Нишен съёжился и прикусил язык.
Возле небольшого причала, сколоченного из досок, нашлось несколько лодок. Одна даже с вёслами. Бриан занял место на корме, Кэйлин устроилась на передней скамеечке, и тут же зашуршала свёртками.
— Мне тут Рунгерд на дорогу выдала. Картошки с луком, хлеба, — сообщила она рыцарю. Тот заулыбался. Похоже, никакие невзгоды не могли отбить у него аппетит.
— Счастливого пути! — Турмалин махнул рукой.
— До скорого! — волшебница попыталась вскочить, и тут же получила строгую отповедь от Бриана.
В лодке полагалось сидеть смирно, не вставать в полный рост, не перевешиваться за борт и слушать команды капитана.
Чароит улыбнулся, глядя на присмиревшую Кэйлин.
— Хорошенькая она, когда молчит. Правда? — он подмигнул Турмалину, и зашагал вверх по дороге, усыпанной песком и гравием.
Нишен плёлся впереди, даже и не думая дать дёру. Турмалин замыкал шествие.
Он был благодарен судьбе за присутствие некроманта. Остаться наедине с легендарным наблюдателем было очень и очень боязно. А так — можно просто шагать и молчать, и не опасаться кинжала под рёбра. Ну, почти не опасаться.
Турмалину не верилось, что все опасности позади, что больше не будет ужасных ночных мертвецов, и не придётся баррикадировать двери... Осталось лишь подождать, пока в деревню явятся жрецы и стражники из Города Десяти Башен. Они очистят местность от скверны, заберут отсюда раненых, помогут Рунгерд восстановить храм.
Он протянул руку и погладил сквозь ткань рубахи закопошившегося Мыша.
— Потерпи, скоро я тебя выпущу, — пообещал он, — ещё поохотишься на своих мошек. Ветер всколыхнул макушки деревьев, несколько сухих листьев упало на землю. В ветвях неуверенно попробовала голос какая-то пичужка и тут же притихла. Начинал накрапывать мелкий дождик. Турмалин карабкался наверх по скользкой тропке, ведущей к храму, придерживая одной рукой поясную сумку. Не то, чтобы это было необходимо. Просто там лежала половина найденной тетради, завёрнутая в обрывок холщовой ткани. Ещё одна тайна, которая мечтает стать непременно раскрытой. Турмалину хотелось верить, что он стоит в начале пути, который рано или поздно приведёт его домой.
Глава одиннадцатая — А
Капитан Оркана оказался прав.
Критический момент в состоянии Варав, которого доктор ждал и боялся уже несколько дней, наконец-то наступил. Чуть позднее, чем он ожидал, но это можно было списать на ещё не до конца изученную и формализированную деятельность подселенных в её организм нанороботов. Кстати, уж не сбой ли в их алгоритмах вызывал эти странные симптомы? Увы, проверить программу наноробота в условиях экспедиции не представлялось возможным. Да даже и выловить их всех из организма столько времени спустя вряд ли было реально — разве что настроить каким-нибудь хитрым образом телепортационную установку, чтобы она отфильтровывала эти наноскопические матрицы при передаче... Пожалуй, стоило задуматься над этим способом потом, на досуге — сейчас бы всё равно на это не хватило времени.
Женевьева после перенесенного шока, похоже, была не в том состоянии, чтобы ассистировать ему, и текткет остался в одиночестве перед невиданной медицинской проблемой: прямо на его глазах его пациентка пробовала развалиться на куски. В буквальном смысле слова. Её кожа, натянутая в местах кровоподтеков до предела, начинала трескаться, и на ней уже выступали зелёные капли. Раикиар неодобрительно покачал головой, убрал свои длинные волосы под шапочку и натянул перчатки. Для начала он собирался попробовать остановить этот процесс механически — фиксируя то и дело дёргающееся тело и сшивая разошедшиеся куски мышц и кожи. Он уже включил свет над столом и взял в руки шприц, собираясь вколоть несколько кубиков анестезии перед тем, как приступать к штопке, когда здание дрогнуло и на текткета упал собиравшийся войти в помещение Эрр-Да. А сам Раикиар, соответственно, рухнул на уже больше не стерильный операционный стол.
