Звери пламени. Часть первая

— Нет.

Он наконец отвернулся от окна, несколько секунд постоял, задумчиво разглядывая лежащую на столике ветхую книгу, и опустился в кресло напротив.

— Выбирай Двор.

Таэс шокировано уставилась на два ряда ячеек у края столика — круглых и треугольных. Он что, хочет... сыграть?... С ней?!

— Подземный, — машинально проговорили губы, будто перед ней все еще была рассеянно улыбающаяся физиономия Папаши. Тот с детским упорством всегда выбирал Поднебесный, Таэс же было, в общем-то, все равно.

Мужчина вынул из гнезд горсть круглых фишек и начал быстро расставлять их на доске. Таэс потянулась дрожащей рукой за своими — треугольными. Пальцы неловко, будто деревянные, расставляли фишки на исходные поля, а в голове царила — нет, не пустота. Сумбур, жуткий сумбур пополам с паникой. Что это значит? Что?...

Опустив на доску последнюю фишку, она наконец посмотрела на расстановку противника. Фишки стояли не на исходной позиции, выстраиваясь в смутно знакомый расклад. Лежащая на столике книга была раскрыта на середине, и Таэс могла бы заложить свою скудную стипендию, что расстановка взята оттуда.

— Обороняйся, — каймей впервые за сегодня посмотрел на нее в упор. — Твой Двор не должен проиграть.

Она не успела вовремя опустить глаза, застыв, как под гипнозом. Мир снова стремительно осыпался — черными клочьями; жег, нагреваясь, ошейник. Она не замечала ни того, ни другого.

У каймея черные глаза. Пронзительные и холодные, как у того, другого. С той стороны.

Медленный взмах ресницами — и оборванные клочья Лица встают на место, закрывая Изнанку. Но... Недостаточно быстро.

Из мрака Тенет вырастает высокая мужская фигура, и сердце замирает — под взглядом холодным, как горный ледник. Коченеют пальцы.

Эти глаза — янтарные.

В них презрение мешается с равнодушием.

— Твое время до полуночи. Дальше за меня будут говорить наши крылья, — прошелестело осенними листьями.

Все.

Последние лоскуты Лица сомкнулись краями, закрыв черноту Изнанки.

Таэс сморгнула, взгляд метнулся, натыкаясь на чужой, странно остекленевший. Она обомлела, внезапно осознав: говорили не с ней. Совсем не с ней.

Опустить глаза, быстро. Пока не заметил, не опомнился. Ширра-не умеет хранить свои тайны, каймей — тем более. Лишнее знание прощают редко, а заглянуть в чужие видения — значит сильно сократить себе жизнь.

— Слишком сложная задача? — резко спросил каймей. Резче, чем раньше. Гораздо резче.

— Нет, я... — Таэс торопливо передвинула вперед "плененную душу".

Он ответил. Ход, третий, пятый... В гробовой тишине стук фишек по столу слился в непрекращающуюся дробь. Так не играют никогда — но они играли. Она — уже вспомнив и эту задачу, и ее решение, давно найденное. Он... Черные глаза смотрели мимо нее, рука двигала плоские костяшки будто сама по себе.

Партия закончилась в семь минут. Невероятно, нереально быстро.

Каймей бегло окидывает взглядом полосатое поле. Небрежно смахивает остатки своих фишек к уже выбывшим из игры.

— Быстрое решение. Очень быстрое.

— Извините, просто... мне уже давали эту задачу, — Таэс начала машинально расставлять фишки на исходные позиции, тщательно следя, чтобы ненароком не поднять глаза. И не давать голосу дрожать.

— Когда? — бросил каймей.

— ...Год назад... наверное.

— Три, — отрезал он, поднимаясь. Длинная челка падает на глаза, закрывая видимую часть лица. — Хорошая память.

В его голосе ей послышалось недовольство.

Хорошая память?... На самом деле — нет. На цифры и вовсе очень плохая. А задача... Так она же не типовая, что там помнить...

