По его вине налетаю на сани с лордом и встречаюсь с ним своей мордой. Он по-прежнему молчит. Ну и твои проблемы — играй и дальше себе в молчанку. Хотя я бы тоже не отказался посидеть как он в этой тачанке на лежанке.
Я оказываюсь на уровне гнома, с ним и пробиваемся сквозь иных наёмников в край. По колонне меж тем прокатывается шёпоток о предстоящей схватке с морфами. И точно — от нас отделяется небольшой отряд разудалой знати. Ребятки решили погарцевать — трофеи им нужны. Нам бы тоже не помешали, но кто нас пустит из колонны. Рядом стрелки — арбалетчики, и пока не доверяют нам — не они, а дорн.
Что опять затеял этот старик? Неужто и впрямь устроить охоту сродни облавы на бродячих морфов? Если так, то эти недотёпы на своих клячах — приманка. По моим расчётам должны повернуть вспять, а мы ударить в тех, на кого они вот-вот наткнуться. Или напротив загонят добычу прямо к нам в руки?
Варианта дальнейших развития у меня два, и оба устраивают как наёмника, а тем более атамана. Что если на дальней заставе тоже имеется оружейная мастерская, хотя бы лавка? И пусть не такая знатная, как в северном граде, да знатная нам и не нужна, а та, где товар и цены приемлемы для нас, бродяг севера.
Опять я отвлекаюсь или снова? Но сам возвращаю себя в реальность происходящих событий. Если поначалу, когда от колонны отделился небольшой отряд всадников на "рохлях", эхо топота удалялось, то теперь уже приближается.
Ага, а вот и они, знатные вояки! Что не так, хлопчики? Хлопнули вас, а не вы тех, кем решили поживиться? Сами на обед пожаловали к йети? Или те к нам на завтрак для затравки?
Сейчас и поглядим на них, а заодно на то, чего и мы сами стоим? А ведь стоим колонной, достигающей численностью пяти-шести сотен. Две сотни мы — наёмники, и у нас четыре атамана, соответственно ватаг. Моя не самая многочисленная, но и не малочисленная, а Дэрга. Затем ополченцев, также как и нас — сотни полторы-две. Плюс ратники Дорна в том же количестве. Вот и всё, чем богаты, а и тому рады. Силища, по моим меркам, немалая, поскольку больше несколько сотен разом морфов не видел пока. А даже если их там и орда, то нас рать — и нам на них. Арбалетчиками сократим их поголовье на сотню — не меньше, а затем и всадниками перетопчет ещё не одну такую. А ну их в такую...
— Атакуем! — кричу я, срываясь на призыв.
Мой клич подхватывает Дэрг.
Мы, наёмники, срываемся в едином порыве, и покидаем колонну позади себя. Нам вослед кричат — подозреваю: ратники из расстрельной команды. Но не преследуют нас почему-то. Да нам и без разницы, а только этого и надо, сами разберёмся с "трофеями", а уже каждый наёмник мысленно делит их про себя.
Всадников стало меньше наполовину, они мчаться на нас, а мы на них.
— Сторонись! — бросаю я новый призыв. — Разойдись...
Они улепётывают, огибая нас, и дальше не останавливаются. Мы спешим на возвышенность, следуя вверх по склону пологого холма, ведь кто первым окажется там, у того и преимущество.
Как бы не так, ошибка в нашем случае очевидна.
— Морфы-ы-ы... — доносится до меня то, что нам кричали всадники. А не новость для нас.
Видим их уже там, куда немного не успели добежать. Эти оказываются странные какие-то — длинные и худые. Оголодали — не иначе.
Мой просчёт очевиден, они не рубаки, а метатели — в нас летят какие-то заострённые колья. Успеваю укрыться щитом, кто-то падает рядом со мной. Знать зацепили, и хорошо, что не меня. Хотя нет, плохо, ведь я атаман! Моего вояку из артели "напрасный труд" или соседа?
После узнаю, если...
О, Господи-и-и...
Мы вклинились в передние ряды сухопарых и поджарых морфов, те сразу дрогнули, бросившись удирать от нас, но зато их на поле брани сменили иные, уже такие же точно громилы-громадины, как и Удур с Чичухом вместе взятые.
