— Без глупостей. Я буду недалеко и все услышу.
Услышит? Значит, женщина намерена проводить со мной 'серьезный' разговор, вместо Барти, который он обещал? Ну, я уже догадалась, что это вроде няньки, но зачем, а главное нафига? Крауч понял, что сам не справляется?
Барти оставил нас и прикрыл за собой дверь. Женщина повернулась прямо ко мне:
— Добрый день, — её голос прозвучал чётко и отчётливо, будто отрезая каждое слово. — Меня зовут мисс Агнес Селвин. Я буду вашей наставницей. В этом доме вы обязаны со мной сотрудничать, подчиняться и учиться. С этим вы согласны?
Я поглядела в ее глаза, которые почему-то мне не понравились, и ответила:
— Неа.
Женщина окаменела на месте, словно не веря своим ушам. Её тонкие брови поднялись всего на долю секунды, после чего она медленно опустила их.
Ну, я знала, что мой ответ прозвучал резко, но такое приветствие вместе с надменным, тяжелым взглядом сверху-вниз мне не пришлись по душе. К тому же, хватит мне в наставниках Волдеморта.
Женщина стояла и до того прямо, а тут прямо вытянулась еще больше, смерив меня еще более холодным взглядом:
— Неа? — переспросила она, тщательно выговаривая это слово, словно пробуя на вкус что-то доселе невиданное. — Давайте сразу уясним. От вас такое слово я слышу в последний раз. Неа — это не ответ, это непочтительность, которую я искореню.
Непочтительность... А она не родственница Редла? Селвины вроде даже родственники Лонгботтомам, значит, магический род и судя по этой особе — чопорные поборники старых правил.
— Еще раз, повторите за мной, да, мисс Селвин, — поправила она ледяным тоном. — Вежливость — ваш первый урок. Теперь представьтесь. Полное имя, ваше отношение к этому дому и небольшое пояснение о себе, как подобает приличной молодой особе.
Ее поведение выворачивало прямо изнутри. Меня все каникулы мордовали требуя выражать уважение и почтительность, что теперь больше всего хотелось ухмыльнуться ей в лицо, что я и сделала:
— Думаю, вы и так знаете мое имя. Разве вы не нарушили правила вежливости, не сразу представившись?
— Я вас не просила думать, мисс, — прозвучало её ледяное замечание. — Я потребовала представиться.
— Да? — продолжила ухмыляться, испытывая какое-то мстительное удовольствие от этого. — Стоило бы для начала попросить.
По ощущениям, она еще больше окаменела, даже посерела, будто вот-вот превратится в мрамор.
— Здесь я вас обучаю, а не вы меня, — попыталась она меня одернуть. — Требовать соблюдения правил от своей подопечной — моя обязанность. А вот ваша ухмылка и дерзкий тон — это пример грубейшего нарушения. И, поверьте, это последнее предупреждение.
— Значит, Барти позвал вас обучить меня правильно представляться? — изогнула я бровь.
— Это только первый урок и вы его уже провалили, — все тем же ледяным тоном отчитала она. — Если вы так же собираетесь представляться другим, вам лучше не озвучивать вслух свою фамилию, иначе ваш отец отречется от вас.
Да уж, вряд ли после того как преследовал меня и пытался похитить...
— Выходит, Барти вас нанял обучать меня этикету? — поняла я. — С этого стоило начинать.
Женщина осмотрела меня так, будто увидела таракана забравшегося в тарелку и два раза моргнула.
— Вы только что еще раз назвали своего отца по имени, — заметила она. — Для приличной девушки вашего возраста и положения, подобное обращение — это вопиющая наглость. Уважение к родителю — это не просто обязанность, мисс. Он человек, которому вы обязаны не только жизнью, но и всем, что имеете.
— Оставьте этот вопрос решать нам самостоятельно, — ответила я таким же прохладным тоном. — Вас наняли обучать правилам этикета, вы объяснили почему мне так не следует делать и пойдем дальше. Следовать ли вашему совету, я сама решу.
Она дернулась, как будто задохнулась.
