельхозинвентаря. Полагаю, прятаться вон в тот большой мешок бесполезно? Противный скрежет раздираемого дерева прекратился, мы с Каськой замерли, прислушиваясь к гнетущей тишине. Рука непроизвольно потянулась к мечу, а при раздавшемся звуке сжала холодную рукоять. Насмешливый голос послышался из-за дверей, но так звонко, будто говорили прямо мне в ухо.

— Надеешься скрыться от меня за этой хрупкой перегородкой? Наивно. С тем, с чем не справится зверь, справится человек. Нас двое — ты одна. Что ты можешь нам противопоставить? Выходи, веди себя как му... воин!

— А я — не воин! Нам, ведьмам, положено в засаде сидеть да порчу наводить. Ты бы лучше речь порепетировала, чтобы без запинок.

Глухой рык и резкая усмешка. Как же она, интересно, ведет себя в человеческом облике?

— Коль тебе по нраву умереть, забившись в угол грязного сарая-развалюхи, так тому и быть.

Тихий хлюпающий звук, сменившийся шелестом клинка, вынимаемого из ножен. Меткий удар между створок по хлипкой рукоятке косы не смог перерубить надежный молодой клен, укрепленный моим заклинанием. Со второго удара черенок виновато треснул, теряя дареную магию, перекошенные ворота чуть не слетели с петель от мощного удара ногой (ну зачем же так грубо?). Оборотень в единой человеческой ипостаси выглядел жутко по-звериному. Растрепавшиеся волосы девушки зловеще колыхались на невесть откуда взявшемся ветру, глаза хищно сверкали. В напряженной опущенной руке она сжимала рукоять длинного хинта, лезвие которого наискосок перекрывало ее колени (где же она раньше держала его, под юбкой что ли?). Мне впервые (и слава Богу!) довелось увидеть цеховое оружие наемных убийц; никто, кроме них, не обладал секретом изготовления этих изящных клинков... для неизящных целей. Хинт имел пять пядей в длину, чуть изогнутый клинок из неизвестного сплава и с причудливо витой гардой. Рукоять же была в полтора раза длинней, чем у одноручного меча, поскольку приемы фехтования хинтом предусматривали придерживание рукояти двумя-тремя пальцами левой руки для гашения инерции.

Я отступила на шаг, действительно загоняя себя в угол. Девушка встряхнулась, и из нее словно выскочила знакомая рыжая рысь (раздалось то самое хлюпанье). Я приготовилась к обороне, но... Девушка вдруг резко обернулась, дернулась в развороте и мгновенно исчезла из виду. На прощанье мне лишь послышался гулкий шепот:

— Жди...

Откуда-то сбоку к открытому входу подошел косолапый мужик с окладистой бородой, усами, в разношенных лаптях и с лопатой наперевес.

— Сельхоз-привет! — весело поздоровалась я, опасливо косясь на заросшую физиономию селянина.

— Вот ктой-то у меня ворует! День-деньской сторожил-хоронил, а лопаты пропадали!

"Поздравляю! До чего ты, Верена, докатилась, уже за воровку уличную принимают!" — мысленно пожурила себя я, "незаметно" выбираясь по стеночке к выходу. Но куда там: приметливый мужик сразу пресек мои робкие попытки ретироваться, преграждая мне дорогу своей громадной лопатой. Он так и не понял, что заставило его отойти и усесться прямо на ворох пустых мешков. Я могла бы уболтать его и так, без всякой магии, но у меня не было настроения спорить.

Сумерки накрыли лес, поле и едва видную тропку — дорожку, ведущую обратно к городу. Я предпочла не рисковать лишний раз, оставаясь в безлюдном месте, и пустила Каську быстрой рысью. Мне еще повезло, что все убийцы следуют своему неписанному кодексу, по которому они не должны попадаться на глаза никому лишнему и не убивать кого-либо, кроме "заказанного".