Это что за монстры и откуда взялись? Никак они и есть, те самые горные "джигиты"? И выглядят подстать им, но детьми гор не назовёшь, скорее исчадиями.
Если у Удура в пасти клыки больше напоминают зубы, то у этих их клыки чисто бивни. И их численность немалая. Это уже передовой отряд, а не разведывательный, как подозреваю я.
Впору орать: измена! И ведь сам виноват, долго нам тут одним не простоять, этих "джигитов" тут много больше, чем нас — и сотни три будет. А есть ещё и "доходяги" с дротиками, ну и как водится, равнинные йети...ть их всех в такую...
Атакуем, деваться всё одно некуда, ну и заруба нам предстоит, того и гляди: сами окажемся трофеями у этих "джигитов".
— Держать строй! Не распадаться! — ору и дальше я.
Дэрг опередил нас со своей ватагой, первым ринулся четырьмя десятками в кучу морфов, и растворился там в ней.
Идём стенка на стенку. Нам бы морфов окружить, да у самого голова идёт кругом, и хорошо ещё, что не кружится, а уже пропустил удар — и не один. В толчее рубиться не с руки. Ошибка очевидна.
— Разойдись! Расступись! — опережает меня Ёр-Унн своим криком.
Я уже ничего толком не вижу и не слышу, в глазах темно, и не по тому, что вот-вот потеряю сознание, просто какой-то местный урод насадил мне шлем по самые плечи. Я пырнул кого-то во что-то мягкое, надеюсь не в спину собрата по несчастью, а морфа, и не Удура. И дальше машу уже вокруг себя. Мне кажется: меня окружили. Рыки повсюду, и лязг. Наконец-то кто-то сбивает шлем с моей головы, если бы не вжал её на инстинкте самосохранения — шею в плечи — сейчас бы по земле катилась, гремя на манер шлема, моя голова.
Теперь вижу, даже могу сказать: прозрел. Но такое узрел, чего лучше бы никогда не видел. А про себя могу сказать одно: ты не сэр, и даже не атаман, ты просто Чудак на ту самую букву, а какую — знаешь и сам без подсказки извне.
Поэтому решаю для себя остаться хотя бы му...жиком.
Отмахиваюсь клинками, и не так, как учила Кукумэ, забыл на раз обо всём на свете, ведь жизнь моя висит на волосок от смерти.
Морфы смяли наши ватаги и теперь стремятся добить каждого из нас по одиночке. Где все? Гном, варвар, громила, амазонка, ручной морф наконец-то? Или Удур один из тех, кто рядом, а я не могу разглядеть? Нынче все йети на одно лицо, и жуткие на вид.
— Не подходи... — ору я вне себя от растерянности. — Зарежу...
И встречаю одного из тех на клинки, кто кидается ко мне в кожаных обносках. Получи...
Я протыкаю их, и получаю сам удар, валюсь наземь, а тот, кого проткнул, заваливается на меня.
Нет, что угодно, только не это — раздавит ведь! И не это самое страшное, что ждёт меня впереди, а участь смертника. Пленники этим исчадиям не нужны, как и нам сами — исключительно трофеями.
Кто-то ещё наваливается на нас, разглядеть не удаётся, но зато того, кто рухнул рядом с нами с перерезанной глоткой.
В глаза свищет кровь йети, и стереть её не могу, руки заняты трупом иного снежного человека. Больше мне морфы не кажутся людьми — эти горные "джигиты" определённо.
На пятак себе заработал, а и по нему получил. Прикидываю в уме: серебром или хотя бы десятком медяков?
Ну не чудак ли? — мычу что-то там про себя.
Про меня вспоминают. И кто — вопрос на засыпку. Но то, что я нужен ему — вне всякого сомнения. Теперь самое главное успеть вскочить и не выпустить из рук клинки, а резать ими этих йети, а не протыкать насквозь, иначе сам окажусь у них в качестве добычи.
Надежда на то, что меня, как атамана ищут мои вояки, не оправдалась. Передо мной возник иной морф, и не Удур. Я ещё спросил у снежного монстра, назвав его имя. Тот не понял меня. Ну и ладно. Где твой хобот? Срублю с живого — и можешь проваливать назад в свою берлогу или валить куда дальше — в пещеру в горах. Будем считать: квиты оба. Вот тебе моя плата. А расплата...
