Музыка, музыка, музыка, короткие слова и взгляды — что в них? Когда летишь, и смотришь на мир сверху, на такой маленький, игрушечный мир, немногое на самом деле имеет значение...
Через двое суток, в этот самый час, Ардай Эстерел лежал одетый на неразобранной постели возле распахнутого окна и смотрел вверх, на ночное небо. Он чувствовал себя отвратительно.
Гонки были сегодня.
Эх, прожить бы заново сегодняшний день. По-другому. Пришпорил бы Бака чуть раньше, до того, как налетел резкий западный ветер и все испортил. А если раньше — еще непонятно, кто был бы вторым. Или третьим! Скажете, какая разница — второй, третий или пятый?
Не говорите это тому, кто чуть-чуть не успел. Не угадал. Кому помешал ветер.
Ардай пришел пятым. Последним из пятерки первых!
Первым он стать не смог бы. Это было понятно сразу. Может, кто бы и сомневался, но он-то знал наверняка — победитель сразу не оставил ему шансов.
Наградили пятерых. Победитель получил отличного молодого руха с местной фермы. Замечательного руха. Дикого и необученного — так это даже здорово. Таким же был когда-то Бак. Нет, этот, сегодняшний, даже лучше, пожалуй. Остальным четверым достались кошельки с серебром, и серебряные подвески, конечно, чтобы носить на цепи. Теперь побрякушек у Ардая на одну больше.
А победил... Об этом Ардай особенно старался не думать, и поэтому, возможно, не мог забыть ни на миг. Победил и получил главный приз гвардейский десятник Асамал Шаран, вот как зовут этого недоумка. Который быстрее летает и лучше дерется.
Когда после гонки их взгляды встретились, это надо было видеть... Сколько торжества, насмешки, глумления! Они ни слова друг другу не сказали, все было ясно. Ардай чувствовал себя так, словно ему опять надавали оплеух.
Толпа шумела, приветствуя победителей, и его, значит тоже. Точнее, их с другим здешним наездником, именем Торелом, пришедшим третьим, приветствовали громче и продолжительнее. Потому что жители Аша и окрестностей, конечно, желали победы своим, землякам.
Дядя с трибуны кричал что-то ободряющее, Валента радовалась, Шала, сидящая в одном из высоких кресел рядом с наместником, послала воздушный поцелуй. Ардая поздравляли, хлопали по плечам, ему завидовали. Соревновались сто пятьдесят наездников. Не так уж много. Но все равно, оказаться пятым — многие об этом и не мечтали. Никто не понял, почему он не рад. Кроме Асамала Шарана, может быть?
— Хорошо, очень хорошо, — сказал городничий, пожимая руки им с Торелом.
Он умело скрывал свое разочарование.
— Вы сделали, что могли. Аш гордится вами. Но, — он посмотрел туда, где собрались гвардейцы в голубых с серым мундирах, — что тут скажешь, отличная выучка и отличные птицы... Люди Крылатого Дантана, говорят, лучшие из лучших. Вы опередили большинство из них. Это большая честь.
Вот так, значит. Инспектор — это Крылатый Дантан. Ничего так прозвище.
Что-то вроде этого говорил потом и наместник.
— Я хочу видеть тебя завтра на смотре, Эстерел, — добавил он еще. — Тебе ведь ничто не помешает, надеюсь?
Он знал, какие кренделя в небе умеет выделывать сын Гая Эстерела. И наверняка понял, что тот упал духом, наблюдая, как резвились в вышине после гонки Шаран и его товарищи. Они показывали себя и птиц, ничего не опасаясь — кто же сумеет превзойти их за один день!
Ардай — он, пожалуй, был бы не хуже некоторых. Но не лучше лучших.
Если бы научиться заранее этому новому трюку! Его мастерски проделывал не только Шаран. А научиться... Реально разве только через год, и найти хорошего тренера рухов, который бы знал этот трюк и мог помочь. Но ведь здесь принято считать, что рухи так не летают!
Насколько Ардай знал своего отца, тот теперь в лепешку расшибется и не пожалеет денег, чтобы раздобыть тренера, чтобы и самому научиться, и научить сына. Это все так. Но смотр — завтра.