Ещё неизвестно, чем бы это закончилось, если бы не присущая большинству текткетов ловкость. Доктор чудом умудрился не задеть пациентку, оказавшись в сомнительном равновесии, поддерживаемом его ладонью и локтем, упершимся в край подставки для инструментов. Готовый же шприц вместо того, чтобы воткнуться Варав куда-нибудь под ребра, оказался раздавлен второй рукой доктора. Обломок иглы торчал из его ладони.
— М-да, — прокомментировал текткет, выпрямляясь и прикрывая пациентку простынёй от нескромных взглядов посторонних.
— Я.... Мне показалось, я тут нужен, — промямлил ошарашенный Эрр-Да, не отрывая глаз от руки поранившегося по его вине текткета.
— Вы ошиблись, — прокомментировал тот, заканчивая поправлять съехавшие датчики и заново запуская стерилизацию помещения.
— У вас... рука... — наконец осмелился озвучить своё беспокойство акватик.
— Если вы потерпите ещё три минуты, пока здесь закончится стерилизация, вы сможете дать мне тот пинцет, и я обработаю этот прокол, — уверил его доктор. — А потом вы запрёте дверь. Кстати, как вы умудрились сюда попасть?
— Ну... вошёл, — пожал плечами акватик.
— Когда я оперирую, я запираю двери десятизначным кодом, — сухо проинформировал его текткет. — Как вы его взломали?
— Да не ломал я ничего! — возмутился Рыбка. — Просто вошёл! Говорю же, мне показалось, я тут понадоблюсь, ну я и решил... Зря, похоже. Мне... страшно там просто.
— Страшно? Вам кто-нибудь угрожал? — удивился текткет.
— Нет. Просто зябко как-то. Можно я тут тихо посижу, а? Я ничего трогать не буду.
— Если вы опять откроете дверь, чтобы выходить, вы снова нарушите стерильность, — доктор озвучил свои мысли для дотошного акватика. Да и ассистент, хоть бы и такой, ему мог пригодиться. Инструменты подавать будет. — Хорошо, сидите. Но без моей команды ни жеста.
— Так точно! — отрапортовал Рыбка. Оглянулся, нашел табуретку, сел, поёрзал и снова заговорил: — А три минуты ещё не прошло? Можно уже пинцет?
— Можно.
— А который?!
Доктор внезапно понял, что это будет очень долгая операция, и потёр немеющую руку.
— Второй... Нет, Эрр-Да, 'второй' — это размер, а по счёту он третий слева. Да, теперь правильно.
От осознания возложенной на него большой ответственности Эрр-Да немного нервничал. Ещё бы — это вам не хвосты дельфинам и прочим близко-разумным бинтовать, тут речь идёт о жизни полно-разумного существа! Да еще и такого хорошенького, как Варав. На самом деле, в данный момент светловолосую текткетку с её запавшими глазами и зеленоватыми подтёками на теле вряд ли можно было назвать красивой, но, как известно, красота — это в первую очередь состояние души. Хотя, и её душа тоже производила сейчас впечатление не цельной светящейся изнутри капсулы, как у того же доктора, а какой-то мерцающей туманности, распыленной не только внутри её тела, но и далеко по окрестностям. 'Бр-р-р, ну и бред! — Рыбка поёжился. — Привидится же всякое'. Впрочем, стоявший рядом доктор тоже передёрнул плечами. Кажется, он до сих пор пытался растереть занемевшую после неудачного укола руку, и нервничал, что никак не может приступить к операции. Если честно, Эрр-Да сомневался в том, что операция была в принципе нужна. С Варав было что-то не так, но вряд ли это решалось при помощи иголки и ниток.
Освещение в комнате между тем делалось всё ярче. Акватик вертел головой во все стороны, пытаясь понять, чем было вызвано внезапное включение дополнительных ламп, но в конце концов решил узнать у доктора:
— А этот свет... Это нормально?
— Что? — Раикиар оторвал взгляд от ладони и в свою очередь огляделся. — Ночное освещение? Вряд ли прошло столько времени...
