— Болингар!
— Сир, — военный магистр откликнулся с привычным рвением и нетерпением на призыв диктатора.
— Радуйся, ты дождался, чего так жаждал! Во граде ты нескоро понадобишься мне, а вот за пределами Северина — уже!
— Мне выступать на север, сир?
— Да, и сразу, как только сможешь, — понимал диктатор: без коней от жнецов мало толку.
— Орден превыше всего! — вмешался магистр Северина, стараясь задобрить диктатора с Болингаром. — У меня найдётся здесь добрая сотня!
— Тогда я возьму строй**, а остальные пять колонн пускай подтягиваются на кордоны по мере восстановления сил скакунов, — понимал военный магистр: не может оставить Северин без защиты, как и диктатора. А на перекладных домчится в горы довольно быстро.
— Всё, все свободны, — вновь пожелал уединиться диктатор.
— Изволите опочивать, сир? — залебезил магистр Северина перед ним. — Подать вам девиц?
— Сначала жратвы! — оголодал в дороге диктатор. — А уж опосля и их на закусь!
* * *
Застава. Ущелье "Горные врата".
Киринэ впервые видела столь огромную прорву заклятого врага Империи. Окраинные земли севера напоминали бушующее море — морфы бесчисленными ордами схлынули с гор в долину на равнину и текли, текли, вливаясь реками в этот бескрайний океан.
Что корпус против них, даже такой легендарный, как и их командор — они не больше чем чёлн с безумцами, двинувшими в шторм на покорение стихии.
Бедствие Окраинам предстояло нешуточное. Будь предводительница валькирий командором региона, приняла бы решение собрать в Северине всех, кто способен держаться сам на ногах, и каждому раздала бы оружие, загнав на крепостные стены, обнеся их заблаговременно рвами с частоколами, а перед ними устроила бы немало ловушек. Но и тогда бы вряд ли удалось остановить продвижение морфов.
Застава пала. Сомневаться не приходилось. Они были всё ближе к ней, и когда, наконец, подобрались вплотную, затаились на высоченном шпиле.
Взгляд на заставу через подзорную трубу и — удручающее зрелище повторилось вновь. Застава пала, но не сдалась: защитники ещё держались, являя собой, отдельные очаги ожесточенной схватки с морфами. И были замечены валькириями исключительно в пределах второй линии обороны. Да толку — всё без толку. На стенах повсюду валялись груды трупов, как йети, так и защитников. И лишь в башнях ещё укрывались разрозненные силы гарнизона, сражаясь обособлено одни от других.
Изучив досконально ситуацию на месте сражения, Киринэ приняла волевое решение перебраться в донжон, стоявший обособлено.
— Его там и станем удержать! — заявила она, седлая дракха.
— Айя-А-А... — валькирии поддержали её, набросившись пикирующим звеном на косматых чудищ, выпуская стрелы.
Их появление стало неожиданностью для морфов, но внести перелом в исход битвы за заставу, они не сумели. Зато отвлекли на себя внимание нелюдей, позволяя тем воинам, кто ещё держался на ногах в крепости, отступить под защиту стен донжона. Однако не всем защитникам удалось пробиться туда самим, валькирии по возможности перетаскивали их в лапах дракхов по одному и сбрасывали на верхнюю площадку башни.
Йети внизу ревели, но ничего поделать с валькириями не могли. Застава по-прежнему держалась, представляя собой и далее в будущем плацдарм заклятому врагу в тылу у морфов.
Нелюди оказались не столь тупыми, как это казалось людям в виду звериной внешности йети, быстро просчитали, что к чему, по-прежнему стремились овладеть заставой полностью — уже захватили крепость за исключением одной-единственной башни — тащили тараны.
Забаррикадировавшись изнутри, защитники отдыхали, тогда как стрелки и валькирии выбивали морфов одного за другим, а йети и дальше отказывались замечать потери — и были для них незначительны.
— Ещё немного, Киринэ, и у нас иссякнут стрелы, — предупредила предводительницу одна из валькирий.
Да та сама всё видела.
— Где командор? — требовала амазонка встречи с ним.
Перед ней предстал человек в облачении Ордена.
— Я за него!