В небе плыла почти полная луна, она вызолотила окружающие ее пухлые, мягкие облака. И Ардай увидел темную точку на фоне ярких облаков. Дракона. Совсем не удивился, напротив.
Зверь летел очень медленно, как будто разглядывал окрестности. Непонятно, что это был за дракон — большой черный, или белый, или зеленый, а еще они бывают серые...
Тогда, в небе, Ардай встретил не слишком крупного дракона, точно не большого черного. Тот был зеленый или серый. И как легко девчонка-наездница управлялась с тем зверем!
Он даже толком не видел наездницу, лишь запомнил, какой она казалась маленькой. И — ее голос, он как будто звучал в его ушах до сих пор. Нет, в мыслях. И голос дракона тоже. И как летал дракон. Куда там руху!
Ни одна птица не летает так, как рух. Ни одному руху не перелетать дракона. Кувырок задом наперед три раза подряд! Да хоть сто раз, наверное. Интересно, у драконьих наездников есть смотры, на которых оценивают мастерство езды?
Надо заснуть. Если не выспаться, завтра будет вовсе тяжело.
Он спустился в гостиную. Тетушка Мизина, к счастью, тоже не спала, она вязала, сидя в кресле у лампы с зеленым абажуром. Кругом было тихо, лишь сверчок пилил в углу, и у лампы роилась мошкара и мелкие ночные бабочки.
— Дай чего-нибудь, чтобы заснуть, тетушка Мизина, — попросил он.
Она ничуть не удивилась, велела обождать, и скоро вернулась с чашкой. Ардай выпил разведенную водой горькую настойку, и почти сразу ощутил, как тепло и покой разлились по телу.
В постель, и спать. Завтра будет только завтра.
Ему приснился сон.
Ардай все пытался — там, в сне, — кувыркнуться в воздухе на Баке, но всегда послушная птица почему-то бунтовала и не желала подчиняться. Бак истошно вопил, бил крыльями, пытался сбросить мучителя. Но остановиться — нельзя. Что, если он не сможет не только теперь, а вообще никогда?
"Возвращайся, — строго говорил кто-то тем самым, "мысленным" голосом, — дай птице отдых. Не требуй от руха того, то может только дракон".
Кто это говорил? Поблизости — никого, ни драконов, ни колдунов, ни дяди Ильмара. Только Ардай и его рух. А небо — огромное, бездонное, облаков и тех нет. А земля — далеко-далеко...
"Нет, — прокричал Ардай в ответ. — Я могу так, я всегда так летаю!"
Это — чистая правда. Он не требовал от Бака невозможного, только обыкновенные трюки. А получалось лишь просто лететь, как летают девчонки, если вдруг они оказываются в седле. Как Шала тогда.
Шала! Она откуда-то взялась, и теперь носилась вокруг, тоже верхом, в том самом своем бальном платье, и размахивала тем самым серым платком.
"Пересаживайся на дракона! — кричала Шала, — на дракона! Рухи так не летают! На дракона, слышишь? Пересаживайся!"
И где тут, спрашивается, взять дракона?!
Вдруг Бак перестал вредничать, и полетел вверх, выше, выше...
Кувырок назад!
И они стали падать. Рух словно сломался, казалось, это не живая птица, а игрушка на каркасе из щепок, кругом кружились черные перья...
Так не бывает! Не могут из руха перья сыпаться, как из подушки!
Как страшно падать. Жесткий ремень врезался в ладони. Воздух свистит в ушах, земля ближе, ближе...
"Что я наделал?! Бак, прости, прости!"
"Пересаживайся на дракона-ааааа!"
Дракон! Падает на него сверху. Огромная черная тварь. Из его пасти вырывается вихрь огня, вихрь настигает, вот, сейчас!..
Это лучше, чем грохнуться о землю. Сгореть — лучше. Наверное...
У дракона огромные зубы, вот, он раскрывает пасть...
Ардай открыл глаза.
Сердце колотилось, рубашка намокла от пота. Он сдернул ее, бросил в угол.