Каймей подошел к рабочему столу, сверяясь с чем-то на терминале. Таэс бросила короткий взгляд на спину, покрытую багровым плащом, по которому струились черные пряди. Сегодня он будто избегает смотреть на нее — это странно, очень странно, но это позволяет думать.

Думать о простых и очень, очень странных вещах. Если бы мужчина перед ней был обычным преподавателем, она бы сказала, что ему кто-то против его воли навязал ученика. Просто не было повода отказаться.

Рядом снова мелькнул багровый плащ, растеклась по столешнице черная ткань широкого рукава — каймей вернулся, снова сев напротив. Расставил круглые фишки на исходные. Двинул вперед "семя земли".

— У меня есть час, — небрежно сообщил он. — Ты должна выиграть за это время. Нападай.

И теперь... Он ищет этот повод?

А теперь вспомни, деточка, что это каймей. Первому и единственному богу Ширра-не не нужен повод — ни для чего. И кто может навязать ему то, чего он не хочет? Император в вопросах политики — возможно. Но не ниже. И не касаемо учеников.

Таэс закусила губу и начала с осторожных выпадов, имеющих одну цель — изучить противника. В этом была ее слабость, и она об этом знала — играя с одними и теми же людьми, она привыкала к ним. К их манере вести бой, к стилю их мышления. И начинала играть в предсказания, здесь же это было невозможно.

Играя с кем-то — открываешь себя. Иногда сильнее, чем перед близкими... Если, конечно, противник сможет прочитать нужные знаки, а ты не сумеешь этому помешать. Запутать, обмануть, выстраивая двойное, тройное дно поступков. Игра еще и в этом — она ведется не только на доске.

Говорят, танрог изобрели шейры, не умеющие читать мысли — для того, чтобы сделать это возможным.

Минуты текли медленно и вязко — в переборе стандартных стратегий. Для того, чтобы выиграть, нужно адекватно оценивать противника. Заставить себя адекватно оценивать его она не могла. И каймей знал это — не мог не знать, если умеет играть...

Внезапно раздался грохот, зазвенели стекла. Мужчина поднялся резко, одним движением. Мельком глянул в окно, на секунду замер и стремительно направился к двери. Доля секунды — и она отлетает, будто отшвырнутая распрямившейся пружиной.

И — все. Тишина. Гулкая, звонкая.

Таэс медленно поднялась на ноги, будто боялась, что он сейчас вернется, и осторожно выглянула в окно. Ее спасла вовсе не разорвавшаяся во дворе бомба, хотя по звуку было и похоже. Нет, всего лишь... Всего лишь...

Девушка прижалась к стеклу лицом, но в наступающих сумерках ничего не было видно, кроме облака пыли, которое ветер гнал с пустырей. Не было видно и приметной зеленой крыши в мозаике дыр — вплотную к забору базы стоял заброшенный склад, он, видимо, и рухнул.

Ничего удивительного в этом не было — здания на пустыре были аварийными все как одно, но в голове затренькал тревожный колокольчик: каймею это было известно не хуже, чем ей, и тем не менее...

"Твое время до полуночи..."

Таэс снова принялась грызть ноготь. Это не ее дело, не ее... Она с усилием отвернулась от окна и села на место. Потрепанная книга все так же лежала на столике и, присмотревшись к ветхому переплету, Таэс убедилась, что она действительно та, папашина — неизменный источник дурацких задач. Страница с сегодняшней была заложена пачкой распечаток в фиолетовых кляксах. Эти кляксы она помнила — вчера Нерхара развернул на документы стакан сока.

Обрамленные фиолетовым строчки показались знакомыми, и, воровато оглянувшись, она вытащила листок из пачки. Вскинула брови. Глупо усмехнулась, с азартом потащила второй, третий, четвертый — напрочь забыв, что в любую минуту может вернуться хозяин.

Разложила веером, в душе покатываясь со смеху — со своих однокашников. Она помнила эту затею Папаши — когда он заставил Мару переписать тесты, пообещав — Таэс тогда обозвала его извращенцем — две ночи в собственной квартире. И безмерно удивилась, когда парень схватился за считыватель, будто от этого зависела его жизнь.