— Ну, сейчас шесть вечера, вообще-то, — на всякий случай акватик сверился с часами. — Может, из-за землетрясения?
После того толчка, когда акватик свалился на доктора, они ещё пару раз ощутили дрожь земли, но ничего столь же разрушительного больше не было.
— Странно, — прокомментировал текткет и подошел к окну раздвинуть жалюзи. Привычку определять время по освещённости неба у сухопутных существ, похоже, не могли вытравить даже века межзвездных перелётов.
— Странно, — согласился акватик, озадаченно глядя в открывшиеся взгляду сумерки. За окном быстро темнело.
Раикиар полностью поднял жалюзи, Эрр-Да подошел поближе, и теперь они оба смотрели на стремительно погружающийся в темноту двор.
'Вы видели? Это затмение!' — голос Жен-Ви раздался в их ушах одновременно. Похоже, она воспользовалась общей частотой. 'Смотрите, на него такое наползает... Это луна, что ли? Кто-нибудь, вы меня слышите? Доктор?!'
— Слышу, — в отличие от девушки, тот сохранял полную невозмутимость. — Вы это записываете?
'Нет, но сейчас... Да, точно! Боже, на ней такие сполохи! Доктор, посмотрите!' — она опять не подумала сменить канал, и Рыбке всё было прекрасно слышно.
— Сходите, посмотрите, — предложил он текткету. И напомнил, видя, что тот собирается отказаться: — У вас пока рука не прошла. А я тут посторожу, если что — позову.
'Нет, правда, это надо видеть!' — вторила ему Жен-Ви в передатчике.
— Ну... ладно, — доктор всё-таки кивнул. — Если изонометр начнет отклоняться от нормы больше, чем на восемь процентов или если включится дополнительный стереостимулятор...
— Э-э-э... — попытался объяснить своё непонимание Рыбка.
— Так. Если вот тут или тут замигает жёлтый огонёк, скажете. Ясно?
Акватик с готовностью кивнул. Так и правда было куда понятнее, чем с этими его 'из-чего-то-там-метрами'.
Доктор ещё раз оглянулся и вышел из помещения. Ранее не замеченная акватиком лампочка над входом мигнула красным, сообщая о расстерилизации помещения. Эрр-Да в принципе видел, как доктор включал механизм в прошлый раз, но решил без особых распоряжений тонкую технику не трогать. А то ещё достерилизуешься до того, что от самого кучка пепла останется. О подобных случаях акватик слыхал и потому предпочитал перестраховаться. К тому же, всё равно текткету придётся возвращаться и снова открывать двери.
Эрр-Да отвёл взгляд от красного огонька и посмотрел в окно — там уже практически полностью стемнело, контуры здания угадывались неясными тенями. Он подошёл поближе, но виднее не стало, окрестности всё так же скрывали красноватые сумерки. 'Луна, наверное, светится', — подумал акватик, прижимаясь носом к стеклу и пытаясь рассмотреть источник багрового света. Доктору, конечно, изнутри затмение было не разглядеть, но он и не старался так, как плевавший на 'общепринятые приличия' Эрр-Да. А посмотреть было на что: от солнца уже осталась только маленькая корочка на боку огромной тени. А эту тень пронизывали багровые трещины, так что казалось, что это само солнце внезапно погасло, оставив от былого великолепия лишь несколько огненных ручейков. Либо, что чьи-то тонкие огненные пальцы, обросшие плотью из темноты, тянулись сжать дневное светило в кулаке. А потом ему мерещился громадный глаз, весь налитый кровью, глядящий за ним с неба... Вот полыхнула, открываясь, новая трещина, и зрачок словно бы сместился, упираясь прямо Эрр-Да в лицо. Акватик отстранился и мотнул головой. Что за день дурацкий? Мерещится тут всякое... Он оглянулся в сторону Варав, проверяя указанные доктором лампочки, перевёл взгляд на девушку и протёр глаза. То рыхлое золотистое сияние, которое он принял за её душу, никуда не делось: свисало клочьями на пол, валялось под ногами неровными кучами... Эрр-Да помедлил, в нерешительности отодвигая ногу от фосфоресцирующего островка. А потом, подумав, наклонился и приподнял его. Клочок необычного тумана, неощутимый на ощупь, всё же почему-то послушался и теперь лежал у акватика на ладонях, словно случайно зацепившееся за верхушку горы облачко. 'Ну же! — подтолкнул его внутренний голос. — Давай!' Осторожно лавируя между остальными кусочками света, Эрр-Да подошел к Варав, стянул с неё простыню — зубами, поскольку боялся выпустить свою зыбкую ношу из рук — и аккуратно водрузил облачко ей на пупок. Именно там, по мнению акватиков, обитали души живых существ. Золотой свет немного вздрогнул — Эрр-Да пришла на ум мысль об медузе — и неспешно втянулся в оставленную пуповиной ямочку. Варав вздохнула. Эрр-Да улыбнулся и принялся собирать следующие клочки...