Я замахнулся и понял: меня опередили. Не морф, а кто-то ещё. У него из-за шеи возник кривой клинок и перехватил гортань на месте кадыка.
Мастерский удар и точный, и нанести его мог славный воин. Им оказалась амазонка, завалив ударом ноги в спину громадную тушу морфа передо мной.
Едва успел отскочить, но не поблагодарить. Морфы обступили нас. Кукумэ подставила мне спину, я примкнул к ней своей, и мы замерли, не говоря ни слова один другому. Попросту не успели бы, даже если и захотели. А такое желание сразу отпало, иначе бы в рот набилась кровь йети.
Фонтан ещё бушевал, вырываясь багровым потоком из гортани морфа, перехваченной амазонкой.
Мне бы её удаль, хотя мои клинки вдвое больше и длиннее, да осталось мысленно её поблагодарить и сдохнуть, как это принято у нас, наёмников.
Но что это — и услышал я? А не ослышался ли? Вот так сюрприз — заиграл горн и потонул в грохоте конного отряда.
Ага, так и есть — жнецы, размахивают своими "молотилками", и скачут впереди ополченцев на горбулях во главе с дорном, а на флангах у них мчатся всадники из знати.
А где же арбалетчики и лучники? Почему они медлят? Или нет, но я не вижу их?
А вот и они...
Морфы падают как подкошенные, в их построении образуется прореха. Нам бы с Кукумэ бросится туда сломя голову, но нет, не делаем этого, стоим как заторможённые. Кто туда врывается — жнец. И не один...
Всё — морфы дрогнули, им не тягаться с элитой среди рыцарей, закованных с головы до "копыт" в железо. Йети побежали.
А мы чего стоим? — кумекаю я, озираясь назад, и понимаю: туплю, как Чудак. Амазонка чуть раньше сорвалась с места, чем я, но у меня имеется стрелковое оружие, и мне пора уже пополнять собственную коллекцию трофеев.
Тетива звенит точно струна, и выбивает с арбалета стрелу. Промахнуться я по определению не могу — столько врагов, и все бегут. Кто-то падает, но не вижу кто, и кого поразил — кладу ещё одну стрелу и сам уже преследую йети. Догоняю очередного монстра среди них всё тем же болтом, и готовлюсь в состоянии аффекта отрезать хобот. Не я один, у меня возникает конкурент в лице иного арбалетчика — стрела-то с оперением чёрного окраса.
И чё? А хрен те в зубы — этот морф мой! Я его добыл себе на трофей! — грозно наступаю, размахивая клинками, и... получаю неожиданный удар сзади. Меня валят — свои или эти, блин, йети?
Падаю, как подкошенный, и всё... бой для меня окончен, довоевался ты, сэр Чудак, закончилась твоя власть, как атамана. Ты больше даже не му...жик.
Я мычу про себя сквозь затуманенное подсознание. Меня подхватывают и тащат, пока не могу определить кто, как и понять: за что мне всё это? Неужели наказали те, кто закинул сюда? Я проявил алчность? А это грех! Но так ведь всё честно было...
Проваливаюсь во тьму — ненадолго, снова слышу лязг. Теперь я отчётливо уясняю: кто меня тащит — латники из числа ратников или мои бродяги. Часть из них тоже была закована в доспехи благодаря лорду.
А вот и долгожданный привал. Меня роняют, а не кладут, знать "опричники" стерегут.
Слышу топот — кто-то приближается верхом и останавливается. Спрыгивает и склоняется надо мной. Хватает за волосы, смотрит мне в лицо.
Плюнуть что ли ему в его рожу? А чью — после разберусь. Иначе сейчас со мной. Так хоть напоследок успею...
Делаю, что задумал, и получаю удар по лицу. Непохоже, чтобы так приводили в чувство или...
Вижу, господи! Зрю...
Ба...лдр-Ик... передо мной. Лицо старика в крови — моей или морфа? И это я его что ли измазал ей? Совсем обнаглел, ты, сэр Чудак...
Тот данным именем и окрикивает меня, прибавляя иное...
— ...атаман...