Дальше шли копии ее собственных теоретических тестов. Поэтому следующий веер был знакомым — весь, кроме последнего листа. Их она положила рядом с таким же из верхней пачки. Улыбка стала шире — и глупее.

Результаты личностных тестов никогда не вывешивались. О них вообще никто не знал.

Ну, и раз уж она полезла в чужие секреты... Таэс заглянула в книгу. Нечеткие, расплывающиеся от старости схематичные рисунки знакомого расклада были подписаны.

"Реконструкция битвы при Эксе — переломная точка приграничного конфликта 5780-5789 гг. Проигрыш Империи положил начало..."

Как — проигрыш?... Это ведь была не такая уж сложная задача... И какая еще реконструкция?!

Таэс рывком перевернула книгу, по слогам читая полустершееся название.

"Учебное пособие по тактике и стратегическому планированию, Имперская Военная Академия при Адмиралтействе, 9 курс".

Она уронила руки на полосатую столешницу.

Глаза бездумно скользили по двум веерам в фиолетовых пятнах.

"Морой, Таэс"

"Результаты внутренних теоретических тестов... 80, 6%... 95, 3%... 79, 9%.... 88, 3%... 90, 0%... 98, 4%..."

"Результаты личностных тестов... уровень силы — ранг А, тип силы — пирокинетик, направление силы — Изнанка... псих.уст. — 5/10, мент.уст. — 6/10... личностные качества... интеллектуальный тест — 196 пунктов (при средних показателях на потоке в 120 пунктов) ...рекомендовано — группа"

"Ширануи, Мара".

"Результаты внутренних теоретических тестов... 97, 4%... 99, 0%... 98, 2%... 99, 7%... 92, 7%... 90, 0%..."

"Результаты личностных тестов... псих.уст. — 9/10, мент.уст. — 9/10... интеллектуальный тест — 240 пунктов (при средних показателях на потоке в 120 пунктов)... рекомендовано — ад..."

Поперек пункта "рекомендовано", замарывая слова, бежит строчка написанных от руки каракулей. Скачущих, неровных — папашиных, острых, угловатых — чьих-то еще.

"Объясни мне, что это делает у тебя в лаборатории".

"Проверяет мои расчеты. Когда не спит".

"Это не смешно".

"Мне тоже".

— Я в шоке, — безучастно сообщил в пространство темноволосый мужчина, меряя шагами заснеженный переулок. Белые хлопья оседали на его волосах вперемежку с пылью.

— Да брось, Венсен. Когда в последний раз хорошенькая девушка трепетно носила твою фотографию на груди? Знал бы, как ты отреагируешь, ничего бы не сказал.

— Я не от этого в шоке, — отрезал тот, носком сапога отшвыривая погнутую раму. — А вот от этого. Старик, ты хоть сам-то понимаешь, что это значит?

Кивок в сторону рухнувшего склада, окруженного толпой. Посторонних зевак уже отогнали, среди преподавателей Ширра-не замаячили черные фигуры администрации.

Кто-то из обывателей додумался вызвать полицию — и на ближайшем свободном пятачке уже приземлялся патрульный гравилет.

— Понимаю, почему нет. Что-то — и это отнюдь не третий глаз — подсказывает мне, что это подкоп, — северянин сидел на корточках, длинной палкой вороша высокую кротовину — одну из десятка, разбросанных вокруг склада.

— Быть может тогда — заодно — ты откроешь глаза нам всем, откуда у т'хоров возникла страсть к подземным работам? — с сарказмом поинтересовался его собеседник.

Старик поднял бесцветные глаза к небу.

— Поговаривают, что у него появилась дочь. Наследница. А дети, если ты не в курсе, это мощный стимул для пересмотра жизненной позиции.

— У него появилась кто? — раздельно спросил мужчина. — И кто это "поговаривает"? Маджеро что, решил...