За окном лишь начало сереть. До рассвета еще не меньше часа. До раннего, летнего рассвета. Он жив. Он не падал с высоты, пытаясь удержаться за упряжь изломанного, как разбитая игрушка, руха. И дракон не пытался его сначала поджарить, а потом съесть. Бак спит на башне. Он готов к завтрашнему выступлению. Отличный рух на пике своих возможностей. Баку нет дела до того, что наездника ломает и колотит. Да и с чего бы, спрашивается? Ну, полетает завтра, как сможет. Будет очень стараться, конечно. А худшее, что может статься — его опять обставит Шаран. Но никто не разобьется, падая с высоты, и черный дракон никого не съест...
Спать...
"Пересаживайся на дракона!" Ничего себе. Надо будет потом рассказать Шале, какие советы она давала ему в ночных кошмарах.
Чтобы уничтожить город Аш, достаточно одного дракона...
Кто говорил так? Ах да, Каюб. Только не верится что-то. Дракон, конечно, огромный и страшный, поджарить и слопать Ардая Эстерела вместе с Баком ему никакого труда не составит. Он хоть насытится этим, интересно, или захочет добавки?..
Но город Аш? Сомнительно. Мелковат дракон против целого Аша, даже если он такой большой, страшный и плюется огнем.
"Ничего-то ты не умеешь, — белая драконица легонько шлепнула его хвостом по спине. — Ничего, я научу. Полетели!"
Откуда она взялась?
"Я не угонюсь за тобой!"
"Какие пустяки! Не торопись, я подожду!"
Он залез в седло, дернул поводья, земля упала куда-то вниз...
"Догоняй!"
Вокруг все мелькало и кружилось, как будто рух поднимался, непрерывно кувыркаясь — невозможное дело, конечно.
"Ты можешь кувыркнуться спиной вперед?"
"А зачем мне это нужно? Сам кувыркайся, если хочешь!" — смеялась белая.
"Я не могу! Рухи так не летают!"
"Вот насмешил! Где ты видишь руха?"
О, Провидение! Действительно, где?..
У него под руками — не перья, а жесткая шкура. Такая твердая, местами гладкая — почти как камень. И крылья раскинулись гораздо шире, чем у самого крупного руха. И голова...
Дракон! Он сидит на драконе! Его дракон — не очень большой, и вполне послушный. Был послушный, пока Ардай не понимал, на ком летит. А теперь Ардаю очень не по себе, а точнее, ему просто страшно. И дракон сейчас забуянит. Рухи тоже так — как только почувствуют, что наездник боится, перестают слушаться, и получается не полет, а полная ерунда.
Белая кружила вокруг него... нет, вокруг них, дракона и наездника, и насмешничала:
"Ты что, забыл, как нужно летать? Плетешься, словно рух!"
"Я забыл!"
"Ничего, сейчас вспомнишь!"
Ветер вдруг подхватил его и понес, все быстрее и быстрее. Ветер был теплый, нет... горячий! Как будто он сидит слишком близко к теплой печке. Слишком близко! Горячо, трудно дышать! Что это... дыхание дракона?..
"Его" дракон замахал крыльями, чтобы улететь прочь от этого раскаленного потока, все быстрее и быстрее. Никогда Ардай еще так быстро не летал!
Все правильно. Он ведь и на драконах еще не летал.
Белая догнала его — оказывается, она летела сзади. Ну конечно, кто-то же подул огнем, добавив ему скорости!
Раз уж так вышло, что он сидит на драконе, надо попробовать кувыркнуться, и еще сделать что-нибудь такое... этакое. Использовать момент. Вдруг это единственный раз, когда он — на драконе? А драконы — они же все умеют!
"Помоги мне кувыркнуться! Научи меня, пожалуйста!"
"Да это же проще простого, попробуй!"
"Как?.."
"Ну, что ты как маленький?"
Нет, он конечно, представляет себе, как это сделать. Если на рухе. Надо натянуть поводья, поднимая птицу вверх, потом попытаться плавно опрокинуть ее на спину... И дальше начнется самое интересное. Рух, скорее всего, не послушается, а если послушается — может быть, начнет падать, обезумеет? Наверное, кто-то придумал особые способы учить руха такому трюку. Магия?..