Моя фигура, закутанная в темный плащ (я всё-таки одела его по вечерней прохладе), на черной лошади, наверно, зловеще смотрелась в свете фонарей на пустых улицах. На этом въезде в город я сразу обнаружила кузницу и, вспомнив о своем намерении, притормозила. Огонь в горне давно погас, лишь жалкие угольки напоминали о его существовании. В небольшой пристройке — доме кузнеца — свет в окнах уже не горел, но я по-наглому постучалась. Дверь открыли быстро, и на порог вышел плечистый, высокий мрачный кузнец. Смерив меня тяжелым взглядом, он бросил:

— Ну???

Судя по тому, что из одежды на нем были одни длинные порты, кузнец успел уже лечь спать.

— Мне бы меч наточить... — робко ответила я.

— Сейчас?! Упырей ловить будешь?

— Почему сейчас? Я вам его оставлю, а завтра заберу.

— Будить добрых людей посреди ночи да не по делу — не след, — проворчал кузнец, красноречивый взгляд которого выражал всё, что он обо мне думает.

— Как будто я наперед знаю, добрый человек спит или злой, — пробормотала я себе под нос, всовывая в руки обалдевшего кузнеца свой меч.

Когда я уже заворачивала за угол улицы, скрываясь в тени домов, кузнец всё еще стоял на пороге со свечой в одной руке и мечом в другой, ошалело глядя мне вслед. Дорогу к дому я искала долго, плутая по извилистому лабиринту улиц. Трехэтажное здание не радовало улицу освещенными окнами, я подъехала к коновязи и спрыгнула на землю. Только сейчас я поняла, что устала и проголодалась. От крыльца ко мне метнулась темная тень.

— Ну где тебя носит?! — возмутился Видар, скрывая беспокойство в голосе. — Нам, между прочим, велели не разрешать тебе вставать, а ты уже целый день где-то шляешься!

— Да все нормально, зачем так переживать? Я уже вполне здорова...

— Ты не могла вылечиться за два дня! Ты же не вампир, чтобы регенерировать.

— А вдруг? — хитро улыбнулась я.

Видар возвел глаза к небу, но, не выдержав пытки моей ухмылкой, улыбнулся в ответ.

— Если ты так переживаешь за мое самочувствие, расседлай, пожалуйста, Каську и найди мне что-нибудь поесть. А я пойду наверх, я действительно устала.

...Едва я успела переодеться в ночнушку и нырнуть под одеяло, как в дверь постучали.

— Входи! — крикнула я, немного просчитавшись с громкостью.

Как же давно я ничего не ела! Содержимое подноса, которого хватило бы накрыть стол на четверых, почти целиком уместилось у меня в желудке. Был тут и памятный "полезный бульон", и какая-то кашка, и горячо любимый мною крепкий чай. Сыто отвалившись на подушки под сочувственным взглядом Видара, я прикрыла глаза и пробормотала:

— Если придет светловолосая девушка или рыжая рысь начнет ломиться в дверь, не надо меня будить...

— Что? — не понял Видар.

— Завтра расскажу, — вяло уточнила я, погружаясь в сон.

6 глава

Уже пять минут я боролась с собой. Мне так хотелось еще подремать, но устойчивое ощущение чьего-то взгляда на себе не давало мне толком уснуть. Я сдалась и открыла глаза. На стульчике сиротливо сидела Юля. Она следила за мной своими изумрудными глазами, а увидев, что я проснулась, робко улыбнулась.

— С добрым утром, — сказали мы хором.

— Там врач пришел к тебе. Позвать? — спросила Юля, всё еще посматривая на меня с опаской.

— Позови, — ответила я, не вполне понимая, кого она называет врачом.

Юля вышла, а через минуту в двери протиснулся низенький пухленький старичок в свободной белой хламиде. Судя по виду, лекарь.

— Доброе утро, — механически повторила я, разглядывая пришельца.

— Доброе, доброе... Как себя чувствует пациентка? — спросил он лекарским тоном.

— Замечательно, — весело ответила я. Старичок улыбнулся, но всё же провел свой "осмотр". Много времени ему на это не понадобилось, и уже через пару минут он вновь стоял в центре комнаты, а я одергивала ночнушку. Когда я подняла голову, то наткнулась на внимательный взгляд лекаря. Впрочем, тот быстро отвел глаза.