В какой-то момент он понял, что стоявший очень близко к критической отметке индикатор немного опустился в сторону зелёного, и обрадовался. Может, золотой туман и был его галлюцинацией, но уж приборы-то врать вроде не должны. Однако, его беспокоило и другое: судя по всему, куски тумана были рассыпаны не только по этой комнате. Точно, он, кажется, видел что-то похожее во внутреннем дворе, когда шёл сюда — только тогда не обратил внимания, а теперь вот вспомнилось. Да и во дворе сквозь окно виднелось нечто похожее... Как же он сможет собрать их все?
А комната всё не пустела. Эрр-Да собирал золотистый туман, относил его Варав, а, когда оборачивался, на месте собранного оказывался новый. Он было испугался, что ничего не выходит, что туман не задерживается в ней — но потом заметил, что собственное свечение девушки не ослабевает, а новые золотые полоски тянутся из стен. Эрр-Да подошел к одной из полос, потянул, а потом принялся наматывать её себе на руки так, как мотают длинные сети. 'Нужно привести её в чувство, помочь ей найти своё тело, — подсказал голос, и Эрр-Да мысленно согласился, — и надо успеть до возвращения доктора'. Действительно, надо. А то текткет примет его за безумца и не даст закончить сбор тумана.
Хотя, может, он и впрямь сошёл с ума? Кто знает, как действуют солнечные затмения на акватиков? На Акве не было лун, так что этот феномен был не слишком-то исследован.
Но темнота за окном всё не кончалась, доктор пока не шёл, и Эрр-Да продолжал торопливо метаться по комнате, делая беспорядочные с точки зрения стороннего наблюдателя жесты.
— Давай, девочка, давай. Ты сильная, ты сможешь, — тихий-тихий шёпот.
— Что это? — неуверенный вопрос.
— Я не вижу твоими глазами. Ты не видишь... Слушай, чувствуй.
— Шуршит. Бегают. Трутся об меня. Впиваются. Ох, горячо!
— Это ты обжигаешь. Ты сама, внутри, ну, чувствуешь?
— Да-а-а...
— А теперь слушай — он ходит, рядом, касается тебя.
— Так близко?
— Близко, да. Это — ты.
— Но... мне не горячо?
— Это — другая ты. Ты есть маленькая и большая. Слушай теперь.
— Шуршат... Вода льётся, да? Так холодно стало, но теперь не рвётся. Не так быстро.
— Это большая ты. Соберись в маленькую.
— М-м-м... Это где?
— Ты же помнишь, у тебя выходило! Там, где ходит, близко ходит!
— Не помню... где? Тут трещина...
— Нет, девочка, нет. Найди себя маленькую.
— Но... вот же я?
— Это большая. Надо маленькую.
— Зачем?
— Ты умрёшь, если не найдёшься.
— Нет, ты смеёшься! Я всегда буду! Видишь, как я могу?
— Стой!
Женевьева увидела, как доктор вскинул руку к уху, побледнел и бросился прочь, в сторону медотсека. Решив, что её помощь будет не лишней — раз уж всё равно она встала — девушка кинулась следом. Да и затмение уже практически кончилось, солнце должно было вот-вот показаться из-за тёмного ободка луны, а на причудливые игры огненных трещин она уже насмотрелась.