Но ведь он сейчас не на рухе! Он на драконе! И непонятно, как дракон слушается упряжи, такая туша с такой шкурой даже не почувствует, должно быть, какие-то там ремни...
Эй, а где же ремни? Их нет. Седло, и больше никакой упряжи.
Ардай даже не пристегнут к седлу, его ладони лежат на шкуре зверя — и все. Как же прикажете им управлять?..
Ах, да. Мысленный язык. Это, что ли? Дракону надо отдавать команды на мысленном языке?
"Как мне сказать дракону, чтобы он кувыркнутся? — крикнул он белой. — Какая нужна команда?"
"Какая еще команда? Главное, ты сделай, что нужно, тогда и твой дракон сделает! Ну?"
"Я должен представить, что это я кувыркаюсь? Как будто я сам — дракон?"
"Именно! Не думай — чувствуй! Ощущай!"
"Я — дракон!"
Он понесся вперед. Точнее — его дракон понесся вперед. Вверх, вниз... Как легко! Слишком легко. Дракон летал совсем не так, как рух, совсем не так! Но кувыркнуться — как это?.. Нет, кувыркнуться не получалось.
И пусть. Все равно, летать на драконе здорово, хоть бы это подольше не кончалось...
"Эй, а ну-ка кувыркайся! Задави в себе труса! Глупое занятие эти кувырки, конечно, но не надо делать вид, что не умеешь. Хочешь, опять подпалю тебе хвост?!"
Он ее не боялся. Не то что того черного.
"Лучше покажи мне! Давай вместе!"
"Давай. Следи за мной, будь со мной".
Она полетела вверх, и дракон Ардая тут же устремился следом.
"Если ты хочешь быть рухом, никогда не станешь драконом!"
"Я не рух и не дракон, я наездник!"
"В чем разница?"
Они неслись вдвоем, и его дракон повторял каждое движение белой.
Кувырок! Так просто?..
Еще один, еще, еще...
Петля назад, та самая!
Готово.
"Вот видишь!"
Действительно, раз плюнуть. И весело, ему понравилось.
Четвертый, пятый раз, ... десятый, двенадцатый. Пожалуй, голова слегка закружилась.
"Эй, брось, — смеялась белая. — Ведешь себя, как малыш! Ты ведь уже взрослый. Давай, показывай, где будешь летать завтра!"
Поле для смотра чуть в стороне, но что для них расстояния? Раз, два — и они уже там.
Это поле — большая пустошь неподалеку от городских стен. Когда гонки или смотр, там ставили многоярусные трибуны для зрителей и помост для почетных гостей, собирали их из жердей и досок, а потом разбирали и складывали в подвал ратуши — до следующей надобности. Этих мест, конечно, всем не хватало, зрители располагались просто вокруг, на траве — сидели или стояли, и на городской стене, и на ближних башнях.
Для смотра, на котором наездники показывают мастерство, устанавливают множество приспособлений — высоченные вертикальные шесты, перекладины на столбах, разные кольца — и огромные, в несколько размахов рушьих крыльев, и совсем маленькие, сквозь которые птица может проскользнуть, лишь если крылья почти сложит. Это трудно. Но Ардай умеет, у него получалось. Как раз поэтому он и победил в прошлый раз: Бак вовремя сложил крылья и юркнул в кольцо. Все остальные, кто пытался, не могли послать птиц в кольцо — рухи уходили в сторону.
Рух себе не враг. Он делает лишь то, что может. И вокруг шестов не полетит, и под перекладинами, уйдет вверх или в сторону — упражнение не выполнено, проигрыш.
"Лети за мной! — смеется белая, — ну, давай, не трусь!"
Да кто тут трусит?!
Впрочем, и приспособления здесь, все эти шесты и кольца — как будто великоваты, не для рухов. Для драконов? Белая облетает их легко, вьется меж ними, как бабочка — рухи так не летают.
Он следует за белой. Перед глазами — кончик ее хвоста, похожий на заостренную пику. Он не думает, он просто следует за ней, как ее тень, ее продолжение, его дракон повинуется и повторяет все движения белой. А та, похоже, разыгралась и не собирается останавливаться.