— Это чтобы наш венценосный фарр рисковал своей белобрысой башкой за просто так? — перебил охотник. — Ты сам-то в это веришь? За то, что было, наш общий друг с той стороны Мира нашинкует его в мелкий фарш, если заметит в радиусе трех световых лет от себя, — он мечтательно улыбнулся. И уже без улыбки добавил: — Мне сказал Ноа. А он заглянул в видения своей сестрицы — той, что с фотографией. Так что за подробностями опять же к ней. Ребенок обрадуется — она уже пару недель пытается тебя рассекретить.

— Лиор, ты что — издеваешься?

— В общем да. О, черт, — ухмылка сбежала с лица охотника. — Венсен, ну за каким лядом ты вообще поминал этого демона вслух? И как Ширра-не еще стоит, с твоим-то дурным глазом...

Белокурый мужчина, вынырнувший из толпы, приближался к ним быстрым шагом. Без улыбки смерив северянина взглядом, он выдернул из широкого рукава круглый сверток и протянул ему.

— Я в курсе, что ты мне не рад, Тассей, можешь оставить приветствия за кадром. Посмотри лучше на эту милую вещицу. Венсен, — он повернулся ко второму мужчине, светлые брови сошлись на переносице, — хватит тянуть. Я тебе вчера отнес совсем все документы, и, уж извини, подробнее расписать не могу. Эта канитель с назначением тянется уже больше месяца. Ты мне можешь четко сказать — даешь добро или нет?

— Да, — брюнет коротко поднял руки вверх в знак сдачи и раздраженно уронил: — Можно подумать, если бы я сказал "нет", ты бы от меня отцепился. Хотя нельзя не признать, что в чем-то ты прав. Мозги на месте, по крайней мере, но характер...

— Не "но", а "тем более", — Маджеро поднял на него серьезный взгляд. — Это плюс, поверь мне, как бы тебе не хотелось обратного. Да ты и сам это понимаешь... Не оглядывайся назад, Венсен, не растравливай душу. У тебя и так характер не сахар, а если еще...

— Как ни противно соглашаться с Зарянкой, но он прав. Если конечно, вы о том, о чем я думаю. Ведь о том? — охотник вертел в руках тонкий венец из каменных нитей, хотя спрашивал явно не о нем.

— Да, — еще раздраженнее бросил брюнет. Поймал задумчивый взгляд собеседника и быстро добавил: — Нет, Лиор. Нет. Если еще и ты насядешь на меня по этому же поводу, я просто уволюсь.

— Ну что? Он? — вмешался Маджеро, кивнув на венец.

— По крайней мере, очень похож. Только не забывай, что я его видел очень давно... Откуда, кстати, у тебя эта штучка?

— Его с девочкой видели на задворках Талиссы, там же их спугнул патруль. Далась им эта Талисса... Думаю, наш общий друг просто не хотел афишировать свое присутствие. Но венец девочка, тем не менее, потеряла. Думаю, с тем, что размер не тянет на взрослую шенну, фарр пророк согласен?...

— И?...

— Итого. Прерванный род возродился, и у Тенет впервые за последнюю тысячу лет появилась королева. Нас ждут большие перемены, фарры...

Каймей вернулся быстро — даже слишком. Видимо, даже не ходил за ограду.

Неслышной тенью вслед за ним в комнату скользнул Шион с папкой в руках. На черных волосах серебрились начинающие таять снежинки: вот чья забота — бегать на места происшествий. При виде Таэс он вскинул брови, взмахом руки высылая ее за дверь. Каймею было явно не до нее, и девушка послушно шмыгнула в коридор. И, только выходя из здания, вспомнила, что так и не забрала хлыст.

К черту, поздно уже.

Всю дорогу до казарм в голове бродила форменная, неважная чушь — Таэс старательно пережевывала каждую мысль, только бы в голову не лезло то, что действительно имело значение.

Она просто боялась того, к каким выводам могла прийти.

— Эсса, Эсса! — непривычно встрепанный Фрей поймал ее на пороге казармы. С тревогой заглянул в глаза, тихо проговорив: — Зачет перенесли. Он не в понедельник, он... завтра. Эсса! Эсса, ты что?... — перепугано выдохнул он, видя, как стекленеют ее глаза, а она сама начинает медленно оседать на землю.