— Вопиющая бестактность! Ужасная невоспитанность! — восклицала женщина, звуча на середине каждого слова для меня, как задыхающаяся утка. Она выглядела так, будто вот-вот лишится чувств от оскорбления. — Не знаю, как вы можете позволять себе такие слова, мисс! Это не просто дерзость, это полное отсутствие всякого понятия о приличиях!
Лениво на нее поглядывая, пожала плечами, дожидаясь, пока успокоится. Агнес Селвин же глядела на меня так, будто я должна была расколоться надвое под ее взглядом и тут же осознать свою неправоту.
— Что вы считаете бестактным? — поинтересовалась я. — Я лишь сказала, что буду обдумывать ваши советы. Вы же не думали, что я буду брать за истину ваше мнение?
— Это не мое мнение мисс, а истина, вылитая в золото! Вы обязаны, просто обязаны уважать старших, а особенно своего отца! Вы меня услышали, мисс?
— Услышала, — кивнула я.
— Не 'услышала', а да, мисс Селвин, — поправила она тем же ледяным тоном, аж дрожащим от переполнявших ее чувств. Я изогнула бровь, снисходительно на нее поглядев. Она потребовала: — Повторяйте за мной.
— Я уже сказала, какой формат обучения меня устраивает, — ответила я. — Если вы не согласны его придерживаться, мне нужен другой учитель этикета.
— Это не вам решать, — припечатала женщина уже ощутимо теряя терпение. — А теперь представьтесь, как следует. Полное имя и связь с этим домом. И попробуйте удивить меня тем, что вы способны на уважительный тон.
— Айрли Крауч, дочь Бартемиуса Крауча, — представилась я ровным, прохладным тоном.
— Отлично. Вот видите, мисс Крауч, вы всё же способны говорить, как подобает. Теперь расскажите немного о себе. Уверена, это будет полезным упражнением. Например, что вы считаете своей сильной стороной?
— Терпение, — не удержалась от сарказма.
Женщина прищурилась, будто раздумывая, стоит ли воспринимать это как вызов, но, видимо, решила больше не заострять ситуацию с препирательствами, так как я полностью игнорировала ее негодование.
— Посмотрим, насколько это соответствует истине, — прохладно произнесла она, смотря на меня сверху вниз словно перед ней не человек, а черновик, который срочно требовал исправления.
Оставшееся время из выделенных двух часов прошли еще скучнее. Мисс Селвин, как она требовала к себе обращаться, просила представить простые ситуации, где я нахожусь то в компании девушек-одногодок, то в компании мальчика моего возраста, то в ситуации, где Крауч меня представляет кому-то старшего возраста или младшего. Скучнейшее занятие, на самом деле. Не в силах иногда удержаться от иронии, доводила до приступов негодования эту чопорную даму. Причем, через час, когда дошли до общения один на один с противоположным полом, она сама уже перешла на оскорбления:
— Какой мужчина захочет взять в жены такую наглую, беспокойную и дерзкую девицу? Мужчины могут оценить женскую утонченность, учтивость и способность проявлять мягкость, но вы, судя по всему, даже не понимаете, что такое быть женщиной.
— Странно слышать это от незамужней дамы, — заметила я, слегка улыбнувшись, так как ее колкости меня не трогали.
Видимо, это замечание ее пробило насквозь. В лице она практически не поменялась, но интонация выражала многое:
— Вы думаете, что ваше поведение демонстрирует вашу взрослость? Нет, мисс Крауч, это всего лишь жалкая демонстрация детской невоспитанности, которая, несмотря на вашу фамилию, ставит вас на уровень обыкновенной гордой маглокровки, решившей, что её наглость — это сила. Уверена, без моей помощи и с таким поведением вы скоро окажетесь на улице, где ваши 'достойные' манеры придутся к месту.
— Какое глубокое наблюдение, мисс Селвин, — ответила с улыбкой, видя, как у нее подернулась бровь.
— Все еще считаете уместным такой тон, мисс? — звенящим голосом спросила женщина.
— Следую вашему совету благодарить за комплименты, — пояснила, так же слегка улыбаясь.