— Уже нет, — взяла на себя валькирия его полномочия.
Трибун воспротивился, и зря — вывалился не по своей воле за пределы донжона.
— Кто ещё желает занять его место?.. Там, внизу!
Больше трибуны не выказывали своего превосходства. Соперничество меж Гвардией и Орденом продолжилось даже здесь на заставе, в непростой ситуации.
— Тогда всем слушать меня, и мои приказы! Кто ослушается, лучше пускай сам сигает на головы морфов! Два раза я не намерена повторять! Гвардия навсегда! — И валькирии было плевать, что трибуны скорее удавятся, чем подхватят её призыв. Принадлежность к Ордену даже на словах — для них не пустой звук.
* * *
Угольм. Град гномов.
Как нам, бродягам, не хотелось покидать подземелье, приютившее нас, но пришлось. Задержись мы тут дольше, и кто знает, вдруг сюда пожалуют горные йети, тогда как нам лучше самим побеспокоить их, и сделать это внезапно. Эффект неожиданности ещё никто в бою не отменял, а это залог успеха к победе.
У нас бомбарды, и в качестве бомбардиров в моей дружине — гномы. Мы — сила, и немалая по здешним меркам при наличии массового исхода горных джигитов на равнину. При этом я не сомневаюсь: Югорм обладает хорошим гарнизоном. Все морфы без исключения, способные держать оружие, не могли отправиться в набег, кто-то ведь должен охранять границы с иных краёв горных хребтов. Или горный массив упирается в бушующие воды мирового океана этого мира?
Мне пришлось уточнить, и как всегда у Яр-Гонна. Жду, что мне ответит на мой вопрос гид-недомерок. Мои наихудшие опасения подтвердились: морфы граничат с землями Пустоши, где обитают шакалы и прочие псы с собаками. Но как ещё выяснил: они не особо-то жалуют здешние края. Горы не привлекают равнинных обитателей. Запасы провизии здесь скудны, да труднодоступны, а врагов Империи ничего кроме жратвы никогда не интересовало. Всё банально до безобразия и во время него. Цель нелюдей очевидна: набить досыта брюхо. И жилищный вопрос здесь не столь актуален — в качестве места обитания приемлема любая нора с берлогой или пещера. Нелюди неприхотливы, на то и морфы — покрыты с головы до ног косматой шерстью, под которой скрывается жирок — когда жрут досыта, а когда нет — звереют в конец.
Мои при мне йети...ть их, в ораве, пока вроде не голодают, но и сказать я: пухнут от еды — тоже не могу. А чтобы ни о чём другом не думали, как о мести, и иду дальше за гномами в Югорм, интересуясь у гида: что означает Югорм?
— Ежели в переводе с варварского наречия... — Вот как, а даже не языка, со слов недомерка — наверняка, завидует, принижая достоинства варваров — и в первую очередь из-за высокого роста, — ...то шапка мира! А ежели на гномьем языке — горбатая гора!
Ну да, этих недомерков даже могила не исправит, а жили же когда-то все по своим подземельям в катакомбах, завидуя тем, кто ходил у них по головам. Отсюда и вытекают у них все проблемы с морфами, а затем ещё возникли и у людей, когда гномы с варварами перессорились и передрались меж собой.
Я вновь оказался прав, хотя Яр-Гонн не желал изначально признавать, что угадал. Но в итоге сдался.
— А чем вас, гномов, так привлекает бывшая столица варваров? — насел я на гнома-проводника.
Он опять предложил мне поглазеть на неё, прежде чем что-либо услышать на словах.
Уговорил, точнее уболтал — или я его? У меня нашлось ещё, о чём поговорить — множество вопросов, коими я засыпал всех недомерков без исключения. Заплутать нам тут, при всём моём желании, не судьба — выход один, и мы движемся беспрепятственно с приличной скоростью в его направлении, не опасаясь стычек под землёй с горными джигитами. Даже тварей здешних не страшимся. Но и устраивать обвалы при их обстреле из бомбард, также не спешим. Правда, пару раз я дал им прикурить, подпалив от зажигалки фитили шашек — и никаких проблем в дальнейшем у нас также не предвиделось. И подранок-дракх не мог их создать нам.