— Я за него... — открываю я рот и кашляю всё той же кровью — на этот раз уже, по всему видать, собственной.
Старик хлопает меня по плечу рукой в перчатке, и снова валит наземь. А не слабак, скорее я-а-а...
То ли поздравляет он меня, то ли журит, но факт на лицо — улыбается. Знать, доволен мной — моими действиями.
Точно — слышу, как говорит, обращаясь ко мне далее:
— Если бы не ты со своими бродягами, у нас потери могли быть в разы выше, а так отвлёк с ними внимание от нас! Так держать, сэр Чудак и атаман!
Значит, они зашли на морфов с тыла, и прежде им в спины пару залпов дали лучники с арбалетчиками, а затем разгром довершили всадники.
Про трофеи я не вспоминаю, а про тех, кто был со мной. И где они — вся моя ватага? Неужели полегла из-за меня, дурака? Я вскакиваю на ноги, пошатываюсь, но стою, и медленно вращаю головой по кругу. Кого-то вижу, и всё больше ополченцев. Да расступитесь же вы, чего столпились? Живого наёмника давно не видели? Разойдитесь, я вам говорю, пока не сам на вас...
Мысли путаются. Я иду, точнее бреду, и в страшном бреду. Перед глазами стоит туман, изображение лиц нечёткое, зрению не хватает резкости, а моим шагам и действиям уверенности.
Наконец-то услышал родные до боли в теле отзвуки и столь милые сейчас моему сердцу. Грызутся захры. Иду к ним, и застаю там лорда. Он один, и лежит не на санях, а на земле. Об него и споткнулся, иначе бы не сразу нашёл.
Стало быть, рвался в бой, герой? Ну-ну, ещё один такой на мою голову вояка, как и сам, а такой же точно чудак. И вы, сэр-атаман.
— Где все? — вопрошаю я у него.
В глазах молчуна красуется аналогичный вопрос.
Кляну себя последними словами — мысленно, иначе не могу — закричу. Всё, дальше ни шагу, пусть хоть на цепь посадят, как смертника, а лучше пристрелят арбалетчики.
Проваливаюсь во тьму, а затем снова вижу свет, реагируя на приближающиеся шаги и недовольное ворчание.
Да это же гном! Живой, значит, бродяга!
Я снова вскакиваю и вижу: он не один, с ним вся наша ватага, в том смысле: моя команда. И с ними ветераны. У всех вид такой, будто побывали на бойне и не в качестве сторонних наблюдателей.
Понимаю, что сейчас будет, а начнётся такое... Дескать, бросил ты нас, атаман, на поле брани, а сам сбежал. Так какой же ты после этого атаман, сэр Чудак, когда даже не мужик, а му... И так далее, и тому подобное.
Но нет, скалятся привычно, знать и меня рады видеть во здравии. Сам меняюсь в лице.
— Потери... — на трофеи мне плевать.
Гном что-то ворчит про себя, значит, не успели выяснить, как и подсчитать. Но зато вижу: на шее у бродяг висят отрезанные "пятаки". Про это не забыли!
Нет, пора мне уже изменить порядок в моей артели "напрасный труд". В первую очередь заставлю их ценить собственную жизнь, а уж за тем то, к чему стремимся, как наёмники — нажиться на морфах. Хоть и знаю: не бросаем своих.
Сейчас я, и мои бродяги, передохнут немного, лишь бы не как мухи, и мы вернёмся за трупами соратников по оружию.
Не тут-то было. Играет горн, объявляя всеобщее построение.
Не понял сам, и мои бродяги, что за ерунда? А как же раненые? Или дорну без разницы? Похоже, ему плевать на них?
Жаль, я тогда плюнул в него не "болтом" из арбалета! Вздорный старик...
— А где Дэрг? — вспоминаю я про атамана-собрата, и гляжу в надежде на его бродяг. Их осталось не так много после той сшибки, отряд понёс потери, их снова стало столько, сколько и было, когда мы столкнулись с ними в северном граде.
Подозреваю, что Дэрг дёргается где-то в предсмертных конвульсиях. А нет, моя ошибка очевидна, его к нам доставляют латники. Он бранится на них, и клянёт на чём свет стоит, не замечая ран и увечий, нанесённых ему морфами.