Когда подошло время и вернулся Барти, дама уже сверкала глазами, но завидев его, ощутимо взяла себя в руки:
— Мой вердикт, мистер Крауч: она — полный провал, — прозвучало, как приговор. — Если будут занятия один раз в неделю, выправить такое поведение будет практически невозможно. Она не понимает ни самых основ вежливости, ни основ приличия. Это не просто наглость, это полное отсутствие воспитания. Заниматься ей придется каждый день, и за быстрый срок результатов можете не ждать.
— Вообще-то мне нужно готовиться к сдаче СОВ. Каждый день я так развлекаться не могу, — посчитала нужным напомнить им.
— Другого я и не ожидал, — смирившимся тоном выдал Барти, глянув на меня. — Вы правы. С таким поведением, конечно, нелегко справиться, но вы беретесь?
Женщина взглянула на него с выражением решимости, чуть приподняв подбородок:
— Да, я беру на себя эту задачу, — произнесла она, не сомневаясь. — Для меня это вызов. Конечно, это самый запущенный случай за всю мою практику, но именно такие случаи проверяют настоящий профессионализм.
Барти от ее слов приободрился, я недоверчиво подняла брови. Не то, чтобы я ее тут же возненавидела, но Агнес Селвин не слишком приятная для меня особа, главным образом из-за ее пренебрежительного отношения ко мне. Тем не менее, бороться с этим вполне можно иронией, а знание этикета — штука полезная. Августа меня вроде учила элементарным правилам приличия, но в среде Крауча и ему подобных, в среде слизеринцев, часто все более старомодно и знать неписанные правила будет как минимум полезно. Следовать ли им — другой вопрос.
Крауч проводил мисс Селвин до камина вместе со мной, сказав, что проведет меня и попросил о встрече обсудить подробней план занятий. Напоследок, она остановилась и сделала паузу, тщательно подбирая слова:
— Вам, мистер Крауч, придется набраться терпения. Уроки будут трудными и иногда болезненными для неё, но в конечном счете результат не заставит себя ждать.
— Целиком полагаюсь на вас, мисс Селвин, — кивнул ей Барти.
Меня Крауч аппарировал к территории Хогвартса у самого края барьера против аппарации.
— Завтра я снова жду тебя здесь, — сообщил мне Барти. — Подумай, в какой день тебе удобно, чтобы я тебя забрал посреди недели вечером и подготовь заранее все домашние задания, чтобы у тебя было время.
— Ты что думаешь мне не надо к экзаменам готовиться вообще? — нахмурилась я.
— Умом ты пошла в меня и двенадцать СОВ от тебя никто не требует, — уверенно ответил Крауч. — Как минимум два раза в будни и два выходных будет в самый раз, но если можешь три раза в будни, еще лучше.
Подумав еще немного, сказала ему:
— Я завтра хочу выходной. Один раз в неделю я хотя бы должна отдыхать от учебы.
— Скажу Кэрроу, чтобы сопроводили тебя, — спокойно сообщил Барти и, видимо, чтобы оставить последнее слово за собой взял и аппарировал.
Я выругалась. Специально же отложила свое Дело после выходных, даже договорилась заранее с Кэрроу уже — и тут тебе на. Не просто свободного времени лишают, так еще и весь план под угрозой.
Направилась к замку, пиная ботинками нетронутый снег у протоптанной дорожки. Нет, все-таки план не поменяется. Если Барти попросит Кэрроу проконтролировать, то те могут сказать, что в нужный день я занята. По сути, я же и так собиралась прикрыться отработкой у кого-то из них вечером.
С Кэрроу я уже договорилась, что они прикроют мое отсутствие в Хогвартсе и откроют проход в Хогсмит для меня. Могла бы и не договариваться, не строить такую сложную схему, если бы не одно 'но' — мне нужно было покинуть школу на довольно долгое время, почти на полдня. Такое провернуть незаметно для слизеринцев сложно, а мне не хотелось привлекать даже малейшее внимание. Разумеется, Кэрроу не знали о лазе через Тайную комнату, поэтому мне и нужно было, чтобы они открыли мне путь, не знали и зачем мне нужны эти полдня. Им я сказала, что просто хочу прогуляться в Лондоне.