Крылатая тварь заинтересовала меня. Пробить её покров, мне не удалось — пули прошли навылет через перепончатые крылья, да и то не разорвали их, а именно пробили.
Дракх шипел и хрипел, не подпуская нас к себе — запугивал.
А что если мне проверить в деле с ним шкуру дракона — как она на мне сидит?
Лезу к подземному птаху и получаю клювом по черепу — не своему, а тому, что служит мне шлемом. Клыки сомкнулись на нём, служа забралом, и теперь я взираю на дракха через полые глазницы черепа.
У меня отпало всякое желание пытаться приручить тварь, зато появилось иное — пристрелить, зарезать, убить и... всё остальное сотворить с ним исключительно в том же духе.
Дракх дерётся, шаркая по мне когтями перепончатых лап-крыльев, в довершение подсёк меня хвостом, куда-то потащил. И я не слышу, чтобы за мной бросились мои бродяги — ни те, что люди при мне, ни те, что нелюди из числа этих йети. А в такую их всех.
Дракх оглушил меня, зацепив о сталагмит. Очнулся я уже в кромешной тьме и гробовой тишине.
— Эй, ты где, тварь? А ну покажись, и ещё раз со мной сразись! Вот я тебя... — вдруг понял я: у меня нет оружия — клинки выпали из рук, и я потерял их, а огнестрел изначально оставил Желанне. И желанна она мне сейчас не меньше оружия.
Натыкаюсь на клык в форме клинка из дракона. А дракх по-прежнему не показывается. Скорее всего, забрался на сталактит и висит там себе, зализывая раны, не обращая на меня внимания? Или вовсе сбежал, избавившись от меня дорогой сюда?
Стало быть: это я зацепился за него, а не он меня цеплял хвостом?
Что-то не сходится. Да и наплевать! Сейчас важно вернуться к бродягам. Не хватало мне ещё потерять их!
Кричу им, и вдруг слышу: кто-то чем-то гремит. Приближаюсь на стук, и точно — с иной стороны, сквозь твердь ко мне, пробивается некто. Остаётся надеяться: бродяги ко мне, а не кто-то иной извне.
Я решил помочь — вогнал клык дракона в то, что неожиданно растрескалось и рассыпалось как карточный домик.
На меня из тьмы уставились два светящихся огонька.
Ё-маё! Это ещё что такое? Только ёлупня мне здесь не хватало! — вспомнил я одного такого во время своего перехода до Северина, когда работал гребцом в грёбаной артели "напрасный труд" или уже тогда бурлаком? Точно не вспомню! Зато это накинулось на меня, как тот дракх.
Стало быть, детёныш крылатой твари, а я — его жратва. Ага, щаз! Как бы не так — не на того напал!
Нас с ним, качающихся по полу, и застали мои бродяги, тогда как я уже и не надеялся вновь встретиться с ними.
Я думал: гномы озаботятся целостностью моей шкуры, а чем в итоге — драконьей на мне в качестве доспех.
Ну и кто они после этого — эти недомерки? Не наёмники — поселенцы. И нас, бродяг, им не понять, а нам — их! Я уже про морфов молчу, и даже про себя не мычу!
— Вот, решил добыть себе дракха, как сами же мне и предлагали, — напомнил я: кто в дружине вожак. И я — сэр Чудак. А на то и он: не могу без чудачеств. Хотя это в меньшей степени зависит от меня, поскольку не только я проявляю интерес к тем, кого вижу постоянно впервые, но и эти твари, реагируя на меня аналогичным образом.
— Пригодится, — соглашается Яр-Гонн. — Редкий птах в землях Окраин! Ежели не сгодится тебе, Чудак, то откупит все затраты! Озолотишься!
Ага, а тогда почему сами не стали искать злата в Угольме? Или его всё до вас вынесли ваши предки или варвары? — закралась у меня сия предательская мысль.
Что-то ведь заставило гномов топать в Югорм с бомбардами в руках. И нас, бродяг, прихватили с собой оравой морфов неспроста. А то, что будет сюрприз — Яр-Гонн не стал скрывать, пообещав небывалое зрелище.