В воскресенье прошло еще одно занятие. То ли наставница по этикету, то ли гувернантка одновременно мучила и развлекала меня упреками и замечаниями. Но все же ей пришлось признать, что с некоторыми правилами приличия я знакома, только не следую им, а еще дословно: 'хотя бы осанка пристойная'.
Заметив что-то лежащее в моем капюшоне, она не стала даже спрашивать, за что Шерлок и укусил ее за палец, когда она полезла.
— Ах! — вскрикнула она, отдернув руку, а я резко повернулась. — Что за...
Шерлок выскользнул из капюшона и схватился за прядь моих волос из-за моего резкого движения, чтобы не упасть. Хорек злобно зашипел и щелкнул зубами в воздухе на Селвин. Я сначала нахмурилась, но теперь улыбалась.
— Это ещё что за мерзкое создание?! — возмущенно выкрикнула Селвин, быстро залечив палочкой небольшой порез.
Я вздернула бровь после такого вопроса и прохладно ответила:
— Это мой фамильяр. Неужели вас, учительницу этикета, не учили не совать руки к чужой собственности?
Лицо Селвин окрасилось в глубокий оттенок красного.
— Фамильяр?! — почти выкрикнула она. — Значит вы постоянно таскаете это... это зверье на себе?!
— Да, и похоже, он повоспитаннее некоторых дам будет, которые не отвечают на заданный вопрос, — с сарказмом ответила.
— Что за наглость?! — громко воскликнула Селвин и голос ее эхом откатился до потолка. — Мало того, что носите животное на своей одежде, так еще и позволяете себе такие выпады в мою сторону?!
— Что я сказала неверно? — в очередной раз отсыпала ей яду в интонации, изгибая бровь, и всеми силами сохраняя спокойствие.
Гувернантка открыла рот, но на мгновение не смогла найти слов. Её гневные глаза буквально прожигали меня насквозь и я видела, что мое спокойствие ее выводит только сильнее.
— Это просто неслыханно! — наконец выкрикнула она, притопнув ногой. — Ваш отец поручил мне сделать из вас достойную юную ведьму, а вы больше похожи на какое-то уличное создание, которое не понимает границ приличия!
Я наклонила голову, не сбавляя сарказма в голосе:
— О, достойную ведьму? А что, по вашему, делает достойная ведьма? Унижает, кричит, и лезет туда, куда её не приглашали?
— Довольно! — Мисс Селвин ткнула пальцем в мою сторону. — Вы обязаны меня слушаться, мисс Крауч! Немедленно уберите этого зверя и извинитесь!
Я хотела было скрестить руки перед собой и посмотреть на нее максимально выразительно, но пришлось остановиться на взгляде, потому что руку лучше держать поближе к палочке. Слишком уж она вышла из себя.
— Вы слишком много хотите, — холодно сообщила ей.
— Я сообщу вашему отцу! — её голос звенел, как натянутая струна, но больше она, похоже, ничего не могла сделать.
— Сообщайте, — хмыкнула я.
Селвин резко развернулась и покинула кабинет, видимо, чтобы выполнить угрозу. Через полчаса она вернулась, уже снова спокойная с надменным выражением лица, похожим на сушеную рыбу. Разговор о фамильяре она не стала продолжать, сделав вид, что ничего не было и сказала продолжать писать. Шерлок, я чувствовала, шебуршился в капюшоне, выглядывая оттуда, видимо, в готовности укусить ее еще раз, если что, отчего на моем лице сама собой появилась улыбка.
Чтобы заставить меня перестать по словам Селвин отучиться пререкаться, она выдала задание написать письма, которые я могла бы отправить из школы, а затем делала в них исправления, чтобы речь звучала мягче и более красиво. За почерк это отдельная песня: хотя я всегда считала, что он у меня довольно приличный и понятный, видя примеры похуже, по словам нанятой учительницы этого недостаточно.