Покинув гнездовье дракха-подранка, мы снова вернулись на прежний маршрут и зашагали как прежде — я с гномами и наёмниками впереди, за нами морфы оравой, а за ними, замыкая строй, всадники Крата.
Компашка та ещё, а всегда такая собиралась у меня — по интересам. Я даже прислушиваться не стал к тому, что кому чего от меня потребно. Главное что мне от всех них вместе взятых! А каждый из нас цеплялся за свою жизнь. Та же Кукумэ, например, хотя и не в пример всем нам. На то и шпионка Кесаря — получила первое известие от "палача", пообещавшего за три перехода от кордона к кордону добраться до заставы.
Всё-таки какое-то подспорье там этому вздорному старику с гарнизоном, значит, нам и впрямь туда нечего торопиться, заглянем по дороге в Югорм, и если сделаем небольшой крюк в приличное количество вёрст — тоже ничего — лишняя экскурсия по достопримечательностям сего мира определённо не помешает мне для расширения кругозора.
Мы вышли из подземелий.
Да сгинет тьма, и воцариться свет! — пророчествовал я про себя. Хотя снаружи как в аду — но похолодало. Ага, вот и она — эта шапка мира — горбатая гора, возвышающаяся над облаками, скрывающими от нас всё то, что располагается ниже их фронта.
Ощущаю себя покорителем вершин. Одно слово — эйфория. Эмоции захлестнули меня, но не бьют криком через край. Зато я ликую про себя: "Где тут те самые, кому я давеча посылал СМС-сообщения? Я уже на пороге врат к вам туда! — не сомневался я. — Сейчас достучусь, как и обещал! И прошу не путать с дятлом! Я вам не долба...шлёп!"
Шлёпаю дальше, утопая по колено в снегу. Снежный наст проваливается под тяжестью тела и брони. И там где мне по колено, гномам по самое оно. Но идут, торя себе дорогу. А когда я проваливаюсь по пояс, гномы пересаживаются на козерогов. Да я всё равно выше их — подо мной горбуль, и под иными бродягами. Зато морфам хоть бы хны, на то все при нас как на подбор в сажень ростом, а то и выше.
Движемся дружиной по горной вершине всё выше и выше, а уже давно гремим по этой самой крыше мира кто, чем, и во что горазд — копытами, когтями и прочими конечностями.
Солнце слепит нас, отражаясь бликами от ледника. Снег закончился, дальше сплошной каток. Температура падает, воздух становится разреженнее, дышать неимоверно тяжело. Похоже, это потолок — далеко так не уйдём, подозревая всё больше про себя: скоро, и очень, начнётся падёшь скота — и не только под нами, а и среди морфов при нас. Да и мы, бродяги, продержимся не дольше, чем йети. Если вообще не произойдёт всё с точностью наоборот.
Эх, дать бы сейчас задний ход и, не скользя на горбуле вниз хвостом. Скакун подо мной шипит, шаркая когтями лап по льду, и тащиться за копытным транспортом гномов. Козерогам что — они подкованы — металл на скаку примерзает ко льду. Вот и выбивают его из-под копыт в крошку, торя для нас всех дорожку.
И какой дурак тут может жить, да и смысл? До звёзд рукой подать — они здесь видны даже днём, не взирая на яркое дневное светило. И спутн-Ик-и...
Не один, и не два, а целая россыпь. Парад планет какой-то — и все завязаны на данной планете. Зрелище — закачаешься. А уже качаюсь и трясусь от холода и недостатка кислорода.
Всё, мы на вершине — покорили, но не Югорм. То ли мимо прошли, то ли и впрямь ледник сковал бывшую столицу варваров.
Как мне кажется: мои догадки верны — гномы ползают по наледи, выискивая за ней тёмные очертания. И... неужели нашли? Рубят секирами лёд на куски, и мы проваливаемся — летим. Я на дракхе. Эта тварь подхватила меня — я всё ж таки какая-никакая ему добыча. И впрямь пригодилась. Но даже при этом при всём не могу назвать своё приземление мягким. Что уже отмечать про гномов. Похоже, что эти "отморозки", и я, став точно таким же из-за них, отбили себе "нижние" полушария, тогда как верхние чуть ранее отморозили.
